С наитеплейшими чувствами

      Еще в начале февраля Пенни предполагала, что день Святого Валентина в этом году будет откровенно паршивым — в постоянных отношениях она сейчас не состояла, а более-менее адекватных, не говоря уже о достойных, кандидатов для первого свидания на горизонте не имелось.       Поэтому она не придумала ничего лучше, как начать потихоньку пополнять запасы спиртного, готовясь отмечать. Но и две недели до праздника у нее также не задались, поэтому теперь Пенни уныло взирала на практически пустую бутылку вина, констатируя, что ей придется идти в магазин.       Раздумывая, что же именно купить и какого литража, она не сразу обратила внимание на шорох около входной двери, а когда спохватилась и ринулась к ней, то было поздно — Пенни лишь услышала звук, с которым захлопнулась дверь уже соседской квартиры, что не сулило ничего хорошего, раз данный инцидент оказался связан с умниками оттуда.       Изумленно уставившись на белый конверт, лежащий у нее на пороге, она не торопилась его поднимать, словно он может взорваться в ее руках, но все же решилась.       Внутри него оказалась обычная открытка из двух половинок алого сердечка, на одной из которых была напечатана стандартная подпись:       «С наитеплейшими чувствами».       Пенни несколько минут озадаченно глазела на нее, не совсем понимая, как же ей расценивать данный жест, и не придумала ничего лучше, чем допить остатки вина, но для прояснения мыслей его оказалось недостаточно, как она и предполагала изначально.       Вообще с валентинкой было все крайне просто.       Ее подкинул кто-то из трех небезызвестных ей ботаников. Почему трех? Доктора Шелдона Купера в качестве потенциального кандидата она даже в шутку рассматривать не бралась, ибо это себе дороже, а нервы, благодаря его стараниям, у нее и так стали сдавать чаще.       Итак, кто же?       Говард?       От этой мысли Пенни передернуло — его похабные, отвратительные и откровенно провальные заигрывания уже в печенках у нее сидели. Но если бы это был он, то ограничился бы такой откровенно простенькой и едва ли не целомудренной подписью? Наверняка, нет.       Радж?       С его неспособностью общаться с девушками без алкоголя он уже как-то пытался подобным образом извиниться перед ней. Может теперь это — просто проявление доброго отношения, и не более того? Вряд ли. В этот вариант ей верилось слабо. К тому же, она подозревала, что Кутраппали начал пить сегодня еще с самого утра, благо повод у него имелся такой же железный, как и у самой Пенни.       Леонард?       Его симпатия к ней уже давно не являлась ни для кого секретом, включая ее саму. Но отношения-то у них не сложились, поэтому оба пробовали двигаться дальше. Да и ей почему-то казалось, что это ну слишком уж скромный жест для него и очередной попытки ее закадрить…       В общем, ее размышления, естественно, зашли в тупик.       И Пенни решила действовать напрямую, а потом все же отправиться за алкоголем, поэтому двинулась к соседям, прихватив и сумочку, и валентинку.       Едва же она переступила порог квартиры напротив, еще даже не успев задать терзающий ее вопрос, то Шелдон, заваривающий на кухне чай, отвел взгляд, уткнувшись им в ниточку пакетика, которую он неистово теребил, при этом старательно изображая полнейшее отсутствие заинтересованности в цели визита нагрянувшей гостьи.       Ввиду особенностей своей одаренности, и ее же раздражающих недостатков, врать и хитрить он совсем не умел, как и притворяться, но время от времени вынужден был пытаться, с треском проваливаясь в этом, казалось бы, обычном для простого человека деле. Но не для гения, коим являлся доктор Купер.       Пенни потребовалось меньше минуты, чтобы обо всем догадаться. И хоть это было и странно, учитывая, что у Шелдона имелось около двух сотен разнообразных историй про день Святого Валентина, конечно же, опровергающих его существование и напрочь отбивающих желание праздновать, зато превращающихся в отличный мотив для убийства, все же он сделал то, что сделал. — Тебе что-то нужно, Пенни? Пароль для wi-fi я сегодня еще не менял, — излишне тщательно изображая свой будничный тон, спросил Шелдон. — Нет-нет, — покачала она головой. — Вообще я тут нашла у себя под дверью открытку, — на этих ее словах легко можно было заметить, как у доктора Купера вдруг ни с того, ни с сего начался нервный тик, — хотела разобраться, кто ее подбросил, но потом передумала. Это ведь и так приятно — просто знать, что есть кто-то, кто испытывает к тебе наитеплейшие чувства. Я в магазин, сладкий. Куплю тебе леденец. — Но я не просил леденец, — возмутился он одновременно с хлопком закрывшейся двери. А потом разочарованно вздохнул, ведь у него-то уже была продумана история, подтверждающая его алиби на момент доставки ей валентинки, и даже припасены улики! А оказалось, что все впустую. Хотя основную свою мысль Шелдон безусловно до нее донес, и от этого в его груди разливалось непонятное приятное тепло, что приходилось списывать на травяной чай.       А Пенни же аккуратно сложила открытку во внутренний кармашек сумочки, собираясь ее сберечь на память, чего никогда не делала, но тут-то сошлось все: особенный повод, особенный человек, и враз ставшие особенными слова. И она считала, что можно вознаградить себя вином в качестве какой-никакой премии в области доказательств существования у доктора Купера чувств, ведь теперь-то у нее имелось неоспоримое, пусть и персональное, подтверждение этому.