Распределение обязанностей

The wasted years have passed so slowly Without connection to my only I will not live without you near me Love cannot fit inside a theory The end is near defining lonely Is anybody there to show me ♫ Les Friction – String Theory

Рабочий день тянулся и тянулся — как старая жвачка, в которую вляпываешься где-нибудь в метро, а потом дома всеми силами пытаешься отодрать её от брюк, надеясь, что их всё же не придётся отправлять в мусорное ведро. Брюсу хотелось исключительно одного — свалить отсюда побыстрее, он не видел никакого смысла в том, чтобы до бесконечности перекладывать бумажки из одной стопки в другую, периодически обмениваясь с коллегами парой ничего не значащих фраз. Эти идиоты ещё и слонялись периодически по офису, ходили друг к другу пить чай или кофе, сплетничали и безумно, просто безумно раздражали. Робертсон считал, что именно такие кретины и должны ловить мелкую шушеру по дворам. Граффити на мэрии, кража в продуктовом и полтора угона (тачка сломалась на полпути, и её бросили) — вот и вся сводка за неделю, и Брюсу ни с одним из этих громких дел связываться совершенно не хотелось. Сам он был бы даже не прочь обсудить задницу Драммонд, но и эта тема уже чертовски надоела, к тому же, эта соплячка всегда смотрела на них так, как будто могла слышать, о чём они говорят, и от этого становилось немного не по себе. Брюсу было скучно. И поэтому он хотел домой. Брюс любил алкоголь, секс и всё, что отклонялось от нормы, так что ему чертовски повезло встретить Салливана. Этот нимфоманьяк со склонностью к депрессии и всем формам извращений был просто идеальным партнёром, по крайней мере, у Брэндона никогда не болела голова или задница. Точнее, боль там или там не становилась причиной для отказа от потрахаться, а такое подкупает и ещё как. Они были знакомы едва месяц — и Брюс уже впустил его в свою квартиру, разрешив там пожить. Конечно, приятнее было разносить ту съёмную студию, в которой обитал Салливан, но гораздо удобнее приходить домой, трахаться и засыпать, чем ехать непонятно куда, там трахаться и потом ещё оттуда пытаться добраться до дома. — До понедельника, — Робертсон подхватил пальто, хлопком по карману проверяя наличие сигарет. — Ты уже? — Драммонд выгнула бровь. — До конца рабочего дня ещё два часа, Брюс. — До конца нерабочего дня, — детектив махнул рукой, уже направляясь двери. — Может, увидимся и на выходных, — Инглис издал смешок. — Вдруг кого-нибудь прихлопнут. — В нашем болоте могут прихлопнуть только муху к стеклу автобуса — и то скорее всего убийца промахнётся, — Брюс усмехнулся и вышел, прокручивая в голове свой маршрут. Можно было бы проехаться до Крисси, Гиллман всё равно после работы обязательно завалится в какой-нибудь паб пропустить пару стаканчиков перед выходными, да и она уже обрывала ему телефон… Но не хотелось. Хотелось домой и поспать, голова уже начинала гудеть, как и всегда по вечерам после совершенно бесполезного дня, а вот после пары часиков дрёмы появлялись силы на что-нибудь поинтереснее, чем втуплять в экран телевизора. Впрочем, идя по одной из центральных улиц Эдинбурга, Брюс размышлял о возможности завалить Салливана в койку хотя бы раз, на это ему сил точно должно хватить. Вытрахать из Брэндона все скопленные за день силы, чтобы вырубился рядом — отличная цель на вечер, пожалуй, этим и стоит заняться. Робертсон знал, что этот псих был жаворонком и скорее всего со всеми своими рабочими делами разобрался уже до полудня, так что дома наверняка валялся на диване. Брюс подозревал, что Салливан хотел быть сверху и надеялся, что однажды сможет воспользоваться физической усталостью детектива, чтобы оседлать его, но пока что Брэндон осёдлывал только член Брюса — и нельзя сказать, чтобы ему это не нравилось. Детектив заглянул в магазин, чтобы купить бутылку вина и пачку презервативов, решив обойтись без конфет и цветов. Хотя, задержавшись у витрины цветочного, Робертсон решил всё-таки заглянуть за каким-нибудь букетиком, представляя себе лицо Салливана, когда тот увидит такой презент. Брюс любил подчёркивать некоторую женственность в образе своего партнёра, каждый раз получая в ответ порцию отменного гнева — и тем приятнее было утыкать Брэндона лицом в подушку, вставляя ему по самые яйца. Да, скорее всего, Салливан и сам знал, что есть в нём что-то неуловимо пассивное, но совершенно не желал этого признавать, один раз даже врезав Брюсу от всей души после очередного подъёба, а потом они разделили привкус крови на двоих, потому что детектив поцеловал его так крепко, что прокусил Брэндону губу. Блондинка за прилавком старательно строила глазки, хотя по большей части просто пялилась — шотландец списал это на невероятную красоту своей рыжей бороды, но флиртовать не стал. Букетик потрёпанных роз цвета молочного поросёнка — самое банальное и приторное, что только можно было купить, поэтому домой Брюс шёл с таким самодовольными видом, как будто только что получил повышение. Но нет, он просто предвкушал реакцию и был заранее ей доволен, уже представляя, как прижмёт Салливана прямо к стене в коридоре, чтобы облапать везде, где достанет. Он открыл дверь сам, легко и бесшумно, в тот же момент поведя носом, словно был персонажем мультфильма: Брюс почти видел аромат, по которому ему надо идти, и этот аромат вёл в кухню, заставляя Робертсона очень сильно удивиться. Он не припоминал за Брэндоном тяги к кулинарии, по крайней мере, они чаще покупали что-то готовое, чем возились сами, хотя, возможно, дело было в том, что у них почти никогда не было на это времени. Пока детектив двигался по своей же квартире, его не покидало чувство, что что-то не так. Очень сильно так не, но пока он не мог понять, что же именно, и это вызывало нехорошую тревогу. Уже на пороге кухни, какой-то слишком светлой, до Робертсона дошло, в чём дело. Всё было чистым. Слишком чистым. — Привет, — Салливан заметил его почти сразу, отвлекаясь от своего увлекательнейшего занятия: он варил глинтвейн. — Ты рановато, со свидания пришёл? Брэндон усмехнулся, кивая на цветы, и Брюс вздрогнул, переводя на них взгляд. Он упустил момент, и теперь инициативой завладел американец, опережая его на полшага; впрочем, Робертсон быстро для себя решил, что это просто фора, кинув короткий взгляд на коробки с пиццей, стоящий на столе. Нет, не готовил, но хотя бы позаботился об ужине заранее, что тоже неплохо. — На свидание, — Брюс подошёл, коротким движением поднимая розы и протягивая их. — Это тебе, малыш. — Малыша ты привёл с собой, — дёрнув бровью, Брэндон проигнорировал букет и легко сжал детектива пальцами, касаясь ладонью его паха. — Я могу с ним поработать… — О, многие части твоего тела поработают с ним, — Робертсон всё-таки прижал его — к столу, второй рукой схватив за горло и слегка сдавив его пальцами; плёнка, в которую были завёрнуты цветы, жалобно зашуршала; шипы вполне могли бы впиться в кого-нибудь, и у Салливана в тонкой футболке было явно больше шансов пораниться. — Но сначала расскажи мне, какого хрена происходит в моей квартире? — Я просто убрал тот свинарник, что ты развёл, — Брэндон прищурился, от ощущения близости Брюса и от того, как вёл себя детектив, у него уже сбилось дыхание, и самообладание было сохранять крайне сложно. — Ничего необычного, всего лишь генеральная уборка твоей засранной квартиры. Робертсон стиснул зубы, сильнее сжимая пальцы на шее мужчины, он чувствовал, как бьётся пульс Салливана — и ему нравилось это ощущение. Очень хотелось его слегка придушить, чтобы ощущения стали острее, но пока что с этим стоило повременить, потому что такое лучше делать в спальне, и… Спальня. Брюс распахнул глаза от осознания неожиданного факта: Салливан был хреновым извращенцем во всём, сам шотландец был уверен, что его новый почти-что-бойфренд являлся хреновым аккуратистом, и это означало очень нехорошую вещь. Он залез везде. Он мог просто выкинуть всё то, что найдёт — за ненадобностью, и тогда Брюс прикончит его на месте. Робертсон отпихнул Брэндона от себя так, что стол поехал ножками по паркету, издавая какой-то жалобный звук. Цветы упали на пол, а детектив вихрем ринулся в спальню, оставив растерянного Салливана стоять посреди кухни. Желудок, кажется, завязался узлом, прилипнув к позвоночнику, сердце колотилось где-то в глотке, мешая нормально вдохнуть. Брюса охватил какой-то ирреальный ужас при мысли о том, что он мог лишиться последней ниточки, связывающей его с прошлой жизнью, ему казалось, что это поставит крест и на его нынешнем существовании, за которое он, впрочем, не сильно-то и держался. Робертсон распахнул гардеробную, тяжело дыша, он запыхался, пока бежал сюда, и теперь замер на пороге, осматриваясь. Вещи Кэрол были разложены по полкам и развешаны по вешалкам, парик покоился на манекене, украшения убраны в футляры, туфли расставлены по парам… Как сильно этот порядок отличался от хаоса, который оставил в прошлый раз Брюс, выйдя из себя и расшвыривая всё, что попадалось ему под руку. Детектив прошёл к трюмо, не отдавая себе отчёта и протягивая руку к парику, чтобы коснуться пальцами жёстких светлых завитков. Он затылком почувствовал взгляд, и Брюсу не нужно было оборачиваться, чтобы понять: Брэндон стоит в проёме, пристально за ним наблюдая. — Тебя кто-то просил? — справиться с голосом получилось, хоть и не идеально. — Я хотел привести всё в поряд… — Тебя кто-то ПРОСИЛ?! — Робертсон развернулся к нему резко, гаркнув так, что Брэн невольно отступил назад. — Тебе кто-то РАЗРЕШАЛ?! — Брюс… — Иди нахер, — Брюс вышел из гардеробной, толкнув мужчину плечом и скидывая по дороге пальто, прямо на пол. Его трясло. Трясло с головы до ног, мозг каким-то чудом дал сигнал вытащить пачку сигарет вместе с зажигалкой до того момента, как детектив избавился от верхней одежды. Брюс хлопнул балконной дверью, закуривая и с трудом заставляя себя не заорать. Сколько раз он спасался этим способом выпустить пар, но сейчас это было лишним, Робертсон был почти уверен, что Брэндон примчится на этот вопль, чего совершенно не хотелось, так что он сдержался, делая длинную затяжку. Что ему вообще в голову ударило? Псих с обсессивно-компульсивным, не иначе, потому что по-другому объяснить его тягу к уборке было практически невозможно. Брюс замечал, что его новый сожитель постоянно моет за собой посуду и даже складывает вещи, исключая моменты, когда шмотки с него стаскивает Робертсон, но и после этого шотландец находил всё на своих местах — ещё и лежащим аккуратно. Почему-то это бесило, а сейчас и вовсе вывело детектива из себя, потому что этот извращенец трогал вещи Кэрол. Его жены. Брюс бы не удивился, узнав, что Салливан передёрнул в процессе уборки пару раз, но… Внутренний голос услужливо сообщил тот факт, что утром и вечером все его, Брюса, таблетки ждут его в специальном стаканчике. Точная дозировка и вода рядом, чтобы запить, он стал спокойнее и уравновешеннее, почти исчезли провалы в памяти, панические атаки и даже желание выпилиться. Возможно, всё это случилось бы раньше, если бы он сам принимал свои лекарства, но Робертсон забывал или не хотел, а Брэндон как-то незаметно превратил это в привычку — и стало легче. Внутренний голос сообщил Брюсу, что тот регулярно трахается и ест, что он пьёт меньше, потому что, когда ты в компании, не хочется нажираться до полубессознательного состояния. Раздражение, тревога, уныние стали отступать, они не исчезли, нет, но уменьшились, словно кто-то убрал в сторону огромную лупу, которая была наставлена на всё то, что расшатывало его нервную систему. А ещё внутренний голос, не желая затыкаться даже после третьей сигареты, напомнил, что Кэрол ушла давно. И вряд ли вернётся. Очень вряд ли вернётся, шансы на это были настолько малы, что их можно было даже не рассматривать, поэтому не стоило строить иллюзий по поводу того, что всё однажды будет так, как раньше. Робертсон послал внутренний голос нахуй, но четвёртую сигарету, едва достав, отправил обратно в пачку, глубоко вдыхая и медленно выдыхая. Он прошёл в ванную, кинув пиджак в кресло и избавляясь от галстука. Умылся ледяной водой, посмотрел на себя в зеркало, поморщился, вытер лицо полотенцем и направился в кухню, с удивлением находя там Брэндона, одетого почти как на работу. Брюки, рубашка, носки — всё идеальное, разумеется, как и обычно, и разительно отличающееся от того, во что был одет Салливан до этого. И, стоит признать, Брюсу гораздо больше нравилось видеть его в домашних брюках и слегка полинявшей футболке, чем в этом парадно-выходном. — Куда-то собрался? — Робертсон сел за стол, открывая одну из коробок с пиццей и беря кусок. — Полагаю, ты меня вышвырнешь из квартиры, — Брэндон разливал глинтвейн по кружкам. — Не хотелось бы оказаться на улице босиком. — Я что, идиот? — детектив фыркнул. — Где я посреди дня буду шлюху искать? Салливан кинул на него предупреждающий взгляд, периодически Брюс позволял себе подобные высказывания, сравнивая Брэна с шалавами и не только, но обычно это было во время секса и даже заводило, но не сейчас. Они не были романтиками, они не любили сантименты и они оба удивлялись тому, что целовались, а не просто трахались, но и у небрежности должны быть границы. Так считал Брэндон, по крайней мере, что творилось в голове у Робертсона, он не мог знать. — Не нужно хозяйничать в моей квартире, — Брюс сделал большой глоток из кружки, едва она появилась перед ним. — Особенно когда меня нет дома. — Я просто хотел навести порядок, — Брэндон сел напротив, напряжённо наблюдая за детективом. — Просто накидаться с трёх стаканов виски залпом, а это не просто, — Робертсон сдвинул брови, даже переставая жевать. — Это моя квартира, и мне решать, как она будет выглядеть. — Ну раскидай всё обратно, — Салливан пожал плечами, тоже отпивая немного глинтвейна. Он смотрел в окно, поэтому не мог видеть взгляда, которым одарил собеседника Брюс. Зачёсанные назад волосы, красивый профиль, тёмно-бордовая капелька на губе, белоснежная рубашка, длинные пальцы, обхватившие кружку… Брэн был красив и знал об этом, но не знал, что он был красив и для Брюса, правда, Робертсон бы ему об этом в жизни не сказал. Как и не сказал бы и о борьбе, которая разворачивалась в его голове и итогом которой были выводы, нехарактерные для детектива. Выводы в пользу Брэндона. — Меня сейчас всё устраивает, — Брюс взял ещё один кусок пиццы и щедро полил его соусом. — Просто спрашивай в следующий раз. Салливан чуть вздрогнул, это было заметно по тому, как на секунду дёрнулись его плечи — и пальцы на кружке. Он посмотрел на шотландца, вопросительно выгнув бровь, но тот был слишком увлечён пиццей, чтобы заметить этот немой вопрос. Брэндон думал, что ослышался, хотя все чувства подсказывали ему, что он всё услышал правильно — и тяжёлый узел в груди, завязавшийся с момента, как он увидел Брюса в гардеробной, немного ослаб. — В следующий раз? — голос едва заметно сел, совсем слегка выдавая волнение Салливана, который поспешил запить свой вопрос. — Тебе точно ещё придётся всё здесь драить, — Брюс усмехнулся, медленно облизывая пальцы. — Сейчас я съем ещё кусок, допью глинтвейн и сдеру с тебя эти тряпки. Не могу сказать, где они будут валяться, но убирать всё равно тебе, так что это не мои проблемы. Он улыбнулся широко и довольно в ответ на возмущённый взгляд, в котором было больше азарта, чем, собственно, негодования. Брэндон всё ещё не верил своим ушам, но узел в груди стал ещё слабее, позволяя ему нормально вдохнуть. Салливан, наконец, тоже взялся за пиццу. — Тогда тебе придётся подождать, пока и я поем, — он усмехнулся на хитрый прищур Брюса. — И да, осторожнее с моими «тряпками», потому что глажу из нас двоих тоже только я.