Полицейский в Чертаново

У Измайлова сегодня был плохой день. Казалось, что весь мир вдруг настроился против него и это уже никогда не изменится. Парень еще не отошел от «подарка» сестры на свой день рождения, потом эта тарелка, упавшая на Чертаново, всеобщая паника, а, следовательно, прибавление работы. Плюс ко всему братец, от которого годами ничего не слышно, умудрился «проявить» себя в борьбе с пришельцами, и теперь ему грозит либо психушка, либо тюрьма. И список статей, под которые он попадает, весьма и весьма внушителен. Артем ушел из дома сразу, как погибли родители. Хоть парни и были близнецами, они никогда не ладили. Когда стало известно, что все состояние достается Грише по завещанию, то все и вовсе закончилось дракой и уходом Артема. Как только Гриша оформил опеку над сестрой, он нашел брата, купил ему небольшую квартиру в Чертаново и дал денег на первое время. В отличие от сестры, которую Измайлов продолжал содержать и после ее совершеннолетия, Артем ни разу не просил материальной помощи, как-то выкручиваясь самостоятельно. Но теперь у него возникли серьезные проблемы, и сам он из них выбраться не сможет. Когда Гриша узнал, что на брата завели дело, и увидел, какой список ему накатали, он просто охренел. Придя домой, парень всю ночь пил, пытаясь понять, как выйти из этой ситуации. Несмотря на все конфликты и косяки, Измайлов очень любил своих брата и сестру и был готов пойти ради них на все. Вот и в этот раз, заехав с утра к следователю, который вел дело Артема, и, вытянув из него всю информацию, Гриша направлялся к дому, можно сказать, главного свидетеля. Им был отец девчонки, в которую якобы стрелял Артем, и который собственно и дал все обвинительные показания. Измайлов прекрасно понимал, что отец поступил правильно, наказав обидчика своей дочери, но позволить брату сгнить в тюрьме парень не мог. Поэтому, посидев несколько минут в машине, чтобы настроиться на нужный лад и собрать в кулак весь свой сволочизм, полицейский отправился к нужной ему квартире. Надо было проявить всю свою настойчивость и убедительность, чтобы заставить мужчину забрать или изменить показания, и чуял Измайлов, что это будет очень непросто. После третьего звонка, когда парень уже начал злиться, в квартире послышались шаги и какая-то ругань. Дверь отворилась. — Здорово мужик, дело есть… — начал было Гриша, но осекся, увидев перед собой погоны полковника. — Не понял. Ты какого хрена тут делаешь? Вид мужчины был озадаченным, но грозным. А вот Гриша явно стушевался, не ожидав увидеть перед собой военного, да не простого, а самого полковника Лебедева, которого последнее время по телеку показывали едва не чаще президента. Картина приобрела неожиданный поворот. — Здравия желаю, товарищ полковник, — чуть не заикаясь, протянул растерявшийся Измайлов и, подумав о том, что на обратном пути обязательно заедет в отдел застрелить следока, который не предупредил его о таком, вытянул из кармана ксиву. — Григорий Измайлов, уголовный розыск. Разрешите войти? Лебедев посмотрел сначала на протянутое удостоверение, внимательно посмотрел, а затем опять перевел взгляд на парня, стоявшего перед ним. — Это что еще за шутки?! — взревел полковник, — тебя кто отпустил, засранца? Мужчина явно завелся не на шутку. На его лице заходили желваки, а ладони сжались в кулаки. — Так, тихо, спокойно. Я понимаю ваши мысли сейчас, но позвольте прояснить ситуацию. Я не Артем. Артем все еще под следствием в изоляторе, а я его брат Гриша, близнец, если точнее, но не по гороскопу, по гороскопу я лев, а так просто близнец, — затараторил Измайлов, но вот Полковнику, кажется, сделалось только хуже. — Близнец значит? — Лев. То есть, да, близнец. Ну, вы поняли. — Значит вас таких двое? — недоверчиво уточнил Валентин. — Так точно. Если об этом узнает мой начальник, его, наверное, инфаркт хватит, — усмехнулся Гриша и, понял, что сделает все возможное, чтобы вытащить брата из тюрьмы и посмотреть на физиономию Яковлева, когда тот увидит их вдвоем. — Не сомневайтесь в этом. Я хоть не ваш начальник, но меня, похоже, уже хватил. Что ж, проходи, раз пришел. Валентин отошел в сторону, пропуская парня в квартиру. — Направо, — скомандовал Лебедев, направляя его на кухню, и матюгнулся про себя, потому что разуться Измайлов не соизволил. Проследовав за визитером на кухню, Валентин поставил греться чайник и, облокотившись о столешницу, внимательно посмотрел на Гришу. Измайлов устроился на стуле напротив, и уже привыкнув к тяжелому взгляду полковника, начал говорить. Говорил полицейский долго и со вкусом, используя все свое красноречие и подхалимство, дабы уверить стоявшего перед ним мужчину, что Артем просто стал жертвой обстоятельств и заслуживает второго шанса. Подкупать, угрожать и шантажировать парень пока не решился. — Скажи мне, Григорий, ты совсем дурак? Он мою дочь подстрелил и, возможно, убил, а ты предлагаешь мне пойти и отпустить его? Лебедев говорил тихо, но от этого тона было еще страшнее. Гриша тяжело вздохнул. — Но вы же не знаете наверняка, мертва она или нет? Она же улетела с этими… — осторожно добавил Измайлов. — Вот именно. Если бы не твой Артем, она была бы здесь, со мной, а не черте где. Ты вообще видел, что он творил? Эти ролики в интернете, сколько народу перебаламутил, скольких угробил. Ты же из органов, должен знать, что эти пришельцы нападать не собирались, а братец твой чуть войну не развязал. Я и пальцем не шевельну, чтобы улучшить его положение. — Ну, а я трупом лягу, чтобы его вытащить! Гриша вскочил из-за стола, и за ним с грохотом упал стул. Парень весь дрожал и был безумно зол. На Лебедева это сильного эффекта не произвело, но все же он напрягся, предполагая возможную драку. — Он мой брат, как вы не понимаете? Я догадываюсь, каким говном он мог быть, но, поверьте, причины на то были. Я не могу вот так вот забить и бросить его. Вы же знаете, что с ним в тюрьме будет, а если в дурку ляжет, так я вообще молчу, совсем без мозгов останется, — кричал Измайлов. — У меня кроме сестры и Темы никого нет, — уже тише добавил парень, — и я все ради них сделаю. Чайник закипел и оповестил об этом присутствующих пронзительным свистом. Обстановка раскалилась до предела. Полковник, не отрывая взгляда от Гриши, выключил конфорку, а затем, бросив резкое «за мной», вышел из кухни. Измайлов несколько минут не двигался, пытаясь собраться с мыслями, но потом все же пошел следом за мужчиной. Лебедев был в гостиной, сидел на диване перед кофейным столиком, на котором стояла бутылка водки и два наполненных наполовину стакана. Мужчина кивком головы указал на место рядом с собой, но парень медлил. — Вы это, извините, что закричал. Просто нервы ни к черту последнее время. Да я и не ожидал, что вас тут встречу. Следователь не сказал ничего, к кому я иду. Думал, обычный мужик, сейчас припугну или заплачу и дело в шляпе. — Интересные у тебя методы работы. Впрочем, не удивительно. Сядь, выпей, раз нервы барахлят, а то разговор что-то совсем не клеится. — Да и с чего бы ему клеиться? — удивленно спросил Гриша, опускаясь на край дивана и беря в руки стакан, — я же прекрасно понимаю, что вы правы и что у вас нет причин помогать мне. Если бы он не был моим братом, хрена с два я бы такому обмудку на помощь пришел. — Но он твой брат. А ты сирота. Пусть небольшой, но у тебя есть шанс заставить меня передумать, — монотонным голосом проговорил Лебедев и под офигевший взгляд Гриши, залпом выпил водку. Закуски на столе не было. — Рассказывай, как так получилось, что вы без родителей остались и почему не вместе живете? Гриша выдохнул в сторону и опрокинул свой стакан, но выпить все парень не смог, опасаясь рвотных позывов ввиду отсутствия закуси. Поморщившись от выпитого, парень принялся рассказывать, как все было. Как убили родителей, а он остался один с маленькой сестрой. Как Тема узнал, что родители составили завещание на «черный день» где все доставалось Грише, потому, что на Артема особой надежды не было. Поэтому разбив брату лицо за то, что тот не стал делить все поровну, он ушел к дружкам, и Гриша искал его потом три месяца, чтобы купить квартиру и дать хоть каких-то денег. — И что же совсем не общались после этого? Лебедев наполнял стаканы уже третий раз и был довольно удивлен историей полицейского. — Да так, виделись иногда. Но очень редко и, как знакомые скорее, а не как братья. Тема, как узнал, что я в ментовку пошел учиться, вообще знаться расхотел. Потом вроде успокоился, пару раз просил дружкам помочь, а так все. Но Темыч все равно молодец в этом плане, все сам как-то вертелся, за деньгами ни разу не приходил и, когда я давал, не брал. Вот сестрица моя до сих пор на шее сидит. Учиться не пошла, с гопотой тусуется, на неделе по несколько раз из обезьянника вытаскиваю. И ведь не сделаешь ни хрена: и орал, и разговаривал — все побоку. За два дня, как эта тарелка грохнулась, у меня др было, так она мне мотоцикл краденый подарила. У сынка чиновника какого-то украла, а мне подарила, нормально вообще? Гришу уже изрядно повело от выпитого, поэтому остановиться в своем рассказе он не мог. Хотелось, чтобы этот мужчина в военной форме выслушал его, понял, как ему хреново, дал какой-нибудь мудрый совет. Лебедев же молча переваривал информацию, изредка задавая уточняющие вопросы. Сочувствием к Артему он так и не проникся, а вот Гришу ему стало немного жалко. На парня и впрямь много свалилось, но он держится. — Да, натерпелся же ты, — протянул Валентин, видя, что от него ждут реакции на услышанное. — Не подумайте, что я жалуюсь, у меня и хорошего в жизни много было, просто не хочу совсем потерять семью. Лебедев понимающе кивнул. Он свою семью уже потерял. Гриша словно понял, что именно колыхнулось в полковнике, и вдруг ощутил вину за свои слова. На задворках сознания он понимал, что не сказал ничего лишнего, но алкоголь решил, что упоминание о семье расстроило полковника и теперь нужно срочно спасать ситуацию. Придвинувшись ближе к мужчине, Гриша вдруг обнял его, неуверенно, но довольно крепко. — Это еще что такое? — возмутился Валентин. — Я понимаю, что вам сейчас тоже тяжело. Но все будет хорошо. Наверное. — Наверное, — повторил Лебедев и так же неуверенно приобнял парня, и похлопал его по спине. Руки Измайлова обвивали шею полковника, а рука мужчины, зажатая между диваном и телом парня, лежала у него на пояснице. Сколько они так просидели, неизвестно, но вот Лебедев ощутил, что начинает возбуждаться от теплого дыхания в свою ключицу. Стало вдруг жарко, и дыхание участилось. Гриша, будучи более пьяным, не заметил метаморфоз, происходящих с мужчиной, но вот когда чужая рука стала нежно поглаживать поясницу, а затем и вовсе забралась под футболку, вздрогнул и поднял голову, уставившись на полковника. Правда в глаза смотреть парень не смог, так как перед ним оказались губы мужчины, и ему вдруг сильно захотелось их поцеловать. Лебедев на секунду замер, ожидая реакции, но увидев, что Гриша, как завороженный, смотрит на его губы, усмехнулся про себя и подался вперед, вовлекая парня в поцелуй. У Валентина были отношения с мужчинами, и он видел, что Артем весьма привлекательный молодой человек, вот только злость и неприязнь не позволяли смотреть на него не иначе, как на придурка рядом со своей дочерью. И тут точно такой же парень, только не вызывающий всего того негатива. Он не представлял на месте Гриши Артема, но и привыкнуть к тому, что это два разных человека, еще не успел, и от того ощущения были мега странными, но приятными. Приятными, как губы этого парня, так неумело жавшегося сейчас к нему. Было видно, что Измайлов всегда был активом и сейчас очень неуютно ощущал себя, отдавая инициативу и ведущую роль другому. Лебедев решил помочь парню расслабиться и, затащив к себе на колени, дал возможность думать, что он контролирует ситуацию. Гриша немного поерзал, устраиваясь поудобнее, а затем, обхватив ладонями лицо Валентина, принялся нежно целовать его. Лебедев одной рукой сжал ягодицу Измайлова, а другой, забравшись под футболку, гладил его спину. Парень тяжело дышал и смотрел на него совершенно безумным взглядом. Лебедева повело окончательно. Подхватив любовника на руки, он донес его до кровати в спальной и бережно опустил на нее, ложась сверху. Мужчины страстно целовались, оба переживали целую гамму эмоций. Измайлов плохо соображал, что происходит, но понимал, что назад для него путь заказан. Хотелось дойти до конца, испробовать этот запретный плод. Искушенный в плотских утехах парень, вдруг получил новые ощущения, и отказаться от них он просто не смог бы. Пускай, он потом пожалеет об этом (хотя он сомневался, что так будет), но сейчас ему это было нужно. Гриша чувствовал себя так хорошо и защищено в этих крепких руках, как не было, наверное, никогда, после смерти родителей. Непослушными руками Измайлов принялся расстегивать китель Лебедева, но получалось не очень, поэтому мужчина отстранился, чтобы раздеться самостоятельно. Заняло это очень мало времени, но Гриша успел подумать, что полковник разделся явно быстрее, чем сгорела бы спичка. От этих мыслей парень повеселел, а Лебедев лишь усмехнулся глядя на эту глупую улыбку и принялся за гардероб Измайлова. Когда оба были полностью раздеты, Гриша несколько смутился и напрягся. — Ну, ты чего? Лебедев с легкой улыбкой взглянул на парня, который сейчас смотрел на него, нахмурившись, и приподнявшись на локтях. — Да не знаю, как-то странно. Вроде и хорошо и хочется, но в душе, что-то мешает совсем расслабиться, — признался Гриша. — Никогда не трахали тебя? — Нет. — Вот ты и нервничаешь. Не бойся, не обижу, — усмехнулся полковник и, подтянувшись повыше, впился в чужие губы поцелуем. Молодое и отзывчивое тело сводило с ума, Лебедев шарил по нему руками, желая коснуться везде и сразу. Парень постепенно снова расслабился и начал тихо постанывать. Дотянувшись до тумбочки, где должна была быть какая-нибудь мазь, Лебедев чертыхнулся, не найдя ничего путного. Смекнув в чем дело, Гриша выскользнул из-под мужчины и, подцепив с пола свои джинсы, выудил из кармана смазку. Довольно заулыбавшись, он прижался всем телом к полковнику и потерся стояком о его бедро. Взгляд невольно опустился на член Лебедева и Гриша нервно сглотнул. — Держите, — протянул он тюбик мужчине, — и смазки не жалейте, пожалуйста, у меня еще есть. — Не бойся, — засмеялся Валентин. Лебедев поцеловал Гришу, снова ложась поверх него и устраиваясь между разведенными ногами. Выдавив на пальцы нужное количество бесцветного геля, он нежно, но уверенно коснулся сфинктера, сразу проникая в него одним пальцем. Больно Измайлову не было, скорее не очень приятно, но мысль о том, что сейчас происходило, заставляла его не обращать внимания на все неприятные ощущения. Наконец не выдержав, Лебедев закинул ноги парня себе на талию и стал осторожно входить в него. Было туго, но растяжка и смазка облегчали задачу. Гриша весь напрягся и вцепился одной рукой в плечо полковника, а другой сжал одеяло. — Тише мой маленький, расслабься. — Не могу, больно, — простонал Измайлов. — Потерпи чуть-чуть, потом пройдет. Видя, что парень не собирается расслабляться, Лебедев принялся понемногу двигаться туда-сюда, заставляя привыкнуть к ощущениям. С каждым толчком внутрь он продвигался чуть больше и в итоге вошел в парня целиком. Гриша лежал ни живой, ни мертвый. Это невероятное чувство наполненности сводило его с ума. Дышать удавалось через раз, а контролировать свое тело вообще не получалось. Когда Валентин начал активно двигаться, парень уже ничего не соображал, лишь стонал и выкрикивал просьбы не останавливаться. Лебедев трахал жестко. Уверенными движениями он раз за разом врывался в молодое тело, так сладко стонущее под ним, и неумолимо приближал обоих к разрядке. Было приятно осознавать, что он первый мужчина у этого юноши и то, что он сейчас получает такое удовольствие благодаря ему. Отпустив ноги Гриши, полковник оперся руками о спинку кровати, наращивая темп. Измайлов сжал коленями бока мужчины и притянул его к себе, страстно и мокро целуя в губы. — Я больше не могу, — простонал Гриша сквозь поцелуй. Видя, что парень на грани, Лебедев на секунду вышел из него и лег рядом на бок. Прижав Гришу к себе спиной и подхватив его правую ногу под коленом, поднимая вверх, полковник снова вошел в него. Под другим углом ощущения изменились и, когда член мужчины несколько раз проехался по простате, парень громко застонал и выплеснулся на белые простыни. От такого зрелища полковник тоже долго не продержался и, войдя особенно глубоко, излился внутрь своего любовника. Лебедев откинулся на спину, а Гриша, все еще не отдышавшись, кое-как устроился у него на груди. — Охренеть можно. Да это же охуенно. Неужели девки всегда так кончают? Я к своему даже не притронулся ни разу, — Измайлов был под сильным впечатлением и хотел все срочно обсудить, а вот Лебедев напротив предпочитал молчать после секса. — Валентин Юрьевич, как вы? — неизвестно зачем поинтересовался парень. Возможно, хотел убедиться, что мужчине так же хорошо, как и ему. — Все хорошо. Будет еще лучше, если помолчишь. — Да какой помолчать, я орать хочу. Мне никогда так охуенно не было, как с вами, а у меня знаете, сколько телок было и с сиськами, и с жопами, — принялся перечислять Измайлов, но был прерван полковником. — Все телки с сиськами и с жопами. — Ну, вы же поняли, о чем я. Там, конечно, тоже хорошо было, но с вами… даже когда мы просто обнимались, и то лучше, чем с ними, было. Полковник улыбнулся. Он понимал, что хочет сказать ему Измайлов, потому что ему и самому было необъяснимо хорошо рядом с этим молодым человеком. И то, как он доверчиво жался к нему и желал рассказать о своих чувствах, безумно нравилось Валентину. Он снова почувствовал себя нужным кому-то. — Так, хватит разговоров, спи давай, время вон уже сколько. Лебедев кивнул в сторону часов и принялся укрывать одеялом себя и парня. Гриша приподнялся, чтобы высвободить из-под себя одеяла, а потом и вовсе хотел встать, но был пойман Валентином за талию и притянут под теплый бок. — Куда это ты собрался? — Так ведь мне, наверное, домой лучше, да и машина во дворе, — начал бормотать Измайлов, почувствовавший, что и правда очень хочет спать. — Какая машина, ты себя видел? И тебя никто не отпускал, уйдешь, когда я скажу, — безапелляционно заявил полковник, крепко прижав к себе парня и поцеловав его в макушку. — А как же Артем? — вспомнил, вдруг Гриша и резво перекрутился в объятиях мужчины, оказываясь с ним лицом к лицу. Лебедев устало закатил глаза, бросил короткое «завтра» и, поцеловав Измайлова в губы, приготовился засыпать. Довольно заулыбавшись, Гриша мгновенно успокоился и, положив голову на плечо полковника, быстро заснул. Валентин же еще некоторое время наслаждался приятным теплом чужого тела и думал о том, что нужно будет обязательно повторить. И не один раз. И когда мужчина уже почти заснул, в голове мелькнула мысль о том, что этих «разов» у них будет ой как много, потому что он ни за что не отпустит от себя этого парня, да и тот сам навряд ли захочет уйти. Так оно и было. Измайлов четко решил для себя, что он этого полковника никогда по своей воле не оставит и, что только вместе они смогут быть счастливы, несмотря ни на что.