"Сокровенное"

Слава Богу, не идёт дождь, думает слегка печально Белль, однако ж погода серая, влажная и тоскливая, от которой только вздыхать и грустить где-нибудь дома, глядя в окно. Одно хорошо, думает она, не слишком холодно, замёрзнуть невозможно, а вот впасть в депрессию – всегда пожалуйста. Осенью оно так всегда. Отчасти поэтому Белль чувствовала себя потерянной, несчастной и… даже какой-то невразумительной – знаете, такое чувство, когда понимаешь, что в этой ситуации надо было сделать не то и не так, а вот от этого и вовсе избавиться? От этих мыслей всегда возникает паршивое настроение. Хотя, может быть, это всего лишь пасмурная погода. Белль – хорошая девочка, красотка-красотка, умница и хорошистка, смотрит из-за книги на лавочку. Книги – это всегда хорошо, не только прекрасные собеседники, священники, принимающие исповедь, обличители и учителя, они ещё и являются отличной маскировкой для следящего за кем-то другим человека – нечто вроде карнавальной маски на лицо, эти книги. Только для таких целей надо брать всегда самые скучные, иначе отвлечёшься – Белль не раз проверяла на себе такое. Этот маршрут она выучила наизусть: четырнадцать часов – выход из школы, полчаса поездка до дома. За это время прочитывалось по диагонали пять страниц, пока автобус не подъезжал к остановке. Шестнадцать минут до дома – ещё страница. В семнадцать – обязательный моцион с собакой, прогулка по парку – два часа – ещё семь страниц. И потом совсем домой; только тогда Белль могла кротко вздохнуть и отправиться к себе домой, на другой конец города – двенадцать страниц. «Никогда бы не смогла так чётко распланировать время, — думала она. – Как же я завидую ей! Это так… рационально. И умно». Белль вообще пребывала в убеждении, что миссис Анита Роджерс по всем параметрам была лучше неё самой: добрая (этого Белль и не доставало: как же раздражали её девчонки из класса, особенно шумная и пошлая Чел со своими дружками!), действительно умная (я и в половину знаю меньше того, чего знает она, и радостно и тоскливо думала Белль), заботливая (Белль видела её мужа: интересно, что бы с ним было, не помогай ему жена во всём), спокойная (а она вспыхивает из-за любой мелочи, хоть и не показывает никогда)… Чудо, а не женщина. Прекрасная. В отличии, опять-таки, от Белль. — Эй, я тут, — раздалось у неё над плечом, и Белль резко вздрогнула: неожиданные звуки её пугали – её отец был изобретатель, и потому она страшилась неожиданностей: а вдруг что-нибудь рванёт? Ну, например. Или появится кто-то из ниоткуда, и заметит тебя не в самом лучшем виде, как сейчас… А вот миссис Анита улыбается. Миссис Анита вообще улыбчивая, когда не строгая – Белль отлично помнит свою робость, когда впервые увидела её: такая строгая, подумала она, как Мэри Поппинс. Но без лишнего высокомерия – как у той же Мэри Поппинс: чудная она, и добрая… Только вот сейчас перед ней очень стыдно. — Здравствуйте, миссис Роджерс. — Так странно, — улыбается миссис Анита; собака на поводке скучающе легла на землю, не сводя безразличного взгляда с юной Белль. – Вы так давно сюда приходите, что я всякий раз стесняюсь Вас отвлечь от чтения. — Ох, да, — Белль никогда так ярко не краснела: ей вообще это было не свойственно, а тут, под ласковым взглядом этой чудесной женщины... – У вас такой замечательный парк! Я люблю приходить сюда и читать; только книги попадаются очень скучные… — Почему же Вы тогда не возьмёте свою любимую? Да почему-почему, кусает губу Белль. Я же глупая – я отвлекусь и на Вас смотреть не стану; я до сих пор привыкла, что поймёт меня только книга – ну и папа ещё, но папа – это совсем другое. А тут Вы; и как тут можно что-то ещё читать, кроме того, что читать совсем не обязательно и неинтересно? — В следующий раз возьму, — ответно улыбнулась она. – Но я люблю очень много книг… — Китс, Шелли, Байрон и прочие английские романтики? — Ну, не только… а Вы знаете? — Я видела, как Вы читали на одном из уроков, — несмотря на ласковый тон, по коже Белль пробежали мурашки: как же глупо получилось, думала она, ещё и чтение на уроке открыла, дурочка! – Хорошо, Вы не делаете так на моих. Но Кидса я тоже люблю, хоть и предпочитаю немецкую поэзию. — Например? — Гёте. Не люблю романтизм, это слишком надрывное для меня течение. — О, а я читала Гёте! – глаза у Белль ярко заблестели: ну хоть в чём-то она может поддержать с ней разговор, радовалась она, хоть в чём-то она такая же умная, как и её учительница! – Я очень люблю у него одно стихотворение, которое «Сокровенное». — Сокровенное стихотворение? Интересно. — Нет, название у него такое! Вы же читали «Западно-восточный диван», должны его помнить. И Белль начала читать это стихотворение по памяти: О глазах моей любимой Мир толкует и судачит. Я один, я точно знаю, Знаю все, что взгляд их значит. Миссис Анита смотрела на неё ласково и учтиво, внимательно слушая немного сбивчивую от волнения речь своей ученицы. А Белль же проклинала себя за выбор стихотворение: глупая, ругалась она тихонько, неужели ничего другого выбрать не могла! А не то звучит, как будто в любви признаешься… А хоть бы и так, внезапно успокоилась она. Не держать же в себе восторг от своей любви: она, конечно, может, но сейчас… Будь что будет, в общем. Это значит: вот мой милый, А совсем не тот, который... Она вообще его любит? Мужа своего, конечно. Вроде бы даже любит – зачем им тогда жениться, отчаянно думала Белль. Да вот только он же неаккуратный, он же глупый… ну, наверное, не глупый, но всё равно – ну как таким можно быть! Как её отец, ей-богу. Но отца-то она хотя бы любит, за его доброту, а этого… Впрочем, оно и неудивительно, что мистер Роджер ей не нравился. Люди добрые, оставьте Ваши сплетни, ваши споры! Девчонки её, наверное, вовсю теперь обсуждают, особенно Чел – ух, как она её не любила! Пошлая, мерзкая девица. У других девчонок из её класса хотя бы гордость есть, чувство собственного достоинства, а у этой что? Да и сплетничает постоянно, небось, о Белль тоже всякие слухи распускает… Впрочем, было отчего – странная, не от мира сего, постоянно читает, водится отдельно от всех… Хотя в классе её, скорее, любили, чем нет – даже подруги есть, Жизель с Авророй, например. Интересна, заметна ли её дурацкая любовь к миссис Аните? А хоть бы. Да, в необоримой силе Глаз ее — одно желанье… — Чтоб любимый догадался, где, когда у них свиданье. – Когда миссис Анита улыбается, Белль очень теряется и стесняется больше обычного: и что она такого делает, чтобы ей улыбались? особенно эта прекрасная женщина? – Мисс Белль, Вы придёте завтра в парк?