Муки Джеймса Барнса

      Барнс с завистью смотрел на мужиков, оккупировавших лавочку по ту сторону стекла. Мужики с не меньшей завистью смотрели на него в ответ. Их взаимные гляделки сопровождались весёленькой музыкой из динамиков торгового центра. Чёртову витрину украшали наклейки с пальмами, волнами и парочкой пляжных зонтиков.       – Баки!       Барнс поморщился. Из всех ныне живущих только Стив имел разрешение называть его детским прозвищем, но могучих Мстителей с подтанцовкой такие условности, видимо, ни разу не трогали.       – Баки, посмотри, мне идёт?       Тяжело вздохнув, Барнс отвернулся от картины вожделенной свободы и поплёлся в сторону примерочных кабинок.       – Не стой там, заходи!       Зашёл. И с трудом удержал на лице равнодушное выражение.       Ванда нашла и нацепила самое крошечное бикини в магазине, и теперь увлечённо крутилась перед зеркалом, лукаво поглядывая на отражение бывшего Зимнего Солдата.       – Что думаешь? – поинтересовалась она.       Барнс честно попытался оценить ниточки и три треугольника, еле заметных на миниатюрном девичьем теле.       – Серый тебе не идёт. Попробуй тот синий.       Ванда широко улыбнулась и, ничтоже сумняшеся, стянула верх купальника. Острые грудки, задорно топорщась, сверкнули розовыми сосками. Баки развернулся и максимально спокойно вышел из примерочной. Привалился к столбу и прикрыл глаза.       Поймите правильно. Он любил женщин. Даже не так: он ОЧЕНЬ любил женщин. В своё время Джеймс Барнс вообще был одним из первых волокит Бруклина, и намеревался ещё наверстать упущенные семь десятков лет. Вот только Ванда пока ещё не была женщиной. Ей не так давно исполнилось шестнадцать, а значит, насколько бы спело девочка ни выглядела, она однозначно оказывалась под запретом. У Барнса были твёрдые принципы в отношении малолеток, так что подобная обнажённая демонстрация тяжко била по его нежной душе. А ведь мазохистом он никогда не был.       – Баки!       Блядь.       Во вторую кабинку его буквально втащили за руку.       – Что думаешь? – поинтересовалась мисс Поттс, выгибаясь перед зеркалом.       Барнс подавил желание зажмуриться. На Пеппер красовалось нечто слегка (слегка!) скромнее, чем у той же Ванды, но глубокого винного цвета, идеально подходящего по оттенку локонам этой шикарной женщины. Скорее всего, подобная «скромность» была обусловлена заметно большим размером груди, которую ниточками было уже не прикрыть даже номинально. Но, опять же в отличие от Ванды, Пеппер обладала сбивающей с ног аурой сексуальной женственности, какая приходит только с возрастом и опытом.       Вроде женщины не любят критику, да?       – Не хватает золотой цепочки, – ровно выговорил Барнс. – Простовато смотришься.       И снова вышел, уговаривая себя не стучаться лбом о хрупкие стены магазина.       Мисс Поттс была хороша со всех сторон и умела себя подать. Эту вальяжную хищницу из высшего общества очень хотелось завалить и трахнуть, но она носила кольцо Тони Старка. Барнс прекрасно понимал, что ему тут ничего не обломится, и сейчас искренне страдал по этому поводу.       – Баки!       Да ебать всё через коромысло!       В третьей и последней кабинке скрывалась Романова, и Барнс, заранее готовившийся к худшему, оказался приятно удивлён.       Наташа выбрала самый скромный вариант. Это был действительно купальник, причём слитный, спереди почти под горло, едва-едва открывавший ключицы. Джеймс чуть не выдохнул вслух от облегчения, но сдержался, оценивающе проходясь взглядом по весьма аппетитному тренированному телу.       – Тебе идёт.       – Я знаю, – хмыкнула Романова.       – Тогда зачем звала?       – Не сходишь нам с девочками за мороженым? – спросила она, отвернувшись к низкой призеркальной скамейке, продемонстрировав при этом спину с вырезом аж до самой попы. Провокационно наклонилась к своей сумочке, открывая рельефно выделенную стрейчевой тканью промежность в обрамлении идеальных бёдер.       Барнс почувствовал, как в нём начал пробуждаться всегда готовый Солдат, причём совершенно не тот, которого создавала Гидра. И тут же погрузился в себя, вспоминая и немедленно пуская в ход все приёмы, которые в недалёком прошлом помогали ему не сойти с ума в процессе живодёрских экспериментов нацистских учёных.       – Вот, – разогнувшись, Романова протянула ему пару банкнот. – Мне клубничное, Пеппер фисташковое, Ванде шоколадное.       Кивнув, Барнс вышел из кабинки и, с суровым видом повесив на руку лёгкую куртку, удачно прикрывшую его от пояса и ниже, отправился на поиски кафе-мороженого. Судьба определённо была к нему несправедлива. Такой лакомый кусочек, и снова мимо его рта! Правило «не крутить романы там, где работаешь» он усвоил на собственном горьком опыте ещё в юности, когда только-только начал на практике интересоваться тем, что у девочек под юбками. К примеру, Ванда, будь она старше года на два-три, вполне подошла бы для небольшой интрижки, поскольку была скорее внештатницей, чем Мстителем, а вот Романова была не просто Мстителем, она полноценно работала на ЩИТ, и пересекаться с ней приходилось постоянно. В случае чего, такой роман обещал крепко усложнить жизнь во всех её проявлениях, особенно учитывая нелёгкий характер и профессиональные навыки русской шпионки.       Мужики на скамейке, видевшие, как Барнс заходил в магазин купальников с тремя красотками, провожали его завистливыми взглядами, не ведая о его страданиях. Три такие куколки, а он не может полапать ни одну из них! Жизнь – боль.       Тем временем девушки, высунувшись из-за шторок, вопросительно переглянулись и, наткнувшись на отрицательные покачивания головами, тяжело вздохнули.       – Даже не посмотрел, – надула губки Ванда.       – Раскритиковал, – ёмко поделилась Пеппер.       – Вообще чуть не заснул, пока я копалась в кошельке, – поморщилась Романова. Её гордость опытной соблазнительницы была болезненно задета.       – Может, он по мальчикам? – робко предположила Ванда.       – Стив утверждает, что нет, – усомнилась Романова.       – Гидра? – выдвинула свою версию Пеппер. – Кто знает, что там с ним сделали. Может, он вообще уже ничего не хочет или не может.       Они снова переглянулись и сочувственно вздохнули. Спор о том, какая из девушек больше нравится Джеймсу Барнсу, остался неразрешённым.