***
Когда Хоуп впервые увидел Юнги, единственной его мыслью было: «Он умеет вообще улыбаться?». Однако, случайно увидев лёгкую, едва заметную, улыбку на лице парня, когда тот играл на фортепиано, Хосок понял — за видимой заносчивостью и холодностью стоит красивая душа музыканта. Хоуп подумал, что ему хочется вызывать его улыбку. Это ведь нормально, чувствовать дружелюбие по отношению к другому человеку, да? Каждый раз, когда Хоби видел кошачью, показавшуюся ему очень милой, ответную улыбку Юнги, в нём словно зажигался огонь. И снова, и снова, и снова. Хосок даже не задумывался, почему он так счастлив. Это ведь нормально, хотеть дружить с другим человеком, да? Юнги сначала был слегка нелюдим. В принципе, это нормально - немного сторониться людей. Однажды Хоби понял, что ему нравится быть единственным человеком, для которого зажигается это маленькое солнышко. А Юнги нравилось чувствовать себя нужным. Он подумал, что возможно люди не такие уж и ужасные, как он себе напредставлял и постепенно он стал открываться обществу и общаться со всё новыми и новыми людьми. Он стал больше улыбаться. В этот момент Хосока впервые кольнула боль — он понял, что стал слишком жадным. Хоби был чертовски счастлив, видя, как его друг становится более открытым, видя, что тот смеётся больше, но гложущая ревность не давала ему покоя. Это ведь нормально, ревновать друга к другим, да? Немного погодя, Хосок понял, что редкие объятия Юнги очень мягкие. Чертовски уютные. Уютные как-то по-своему. Ему нравилось слегка наклонять голову, чтобы положить её на плечо Юнги. Ему нравился его одеколон. Когда он это понял, его кольнула боль второй раз — ему не хотелось, чтобы кто-то ещё обнимал Юнги. Его Юнги. Хосок не хотел, чтобы кто-то ещё прикасался к его близкому другу. Это ведь нормально, хотеть касаться, да? Однажды ему сказали, что они с Юнги похожи на парочку. Хоуп в ответ лишь фыркнул и сказал, что всё это чушь. Но, придя домой, он привычно плюхнулся на кровать и вспомнил эти слова. Парочка? Хосок пытался вспомнить, относился ли он так к другим своим друзьям. Третий раз его кольнула боль — ни к кому он так не относился. Что же это получается, ему… нравятся парни? «Что за бред!» — подумал Хосок. Ему нравились многие девушки, он находил их красивыми и со многими девушками он был бы не прочь сходить на свидание. Но Юнги… Разве это нормально, колебаться между дружбой и чем-то более серьёзным? Когда они снова встретились, Хосок решил проверить себя. Своё сердце. Он внимательно смотрел на Шугу, пока тот говорил. Улыбался. Хосок даже не заметил, как начал рассматривать каждую морщинку у глаз Юнги, когда тот снова над чем-то чертовски заразительно смеялся. Хоби посмеивался в ответ и продолжал заворожённо смотреть на парня. Он всегда знал, что тот красив. Но сейчас он испытывал какую-то тянущую печаль, глядя на красивые длинные пальцы. Хосоку так сильно захотелось взять Юнги за руку, что ему на миг стало нечем дышать. Смазано попрощавшись с недоумевающим другом, Хоби схватил куртку и, не одеваясь, выбежал из кафе. Это нормально — так нестерпимо хотеть напиться до беспамятства. Всегда ли Юнги ему нравился? Была ли это дружба или Хосок с самого начала влюбился? Вопросы жалили парня изнутри. А когда главный вопрос пришёл к нему в голову, он тяжело откинулся в кресле и схватился за рубашку на уровне груди. Ему казалось, что его сердце настолько пылает, что прожигает кожу изнутри и вот-вот вырвется наружу. Хосок закричал. Замахнулся, разбил стакан с виски о стену бара. Взвизгнули девушки, злобно закричали посетители. Хоуп не чувствовал рук охранников, которые мёртвой хваткой вцепились в него. Он чувствовал только оглушающую, сбивающую с ног боль в груди от осознания. Хоби не взялся бы утверждать, отчего его мотает из стороны в сторону: из-за алкоголя или боли. Даже когда охранники грубо вышвырнули его на холод в одной рубашке, неопрятно заправленной одним концом в джинсы, Хосок лишь упал на колени и дрожащими, красными пальцами хватался за грудь, сотрясаясь в беззвучном плаче. Один лишь вопрос стучал у него в голове: «Это чувствую только я?». Наверное, после этого Хосок стал стараться избегать Юнги. Ему так не хотелось рушить дружбу своими глупыми, неправильными чувствами. Стоило Хоупу лишь представить реакцию Юнги, его недоумённый взгляд и маленький шажок назад, так его сердце начинало бешено стучать, набирая и набирая ход. Под видом обиды на какую-нибудь ерунду, под видом каких-то важных дел, Хосок уходил от Юнги. Проводил время с другими своими друзьями и неизменно тосковал. С каждым днём он всё больше и больше понимал: он его любит. Джей, черт побери, Хоуп любит парня! Злая ухмылка промелькнула на лице парня, которую он тут же скрыл, отпивая горькую жидкость из стакана. Им никогда не быть вместе. Даже… даже если представить, что Юнги чувствует то же самое, им вместе не быть счастливыми. Не здесь, не в этой стране, не в этом мире. Хосок не хотел рушить хрупкий, едва установившийся мир Юнги. Ведь как отреагируют его новые друзья на то, что тот… встречается с парнем? Хосок зло, насмехаясь над самим собой, рассмеялся. О чём он вообще думает? Ответные чувства Юнги? Да разве же это возможно? Наверняка он считает его странным. Наверняка на лице Шуги появится отвращение со смесью раздражения в ответ на признание Хоби. Наверняка после признания он начнёт его избегать. Рука со стаканом задрожала и Хосок снова едва не разбил его, но… снова горько рассмеявшись, он допил виски и собрался домой.***
Встав с кровати, сопровождаемый скрипом старых пружин, Хосок вышел из дома. Мысли опять одолевали и ему было необходимо напиться. Последнее время его жизнь напоминала смесь одного лишь сна и алкоголя. Он не помнил, когда был в последний раз трезв. Но и алкоголь не помогал. Последнюю неделю, уже будучи в стельку пьяным, он начинал вспоминать его. Хосок даже про себя не хотел произносить его имя, он чувствовал себя слишком грязным для этого. Недостойным. Хоуп представлял его лицо. Ясные глаза. Ровный нос. Солнечную, кошачью улыбку. Его губы. Хосок до крови прокусил губу, на миг отвлекаясь на боль. Как же сильно ему хотелось сейчас побежать к Юнги и обнять его. Почувствовать запах его одеколона. Взглянуть в любимые глаза и… и поцеловать. Сердце вырывалось из груди и тянулось к Юнги, но Хосок продолжал сидеть за барной стойкой, методично напиваясь. Парень вышел, точнее вывалился, на морозный воздух. Перед глазами всё привычно плясало. Он привалился к стене и шумно выдохнул. Когда пар рассеялся, Хоби увидел перед собой знакомое лицо. Несколько раз моргнув и тряхнув головой, он понял, что перед ним не видение. — От-откуда ты здесь? — немного протрезвев, хрипло спросил Хосок. — Твои друзья сказали, что здесь ты последнее время напиваешься, — голос Юнги был глух, а в глазах словно метались молнии. В темноте Хосок не мог увидеть, как у парня от злости перекатывались желваки. Хоуп резко оторвался от стены и вцепился в ворот куртки Юнги. — Тебя здесь быть не должно, — Хосок смотрел в любимые глаза и отчаянно боролся с желанием просто обнять Юнги и уткнуться носом в шею. Хоуп оттолкнул его. Пошатнувшись, Юнги зарычал и замахнулся. Раздался глухой удар. Хосок едва устоял на ногах. Во рту снова появился металлический привкус. Дотронувшись до губы, он взглянул на своего друга, который стоял рядом и тяжело дышал. Такого Юнги он не знал. Одновременно с удивлением появилось и новое чувство. Он понял, что отчаяние, скопившееся за всё это время, достигло своего предела. Снова схватив Юнги за ворот, Хосок прижал его к стене. В темноте его глаза так пленяюще блестели. Хоуп больше не хотел сдерживаться. Он больше не хотел убегать. Не хотел терзать себя мыслями. Порыв. Хосок резко прижался губами к губам Юнги. Он так давно этого хотел. Парень нещадно, жадно сминал его губы, пытаясь в поцелуй вместить всё, что чувствует. Хоуп не заметил, как покатились по лицу горячие слезы. Юнги вырвался и теперь сам прижимал Хосока к стене. Он тяжело дышал, а его глаза метались из стороны в сторону. Глубоко вдохнув, зажмурившись, он открыл глаза и посмотрел прямо в глаза Хоупа. — Я скучал, Хоби. Поражаясь самому себе, Юнги двинулся вперёд и, закинув руки Хосока над головой, поцеловал его в ответ. Так же грубо, ненасытно впиваясь в его губы, Юнги хотел показать, что чувствовал всё это время: непонимание, волнение и тоску. В поцелуе смешались их слёзы и кровь разбитых губ. Их дрожащие пальцы сплелись, а поцелуи становились всё нежнее и легче. На место боли пришла печаль. Они вдвоём понимали, что вместе им не быть. Они цеплялись за хрупкое счастье, всё продолжая и продолжая целовать замёрзшие губы друг друга. Не хотелось думать о том, что будет потом. Не хотелось заканчивать новые отношения ещё их не начав. Единственное, чего хотелось двум парням в узкой улочке перед баром — это вечно оставаться в объятьях друг друга. Ведь любовь должна побеждать, да?