Его боль и его спасение

Громкая музыка за пределами вип-комнаты нисколько не расслабляет, ровным счетом, как и алкоголь, к которому Чонгук так и не притронулся за весь вечер. Парень с задумчивым и серьезным видом осматривает бокал, сжимая его пальцами до побеления кожи, и боится поднять взгляд выше. Задорный и когда-то родной смех режет слух, Чонгук даже жалеет, что музыка звучит глухо и отдаленно, не перекрывая посторонние голоса. Когда-то Гук и представить не мог, что будет украдкой бросать короткие, многозначительные взгляды, боясь оказаться замеченным самим предметом наблюдения или друзьями, хотя в таком состоянии, в каком они пребывают сейчас, мало кто заметит повисшее в воздухе напряжение. Изредка вникая в тему разговоров за столом, Чон обводит большим пальцем края бокала и пытается понять, как докатился до такой жизни. Мало кто мог ожидать, что настолько крепкие и сильные чувства могут потухнуть в один момент. Не было громких скандалов и слов ненависти, не было публичных оскорблений или пожеланий поскорее сдохнуть. Просто в один вечер Чонгук попросил отпустить его, не держать в плену отношений и сковывающих чувств, а Чимин не стал его останавливать. Чон сам сделал этот выбор и ему некого винить в том, что сейчас сердце рвется на куски от понимания своей никчемности. Даже спустя год, который они не виделись, Пак все такой же солнечный и теплый, обледеневшие от одиночества ладони так и тянутся к этому маленькому сгустку света в надежде согреться и оказаться вновь кому-то нужными. Светлые волосы непривычно уложены, Чим то и дело зачесывает отросшую челку назад, и это кажется настолько неприлично обольстительным, что Чон готов выть от несправедливости. По сюжетам сопливых романов Чимин не должен оставаться все таким же привлекательным и сексуальным, он был слишком влюблен, чтобы так просто забыть и смириться. Все как-то неправильно и неуместно, и Гуку даже стыдно за такие мысли: ему так хочется видеть, что Чим все еще нуждается в нем, что все еще зависит от его внимания и его взглядов, что все еще всецело принадлежит ему и только ему. Все надежды на угасшие чувства Чимина рухнули в тот момент, когда Пак с миролюбивой улыбкой сел напротив и даже поздоровался. Словно и не было полгода серьезных и сумасшедших отношений и года расставания. Словно Чон Чонгук — это пустое место, и сердце Пака не вздрагивает даже от взгляда его темных глаз. Глупо было надеяться и мечтать. Глупо было ждать от такого, как Пак прощения. Чимин — гордая птица, он ни за что не позволит другим вытирать о свои чувства ноги. В случае с Чоном, Пак дал себе слабину: поверил в его слова, которые были искренними и честными, поверил в их любовь, такую страстную и обжигающую. И в итоге остался с разбитым сердцем и отвергнутыми чувствами. Именно поэтому он сейчас выглядит, как ледяной принц, такой холодный, отчужденный и неродной, именно его гордость не дала ему опуститься на колени и махнуть на себя рукой из-за неразделенной любви. В какой-то мере Чон рад этому. Пожалуй, сейчас все на своих местах: он съедает себя чувством вины, а Чимин живет так, как жил до встречи с ним. — Слышал, ты в поиске новых отношений, — голос Хосока вырывает Чонгука из мыслей, заставляя включиться в разговор. Растерянный и немного удивленный взгляд Чимина говорит сам за себя. Сложно скрывать личную жизнь от друзей, когда среди них есть такой сплетник, как Чон Хосок. Пока Пак путается в словах и пытается придумать такой ответ, чтобы и не раскрыть правду и одновременно удовлетворить живой интерес, Чонгук с замиранием сердца смотрит прямо в его глаза. Больше нет страха встретиться с ним взглядом. Сейчас страшнее всего — узнать, что Пак давно счастлив и без него.  — Это просто деловые отношения, — неловко улыбается Чим, поправляя черный пиджак. — На сколько процентов они деловые? — спрашивает заинтересованный разговором Тэхен, лукаво улыбаясь. — На восемьдесят процентов, — нехотя признается Чимин, залпом допивая безалкогольный коктейль. — Мне кажется, что ты недооцениваешь ваши отношения. С его стороны там все сто процентов заинтересованности тобой, как личности, а не как выгодного союзника, — ухмыляется Хо, которого хлебом не корми, дай в чужих отношениях поковыряться. Не желая больше слушать подобные выбросы со стороны друзей, Чонгук отводит глаза от Чимина ровно в тот момент, когда их взгляды пересекаются. В груди что-то больно укалывает, но Чон упорно убеждает себя, что ему показалось. Ну не может Чимин, после той боли, что ему принес Гук, смотреть так виновато и расстроенно. Словно он знает, как неприятно Чону слушать про его новые отношения. — А что насчет тебя? — через несколько минут внимание друзей переключается на угрюмо молчащего Чонгука, который никак не ожидал такого исхода. — Когда уже познакомишь со своей невестой? — Какой невестой? — искренне удивляется Гук, отчего его глаза увеличиваются в размерах, а губы невольно приоткрываются. — Ты так хорошо играешь, что я почти поверил, — нервно хихикает Тэхен, начиная замечать странную атмосферу вокруг. Чимин смотрит внимательно и напряженно, словно сейчас самый разгар суда, где решается его судьба или жизнь. Чонгук сразу предстает перед Кимом в черной мантии и увесистым молоточком в руке, отчего парню становится на секунду смешно. Но ровно до тех пор, пока Пак не роняет пустой бокал из-за нервного движения руки. — Да брось, мы все давно знаем, для чего ты уехал в Китай, — хмыкает Хосок, улыбаясь уголками губ. — Это ведь брак по расчету, почему вы тянете со свадьбой? — С каких пор ты веришь недостоверным источникам? — произносит Гук с ухмылкой победителя, впервые утерев нос всезнающему Хо. — У меня нет никакой невесты, моя семья знает о моей ориентации. — О, так Хосок принес нам ложную информацию? — поражается Тэ, впервые в жизни замечая гримасу недовольства на лице Хосока. — Я не знал, что это слухи, — шипит Хо, дергаясь в ответ на прикосновение Тэхена. — Простите, мне уже пора, — тихий голос Чимина прерывает их. — Он приехал? — делая ударение на первое слово, Хосок, как и все остальные, наблюдает за собирающимся Чимином. — Это еще ничего не значит, — упрекает его Пак и прячет телефон в карман пиджака. Чонгук скользит взглядом по складной фигуре парня, успевая заметить, как оголяется грудь Чимина, когда он слегка наклоняется вперед, а шелковая рубашка спадает непростительно низко. Во рту вмиг пересыхает, внутри жжется и трепещет, а стыд накрывает с головой, когда приходит осознание того, что он просто не в силах отвести глаз от недлинных ног, что так привлекательно смотрятся в черных облегающих и слишком узких джинсах. — Я провожу, — неожиданно подрывается Чонгук, сам от себя такого не ожидав. Он мысленно ругает себя, понимая, что это было слишком опрометчиво, но Чимин на удивление не отказывается, лишь заторможено кивает и направляется на выход. Ошарашенные друзья остаются сидеть в комнате. Чонгук идет позади Чимина, изучая его неширокую спину взглядом, а сам Пак немного нервничает и волнуется. До лифта они добираются молча, и в такой же тишине дожидаются, когда перед ними откроются двери. Уже внутри, оглядывая панель с кнопками, Пак тянет к ней руку и в нерешительности замирает, не зная, стоит ли начать разговор и, может, попросить Гука дальше не провожать. Однако ему не дают сказать и слова, тихий звуковой сигнал сообщает о нажатии кнопки и двери плавно закрываются. Чонгук наблюдает за тем, как на панели над дверьми лифта один этаж сменяется другим, и едва сдерживает себя от очередного импульсивного поступка. Ладони чешутся ощутить тепло родного тела, особенно, когда оно стоит так близко, а вокруг никого, кто мог бы им помешать. Мысли обрываются после звука вибрации, что кажется таким оглушающим в напряженной тишине. — Да? — тихо отвечает Пак на телефонный звонок, разглядывая пол. — Я уже вышел, скоро буду. Большой палец касается сенсорного экрана одновременно с прозвучавшим сигналом. Лифт плавно останавливается между этажами, Чимин растерянно смотрит на руку Чонгука, что покоится на панели с кнопками. Сердце ухает вниз, когда Пак понимает, что происходит. Он всегда боялся такого хмурого и злого Чонгука, прекрасно знал, чем обычно заканчиваются наплывы его ревности, после которых и сидеть было больно, и следы укусов прятать приходилось. Пак не успевает и пикнуть, когда его резким рывком вжимают лопатками в металлическую стену. Телефон падает из ослабевших рук, пальцы нервно хватаются за куртку Чонгука в попытке то ли отстранить парня, то ли прижать его ближе. Мысли путаются, как наушники в кармане, а с губ срывается судорожный выдох. Чон не смотрит волком, не сжимает хрупкие плечи до боли, как раньше, он выглядит, как побитый щенок и жмется слишком доверчиво, разрывая собранное по кусочкам сердце Пака в очередной раз. — Что… Договорить Чимину не дают. Тяжелая голова опускается на его плечо, а большие ладони исчезают с плеч и осторожно касаются талии. Чонгук прикрывает глаза и тычется кончиком носа в открытый участок чувствительной шеи, вдыхая аромат любимого парфюма, что забирается под кожу и будоражит все нутро. — Дай мне несколько секунд, пожалуйста, — хриплым голосом чуть ли не молит Чонгук, прижимая Чимина к стене всем телом. Не выдерживая такого натиска, Пак сильнее сжимает в руках ткань чужой куртки и жмурится изо всех сил, сдерживая подступающие слезы. Невыносимо больно. Нет, не от прикосновений Гука, о которых он грезил все это время, а от понимания ненужности и глупости этого момента. Сейчас Гук касается его, показывает свои чувства и эмоции, а Чимин потом опять будет скулить в одиночестве, чувствуя разрастающуюся дыру в душе. Так сложно пытаться забыть то, что напоминает о Чонгуке и по сей день в помятых простынях, в любимом кафе, в случайных воспоминаниях или же собственных привычках. Хочется прижаться в ответ и поверить в эти ничем неприкрытые, обнаженные чувства, но Паку страшно снова бросаться с головой в этот омут и вновь ломать свою жизнь. — Не хочу мириться с тем, что ты теперь с другим, — шепчет Гук, не собираясь больше сдерживать себя. Пусть Пак видит, пусть читает все по глазам, губам или между строк. Пусть знает, что не ему одному было тяжело и больно. — Я скучал. Все еще скучаю, — как ненормальный бормочет Гук, не в силах надышаться родным и до боли знакомым ароматом. — Не могу без тебя. Чувствуя волнующий шепот в шею и едва уловимые прикосновения теплых губ, Чимин осторожно приоткрывает глаза и все же находит в себе силы не сорваться. — Это сейчас говорит алкоголь в твоей крови, — севшим от волнения голосом шепчет Пак. Не возбудиться от незатейливых, но долгожданных прикосновений — невыполнимая задача. Чимину едва удается отвлечь себя мыслями о парне, который ждет его сейчас на парковке, и руки сами мягко отталкивают Гука. Тот понимает все без лишних слов. Смотрит на Чимина выискивающе, скользит взглядом по его чертам лица и прикусывает губу изнутри, чтобы вспышкой боли заставить себя отстраниться и прекратить все это. Они оба знают, что Чонгук не выпил ни глотка. Но теперь это выбор Пака, Чонгук не вправе его останавливать. Когда-то он сам был в похожем состоянии, и перечить сейчас желанию Чимина будет неправильно. Да, он винит Пака до сих пор за то, что тот не стал отговаривать, но прекрасно понимает, что это — жест уважения к любимому человеку. И теперь ему самому приходится поступить так же, как когда-то поступил ради него Пак. От неожиданного прикосновения теплых губ Чимин нервно выдыхает, словно ему нанесли удар, и широко распахивает глаза. Чонгук целует мягко и аккуратно, словно боится спугнуть, касается кончиком языка пышных губ в попытке раздвинуть их и получить ответ, но Пак стоит в оцепенении и не понимает, что делать. Мозг кричит оттолкнуть наглого парня, а сердце верещит, что не надо. — Да, ты прав, — едва слышно выдыхает Чонгук и отодвигается, нажимая на кнопку. Лифт слабо дергается и продолжает движение вниз, и Чимину кажется, что на панели отсчитываются не этажи, а секунды до окончательной смерти этих отношений. Когда лифт открывает двери на первом этаже, Пак поднимает свой телефон и стремительно покидает кабину. Ватные ноги не слушаются, сердце отчего-то стонет и болит, но Пак старается идти как можно увереннее, делая вид, что не замечает напряженный и, скорее всего, подавленный взгляд Чонгука в спину. На улице, почувствовав резкий удар ветра по лицу, Чим делает глубокий вдох и с выдохом отпускает все волнение. Чонгук здесь сейчас из-за него. Никто не догадывается, почему он вернулся из другой страны так неожиданно, ведь у него там и работа, и свои планы. Лишь один Пак прекрасно понимает и помнит, что близится день, когда-то ставший для них самым счастливым днем в жизни. Два года назад он, Пак, неопытный официант в самом неприметном кафе по глупости и воле случая пролил на одного привлекательного посетителя горячий кофе, засмотревшись на его улыбку. Тот день был первым и последним его рабочим днем, но, как потом понял Пак, оно того стоило. Пострадавший от неуклюжести Чимина парень представился Чон Чонгуком и очень долго успокаивал уволенного Пака, бросаясь неуместными и глупыми шуточками, чтобы вызвать улыбку на пухлых губах. Это было самое беззаботное время, которое просочилось сквозь пальцы, как песок. Несколько месяцев у парней ушло на то, чтобы осознать свое влечение друг к другу. Дружественные объятия перестали быть просто дружественными, прикосновения становились продолжительными и откровенными, а желания все росли. Для Чимина начать отношения с Чонгуком было обдуманным решением, в то время, как Чон слушал лишь волю сердца и поступал слишком легкомысленно и импульсивно. После этого начался ад. Состоять в отношениях с диким ревнивцем и ненормальным собственником казалось для Пака пыткой. Было тяжело доказывать Чонгуку свою верность и терпеть его наказания за случайные улыбки другим парням. В тот период было много ссор и криков, Пак даже сбегал и прятался. Чонгук не хотел униматься и был непреклонен, но со временем все это утихло и в их отношения пришло спокойствие. Но ненадолго. Очередным ударом был тихий разговор посреди ночи. Чимин доверчиво жался к горячему телу любимого и никак не ожидал услышать навсегда запомнившееся ему слова. Давай расстанемся Мне нужна свобода, пойми Я больше так не могу Я боюсь потерять себя Те, кто не испытывал горечь расставания, ни за что не поймут, что испытал в тот момент Чимин. Останавливать Чонгука не было смысла, просить его остаться — тоже. Он любил его всем своим нутром, поэтому желал ему лишь счастья. Даже если это счастье не подразумевало его присутствие в жизни Чона. На следующее утро Чон уехал. Через день — улетел из страны. Как бы Чимин ни пытался найти ему оправдания, в тот момент он не смог этого сделать. Боль заполняла его с головой, не хотелось никого видеть, Пак не ел и не пил. Мысли о Чонгуке и его предательстве не давали покоя, Пак не мог понять, как парню удавалось так хорошо врать и играть любовь, и невольно начал сомневаться во всех остальных. Эта боль продолжалась долгих три месяца, Пак забросил работу и перестал выходить из дома. В один прекрасный момент он устал от этого. Решил собраться с силами и поднять себя с земли. Первым делом — он нашел работу. Через пару месяцев — купил новую квартиру. Переезд оказался для Чимина еще одним испытанием в жизни. Если бы он знал, что наткнется на вещи Чонгука в груде мусора, он бы ни за что не стал переезжать. Среди кучи своих вещей взгляд Чимина привлекла небольшая, неприметная коробка, в которой находились тетради с записями Чона. Почти каждая страница была исписана красивым почерком, Чимин не мог оторваться от прекрасной лирики, с болью вспоминая каждый момент, проведенный с Гуком. Но оглушающий удар новой боли пришелся на тот момент, когда Пак осознал — каждая гребанная строчка этих стихотворений была посвящена ему, Чимину. Тетради Чонгука до сих пор хранятся где-то на полках книжного шкафа новой квартиры. Чимин не смог забыть, как и понять. Поступок Гука для него до сих пор дико странный и болезненный. — Чимин, ты чего? — спрашивает подбежавший к нему Джин, растерянно разглядывая замершего Пака. — Я зову тебя, зову, а ты стоишь здесь, как вкопанный. Пойдем, холодно же. Пак слабо дергает рукой, не позволяя парню взять себя за локоть, и поднимает взгляд, заглядывая в глаза Джина. — Прости, я не поеду домой. Позвоню завтра, — тараторит Пак и резко оборачивается, возвращаясь в здание. Чимин подбегает к ресепшену, пугая девушку за стойкой, и судорожно переводит дыхание. — Скажите, пожалуйста, в каком номере поселился Чон Чонгук, — нервно облизнув губы, Пак в нетерпении постукивает пальцами по стойке и переминается с ноги на ногу. — Я не могу Вам дать такую информацию, — неловко улыбается девушка, стараясь вести себя вежливо. — Мне нужен просто номер комнаты, — закипает Пак, сжимая пальцы в кулак. Чимин поражается своей же настырности и злости, не понимая, откуда в нем столько уверенности в своих действиях и желания увидеть Чонгука. — Он в номере три тысячи пятьсот шесть, — почти мурлычет подошедший Хосок, ухмыляясь в ответ на растерянный взгляд Пака. Парень приветливо улыбается перепугавшейся девушке и мягко касается ее руки ладонью. — Малышка, дай ему свободный номер. — Зачем? — удивляется Чим, наблюдая за флиртом друга. — Кажется, тебе нужно привести себя в порядок, — недвусмысленно ухмыляется Хо, подмигивая Чимину. — Чонгук все равно никуда не денется, ему некуда идти. — Есть свободный номер на том же этаже, — взволнованно щебечет смущенная девица, пряча взгляд от Хосока. — Давай его, — кивает тот, довольствуясь реакцией на свою персону. — У меня нет с собой карты, — предупреждает Пак. — Чимин, ты забыл? Сегодня ты — мой гость, любой номер этого отеля будет твоим, только скажи, — Хосок разводит руками, указывая на холл, и довольно улыбается. Чимин лишь закатывает глаза, не понимая, как можно быть такой зазнавшейся задницей, и принимает ключи. Он сдерживает колкий комментарий в сторону друга, все же тот оказал ему помощь. Поэтому лишь слабо кивает ему в знак благодарности и спешит в сторону лифта. Его номер оказывается через три от номера Чонгука, для Пака это кажется удобным, но он старается поскорее скрыться за дверью своего номера, чтобы случайно не пересечься с парнем. Что сказать Чону при встрече — Чимин не имеет никакого понятия, он впервые в жизни действует необдуманно, поддавшись эмоциям, и догадывается, что это может быть самый глупый в его жизни поступок. Стоит ли Чонгук, так отчаянно прижимающийся к нему в лифте в поиске любви и тепла, того, чтобы отказываться от приятного вечера в компании Джина? Стоит ли менять спокойную, тихую жизнь на череду громких ссор и, возможно, новых порций боли? Ответы на эти вопросы Пак так и не находит, поэтому старается забыться. Душ снимает усталость после рабочего дня и напряженного вечера и освежает. Впервые за долгое время Пак старательно моется, ополаскивая после геля каждый участок кожи. У него нет ни капли уверенности в том, что Чонгук примет его, не захлопнет прямо перед носом дверь. Но если он хотя бы не попытается, то будет жалеть об этом до конца жизни. Проигнорировав белье, Чимин запрыгивает в джинсы и сверху накидывает лишь рубашку. Сейчас, направившись в сторону номера Чонгука, он окончательно понимает, что больше не злится и не обижается на Чона за его поступок. Когда-то он не мог даже просто слышать его имя, а теперь, спустя столько времени, все это кажется таким пустяком, что Чим не считает нужным зацикливать на этом свое внимание. Было больно и обидно, а новость о неожиданно объявившейся невесте Чонгука окончательно выбила почву из-под ног, но Пак в какой-то мере благодарен за такой болезненный опыт. Теперь он точно знает, как сильно нуждается в нем, Чонгуке. После тихого стука в дверь, рука невольно зависает в воздухе, а сердце на миг останавливается. Пак прислушивается к тишине в номере и поджимает губы, боясь, что Чон не вернулся в номер и отправился обратно на вечеринку, чтобы продолжить вечер. Однако через несколько мгновений дверь открывается, являя Паку парня в белом халате и с полувлажными волосами. — Чимин? — по лицу Гука видно, что он не ожидал увидеть именно его. — Что-то случилось? В его голосе неподдельное волнение, на лице — явный испуг и непонимание, и от этого на душе так тепло и хорошо, что Пак готов расплакаться. Неужели Чонгук настолько идиот, что смог отказаться от того, кого по-настоящему любит? Или он в тот момент еще не осознавал свои чувства? Ему потребовался целый год? Вряд ли Чон сам сможет ответить на эти вопросы, а Пак не собирается спрашивать. — Я забыл кое-что вернуть, — уверенно произносит он и довольно-таки грубо толкает парня в грудь, заставляя отступить его от двери. Чимин входит внутрь номера и захлопывает за собой дверь, стараясь скрыть дрожь в голосе и волнение, так не вовремя охватившее его тело. — Что? — слегка хмурится Чонгук, оглядывая парня взглядом, и невольно дергается, когда Пак цепляется пальцами за его халат. Чимин ничего не отвечает, просто дергает несопротивляющегося парня на себя и сминает его губы своими в грубом и требовательном поцелуе. Чонгук сначала теряется, не понимая, что происходит, но через несколько секунд отвечает и даже перехватывает инициативу, углубляя поцелуй и сталкиваясь с языком Пака своим. Все это не по-детски кружит голову, лишая опоры под ногами, а внизу живота разливается приятное тепло. Губы горят от поцелуев и укусов, воздух кончается с каждым новым поцелуем все быстрее, пальцы судорожно сжимают влажные волосы на затылке, а ноги не слушаются. Чимин тонет в ощущениях, тихо постанывает от прикосновения властных и горячих ладоней, с сожалением отмечая, что слои одежды мешают прочувствовать все. Чонгук учтиво отстраняется от припухших губ Пака, прижимаясь лбом к его лбу, и дышит загнанно, словно пробежал эстафету. — Что происходит? — пытаясь понять парня, Чон едва держит себя в руках. Еще немного, и он уже не сможет просто так отпустить Пака из номера. Свяжет, возьмет в плен, похитит — сделает все, лишь бы Чимин остался рядом. — Я тоже скучал, — короткий ответ Чимина словно оглушает и дезориентирует. Вглядываясь в карие глаза любимого, Чон судорожно выдыхает и ловко подхватывает его, в несколько шагов преодолев расстояние до кровати и мягко уронив на мягкую постель Чимина. Его слова, как зеленый свет водителю, долго торчавшему в пробке. Хочется касаться, чувствовать и знать, что вот он, выгибается и ерзает, никуда не денется. — А как же твой парень? — решает уточнить Гук, но не из вежливости перед другим парнем, а только для того, чтобы успокоить собственное сердце. — Он реален настолько же, насколько твоя невеста в Кита-ах, — Чимин давится стоном, когда Гук прикусывает кожу чуть выше ключицы. Влажные губы исследуют тонкую кожу, касаются и сминают, рубашка слишком легко поддается умелым рукам. Чимин, наоборот, не спешит стягивать с Чона халат, хотя сейчас он на нем явно лишний, и наслаждается незамысловатыми, но возбуждающими прикосновениями парня. — Я все это время думал только о тебе, — словно пытается оправдать себя Гук, спускаясь на вздымающуюся в такт тяжелому дыханию грудь Пака. — Сходил с ума, винил себя… — Почему… Почему ты не вернулся раньше? — тихо сглотнув вязкую слюну, Чим путает пальцы в волосах Гука и выгибается навстречу его губам. — Почему ты вообще ушел? — Я до тебя никогда не был в отношениях. Рядом с тобой я чувствовал себя уязвимо, понимая, что ты в любой момент можешь полюбить другого. Меня это пугало, я не хотел быть узником своих чувств. Мне нужна была свобода, — шепчет Чонгук, шумно выдыхая. — Но, оказавшись так далеко от тебя, я понял, что лучше быть рядом с тобой и чувствовать неуверенность в завтрашнем дне, чем не чувствовать тебя вовсе. — Глупый, — слабо улыбается Чимин, чувствуя облегчение. Этот засранец все же любит его, а этого достаточно, чтобы простить. — Даже пройдя через боль и предательство я все еще готов быть рядом с тобой. Этого недостаточно? Больше я никак не могу доказать свою безграничную любовь. — Я все знаю, — судорожно шепчет Чонгук, приподнимаясь над парнем и заглядывая в его глаза. — Если ты согласишься дать мне второй шанс, обещаю, я… — Просто больше никогда не уходи, — просит его Пак, обхватывая лицо парня ладонями. — Ты — весь мой мир, Чимин, — пылко шепчет Чон, наклоняясь к лицу парня и выдыхая прямо в его губы. — Я больше не буду сбегать. Чимин на это ничего не отвечает, лишь целует его нежно и мягко, вкладывая все свои чувства, что переполняют его тело. Пожалуй, для Чона — это лучший и самый нужный ответ, Пак прекрасно чувствует, как он словно скидывает с плеч тяжелый груз, расправляя их, и облегченно выдыхает. Время недопонимания, боли и расставания закончилось. Настало время крепкой любви и формирования новых отношений. Касаться и чувствовать Пака — это превосходно. Чонгук давится воздухом, вдыхая аромат любимого тела, и не может перестать скользить дрожащими пальцами по нежной коже. Приятным подарком оказывается отсутствие нижнего белья, на которое Гук так не хотел тратить время, а легкое смущение, отразившееся на лице Чимина, окончательно лишает рассудка. Пак такой нежный, такой податливый и ласковый, что в груди больно щемит, а улыбка появляется сама собой. Халат оказывается откинут куда-то на пол, слух тут же приятно ласкает судорожный выдох засмотревшего Пака, который явно отвык не только от прикосновений Гука, но и от вида его тела. Непослушные пальцы невольно касаются крепких мышц, отвлекая Чонгука от его тяжелой и волнительной миссии — растянуть Чимина как можно безболезненнее. Доверяясь Гуку, Чим гладит, изучает, касается и трогает подушечками пальцев, словно перед ним не когда-то бросивший его Чон Чонгук, а настоящий экспонат из музея. Не понимая, как можно настолько сильно восхищаться чужим телом, Пак безотрывно наблюдает за тем, как каждый мускул под кожей парня плавно перекатывается при движении рук, и давится воздухом в очередном стоне. Чонгук находит чувствительную точку внутри парня почти сразу, словно сутками изучал его тело вдоль и поперек. Чимин послушно раздвигает ноги шире в приглашающем жесте и даже не возмущается, когда Гук по-хозяйски закидывает его правую ногу на свое плечо, вжимаясь бедрами в упругие ягодицы. — Сумасшедший, — хрипло шепчет Чимин, невольно вздрагивая от поцелуев Чонгука, что градом обрушиваются на его лодыжку. Приходится немного поднапрячься, чтобы не скинуть ногу обратно на кровать из-за дикого смущения, но через несколько секунд Пак забывает обо всем. Чонгук толкается на пробу, придерживая напряженный член и проталкивая набухшую головку внутрь, пальцами сжимает бедро Чимина и выбивает из него первый громкий стон. Слишком желанно и необходимо сейчас, слишком приятно и хорошо. Слишком много слишком, но Чимину все равно, особенно, когда во взгляде Чонгука столько нежности и почти звериного желания. — Какой же узкий, — блаженно выдыхает Гук, когда проникает на всю длину и замирает, позволяя зажмурившемуся от боли Чимину привыкнуть. — Только мой. — И почему тебя прорывает на нежности именно в такой момент? — шипит Чимин, недовольно ерзая бедрами по постели. Больно, с Чонгуком всегда больно — и в физическом, и в душевном плане. Он весь такой большой и необъятный со своими амбициями и нравом, что Паку всякий раз необходимо время, чтобы привыкнуть и принять. Но эта боль такая сладкая и оправданная, что Чимин готов душу продать, лишь бы всегда быть рядом с Чоном. — Потому что люблю тебя, — шепчет Гук, замечая растерянный взгляд не ожидавшего Пака, и делает первый толчок, пользуясь состоянием парня. С губ вместо ответа срывается болезненный стон, и этого Гуку хватает. Он успокаивающе оглаживает напряженные и дрожащие бедра Пака, двигается медленно и осторожно, и внимательно наблюдает за мечущимся под ним парнем. Чувствует его на ментальном уровне, прекрасно знает, когда Чимину станет приятнее, и через несколько неторопливых движений срывается на более быстрый темп, выбивая из Пака уже пошлые и возбуждающие стоны. — Потерпи, — тяжело дыша, хрипло шепчет Чон и упирается руками в кровать, слегка подаваясь корпусом вперед так, чтобы раскрыть для себя Пака еще больше. Чимин прекрасно знает, что за этим последует, но выгибается неожиданно резко и глубоко, раскрыв рот в немом крике. Внутри все вжимается от приятного прикосновения твердой головки чонгукова члена, пальцы на ногах поджимаются, а собственный член призывно дергается, требуя немедленного внимания. Чон наблюдает и видит каждое изменение как на лице Чимина, так и в реакции его тела, поэтому с самодовольной улыбкой на лице продолжает толкаться бедрами, врываясь в податливое и горячее тело. Для них сейчас это не просто секс, это — маленькое перемирие перед началом большой и новой жизни. Чонгук не сводит с извивающегося и стонущего Пака взгляд, наслаждается зрелищем и почти воет от разрывающих сердце нежных чувств. Так невообразимо приятно, ведь Пак — весь его. Только его. Все переживания и волнения разом отпускают, и Чонгук чувствует прилив любви и нежности. Он наломал дров и ему теперь разбирать эту кучу, но его не пугают возможные трудности, ведь Пак будет рядом. А этого достаточно. Ладонь накрывает горячую и возбужденную плоть Чимина, скользя по всему стволу в такт рваным и резким толчкам, Пак откидывает голову, отчего его влажные волосы разбрасываются по подушке, и весь сжимается, напрягаясь каждой мышцей. Ему хватает несколько секунд, чтобы громко выкрикнуть имя Чонгука и испачкать его ладонь вязким семенем, при этом плотно обхватывая парня внутри себя. Гук на секунду звереет и срывается, наполняя комнату собственными выдохами и пошлыми шлепками кожи об кожу, и вскоре изливается глубоко в Чимина, замерев над ним. Пересохшие губы хватают накаленный воздух, пальцы сжимают ткань простыни, а взгляд блуждает по расслабленному Паку, словно запоминая каждую деталь. Придя в себя, Чонгук аккуратно покидает его тело и опускает определенно затекшую ногу парня на кровать, продолжая нависать над ним. — Где твоя одежда? — намекая на отсутствие трусов и пиджака, Чонгук замечает легкий испуг на лице парня и мягко улыбается. Скорее всего, Пак ожидает очередную волну ревности и новую ссору, но Гук прекрасно знает, что Чимин ни за что не стал бы приходить к нему после времяпрепровождения с другим. — Мне Хосок номер дал, я там принял душ и… — Хорошо, а то я начал переживать, как ты пойдешь домой без трусов, — тихо усмехается Чонгук и садится на кровати. — Ты меня выгоняешь? — Чимин подскакивает следом, непонимающе заглядывая в глаза парня в ожидании ответа. — Не выгоняю, а беспокоюсь о том, что тебе завтра рано на работу. Тебе нужно вернуться домой и переодеться, — пожимает плечами Чонгук, касаясь ладонью щеки парня, чтобы откинуть влажные пряди волос с его лица. — А я буду ждать твоего возвращения. — Что ты будешь делать, если я возьму выходной? — прикусив нижнюю губу, Пак ластится об ладонь Чона и не сводит с него взгляд. — Я не выпущу тебя из кровати всю ночь, — многообещающе выдыхает Гук, чувствуя наплыв нового возбуждения от одной только мысли об этом. Чимин лишь победно улыбается и тянет Чонгука за собой, откидываясь обратно на кровать и обвивая руками его шею. — Что теперь с нами будет? — шепотом спрашивает Пак, очерчивая кончиком пальца черты лица Гука. — Я перееду к тебе, устроюсь на работу и… — Чонгук на секунду замолкает, вызывая в ответ взволнованный взгляд Пака. — И? — повторяет Чим, поторапливая парня продолжить. — Выйдешь за меня? — хрипит Чонгук, боясь получить отказ в ответ. — Хороший способ привязать меня к себе, — смеется Пак, прекрасно понимая, чего Гук этим добивается. — Это не так, — тут же хмурится Гук и мягко целует попавшие под губы пальцы парня. — Буду ждать столько, сколько понадобится. — И ревновать к коллегам не будешь? — с хитрым прищуром спрашивает Пак. — Не буду, — уверяет Чонгук, удобнее устраиваясь между ног парня. — И прятаться от своих чувств ко мне тоже больше не будешь? — тихо спрашивает Чимин, путая пальцы второй руки в волосах парня. — Не буду, — в тон ему отвечает Гук, поглаживая ладонями бедра Пака. — Тогда я согласен, — мягко улыбается Чимин и вовлекает Гука в новый поцелуй. Пожалуй, иногда следует немного потерпеть, пройти через боль и отчаяние, чтобы оказаться счастливым.