Глава 12. Она же эпилог
Обильно потрапезничав и восстановив чуть больше половины потраченного на запечатывание Скитер объема магии, я направился к Большому залу, по пути спрятав в одном из пустых доспехов небольшой мешочек с расширением пространства, в котором находились мантия-невидимка, карта и "Мечта Вуайериста". Сделал я это с вполне конкретной целью – призвать мешочек манящими чарами после того, как войду в лабиринт, дабы с помощью столь откровенных читов сократить время его прохождения до минимума, при этом не подвергая себя любимого опасности встречи с монстриками Хагрида. К залу я подошел как раз в тот момент, когда из его дверей выходили сопровождаемые Бэгменом участники Турнира, к коим и присоединился, вызвав своим появлением вздох облегчения у одетого в желто-черную полосатую мантию жулика, сделавшего огромную ставку на мою победу. Ну что ж, будет на твоей улице праздник. "Или нет", – подумал я, когда мы добрались до лабиринта, рядом с которым помимо трибун организаторы соорудили четыре громадных экрана, долженствующих показывать прохождение чемпионами испытания в реальном времени. Видимо, множественные негативные высказывания в прессе после второго этапа сделали свое дело, заставив-таки организаторов работать нормально, а не как до этого – по-чалдонски. Доселе невиданный энтузиазм сотрудников департамента магических игр и спорта очень сильно не понравился изображающему Грюма мелкому Краучу, поскольку из-за их действий "великий план Воландеморта" фактически оказался под угрозой срыва. Крама теперь не заставишь с помощью "Империуса" расчистить путь для Поттера, ибо непосредственно перед началом этапа участники подвергаются тщательной проверке, а после наложить заклятие возможности уже не представится, потому что патрулировать периметр лабиринта и оказывать помощь попавшим в беду чемпионам вместо хогвартских учителей будут специально привлеченные для этого сотрудники министерства. То же относится к хагридовым и не только зверушкам, а также чарам, коих оригинальный Поттер встретил на своем пути не очень-то и много, причем все они были в той или иной степени ослаблены. Ну, или мир Поттерианы сам по себе более хардкордный, чем был описан у мамы Ро. Спустя несколько минут после того, как мы прибыли к месту проведения заключительного этапа Тримудрого Турнира, на трибунах стали появляться первые зрители, а через полчаса там уже и яблоку негде было упасть. Небо к тому времени уже окрасилось в густой темно-синий, начинающий переходить в черный цвет и на нем уже зажглись самые первые звезды. К Бэгмену подошли его коллеги из министерства, перебросились с ним несколькими короткими фразами, после чего тот извлек свою волшебную палочку и: – Сонорус! – его усиленный магией голос разнесся по всем окрестностям. – Леди и джентльмены, третье и последнее состязание Турнира Трёх Волшебников начинается! Разрешите мне напомнить вам турнирное положение участников на сегодняшний день! Первое место, набрав семьдесят семь баллов, занимает мисс Флёр Делакур. На втором месте с шестьюдесятью девятью баллами находится мистер Седрик Диггори. Третье место принадлежит мистеру Гарри Поттеру, получившему шестьдесят два очка. И, наконец, на четвертом месте находится мистер Виктор Крам с пятьюдесятью очками. Трибуны разразились шквалом аплодисментов, предназначавшимся ученице Шармбатона, сумевшей эффективно выступить на первых двух этапах и заработать солидный гандикап. – Итак, мисс Делакур, начнёте по моему свистку! — пророкотал Бэгмен. — Три… два… один… Он резко свистнул, и вейла устремилась внутрь лабиринта, быстро скрывшись в темноте. Через минуту с небольшим Людо свистнул вновь и вслед за француженкой стартовал Диггори, успевший послать Чанг воздушный поцелуй, перед тем, как скрыться в темноте лабиринта. Спустя же еще минуту настал и мой черед. Оглянувшись на выражающие свое презрение ко мне трибуны и, найдя на них кудрявую голову, принадлежавшую единственному человеку, что за небольшим исключением не отворачивался от меня, я изобразил фирменную Поттеровскую улыбку и, достав палочку, смело шагнул навстречу мраку лабиринта. Почему-то в этот момент возникло смутное, непонятное ощущение, которое я отмел, настроившись на выполнение своего плана прохождения финального этапа. Стоило только зайти в лабиринт, как все звуки словно отрезало. Зуб даю, что в воцарившейся мертвой тишине можно было услышать звук биения своего сердца. Что изрядно нервировало, особенно на фоне ощущения множества чужих взглядов в спину, возникшего из-за парящего сзади магического аналога дрона с видеокамерой. Пройдя первый поворот, я остановился и принялся накладывать на себя все известные защитные заклинания, подпитка которых на две трети порезала реген маны. С этим пришлось смириться, поскольку жизнь дороже и уж точно не стоит тысячи золотых кругляшей, в которых драгоценного металла содержится не очень-то и много. Одна десятая максимум, сосредоточенная на оболочке монеты, в то время как шкура Гарри Поттера предмет уникальный, а потому ценности не имеющий. Минуты три заняло у меня накладывание всевозможной защиты, после чего я, использовав компасное заклинание, двинулся по направлению к кубку Трех Волшебников. Приманивать припрятанные предметы даже не пытался, ибо не желал демонстрировать подобные артефакты – особенно мантию-невидимку, остальным волшебникам. Выбранный мной путь казался совершенно пустынным, но именно что казался, так как на самом деле был опутан огромной сетью разнообразных чар, призванных загнать попавшего в него в какую-то сложную иллюзию. Естественно, я в них не полез, но и обойти не попытался, предпочтя тупо проломить стену. Нет, ну а что? В правилах ведь нет никакого запрета на разрушение препятствий, а стены лабиринта определенно можно причислить к таковым. Этот метод я и взял на вооружение, начав быстро приближаться к центру лабиринта и, в конце концов, столкнулся с одним из конкурентов, коим оказался горящий Диггори. – Это соплохвосты Хагрида! – крикнул он, одновременно туша пылающую мантию. – Гигантские! И их ничего не берет! Я еле от них отбился! – Пиздец! – только и сказал я, вспомнив уроки УЗМС. – Полный! – выкрикнул хаффлпаффец и скрылся за ближайшим поворотом. Однако последовать за ним я не успел, так как навстречу мне вышла… Джейн Шепард. Высоченная, одетая в облегающую фигуру форму Цербера коротко стриженая брюнетка, с пылающими поистине адским светом глазами и шрамами на красивом лице. В общем, точно такая же, какая была в одном моем давнем кошмаре, после которого моя персона схватила микро-инфаркт. – Нет! – потрясенно произнес я, тряхнув головой. – Ты не можешь быть ЕЙ! Инсендио! Боггарт, принявший форму моего давнего кошмара, сгорел как порох, пораженный чудовищным по силе заклинанием воспламенения, а я, трясясь от ужаса, еще несколько десятков секунд стоял на месте, уподобившись жертве василиска, прежде чем продолжил движение вперед. Куда более осторожное, ибо с остальными своими страхами не желал встречаться от слова совсем. Впрочем, это не уберегло от столкновения с выкидышем сумрачного гения Хагрида – здоровенным, трехметровым соплохвостом, поприветствовавшим меня мощной струей пламени, прожегшего здоровенную дыру в нескольких стенах лабиринта. Лишь чудом я сумел увернуться от атаки самопальной химеры, а после ответить своей, относящейся к трансфигурации. В один миг под огромным чудовищем возникла соразмерная с ним глубокая яма, в которую он не замедлил провалиться, дабы затем оказаться погребенным многометровым слоем земли, а я рванул дальше, пока пойманный соплохвост не успел освободиться. Поворот налево завел в тупик, направо – тоже, но с дополнением в виде красного колпака, попытавшегося заехать мне по ногам своей дубинкой. – Репульсо! – произнес я, указывая палочкой на уродца, и тот с огромной скоростью впечатался в кустарник. – Конфриго! Грохнул сопровождавшийся мощной огненной вспышкой взрыв, мелкого уродца разорвало на множество частей, а в стене образовался непредусмотренный планом проход, хорошо подсвеченный горящими ветками. В него-то я и нырнул, оказавшись почти в середине довольно длинного и прямого участка лабиринта, в одном из концов которого замер сфинкс. Или правильней будет сказать – замерла, так как голова у этого выкидыша химерологии была определенно женская. – Ты близок к цели, – заговорил сфинкс, когда я приблизился к нему. – Кратчайший путь к центру лежит именно здесь. – Спасибо! – поблагодарил я его, после чего применил тот же трюк, с помощью которого избавился от соплохвоста и на всех парах рванул вперед, ориентируясь на доносившиеся звуки сражения кого-то с кем-то. Еще одна развилка, вынудившая применить компасное заклинание, поворот направо, забег по длинной дорожке, окончившейся выходом на круглую, метров этак сто диаметром поляну, в центре которой на высокой тумбе стоял вожделенный Кубок Трех Волшебников, а неподалеку от него шло сражение между гигантским акромантулом, по размеру несильно уступающим Арагогу, неведомо как добравшемся досюда соплохвостом и временным союзом Делакур – Диггори, медленно, но верно проигрывающим дуэту монстров. Однако самый прикол был в том, что за всем этим наблюдало не меньше десятка сотрудников министерства, зависших на метлах в паре десятков метров над землей в ожидании, когда их позовут на помощь. Ну или когда кто-то из чемпионов закончит маяться херней и тупо не возьмет кубок, после чего спасатели получат возможность вмешаться. Оным вознамерился стать я, с максимальной скоростью побежав к постаменту, на полпути к которому умудрился спасти Диггори от отравления ядом магического паука-переростка, пробив тому головенку метко запущенным заклинанием каменной пули. Чрезвычайно удачный выстрел, ставший лебединой песней унаследованного от оригинального Поттера везения: в тот самый момент, когда моя рука почти сомкнулась на ручке кубка, а сам я мысленно уже готовился оказаться на кладбище Литтл-Хенглтона, в светящийся голубоватым светом артефакт ударило отрикошетившее от бронированного бока соплохвоста "Редукто" запущенное спасенным мной Седриком, отплатившим своему спасителю медвежьей услугой. "Сука!" – только и успел подумать я перед тем, как почувствовал характерный для сработавшего портала рывок, после которого мгновенно потерял сознание, уносясь куда-то в неизвестность с прилипшей к руке частью кубка.***
Директор школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, еще недавно бывший Верховным Чародеем Визенгамота, а также президентом Международной Конфедерации Магов Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор пребывал в крайне скверном расположении духа. Такое состояние самого сильного волшебника Великобритании, да и всей западной Европы длилось уже больше двух месяцев, с того злополучного дня третьего этапа Тримудрого турнира, когда в одночасье рухнул его многолетний план, преследовавший сразу несколько целей, главными из которых были: уничтожение Тома Реддла и его сторонников – радикалов, а также дискредитация и последующее отстранение от власти застрявших в средневековье чистокровных консерваторов, с заменой их более прогрессивно мыслящими волшебниками, разумеется, верными лично ему – Альбусу Дамблдору. Однако с пропажей Гарри Поттера, на которого во многом был завязан этот план, его дальнейшее осуществление стало практически невозможным. По крайней мере, до тех пор, пока ключевой его участник не будет найден. В том, что Гарри не погиб, Дамблдор был совершенно уверен, ведь его имя продолжало отображаться в "Книге Душ", а не исчезло из нее, как должно было произойти в случае смерти гриффиндорца, для поиска которого директору пришлось задействовать все свои обширные связи. Увы, но все затраченные усилия результата не принесли – Гарри так и не был найден. Исчезновение победителя Тримудрого Турнира стало первой из обрушившейся на верного последователя Кукловода Тысячи-и-Одного Заговора череды неудач. Сначала, через несколько дней после завершившегося со столь неожиданным результатом турнира воскрес Том, использовавший для этого кровь Аластора Грюма, голову которого Дамблдор получил прямо во время Прощального Пира. Следом за этим Фадж, до этого более-менее контролируемый директором Хогвартса, неожиданно решил показать зубы, устроив кампанию против самого Дамблдора, в результате чего тот вначале потерял кресло Верховного Чародея Визенгамота, а после и президента МКМ. Старому волшебнику удалось сохранить за собой лишь пост директора Хогвартса и то ценой громадных усилий и уступок, одной из которых было назначение Долорес Амбридж на должность преподавателя Защиты от Темных Искусств. Затем Сириус Блэк в грубых выражениях отказался предоставлять свой дом для штаб-квартиры спешно созванного сразу же после воскрешения Тома Ордена Феникса, после закончившихся ничем поисков пропавшего крестника вместе с семьей Тонксов эмигрировав в США, таким образом, лишив Дамблдора превосходной пешки, а его ручного оборотня – обещанной бородатым интриганом жены-метаморфа. Эстафету по созданию дополнительных проблем на ровном месте подхватила Молли Уизли, которая после официального признания министерством смерти Героя Магической Британии не придумала ничего лучше, как явиться в Гринготтс и, потрясая брачным контрактом, когда-то подписанным Дамблдором на правах временного опекуна Гарри Поттера, не потребовать доступа к сейфам рода Поттер. Гоблины, естественно, в своей излюбленной манере ей отказали, попутно с этим просветив о настоящем статусе Мальчика-Который-Выжил, о чем, благодаря врожденной вспыльчивости и склонности к устраиванию публичных скандалов бывшей Пруэтт, немедленно стало известно широкой общественности. В результате этого репутация семейства Уизли, и так довольно неоднозначная, была разрушена полностью, а Артур и Билл были уволены из министерства и Гринготтса соответственно, из-за чего план Дамблдора по привлечению на свою сторону семьи Делакур посредством брака между старшей дочерью Жан-Поля и Уильямом Уизли перешел в категорию неосуществимых. А ведь так хорошо начиналось – старшему отпрыску Артура и Молли с помощью некоторых артефактов и хорошо подвешенного языка удалось заинтересовать в себе вейлу, постепенно начавшую испытывать к рыжеволосому волшебнику определенные чувства, которые с течением времени трансформировались бы во влюбленность, а затем и в любовь с последующей спустя некоторый срок свадьбой. Увы, теперь это стало невозможным, так как на Уильяма высокомерная француженка больше не посмотрит, а другой кандидатуры на роль ее жениха, способной хоть и с помощью артефактов справляться с очарованием вейл у директора под рукой не имелось. Искать, а после вербовать нужного человека было просто некогда – тут бы с текущими проблемами разобраться, в числе коих совершенно неожиданно для Шмеля затесалась Бузинная Палочка, отказавшаяся ему повиноваться от слова совсем, сразу же после исчезновения Поттера, из-за чего любителю лимонных долек приходилось пользоваться Олливандеровским ширпотребом. Последнюю на данной момент неприятную для старого манипулятора неожиданность преподнесла Сивилла Трелони, несколько часов назад, прямо во время речи Амбридж, посмевшей бесцеремонно прервать Дамблдора изрекшая очередное непонятное пророчество, ставшее главной темой для обсуждения на всех четырех факультетах.В день, когда сорваны будут покровы,
Тот, кто потерян – вернется домой,
Под руку с гибелью многих народов,
И силой в руке бесконечно большой.
Сказанное Трелони сильно насторожило Дамблдора, мгновенно понявшего, что это пророчество касается возвращения Гарри Поттера как минимум в Магическую Британию. Покровы чего будут сорваны? Кто или что подразумевается под гибелью народов? И что это за бесконечно большая сила, заключенная в его руке? Данные вопросы мучали белобородого интригана сильнее всего, ведь ответов у него не имелось даже в виде предположений. Такого директор Хогвартса на дух не переносил, ибо страшился неизвестности, могущей внести еще больший хаос в планы достижения Всеобщего Блага. Поэтому, стоило только Альбусу оказаться в своем кабинете, как он связался с прикормленными сотрудниками Отдела Тайн и выдал им несколько заданий по поиску информации о "гибели народов" и "бесконечно большой силе", после чего принялся ожидать отправившегося к Тому Северуса, коротая время за размышлениями о доставившем столько проблем бесследно исчезнувшем Гарри Поттере.Конец.
_______________
От автора.
Неожиданно, правда? Признаюсь, когда начинал писать эту главу, то тоже не ожидал, что она станет последней в этом фанфике. Однако совершенно внезапно посетившая меня идея заставила полностью переработать сюжет, заслав героя на некоторое время в другой мир, из которого он возвратится в начале лета 96-го, то есть ровно через год после пропажи. Что это будет за мир, вы можете догадаться сами – подсказки есть. Насчет спутницы Гаррика – я учел все ваши пожелания и результаты опроса, поэтому заявляю: герой будет однолюб, но многотрах, время от времени качественно естествующий симпатичных представительниц противоположного пола, причем с полного согласия своей супруги, личность которой до выхода второй части фика останется под покровом тайны, как и причины подобного разрешения. На этом собственно и все. Берегите себя!