***
Едва разлепив глаза, Драко почувствовал ужасную головную боль. И имя ей — похмелье. Да уж, Хэллоуин выдался на славу. Больше тут сказать было нечего. Часы показывали полвосьмого утра, а значит, скоро придётся идти на занятия. Чёртова трансфигурация. И кто придумал учиться на следующий день после праздника? «Однозначно какая-то мразь», — подумал Малфой и, откинув одеяло, рывком поднялся с кровати. Натянув на себя пижамные штаны и потянувшись, он бросил взгляд на кровать. На второй половине лежала девушка. Простынь прикрывала лишь ягодицы и часть левого бедра, а копна каштановых волос разлетелась по подушке, закрывая её лицо. Драко хмыкнул. Годы идут, а привычки остаются теми же: пьяный трах с Асторией после каждой вечеринки. Они в выпускном классе. Их «роман», если его, конечно, можно назвать таковым, начался год назад, когда Гринграсс «вышла подышать свежим воздухом» на балкон вместе с Драко. Она понимала, что простым поцелуем не отделается, но и на меньшее точно не была согласна. — Астория, вставай, скоро занятия. Ведьма Макгонагалл не будет нас ждать, — упершись одним коленом о кровать, он наклонился и потряс её за плечо. — Отстань, — промычала слизеринка и натянула зеленое одеяло еще выше, так, что осталась видна только макушка. Драко фыркнул. Его раздражал тот факт, что однокурсница считала их "совместные времяпровождения" чем-то большим, чем просто неплохой секс. Встав под прохладные струи, блондин ощутил, как вода смывает весь негатив и приятно обволакивает кожу. Закрыв глаза, он полностью отдался этим ощущениям. Спокойствие и тишина. Выйдя с душа, он принялся вытирать влажное тело. И, взъерошив полотенцем волосы, метнул взгляд на холодное отражение в зеркале. — Оу, ну ничего себе, — выдохнул, заметив на плечах яркие "отметки", — нам с малышкой Гринграсс было весело ночью. Драко скривил губы в своей фирменной слизеринской ухмылочке и начал крутиться вокруг зеркала. Когда он увидел яркие алые царапины, из которых ещё немного сочилась кровь, то широко распахнул глаза и коварно улыбнулся. — Ой да я, ой да молодец. Вернувшись в комнату, он решил окончательно разбудить Асторию. Как только он начал подходить к кровати, девушка сразу перевернулась на спину, открывая лицо. Драко отшатнулся. — Твою мать, — и сделал ещё шаг назад. — Грейнджер?! — Что? — Гермиона приоткрыла глаза. Её сонный взгляд сфокусировался на парне. Увидев ненавистного слизеринца, она резко отпрянула, принимая сидячее положение, и натянула одеяло на грудь. — Какого черта, Малфой?! — яростный взгляд гриффиндорки одновременно веселил и выбешивал его. Вообще охренела. Сука гриффиндорская. Кричать на него, на Драко Малфоя. Ну уж нет, тупая идиотка, Грейнджер, не на того напала. Может, твои бесхребетные дружки и терпят твоё тявканье, но я — не они, терпеть не буду. Могу и ответить. — Встречный вопрос, Грейнджер: какого дементора ты забыла в моей кровати? — Я... — Гермиона огляделась по сторонам. Она действительно была в комнате слизеринца. — Что произошло? — Мы перебирали печенье, Грейнджер, решали кроссворды и пили чай, — невозмутимо ответил он, с явным довольством наблюдая, как лицо Гермионы становится пунцовым. — Ты идиот? — Нет, это ты просто дура! — Я не спала с тобой, придурок! — Фу, мне — спать с грязнокровкой? Уволь, Грейнджер. Я себя не на помойке нашёл. Хотя, — на его лице проскользнула ухмылка, — я, наверное, так хорош, что ты мне всю спину расцарапала? Да? — Да пошёл ты! — вспылила Грейнджер, спрыгивая с кровати и ища одежду. — У случившегося должно быть логическое объяснение. Всегда есть объяснение всему. Кажется... Я поняла, что произошло, — она приостановилась и медленно повернулась к Драко. — Ты меня изнасиловал! — Вообще страх потеряла, дура гриффиндорская?! Это ещё вопрос, кто кого изнасиловал. — Что? — и без того алые щёки покраснели ещё сильней, выдавая тот стыд и смущение, что сейчас испытывала Гермиона. — Ты действительно урод, Малфой, — еле слышно прошептала в ответ и, собрав все свои вещи, вышла в коридор, предварительно хлопнув дверью. — Идиотка.***
Гермиона зачерпнула холодной воды и плеснула себе в лицо. Краска немного сошла со щёк, но стыд, который рвал её изнутри, увы, не прошел. Она ожидала любого исхода Хэллоуина, но такое было за пределами ее понимания. Это никак не могло случиться. Она переспала с Малфоем! Смешно же. Нет, это невозможно... А если Рон узнает? Вот чёрт! Ссора с парнем — единственное, чего она хотела в последнюю очередь, тем более сегодня. Мысли бешеным калейдоскопом крутились в голове Гермионы. Погруженная в свои безрадостные мысли, девушка не заметила, как прошёл целый час, пока она стояла под душем, тщательно смывая следы прошлой ночи — на шее красовался глубокий засос, оставленный явно не Роном. Гермиона медленно выдохнула. Вряд ли чары смогут скрывать «метки Малфоя». Действие этих чар недолгое, они могут в любую секунду рассеяться. Всё тайное всегда становится явным. Неожиданное появление красного пятна на глазах у друзей, а, может, и у всего курса, не очень радовало её. Оставался единственный надежный выход из положения — шарф! Никто не удивился бы тому, что гриффиндорка обмоталась красным шарфом, ведь было начало ноября, а осень в этом году на редкость выдалась холодной. Рванув к шкафу, Гермиона судорожно начала выискивать своё спасение. — Есть! — произнесла гриффиндорка еле слышно, вытаскивая шарф из шкафа и расплываясь в блаженной улыбке.***
— Малфой! — крик Блейза, разнесшийся по коридору Хогвартса, вывел Драко из потока мыслей и заставил его развернуться на сто восемьдесят градусов. — Блейз? Что-то случилось? — блондин нахмурился, ожидая услышать километр вопросов. — Со мной-то ничего. Жаль, того же сказать о тебе не могу, — Забини с подозрением взглянул на Драко, заметив ярко выраженное волнение друга. — Просто тебя увидел и решил поздороваться. Ты чего такой взвинченный? — Я? Тебе кажется. — Да? Ну ладно. А взгляд Драко же метнулся в сторону кучки гриффиндорцев. Вот чёрт, эта сучка нехило запала в его мысли с самого утра. Драко до сих пор не мог понять, как он умудрился докатиться до самого дна, взял и переспал с грязнокровкой. Но это ещё полбеды. Малфой не помнил ничего, кроме протяжного «Драко», ну и, конечно же, его любимая часть — царапинки. Он дал себе установку, что выведет Грейнджер из себя, и у него уже был приготовлен план. В глазах появился азартный блеск, когда Драко уловил на себе взгляд Гермионы. Она тщетно пыталась испепелить его своим привычным «злым и страшным взглядом», словно это помогло бы ей вернуться в прошлое и всё изменить. Ну-ну, удачи, кукла. Они простояли так около минуты, играя в гляделки, а потом Малфой решил добить её окончательно. Медленно облизав губы, он подмигнул ей, чем и заставил Гермиону яростно сжать кулаки. Девушка, пару секунд проведя в оцепенении, внезапно притянула к себе ничего непонимающего Рона и поцеловала его в губы, задействовав язык. Причем во время поцелуя она не прерывала зрительного контакта с Малфоем. Что она этим хотела доказать, осталось загадкой даже для самой Гермионы. «Серьезно?» — подумал Драко и, вскинув брови, кинул на гриффиндорцев взгляд, полный отвращения и презрения. Фу, если чисто гипотетически, то он перецеловался с Уизли, когда переспал с грёбаной Грейнджер. Эта мысль вызвала у него тошноту, и он решил ретироваться в Большой зал. Бинго! У входа в зал собралось столпотворение. В очереди было человек пятнадцать. Грейнджер стояла почти в самом конце, за ней четыре человека: две когтевранки, пуффендуец, а за спиной у нее топтался белобрысый гриффиндорец. Великолепно. Пройдя в конец очереди, Драко отодвинул мальчишку, который даже не стал пытаться сопротивляться, ведь каждый в школе знал Слизеринского принца. Никто не смел ему перечить. Встав позади Грейнджер, он придвинул вплотную руку к её бедру, невесомо касаясь, и внимательно следил за её реакцией. Ничего. Сплошное равнодушие. И Драко это не понравилось. Какого хера? Динамить его решила? Удачи! — Как самочувствие, малыш? — прошептал он, опаляя её затылок горячим дыханием. — Отвратительно, — спокойно ответила она, продолжая накладывать в свою тарелку овощной салат. — М-м-м, ноги подкашиваются и дыханье сбивается? Не я ли в этом виноват, а, Грейнджер? — Отвали, Малфой, — пренебрежительно ответила на его выпад Гермиона, начисто игнорируя эти глупые попытки заставить ее вновь смутиться. — Уже Малфой? А как же Драко? Гермиона засмеялась. Она заливалась смехом так, будто он сказал какую-то нелепую глупость и выглядел довольно забавно. Несколько пар любопытных глаз сразу уставились на развернувшуюся перед ними картину, что немало выбесило Драко. Он сжал кулаки и тяжело вздохнул. — Что смешного, дура? — Ты смешной,— захохотала она. — Так в себе уверен? У меня только с Роном подкашиваются коленки, сбивается дыхание и порхают бабочки, а то, что ты себе напридумывал — глупо и нелепо. — Хочешь это проверить? — С Гринграсс проверяй, ну или рука тебе в помощь, малыш, — последнее слово она выделила намеренно, явно чтобы позлить Слизеринца, ну и потешить своё самолюбие. Нет, она не была стервой, но упустить такой шанс — это чистой воды преступление. Раздражение. Именно его сейчас чувствовала Гермиона Грейнджер. Слизеринский принц раздражал её с первого курса. Напыщенный, самонадеянный, эгоистичный циник. Она никогда не видела в нём что-то хорошее, за исключением одного — верности. Он всегда был предан своим друзьям и факультету. Помимо всего, Драко был красив, и Гермиона не могла отрицать это, но принимать очевидное она не особо хотела. Фыркнув, Гермиона обошла Малфоя и направилась к столу Гриффиндора, где уже были в сборе все ее друзья. — Всем привет, — улыбнувшись, она присела рядом с Джинни и начала увлеченно слушать рассказ мальчишек о том, какие чудесные метлы Дамблдор хочет закупить для квиддича. Взгляд метнулся к слизеринцу. Драко расстроен. И её это радовало. Причём очень. Решил унизить её, ну-ну, кто теперь остался в дураках? — Гермиона? — Джинни дёрнула её за рукав. — Ты слышала о нововведении касательно квиддича? — Э-м-м, нет. Какое? — Теперь в квиддич играть должны все отличники, даже девушки. — О боже, — вздохнула Грейнджер. — Ну и за что мне это? В чем я провинилась перед вселенной? — Да ладно, всё не так плохо. Давай сходим в Хогсмид? Развеешься немного. — Ладно, пойдем.***
Драко упал на кровать, рукой подпер затылок и задумчиво уставился на белый потолок. Чёртова Грейнджер. Опустила его как кого-то щенка, а он не смог ответить, не на публике. Он залепил бы ей пощёчину, но он аристократ со впитанными с самого детства манерами и правилами хорошего тона. Ударить для него девушку, даже грязнокровку — это самый низший поступок. Шумно выдохнув, он попытался собраться с мыслями. Нет, он не мог позволить Грейнджер насмехаться над собой. Настенные часы, висевшие чуть левее огромного окна, из которого виднелось поле для квиддича, пробили час дня, а это означало, что осталось менее часа, чтобы провести себя в порядок и отправиться на тренировку по квиддичу. Через несколько недель состоятся соревнования, и Драко поставил главную задачу, что Слизерин, несмотря ни на что, должен победить, и его, несомненно, подбодрял тот факт, что грязнокровка будет расстроена, если её лучшего друга, мальчика-который-выжил, Малфой унизит прямо во время матча. Но ему этого было недостаточно. Драко хотел сломать её, растоптать, ведь он — Малфой, а они не прощают обид. Ведь так? На глаза попалось непонятное блестящее свечение. Под тумбочкой, стоящей подле огромной кровати, накрытой огромным тёмно-зелёным одеялом, лежала какая-то небольшая вещица, которая отбрасывала мерцающий свет каждый раз, как только косые лучи солнца, пробравшиеся сквозь плотные серебристые шторы, падали на неё. Любопытство, окутавшее Драко, заставило его рывком подняться с такой тёплой кровати и потянуться за блестяшкой. Почувствовав на руке неприятный пыльный осадок, слизеринец брезгливо поморщился и, резко одернув руку, вытащил её. Той самой вещью оказалась ярко-красная заколка в форме цветка. Лепестки, сделанные из красного металла, крепко обрамляли чёрную сердцевину в виде блестящего камушка. Это не заколка Астории, ведь Гринграсс не любила закалывать волосы, а тем более такими массивными украшениями. Так прошла минута. Две. Три. Десять. — Грейнджер. Сложив руки в замок, блондин ухмыльнулся.***
— Джинни, нет. Не уговаривай. Я не надену его! — Гермиона, скривившись, указала на кроваво-красное платье, протянутое подругой. — Ну почему? — искренне недоумевала Уизли-младшая. — Неужели непонятно? Я буду выглядеть в нем совсем как... как... — гриффиндорка крепко сжала маленькие кулачки. — Это очень плохая идея. — Да ладно тебе, Гермиона, оно великолепно Гриффиндорка, тяжело вздохнув, взяла в руки злосчастную вещицу. Она безумно не хотела даже примерять платье, не то что носить на публике, пусть и на балу, ибо так заведено. Спорить с Джинни Уизли равносильно попытке убить Волан-де-морта заклинанием Люмос. И Грейнджер это знала, причём как никто другой. Она никогда не была любительницей юбок, платье и сарафанов, но должность старосты Гриффиндора требовала от неё как минимум женственные наряды, хоть сама девушка больше предпочитала джинсы и свободные футболки. Да и пестрые и яркие наряды тоже отсутствовали в её обиходе, так как больше она тяготела к тёмным цветам. Таким образом она меньше привлекала внимание к себе. Хотя Гермиона и так уже для всех почти стала невидимкой. Если бы не бесконечные взмахи руки во время уроков, никто бы не вспомнил, что в школе учится Гермиона Грейнджер. — Ну посмотри, оно же прекрасное. Платье, доходящее до середины бедра, плотно облегало талию гриффиндорки, а отсутствие лямок приоткрывало маленькую, упругую грудь. Гермиона придирчиво осмотрела свой внешний вид в зеркале и, покрутившись, резко развернулась к Джинни. — Прелестное, говоришь? Да я в нем выгляжу... как распутная девка. Слишком откровенный наряд. Нет, нет и еще раз нет. Я не буду его покупать. Гермиона резко задернула штору примерочной так, что Уизли-младшая еле удержалась на ногах и отступила на несколько шагов назад. «Что я такого сказала?» — подумала Джинни, пока Гермиона прикладывала руки к щекам, полыхающим ярко выраженным румянцем.***
Выйдя из душа, Драко насухо вытер мокрые волосы, непослушными прядями падающие на лоб слизеринца, и влажный торс, по которому бисеринками осыпались капельки тёплой воды, оставляя после себя влажные дорожки. Да, его персональная комната вместе с ванной, которую ему выделили благодаря тому, что отец все эти годы материально поддерживал Хогвартс, была под стать обстановке в Малфой–Мэноре. Бирюзовый мрамор, из которого были сделаны кафельные вставки, встроенные в стену по правую руку от ванны, придавали ей такого «слизеринского» шарма, а рисунок в виде индийской кобры, изображённый серебряной акриловой краской на дне ванны, и вовсе привели Драко в неописуемый восторг. Обои, подобранные со вкусом, дорогие картины и пара комнатных цветов, которые не имели никакого специфического запаха и располагались на подоконнике около кровати. Драко никогда не любил слишком высокой температуры, а уж тем более летом, когда солнце беспощадно высасывает из тебя силы, находящиеся и так на исходе, поэтому каждое утро и каждую ночь он распахивал панорамные окна, уходящие вниз так, что, казалось, ещё шаг — и ты в бездне. Воспоминания о утреннем инциденте неприятным осколком въелись в самолюбие Малфоя. Рука тебе в помощь, малыш. Сука. Его не устраивал тот факт, что гриффиндорская заучка решила заткнуть ему рот его же оружием — сарказмом и желчью. Он и так собирался извести Грейнджер после той злополучной ночи, но сейчас повод был как минимум потрясающим. — Ну что, Грейнджер, повеселимся? — последний раз стряхнув пару пылинок с идеально выглаженной белоснежной рубашки, Драко схватил «орудие мести» и направился в крыло Гриффиндора.