Так будет лучше

      Сакура сжимает в пальцах холодную сталь отравленного куная и думает. Даже если ты шиноби, бывает чертовски сложно решиться на убийство, особенно если тот, кого нужно убить, когда-то был товарищем и другом и важен дорогому тебе человеку, и её терзают бесконечные сомнения. Какой вариант единственно правильный? Оставить Саске-куна здесь, дать Наруто найти обессиленное тело, позволить ему защитить и принять на себя весь гнев их жестокого мира, предназначенный лишь одному человеку? Или лучше подобраться поближе и по самую рукоять вогнать кунай в едва вздымающуюся грудь, прямиком туда, где сейчас слабо трепещется сердце? Сакура думает и никак не может прийти к верному ответу.       Ладони потеют от напряжения; руки дрожат. Ирьёнин в ней ревёт и требует поскорее помочь беспомощному из-за критического расхода чакры и нечеловеческой усталости Саске-куну. Тщательно хранимая память о первой детской влюблённости, подобно острейшим сенбонам, поражает болевые точки, и Сакура чувствует себя так, будто вот-вот умрёт. Она яростно трясёт головой, прогоняя глупые, ненужные мысли. Разве она когда-то любила Саске-куна по-настоящему? Она не стремилась понять его, узнать о его боли — он был слишком красив, чтобы она могла всерьёз задуматься об этом в свои двенадцать лет. А едва только попробовала задуматься — Саске-кун покинул деревню, а вместе с тем и её жизнь.       Тогда Сакура готова была глупо и безответственно бросить ради него семью и друзей, спокойную жизнь в Конохе и своё счастливое будущее, но лишь сейчас она понимает, что не выдержала бы рядом с ним ни дня. Он токсичен и отравляет постепенно сердце, душу, мысли. Его ненависть осязаема и, даже если направлена на других, поражает всех, кто находится вблизи. Сакура скорбно заключает: Саске-кун всегда, сколько она его знает, таким был. Просто какое-то время ему удавалось держать себя в руках.       Минуты текут медленно, словно вязкая патока. Сакура подгоняет себя: если не сделает выбор сейчас, потом его сделать у неё не будет никакой возможности. Наруто не станет рассматривать варианты, ведь в отношении Учихи Саске у него всегда будто срабатывает заложенная программа — защитить. И неважно, от чего — от недоброжелателей, боли, ненависти, его собственных решений, — он готов разделить с ним всё, наплевав на любые возможные последствия. Сакура поражается его преданности и понимает, что сама никогда бы не смогла полюбить так же — слепо, самоотверженно, чтобы даже боги не могли усомниться в искренности испытываемых эмоций. Она действительно любит Наруто, но не решается ставить свою любовь в один ряд с его чувствами к Саске-куну — слишком они несравнимы, далеки друг от друга.       Сакура крепче сжимает кунай обеими руками. Пощадить? Убить? Дать шанс Саске-куну или избавить Наруто от вмешавшейся в будни погони? У Сакуры раскалывается голова, и она с силой закусывает губу, терзая её до крови. Боль отрезвляет. Всего два возможных исхода, всего два возможных варианта развития дальнейших событий. Сакура никогда не думала, что окажется в настолько неустойчивом положении — будто шагает по канату, с которого вот-вот упадёт, и ей великодушно предлагают выбрать сторону падения. Жаль только, что разобьётся она в любом случае.       Сакура с трудом переводит взгляд с отравленного лезвия на Саске-куна, который должен прийти в себя с минуты на минуту. Наруто тоже наверняка где-то недалеко: в погоне за Саске его не сдержат никакие слабости и стены. У неё всё меньше и меньше времени, чтобы принять твёрдое решение и воплотить задуманное в жизнь. Сакура вспоминает чистые, небесно-голубые глаза Наруто, его мечты о кресле хокаге, его по-детски наивные надежды на светлое будущее. Улыбка на секунду озаряет напряжённое лицо. Она наконец решается.       Сакура в два шага преодолевает расстояние между ней и израненным, измождённым телом. Падает на колени, разбивая их в кровь, но даже не замечает этого — все чувства рассыпаются где-то внутри на мелкие осколки, но ни одно не достигает конечной цели — сердца. Потом. Она всё обдумает потом, сейчас куда важнее как можно скорее закончить с Саске-куном. Сакура кладёт ладонь ему на грудь — его лихорадит, и он обжигающе горячий, — нащупывает бьющийся под слоем плоти и костей сильный орган. Сейчас сердце Саске-куна стучит почти неуловимо, но он всё ещё жив, и если приложить усилия… Нет. Сакура качает головой: она приняла решение и теперь не отступится от него. Губы искажает горькая усмешка.       Сакура заносит кунай и, не позволяя себе ни минуты раздумий и слабости, слитным движением опускает его на крепкую обнажённую грудь. Слышит, как последний кислород покидает лёгкие Саске-куна, и чувствует, как по собственным щекам текут несдержанные слёзы. Она никогда бы не смогла убить его в честной схватке, каким везением было найти его обессиленного, потерявшего сознание. Да, ей просто невероятно повезло.       — Так будет лучше, — шепчет Сакура, размазывая слёзы по лицу. Она сама сделала этот выбор, и теперь совсем глупо рыдать, жалея о содеянном. — Так будет лучше… — повторяет она, убеждая саму себя. За рёбрами нестерпимо ноет, и некуда деться от сжирающей изнутри тоски. Она пытается найти себе оправдание.       Отныне Наруто свободен, его мечты вне опасности. Он может идти к своей цели, не окунаясь во тьму, не испытывая чужой боли. Сакура верит, что сделала всё правильно, пусть и сама видит эгоистичность в своём поступке. Но тем не менее… они теперь могут оставить прошлое… в прошлом? Это и правда наилучший возможный исход, и даже если сперва Наруто не захочет мириться с той реальностью, в которой нет Саске, однажды он поймёт — так было нужно.       Сакура закрывает глаза и запрокидывает голову, подставляя лицо начавшемуся дождю. Она не верит сама себе, не верит в то, что сделала. Её руки в тёплой крови Саске-куна, и это — наилучшее подтверждение произошедшему. Она сжимает ладони в кулаки — нужно успокоиться и принять, время вспять уже не повернуть. Лучше, лучше, лучше, так будет лучше. Иначе и быть не может. Сакура яростно кивает своим мыслям, пытаясь сопротивляться растекающимся в голове сомнениям, медленно, но верно отравляющим её. И задыхается, когда понимает — у неё, чёрт подери, ничегошеньки не получается.       Единственный вопрос, который она продолжает задавать себе, сидя над постепенно остывающим телом, навсегда врезается в суть.       А действительно ли так будет лучше?..