По плечи, пожалуйста

      Не так давно в жизни Лизы началась «черная полоса». Ее уволили с работы, которую она искала свыше месяца, бегая по всем предприятиям, которым требовались специалисты в этом направлении. Работодатель Лизы аргументировал свои действия словами: «Ваш внешний вид не соответствует нашему статусу. Так как вы игнорировали наши попытки оставить Вас на рабочем месте, то получайте то, на что нарвались. Подпишите бумагу…» Тогда девушка не стала перечить этой строгой женщине, ибо мольбы на нее никак не действовали. Если ее кто-либо не устроит, то она не только уволит (если вообще возьмет на работу), но и устроит такой «скандал», что другие фирмы, узнав, что данный человек вывел из себя «уравновешенную и добрую Алику Матвеевну», откажутся от любого контакта с бедолагой. Лиза просто поставила свою незамысловатую подпись на бумажке, являвшейся чуть ли не документом «всемирного масштаба», и преспокойно вышла из кабинета, не попрощавшись. Эта женщина никаким образом этого не заслуживает. Через неделю ничегонеделания Лиза заметила, что в такую рань, когда ее любимый, но старый кот, любил носиться по квартире, задевая в редких прыжках ее лицо, не мяукает ей на ухо, то девушка выдвинулась на поиски своего друга детства. Нашелся он спящим на диване, в зале, но выдавала его не вздымавшаяся мохнатая грудь. Ее кот умер на одиннадцатом году жизни. Ранее она никогда не злоупотребляла алкоголем, но свалившиеся на нее проблемы дали трещину в устоях девушки, ломая представления о мире. Она не думала, что столько вещей, в масштабах ее мира, могут ее немного, но сломить. Этим вечером ей в кои-то веки, без предоставления паспорта, продали литровую бутылку пива, что так завораживающе переливалось в свете лампы. Может это из-за чуть ли не фиолетовых мешков под глазами или из-за взлохмаченных волос, но Лизе было все равно. Дома было все так же тихо, как и когда она выходила. Больше не будет согревающих душу поцокиваний отросших когтей по паркету, обниманий пушистого комочка, что выводил ее из частых депрессий, когда ей было четырнадцать. Всего этого не будет. В глазах невольно помутнело, а прозрачные слезы потекли по розовым щекам. Все херово. Лиза лениво скинула кроссовки, проходя к дивану, на котором обнаружила кота. Воспоминание о выкапывании ямы в лесу для Курая пронеслось в голове, заставляя шмыгнуть носом, сдерживая новый порыв слез. Диван был немного твердоват, но зачем покупать новый в квартиру, которую ты снимаешь на, максимум, месяца четыре? Открутив пластмассовую крышку с бутылки, Лиза с горла хлебнула темной субстанции, что с непривычки вызывала рвотный рефлекс. Из уголка губы потекла маленькая струйка пива, но та была быстро стерта пальцем Лизы. Было непривычно вообще пить алкоголь, но надо хоть когда-нибудь это пробовать, верно? Лента в социальной сети пестрила депрессивными постами, так как Лиза, ввиду своего настроения, отыскала пару-тройку групп, сопровождавших ее депрессию. Глотнув пива, не задумываясь о существовании кружек, девушка заинтересовалась одной из скучных реклам, что были частыми гостями в пабликах, на которые она была подписана. Название было незамысловатым, но притягивающем. Тапнув на ссылку, девушка окунулась в мир девушек, что кардинально отличались от нее, как она думала. Полуприкрытые глаза, длинные ресницы в туши, идеально ровные стрелки. Лицо, обрамленное короткими темными волосами, задымлял кумар от зажженной сигареты. Лизе казалось, что они все такие красивые, представленные в разных пикантных позах, что так их красили. На пьяную голову может придти разное. Вот уже она соскакивает с дивана, терпя помутнение в глазах, натягивает обувь и недавно купленный плащ, который Лиза так полюбила. Она гуляет по туманному Питеру, всматриваясь в глаза идущих ей навстречу людей. В общем потоке они будто светятся, каждые разным оттенком, судя из настроения их обладателя. То радужка аж блестит, отражая свет неоновых ламп, то «тухнет», наполняясь либо безразличием к происходящему, либо серостью толпы, чьи куртки и пальто так схожи по оттенку: черный, серый. Двери разных заведений то открываются, то захлопываются, задевая чувствительный колокольчик. Со стуком закрыв тяжелую со стеклянным «окошком» дверь, Лиза вошла в помещение, свет от которого, с непривычки, ослепил девушку. Оглядевшись, она заметила сидящего на низкой софе парня, торс которого был обтянут черным фартуком. Судя по его позе, с его ростом было очень неудобно умещаться на этом маленьком кресле. Услышав громкий затвор двери, парень, от неожиданности вздрогнув, удивленно посмотрел на позднего гостя. Увидя пьяную девушку с красными от слез глазами, каждый бы удивился. — Здравствуйте. Прошу заметить, мы скоро закрываемся, — человек выпрямился, лениво вставая с софы. Теперь стало видно его бейджик, на котором черным по золотому было выведено красивое «Данила». — Я много времени не займу, — усмехнувшись про себя, Лиза улыбнулась, медленно, развалисто подходя к парикмахеру. Подняв карие глаза на рыжеволосого, она произнесла: — Хочу каре, — надо сказать, парень оторопел. Новый клиент пришел за 15 минут до закрытия, что немного удручало. За месяц работы в этом заведении Данила привык, что наведение марафета девушкам занимает значительное количество времени, но если это каре, то время стрижки укорачивается вдвое (как и волосы). — Хм, ну хорошо. Я не в праве вам перечить, хотя такие длинные волосы жалко отрезать, — вздохнув, мастер взял со столика нужные инструменты, кладя их в кармашки на фартуке. В то время Лиза сняла пальто, вешая его на плечики, располагавшиеся на винтажной вешалке. — Перемены нужны всем. Эти волосы прошли со мной все трудные периоды жизни. Тупо и ванильно, но это начало жизни с чистого листа, — засмеявшись, парикмахер осекся, понимая, что это не по правилам, поставленным его начальником. Лиза, услышав смешок с его стороны, улыбнулась. Может быть ее депрессия сегодня и кончится? Накидывая длинный пеньюар на плечи девушки, Данила достал из стопки нужный журнал, протягивая его клиентке. Лиза, посмотрев мутным взглядом на неожиданно появившийся журнал, взяла его маленькой рукой, перелистывая тонкие страницы. Все модели были то слишком короткими, то очень странными. Нынешняя мода вообще не впечатляла девушку, но именно в этот момент девушка всем сердцем возжелала короткую стрижку. Кинув «глянцевую газету» на столик возле зеркала, Лиза вызвала немое удивление со стороны Данилы. — Там все сложно и заумно. Мне просто по плечи, пожалуйста, — парикмахер в который раз покосился на позднего клиента, но как никак стричь — его работа и возмущаться в таких вопросах он не должен. — Без вопросов. Зажимая рукой одну из многочисленных видов расчесок, он начал проводить ей по длинным волосам, немного жмурясь при попадании на колтун, остерегаясь, что клиентке будет больно. Мало ли какие сейчас есть истерички. Мягкие волосы из-за быстрых движений железной расческой активно электризовались, распушиваясь и тянясь к татуированным пальцам парикмахера. В воздухе запахло неповторимым запахом тока с нотками ванили. Данила давно не встречал такой запах, так как с появлением разных брендов они, как на подбор, копировали друг у друга составляющие их шампуней, теряя индивидуальность и разнообразие. Как давно не хватало классического и успокаивающего аромата ванили… Парень и не заметил как потерял суть происходящего, предаваясь воспоминаниям. Из раздумий его вывел веселый голос девушки, чьи глаза светились то ли от слез, то ли от алкоголя. — Не делай из меня кота, я и так мягкая и пушистая, — под конец фразы Лиза засмеялась, обнажая ровный ряд зубов. — У тебя хоть коты были? Вот у моего друга, например, сфинкс. Сколько не чеши ху… — Данила оборвал себя на полуслове, так как материться персоналу в салоне было запрещено. Но от этого смех девушки стал сильнее, — хрен завьется. Парень немного покраснел. В его жизни давно не было такого. Эта девушка, что так нежданно появилась в салоне вызывала в нем самые разные эмоции, заставляя то краснеть, то, ни с того ни с сего, улыбаться. Ее смех так завораживал, напоминая ему период детства, когда он так же смеялся, радуясь игре, в которой участвовал. — Был, да сдох. Вот знаешь, мне его подарили, когда мне было лет тринадцать, — Лиза начала свой рассказ. — Тогда я до дрожи в коленях мечтала о пушистом комке шерсти, которого бы я гладила, ухаживала за ним, наслаждаясь звуками, что он издавал. И вот, свершилось. Мой день рождения. Тогда я никого не позвала, ибо была достаточно депрессивным ребенком. Хотелось ото всех закрыться в комнате, слушать музыку, что сопровождала бы мои «страдания». Знала бы я, что эти пиздострадания и в ряду не стоят с теми вещами, в которых я погрязла, — Лиза, хоть и улыбалась, но было видно, что она еле сдерживает эмоции. — Я закрылась в комнате, сидя на кровати в своих бронебойных наушниках, ибо их хер сломаешь. Мой плеер надрывался от количества песен, что я накачала в него. Вдруг дверь в комнату открывается, а в нее проталкивают картонную коробку, которая так терлась о старый ковер, что даже я услышала. Из-за хорошей реакции или слуха, хуй знает, но я почувствовала, что в комнате что-то изменилось. Сняв наушники, я с интересом осмотрела мятую в нескольких местах коробку. Было неожиданностью, что створки коробки немного дрожали. Тогда я подошла и открыла «подарок», радостно вздыхая. Этот котенок был маленьким, но таким красивым. Эти сменяющие друг друга темные цвета на его спине манили руку, желавшую погладить долгожданное чудо. Это были непередаваемые эмоции, — по щекам девушки уже стекали горячие слезы, стекая к тонкой шее. — И… что было дальше? — немного сиплый от молчания голос Данилы отрезвил Лизу, продолжившую рассказ. — Все было как нельзя лучше. Он был таким добрым в отличие от других котов, что я видела. Он ни царапался, ни кусался. Он просто… жил? В первое время у него даже не было имени. Для меня он был «кот». Сопротивлений с его стороны по поводу этой клички не было, но мать заставила дать ему имя. Так, спустя два месяца, он стал Кураем, — в это время в работу приступил пульверизатор, что разбрызгивал воду маленькими капельками, смачивая непослушные волосы. Трех нажатий на пластмассовый рычажок хватило, чтобы убрать электризацию. Теперь расческа шла как по маслу. — Часть истории с 14 лет до 20 можно смело пропустить, ибо ничего дельного не происходило. Зато сейчас мне 21 и я в отчаянии, — Лиза немного вспылила, повышая голос. Алкоголь и вправду развязывает язык. — Из-за чего отчаяние, если все нормально? — Данила недопонимал, чем закончилась эта история. Девушка, что недавно смеялась уже роняла слезы, опуская взгляд. Он никогда не умел утешать, но в сердце саднило, оттого что она роняет слезы. Надо было ее успокоить. Вздохнув, парень обошел девушку, нагибаясь к ней, но она то и дело отводила голову в противоположную сторону. Данила протянул чуть трясущуюся ладонь к лицу девушки, очерчивая мизинцем линию челюсти. Большой палец стирал с мягкой раздраженной кожи прозрачные капли, что шли не переставая. Девушка шмыгнула красным носом, смущенно вытирая глаза, нечаянно докасаясь руки парня. — Как тебя зовут? — он пытался говорить со всей нежностью, с которой возможно, заглядывая в большие глаза цвета крепкого какао. — Лиза, — она невольно покраснела от столь близкого контакта с человеком противоположного пола, что не прошло мимо взгляда парня. — Лиз, не надо рыдать из-за этого. Это лишь прошлое, что не переделаешь, подобно пластилину. Рано или поздно любое живое существо умирает, но если оно было тебе дорого, то его частичка остается не только в твоих воспоминаниях, но и в сердце, согревая его когда нестерпимо холодно. Думаешь, Кураю бы это понравилось, опять успокаивать тебя? Я беру эту тяжелую ношу на себя, — глаза Лизы загорелись надеждой на будущее, но эмоции, что так долго копились, нашли выход, растворяясь солью в слезах и продолжая течь по горячим щекам, но быстро стирались грубыми пальцами Данилы. — Спасибо тебе за все, Даня. Мне нужно было успокоение, — раскидывая руки в стороны, сдвигая черный пеньюар, Лиза, аккуратно придвинулась к Дане, обнимая и зарываясь носом в мягкую ткань его футболки. Вспотевшие ладони медленно оглаживали сильную мужскую спину, проводя ноготками по позвоночнику и задерживаясь пальчиками на выделявшихся лопатках. Невольно рука потянулась дальше, вверх, очерчивая шейные позвонки и погружаясь в отросшие рыжие волосы, что оказались такими мягкими. Парень не хотел оставаться в дураках и понял, что только получать ласку не выход. Массивная ладонь легла на тонкую талию, скрытую бесформенной толстовкой, немного сжимая. Сбоку немного чувствовались ребра, но ощупывать их с пристрастием некорректно. Объятья начали перерастать во что-то большее. Тела, что были соединены замком из чувствительных рук, наслаждались мягкими прикосновениями, приносимыми шаловливыми пальцами, подчинявшимся «глубокому» подсознанию, что было скрыто за слоем морали. Пытаясь быть ненапористым, Данила отпрянул от Лизы, но в тот же момент приблизился к пухлым искусанным губам, столь манящим и сладким, обдавая их горячим дыханием. Сначала просто движения губ, слабые покусывания, попытки прочувствовать рвение друг друга, но через мгновение скользкий язык прошелся по ряду прямых зубов, пересчитывая. Разомкнувшаяся челюсть тут же впустила чужой орган в свою полость, к языку, сплетаясь и будто пробуя друг друга на вкус. Склизкие прикосновения издавали хлюпающие звуки, что так смущали, но и приносили сладостную истому, возбуждая. Их руки зарывались в волосы своей пары, Лиза — вырывая, а Данила — гладя влажные, еще не срезанные, локоны. Они притягивали друг друга все ближе и ближе, будто в забвении, на уровне инстинктов, перекатывая на языках вкус банановой жвачки. Девушка огладила щеку парня, не отрываясь от него, поглаживая скуловую кость. В то же время рука Данилы продвигалась по ее талии, проникая под темную ткань, щекоча пальцами кожу впалого живота, на удивление, вызывая с ее стороны тихий стон, что был подавлен напором парня — продвижением языка еще глубже. Разгоряченные тела жаждали большего, но будильник, указывающий на время закрытия салона, отрезвил двух, давно не чувствовавших ласки, людей. Данила отстранился от девушки с чмокающим звуком, вытаскивая руку, что лежала на тонких ребрах из-под толстовки. За время поцелуя спина парня сильно затекла, ибо его рост не предусматривал такие повороты судьбы. Лиза, что еще мгновение назад сидела с затуманенным взором, теперь зарделась пуще прежнего, пряча взгляд от глаз Данилы. — Извини, я перешел границу, — парень стоял над девушкой, немного пряча розовые от смущения щеки за татуированной рукой. — Да ничего, это я виновата, прости, — сиплый от пережитого голос тихо раздался снизу, заставляя обратить все свое внимание на его обладательницу. — Пришло время закрытия, так что ты же меня подстричь не сможешь, да? Прости, что задерживаю. — Хватит так много извиняться, ты никак не виновата. Я тебя подстригу, — четко отрезал парень, кладя ладони на плечи уже собравшейся вставать Лизы. — Сиди смирно. Обойдя сжавшееся тело, Данила опрыскал из пульверизатора успевшие высохнуть локоны, быстро расчесывая оные. Длинные волосы ниспадали на уровень талии, немного пушась на концах. Парень прикатил невысокий стул на колесиках, чтобы сильно не нагибаться, усаживаясь на него. Волосы сами по себе мало запутывались, облегчая работу трясущимся, от не спавшего возбуждения, рукам. Засовывая расческу в кармашек на фартуке, мастер мизинцем зацепил острые ножницы, точным движением укладывая их в руке. Лиза немного напряглась, когда холодная сталь заскрипела над ухом, перерезая русые волосы и немного докоснулась до тонкой шеи, заставляя оные встать дыбом, в мурашках. Осознание того, что сейчас пропадает то, что ты растила долгие года, усердно заплетая в косы, вызывало легкую апатию и ностальгию. Так или иначе, но чистые листы нужно начинать без грязи и сожалений, оставляя только радостные воспоминания. Задумавшись, Лиза и не заметила как над ухом зажужжала машинка, подравнивая уже короткие, по плечи, волосы. Легкая улыбка озарила розовое лицо при виде на такого сосредоточенного парня. Он с душой подходил ко своим обязанностям. Последние движения режущими лезвиями по дающей границы расческе и прическа получила точное название — каре. Осталось только высушить короткие «обрезки», как раньше бы выразился Данила, но после встречи с этой девушкой он круто переосмыслил многие вещи, вызывавшие в нем отвращение. Тяжелый фен, что заранее был подключен к сети, громко заработал, оглушая и Лизу, и парикмахера. Волосы, коих постигло неожиданное изменение, были схвачены большой расческой, дабы придать объем и место, на котором они должны находиться. Разгоряченный воздух изредка дул в лицо девушке, проходя по носу, покрасневшему и зависимому от аллергий, заставляя тонкие пальцы почесать его. Заключительные движения сверху вниз и прическа была готова, радуя уставшую девушку. Данила нарочито повторно прошелся по мягким сухим волосам, наслаждаясь их запахом, что не выветрился после терроризирования локонов феном. — Готово, — краткое, но столь нужное, ибо желание осмотреть себя было слишком велико. Пальцы прошлись по волосам, что под действием рук мастера из жестких и непослушных стали настолько красивыми и блестящими, что Лиза и не верила в эту явь. — Это так красиво… Сколько с меня, — но вдруг она вспомнила, что отправляясь на незапланированную прогулку, не подумала о взятии тысячи-двух на некоторые расходы. Но парень на ее слова лишь улыбнулся, качая головой, что замечательно было видно в отражении зеркала. — Это за бесплатно. Спасибо за времяпрепровождение, Лиза, — усмехнувшись, Данила снял с девушки накидку, отряхивая от остатков волос. Далее он прошел к софе, чуть ли не падая на нее и заглядывая в треснувший телефон. Он уже как на десять минут просрочил время закрытия, но эта девушка того стоила. — Спасибо, от души. Прости за ту истерику, я сама от себя такого не ожидала, — вставая с твердого кресла, Лиза подошла к вешалке с ее пальто, надевая атрибут. — Столько извинений к хорошему не приведут. Не надо доводить себя до такого. Жизнь прекрасна, — улыбнувшись, Даня подошел к Лизе, заключая ее в объятья, наслаждаясь ароматом русых волос. — Спасибо за все. До свидания, — дверной колокольчик оповестил, что последний клиент покинул салон, оставляя после себя лишь длинные обрезанные волосы на полу и несгладимое впечатление. Ему будет ее не хватать. Но лишь придя домой, Лиза, в поисках ключей, найдет в кармане картонную визитку с выведенными черным маркером текстом «Данила» и телефонный номер, так и звавший на звонок. Но что же будет?

***

— Алло? — Привет, это Лиза. Можно записаться на стрижку?