Все птицы знают бой курантов

- Сколько, говоришь, ты находишься в этом облике? – Имс наконец-то ощутил возможность говорить и двигаться. Он расправил плечи и несколько нервозным движением потер шею. - Пару недель где-то… - ответил мужчина, отвел взгляд, и Имс, словно наяву, увидел, как он ощетинился перьями, пытаясь защититься от возможных нападок. Откинувшись на спинку старого стула, издавшего протяжный и противный скрип, он с некоторым изумлением посмотрел на сидящего напротив него человека. Имс с самого детства знал, кем станет, когда вырастет. Охотник – самая подходящая профессия для настоящего мужчины. После смерти отца он должен был занять его место кормильца семьи, чем не повод? Конечно, само по себе убийство – не самое доблестное и честное дело, но кому есть дело до чести и доблести, когда пытаешься прокормить семью. Свою первую добычу Имс подбил в возрасте двенадцати лет. Тогда ему казалось, что весь лес, холодный и безмолвный, был на его стороне, все было по плечу, все было позволено – мальчик захлебывался эйфорией от первой успешной охоты. Конечно, со временем эйфория сошла на нет, и осталась голая расчетливость. Мать Имса умерла в одну из тех лютых свирепых зим, когда Аврора нагрянула внезапно и погребла под собой всю деревню. Женщина была слишком стара и слаба, чтобы бежать, и приняла свою смерть, так и не покинув постели. Жалеть мертвых было глупо, беспокоиться стоило о живых, и Имс, недолго думая, двинул ближе к Югу, подальше от ледника. Тот раз был не первым, когда стихия губила людей, неумолимо надвигаясь на поселения, и не единственным, когда люди не внимали предупреждениям, надеясь либо на богов, либо на удачу, и погибали, погребенные под тоннами льда и снега. Имс не был столь наивным. Наивность обходилась дорого, когда один малейший просчет, одна упущенная деталь могла стоить тебе жизни. Смерть могла прийти с любой стороны, в любом облике, будь то дикий зверь, взбешенный свежей раной или отсутствием пропитания, или же незадачливый охотник, спутавший тебя с медведем. До Юга Имс так и не дошел. Обойдя несколько Северных поселений, он наслушался красочных рассказов о том, насколько невыносимо и дорого жить северянам на Юге. Это был совершенно другой мир, где не нужно было выживать, и платить за эту роскошь приходилось просто баснословные деньги. Там не было нужды в охотниках, и люди не боялись Авроры, находящейся слишком далеко, чтобы тревожить их. Почему же жители Севера не покидали своих домов, почему они не переселялись южнее? Возможно, дело было в южанах, не желающих видеть чужаков, или ответ скрывался внутри самих северян, слишком преданных своему дому, наивных и лелеющих надежду, что Аврора их пощадит. Но, так или иначе, они оставались в своих родных поселениях, занятые привычными делами - охотой, вяленьем мяса, дублением шкур и торговлей с Югом, а бесчисленные пиры и праздники не давали горячим сердцам северян замерзнуть среди бесконечных снегов родного края. Стояла ранняя осень. Земля еще хранила остаточное солнечное тепло, накопленное за два летних месяца, когда Имс снова засобирался на охоту. Все лето он безвылазно сидел в городке, который за пять последних лет стал ему родным, и трактирщик, приютивший молодого мужчину, посоветовал ему идти на болота, где утки вскоре должны были начать собираться в стаи, чтобы лететь на юг. Пуская густые клубы горьковатого дыма из своей трубки, старик смотрел в окно и сокрушенно качал головой, говоря, что Аврора еще заставит людей готовить запасы, так как в эту зиму все зверье, которое в этом отношении было несомненно умнее людей, рванет на юг, и север останется без мяса. Имс давно не охотился на уток, считая это почти бесполезным делом – дичь была вся сплошь сухая, без жирка – птицы просто не могли набрать его за короткий сезон. Он загонял молодых оленей, кабанов, иногда пушных зверей. С них прибыли было намного больше, потому как мяса с птиц едва хватало для себя, а пухом и перьями оставалось только набивать дешевые подушки. Но, как у любого бывалого охотника, у Имса было свое чутье, которому он безоговорочно доверял. Именно это чутье позволяло ему находить лежбища лесных зверей, норы лис и барсуков; водоемы, полные кормящейся и отдыхающей после перелета птицы. И именно это чутье подсказало, что к старику-трактирщику стоит прислушаться. После смерти матери стало проще – как бы цинично это ни звучало. Стало меньше ртов, которые нужно было кормить, так что Имс теперь мог вплотную заняться промыслом зверей для торговли. И, тем не менее, шиковать не приходилось. Единственная цель, к которой Имс стремился последние несколько лет – это завести собаку, но не тех южных псин, избалованных и вскормленных с рук, не имевших никаких охотничьих навыков, а настоящего северного пса, компаньона и помощника. Вот только такая собака стоила целое состояние, которого не было у молодого охотника. На охоту Имс собрался быстро. Починил старую куртку из дубленой кожи и собрал продовольствия лишь на несколько дней. Если лес действительно готовился к миграции, то сейчас зверья должно было быть полно, и ему хватило бы и на себя, и на продажу. Прощание с трактирщиком, так неожиданно тепло принявшим его, вышло скомканным – Имс не любил прощаться. Он уже запланировал, что в этот городок он вернется только для того, чтобы сбыть добычу, а после пойдет южнее, чтобы попытать счастья в новых землях. *** Почти у самого озерца, заросшего сухой желтой травой, Имсу встретилась маленькая избушка. Судя по всему, это место было излюбленным у местных охотников. Внутри никого не было, но домик хранил следы недавнего присутствия людей – у небольшой каменной печи лежала вязанка дров и почти не отсыревшие спички, на полке, над колченогим столом – банка с солью, а за печью обнаружились вполне съедобные сухари. Имс осторожно затворил за собой дверь и разложил свои немногочисленные пожитки. Первым делом стоило растопить печь, чтобы после охоты вернуться в тепло. Огонь занимался медленно, нехотя, Имс сощурил глаза, чтобы в них не попали искры и подул. От сухих лучин взметнулись маленькие язычки пламени и с веселым треском принялись поедать дерево. В избе тут же стало намного уютнее, по согретым огнем стенам начали плясать тени. Имс встал с колен, машинально отряхивая приставший к плотной ткани мусор. Достав из заплечного мешка кусок вяленого мяса и флягу с терпким настоем зимницы, он неспешно поел, то и дело посматривая за окно, размышляя, стоит ли начинать охоту прямо сейчас, или можно подождать до завтра. В итоге решил, что было бы неплохо хотя бы сходить и оценить обстановку – а после уже думать, на сколько дней оставаться на одном месте. Действия, доведенные до автоматизма за столько лет охоты, не требовали особой сноровки. Проверить патроны, еду, небольшую аптечку, манок для уток, аккуратно свернутую сеть – отсутствие собаки на охоте делало эту вещь необходимой для вылавливания подстреленных уток из пруда. Все было на своих местах, готовое к использованию, и Имс вышел за порог избы, плотно прикрыв за собой дверь, чтобы не выпустить нагретый воздух. Разморенный теплом, Имс тут же взбодрился от потока пронизывающего ветра – осень в этом году была на порядок холоднее предыдущей. Подняв повыше меховой воротник куртки, Имс зябко поежился, встряхнулся и прислушался. Лес шумел, растревоженный сильным ветром, а это значило, что Имс оставался незамеченным – и было бы так еще долго, до первого выстрела. Неподалеку редели стволы многолетних осин, оттуда были слышны крики уток, устраивающихся на отдых. Место было, все же, весьма удачным, и Имс довольно улыбнулся, вспомнив старого трактирщика. Быть может он и не знал об избушке, которую нашел Имс, но определенно она стала для него приятным сюрпризом. На удачу Имса на озере было полно уток. Осторожно ступая, стараясь не шуметь, он некоторое время побродил вокруг озерца, решив не терять времени даром и выбирая удобное для прицела место, и, вскоре, засел в высокой пожухлой осоке. Примял траву, уложил мешок, принял удобную для ожидания позу и замер, напряженно выглядывая и выбирая первую цель. Водоем был небольшим, но уток на нем расположилось немало. Тут были и крупные селезни, выделявшиеся своим ярким окрасом, и серенькие уточки поменьше. Все они мирно покачивались на мелких волнах, пущенных ветром, не обеспокоенные ничем. Имс не мог нарадоваться – манок даже не понадобился, и про себя в который раз поблагодарил трактирщика, указавшего ему такое удачное место. Но то ли запас удачи в этот день для Имса закончился, то ли подвело мастерство, но сделать удачный выстрел он не смог – поскользнувшись на влажной земле, он качнулся, взмахнул рукой, ловя потерянное равновесие, и осока, служившая ему прикрытием, предательски затрещала. Подали голос первые встревоженные утки, зашуршали перья, сработал древний, как мир, инстинкт – и в воздухе захлопали десятки крыльев, поднимая уток в небо. Имс крепко выругался, и, упираясь коленом в землю для лучшей устойчивости, настырно вскинул ружье. Раздался выстрел, птицы разлетелись во все стороны, крича и извещая лес об охотнике, но досада Имса уже не была столь горькой – он видел, как отчаянно махая одним крылом, падал в стороне от озерца крупный селезень. *** - Попалась, птичка… - пробормотал себе под нос Имс, спешно вытаскивая из заплечного мешка спутанную сеть. Бегом он добрался до места, где, как ему казалось, упал селезень, но, обойдя полянку пару раз, разгребая носком сапога сухую траву, так и не смог найти никаких следов. Имс нахмурился, оглядываясь на озеро – не могло быть, чтобы он промахнулся, он своими глазами видел, как падал подстреленный селезень. Нахмурившись, он еще раз осмотрел землю у корней деревьев, но низкий, чуть слышный стон мгновенно отвлек его. Полный странного предчувствия, Имс шагнул за деревья и в изумлении остановился, опуская руку, крепко сжимавшую ружье. О своем отношении к удаче Имс никогда не задумывался. Все свои выигрыши и большие уловы дичи он списывал лишь на мастерство. Да и нельзя было никак назвать удачей то, что он обнаружил между высокими деревьями, на сером покрывале из сухих листьев. Лес все еще кричал, напуганный и потрясенный, и лишь Имс застыл в замешательстве. На встрепанных, ссыпанных кучей перьях лежал молодой парень, высокий, темноволосый, в неопрятной одежде. Он отчаянно зажимал предплечье ладонью, из-под которой сочилась кровь. Имс прикинул, что пробыл он здесь явно недолго – будь рана глубокой, парень давно бы скончался от потери крови, так что, судя по всему, повреждение было поверхностным, и кровь еще не успела остановиться. Эта мысль заставила его почувствовать неясную тревогу, природу которой он не смог понять. Имс, наконец, отмер, ощутив, как с шумом прилила кровь к голове, и, перекинув ружье на спину, быстрым шагом подошел к парню. Тот стискивал зубы в попытке удержать стон боли. Мужчина, наконец, отмер, ощутив, как с шумом прилила кровь к голове, и, перекинув ружье на спину, спешным шагом подошел к парню. Тот стиснул зубы в попытке удержать стон боли, мельком глянул на подошедшего человека и застыл. - Эй, парень, - позвал Имс, садясь рядом с ним на корточки. – Что случилось? Как ты здесь оказался? Вопрос остался без ответа. Парень, словно не замечая присутствия рядом, попытался подняться на колени, но потерпел неудачу – ноги его практически не держали, и Имсу пришла мысль, что он находился здесь несколько дольше, чем показалось сначала. Удивляло одно – почему он не кричал и не звал на помощь. Или же он только добрел до этого места и упал в изнеможении? Сбивал с толку еще и тот факт, что Имс, мельком оглядев поляну, так и не заметил нигде селезня. Не мог же он улететь с поврежденным крылом? - Ты говорить хоть умеешь? – более настойчиво спросил Имс, щуря светлые глаза, и, наконец, добился в ответ лаконичное, едва понятное «Да». Оглянувшись еще раз на озерцо, он покачал головой, и лишь после этого посмотрел на парня. Охота сегодня была безнадежно испорчена – не оставлять же его тут одного? - Вставай-ка, здесь недалеко есть дом, - скомандовал Имс. Он забросил руку парня себе за шею и обхватил за талию, помогая подняться. Удалось с трудом – тот находился в прострации, не понимая, что происходит, его бледное лицо, испачканное землей, приобрело синеватый оттенок, а ноги постоянно подкашивались. О том, чтобы верно сделать хоть пару шагов, говорить не приходилось. - Шевелись давай, - ворчал Имс, ведя его к избушке. Непослушное, деревянное тело в руках не желало расслабляться, поэтому пришлось изрядно попотеть, прежде чем они добрались до дома. И было уже не до охоты, все мысли занимал этот странный парень. В доме, встретившем их теплом и треском углей в печи, мужчина сделал первое самостоятельное движение. Он встрепенулся, вытягивая шею, по его телу прокатилась сильная дрожь, которая напугала Имса едва ли не сильнее, чем встреча в лесу с диким зверем, и он обмяк. Мужчина ссадил его в продавленное старое кресло и отошел. Что следует делать в таких случаях, Имс не представлял. Он подал парню воды и обрадовался, когда тот отнял ладонь от раны и принял ковш из его рук. Имс молча наблюдал за ним. Он хлебал жадно, большими глотками, заливая некогда белую рубаху на груди, пока не выпил все. Только тогда взгляд парня стал внимательным и более живым, и Имс понял, что теперь можно начать задавать вопросы. - Как тебя зовут? - Артур, - голос был хриплый, едва слышный. Парень безудержно закашлялся, прочищая горло, и после, отдышавшись, повторил громче. – Артур. - Что случилось? Как ты поранился? И вновь ответом была тишина. Парень – Артур – то ли не хотел отвечать, то ли не знал, что сказать. По его глазам, вновь остекленевшим, нельзя было судить точно. Вытягивать из людей слова Имс не любил – умел, но старался прибегать к этому как можно реже. Насилия ему хватало на охоте. И сейчас он не стал требовать от парня какого-либо объяснения, рассудив, что ему требуется некоторое время, чтобы прийти в себя. На душевнобольного Артур уже не смахивал, хотя и нормальным его назвать было пока сложно. Он позволил обработать раны, молча кивнув в знак согласия, и Имс, протирая их чистой тканью, внимательно осмотрел длинные косые следы на его руке, затянувшиеся тонкой кровавой коркой. Было похоже, что он получил их от дроби, оцарапавшей предплечье вдоль, что показалось Имсу весьма странным. В темном погребе, воздух которого щекотал нос многолетней пылью, нашелся средних размеров казан. Ржавчина и застарелая грязь оттиралась плохо, но Имс делал все тщательно и неторопливо, боковым зрением следя за спасенным им парнем. Внешность у него была диковинная, но по-своему красивая: раскосые и узкие глаза, смуглое лицо, чуть вьющиеся темные волосы. Одежда на нем была грязной, но Имс быстро смекнул, что ни рубашка, ни плотные хлопковые брюки не годились для долгих походов по лесу, и это означало, что Артур попал туда случайно. Тот сидел молча, внимательно наблюдая за действиями своего спасителя. У него же в голове вертелось множество вопросов, но он терпел и не произносил ни слова. И только когда казан был наполнен водой, поленья трещали в печи, а по дому расплывался пряный аромат жареного мяса, мужчина снова подошел к Артуру и, наклонив голову к плечу, тихо, но внятно произнес: - Завтра утром я покажу тебе дорогу в город. Она одна, прямая, не заблудишься. Сегодня не поведу, не обессудь, у меня тут свои дела. Артур, сидевший неподвижно, напоминал каменное изваяние, даже кожа отдавала тем же серым оттенком, и Имс не был уверен, понимает ли он смысл его слов. - Мне незачем возвращаться в город, - произнес парень спустя какое-то время. В его словах сквозило наигранное равнодушие, которое не осталось незамеченным. – У меня нет денег. - Где твой дом? – Имс встал, подходя к сковороде на печи и переворачивая несколько кусков мяса. Сквозняк шевельнул пламя свечей, и Артур нервно поерзал. - Далеко, - ответил он уклончиво. - Ты мне ничего не хочешь рассказать? – поинтересовался тихо Имс. Артур коротко вздохнул и после короткой паузы начал неторопливый рассказ. И с каждым сказанным словом лицо Имса вытягивалось все сильнее. *** Артур был единственный ребенком в семье. Неизбалованным, тихим и серьезным не по годам. Когда мальчику было восемь, его семью постигла та же участь, что и сотни других семей на Севере. Аврора в те годы только набирала свою силу, и никто не ожидал от нее таких разрушений. Его деревушки, находившейся на самом краю Северных лесов, уже давно не существует. Мальчик чудом спасся, когда бдительный сосед первым почувствовал сход ледника, схватил ребенка, играющего во дворе, и посадил его в сани. Мужчина, спасший мальчика, приютил его как своего сына, принял в семью, и спустя столько лет Артур уже и не вспоминал, что у него когда-то была другая. Жизнь налаживалась, Артур занялся выращиванием тех сельскохозяйственных культур, что приживались в суровом климате Севера и успевали плодоносить в короткие летние месяцы. Дело было прибыльное – сплошное мясо приедалось северянам, и они всегда были не прочь разбавить рацион овощами и злаками. Артура не волновало, что многие его сверстники мечтали стать прославленным охотниками и принести как можно больше добычи – ему была по душе его работа. В день своего двадцатилетия, Артур познакомился с Абигейл. В честь дня рождения его приемный отец закатил большой праздник в деревне, гуляли от рассвета до самого заката. Плясал огонь в бесчисленных кострах, плясали люди, скованные и неповоротливые в тяжелых зимних шубах, плясали тени по домам, пущенные этим бесконечным танцем. Танцевал и Артур, счастливый и восторженный. Он не чувствовал холода, ведь его грело сердце, распаленное праздником, крепким напитком из зимницы и нежной улыбкой прекрасной девушки. Казалось, зима отступила на миг, и среди дыма костров можно было различить тонкий, почти неуловимый аромат весны. Казалось, Артур нашел свое счастье, Абигейл была той скромной и верной девушкой, которую он всегда хотел видеть своей женой. И, спустя полгода, он начал подумывать о свадьбе. Но, все хорошее имеет свойство заканчиваться. Никогда не знаешь, откуда ждать плохих вестей. Так и произошло – беда пришла издалека. Сначала начались головные боли, долгие и выматывающие, они утихали к рассвету и начинались после полудня. Это мешало Артуру работать, и он прикрыл свою торговую лавку, решив, что ему стоит отлежаться несколько дней. Но отдых не помог, с каждым днем ему становилось все хуже. Боль стискивала голову раскаленным обручем, заставляя мужчину метаться на кровати, слабость больше не покидала его тело. Он угасал быстро, как брошенный в воду уголек, и ни один врач не мог понять, что с ним. В один из дней отец привел в дом знахаря, представившегося жрецом по имени Эратх. В комнате, где лежал парень, пахло жжеными травами и прогорелыми свечами. Откинув большой, закрывающий глаза капюшон, жрец явил взглядам свое лицо, и отец не сдержал удивленный возглас. Оно было испещрено застарелыми шрамами, глубокими и поверхностными, косыми и ровными, словно они были вырезаны с какой-то целью. Но напугали мужчину не они, а татуировка – ровный черный овал по всему лицу, начинающийся от середины лба и заканчивающийся на подбородке. И эти шрамы вкупе с черной кожей производили поистине жуткое впечатление – словно вместо лица у человека был сплошной черный провал. Жрец улыбнулся, показав гнилые остатки зубов, и присел на предложенный табурет у постели больного Артура. Взмахом ладони он приказал выйти всем присутствующим. Артур откашлялся, глубоко вздыхая, чтобы прогнать застоявшуюся хворь в легких, и приподнял опухшие веки, посмотрев на мужчину у его кровати. Тот снова улыбнулся своей неприятной улыбкой, которая не тронула его глаз, и Артур почувствовал, как затухает в нем последний огонек надежды. - Я не буду тебя лечить. Смерть придет к тебе после меня. Парень прикрыл сухие глаза. - Но я мог бы дать тебе второй шанс. Мой бог может дать тебе второй шанс. - О чем ты говоришь, жрец? – произнес Артур через силу, задыхаясь. Сейчас он внимательно слушал непонятные слова Эратха. - Безликий готов даровать тебе вторую жизнь. Если ты докажешь, что достоин этого, он отведет от тебя Смерть и дарует продолжение твоего существования, – его голос становился громче, волосы Артура, влажные от пота, взметнулись от порыва ветра, и потухли язычки пламени на остатках свечей. Внезапно стало тихо. Ему было непонятно, о чем говорил жрец, он никогда не слышал ни о каком Безликом, и можно было только догадываться, что это был за бог. Но даже не это было главной причиной изумления парня. - Вторую жизнь? Что за ерунда, жрец, люди не живут после смерти, я тебя не понимаю, - он отчаянно хотел жить и сейчас цеплялся за странные слова знахаря. Мужчина снисходительно усмехнулся, всплеснул руками так, что захлопали длинные рукава его одеяния, и Артур снова почувствовал, как вспыхивает боль в висках. - Безликий – всепрощающий и всепонимающий бог. Он видит, как ты желаешь жить. И он даст тебе эту жизнь. После смерти ты возродишься как сказочная птица, и все, что тебе будет нужно, чтобы обрести себя, это лишь отправиться к моему богу за благословением. Это звучало бредово, но терять ему было нечего, и он согласился. Эратх улыбнулся торжествующе и приступил к совершению обряда. Жрец ушел под утро, когда Артур заснул, убаюканный его непрестанным бормотанием. Артура не стало на рассвете третьего дня, но когда безутешные родные и друзья собрались его хоронить, то обнаружили на месте мертвого юноши лишь кучку блестящих утиных перьев. *** - Сколько, говоришь, ты находишься в этом облике? – Имс наконец-то ощутил возможность говорить и двигаться. Он расправил плечи и несколько нервозным движением потер шею. - Пару недель где-то… - ответил мужчина, отвел взгляд, и Имс, словно наяву, увидел, как он ощетинился перьями, пытаясь защититься от возможных нападок. Откинувшись на спинку старого стула, издавшего протяжный и противный скрип, он с некоторым изумлением посмотрел на сидящего напротив него человека. - Сказочная птица, да? – Имс не удержался от короткого и хриплого смешка, но Артур ответил ему гробовым молчанием. – Сказочная, - повторил он себе под нос, и замолчал, переваривая услышанное. Вся эта история казалась ему выдумкой, верить на слово людям Имс не был научен, а никаких доказательств, кроме рассказа Артура, у него не было. Он прищурился с недоверием. - Ты же понимаешь, как бредово это звучит, - многозначительно произнес мужчина, буравя Артура взглядом. Тот посмотрел в ответ прохладно, чуть затравленно, мигом закрывшись и отстранившись, а в следующий миг на его месте сидел большой селезень с выбитыми на крыле перьями. И никаких вспышек света, радужного сияния и прочих волшебных атрибутов, на которые надеялся Имс. Артур обернулся обратно, по комнате разлетелись утиные перья. - Теперь веришь? – посмотрел на него парень исподлобья. Имс верил. Более чем. Впору было задуматься о собственной вменяемости, и он наклонился, поднимая с пола маленькое перышко. Настоящее. Он успокоился. Постепенно картина обретала ясность, и Имс размышлял, устраивая своему неожиданному гостю большую кадку с водой, отчего окна в комнате мгновенно запотели, и от влажного тепла в доме стало еще уютнее. Рассеянно бросив в воду пару березовых веток, Имс сел на пол и стянул с себя плотную рубаху. Артур тем временем разделся, несколько смущаясь присутствия другого мужчины, и устроился в кадке, осторожно расположив перетянутую бинтами руку на ее краю. Первым, к неожиданности Имса, подал голос Артур. Он осторожно поводил ладонью по воде, наслаждаясь теплом, и откинул голову, демонстрируя нервно подрагивающий кадык. Парень какое-то время собирался с мыслями. - Я думал, это ерунда какая-то, сказки да присказки, и верить-то особо не верил - никогда такого не слышал, и Безликих никаких не знаю… А после ухода жреца совсем туго стало, некогда было размышлять над его словами. Вот только я словно и не умирал. Сгорел в один момент, а потом … улетел. Он затих, и Имс молчал, и ему казалось, что этой тишиной он подбадривал парня на продолжение рассказа. - Непривычно было, - он скупо улыбнулся, проронив смешок. – Когда крылья, а не руки, зрение странное, мысли – не свои, а чужие. И делать нечего, летишь как все, за всеми, зовут громко, прямо под коркой. Мысль лишь одна – найти, успеть, долететь. Он снова умолк, словно и так сказал слишком много, и, чтобы отвлечься, принялся с остервенением тереть кожу. Имс вытянул ноги, наблюдая за ним. - Но сейчас-то ты человек. Значит, жрец обманул, или недоглядел, ты живой, и ты человек. Острые плечи парня неловко дернулись вверх, а взгляд его стал задумчив. - Я все равно чувствую, что мне нужно его найти. Чутье. Понимаешь? Имс понимал. У самого было такое чутье, которое вело его по следу зверья. Вот только Артура это чутье вело к жизни, Имса же – к чужой смерти. - Как его звали, ты говоришь? – вопросительно посмотрел на него мужчина. - Эратх. - Имс, - улыбнулся вдруг он и встал с пола, подбирая рубаху и куртку. - Что?.. – Артур поднял на него темные глаза. - Меня зовут Имс. И он вышел из дома, плотно прикрыв за собой дверь, оставив за ней дружелюбное тепло и молчаливого парня. *** Когда Имс вернулся, дом блестел от чистоты, у окна было развешено свежевыстиранное белье, а от плиты заманчиво пахло чем-то незнакомым и пряным, и все это несказанно удивило мужчину. Его новый знакомый выглядел несколько смущенным – его выдавали красные скулы и кончики ушей, но во взгляде проглядывалось довольство. Парень был одет в одну имсову хлопковую рубаху, которая была ему длинна, и прикрывала ягодицы. Он посмотрел на мужчину и проговорил извиняющимся тоном. - Вся моя одежда сушится, мне пришлось взять твою на время. Но вторых брюк я не нашел, так что… надеюсь, я смущать не буду. Имс ничуть не смущался, наоборот – он поймал себя на том, что смотрит на длинные ноги Артура слишком заинтересованно. Пришлось одернуть себя и заставить отвести взгляд. Он прошел к печи и снял с большой чугунной кастрюли крышку, с любопытством принюхиваясь. - А здесь что? - Рагу, - пояснил Артур, улыбаясь чуть снисходительно. – Только овощей ты там не найдешь. Так и не обуздав любопытство, Имс взял со стола ложку и зачерпнул немного густого пюре. Попробовав чуть, он удивленно вскинул брови – вкус был поразительным, хоть и не похожим ни на что. Рагу было острое, с кисло-сладкими пряным привкусом и восхитительно ароматное, а кусочки мяса в нем прямо таяли на языке. Но разобрать, из чего же оно было сделано, Имсу так и не удалось. - Ты думаешь, что в лесу осенью только мясом можно кормиться? Коренья, ягоды, вымоченные стебли. Скажешь, не вкусно? – молодой человек ответил на немой вопрос немного насмешливо, но не зло. - Вкусно, - не мог не признать Имс. Парень был доволен. Чуть позже, за столом, когда они умяли по второй тарелке, а Артур выглядел заметно посвежевшим, они разговорились, и Имс, наконец, понял, откуда у него такие кулинарные способности. - В моей семье женщины занимались охотой, - ответив кивком на удивленный взгляд Имса, Артур продолжил, возя ложкой по краю тарелки. – А мужчины – остальным хозяйством. В основном, конечно, работой в саду, в теплицах, но когда твоя мать и сестры приходят домой слишком уставшие, чтобы возиться у плиты, приходится самому готовить, дабы не ложиться спать голодным. Он взболтнул содержимое фляги Имса и сделал короткий глоток. Имс тем временем ослабил ремень на брюках и откинулся на спинку кресла. Он чувствовал себя как никогда довольным. - Первые годы, когда мы только начали заниматься выращиванием зерна и овощей, выгоды почти не было. Урожая не было. Приходилось долго выбирать семена тех культур, которые были наиболее морозоустойчивы. На это ушло не два и не три года. Я тогда был маленьким. Но мы таки добились своего, и у нас успевали созревать огурцы, пшено и свекла. Имс молчал и не перебивал Артура, зная, что тому надо выговориться, поговорить – он столько времени пробыл в облике селезня, что было удивительно, как он еще не забыл родной язык. Артур встал и собрал грязную посуду, отставляя ее в кадку, в которой недавно мылся. - Так что пропитание приходилось искать практически на улице, учиться выживать. Природа очень многое нам дает, Имс, только мы этого не замечаем. Наступившую тишину нарушало только потрескивание углей в печи. Артур проверял свою одежду, трогал рубашку за влажные рукава, а Имсу очень хотелось сказать про Аврору, про свою семью, про семью Артура – его настоящую семью, которую он никогда уже не увидит, и спросить – это ли дала ему природа? Но он снова промолчал, проглотив душившие его слова. Остаток вечера прошел мирно. За окном медленно темнело, слишком медленно, думал Имс, который уже, сам не зная почему, желал, чтобы ночь наступила поскорее. Начал накрапывать мелкий осенний дождь, он собирался в капли, стекавшие на край крыши, чтобы тут же сорваться вниз. Имс выставил на угол дома большую бочку, туда, где капало больше всего, и внезапно замер на пороге. Он напряженно смотрел на Артура, штопавшего свои брюки, и спросил настороженно. - Артур, а там были кроме тебя… ну… - Нет, - ответил он тут же, будто весь день ждал этого вопроса. Имс кивнул, словно одно это короткое слово дало ответ на все его вопросы, и вышел за порог. До самой темноты Имс возвращался и снова уходил еще дважды. Артур ничего не спрашивал, но то, чем занимался Имс все это время, было очевидно. Со стороны озера в течение всего вечера доносились резкие крики манка, слыша которые, Артур вздрагивал, не в состоянии абстрагироваться. Когда солнце село, и в доме стало совсем темно, вернулся Имс. Он оббил сапоги о порог, счищая налипшую грязь, снял куртку, встряхивая ее от накопившейся влаги. - Я поставил чучела,- ответил он на незаданный вопрос. Артур кивнул и перевел взгляд за окно. После их недавнего разговора он замкнулся, и Имс признался себе, что это его несколько раздражает. - Я подумал. Мне нужно остаться здесь для охоты. Я пойду в город только через пару дней. У тебя есть два выхода – либо остаться эти дни со мной, либо я показываю тебе завтра дорогу, и ты возвращаешься туда один, - Имс уже знал ответ Артура заранее, поэтому услышанное его ничуть не удивило. - Я говорил, у меня нет денег, мне нет смысла идти в город. Имс поставил на плиту остывшее дневное рагу и повернулся к Артуру, скрестив руки на груди. Ему не было свойственно закрываться от других такими простыми жестами, он считал себя выше этого, но здесь он не удержался. Тонкая фигурка Артура, замершая в кресле, не могла не вызывать некоторого сочувствия – быть может, именно от этой эмоции закрывался Имс? - Что ты думаешь делать? – спросил он, постукивая носком по полу. Артур хрустнул костяшками пальцев. - Все, что я сейчас знаю, это то, что мне нужно найти этого божка, так или иначе, - он сделал паузу, проведя рукой по волосам. - Может статься, что со временем я и в человека не смогу обращаться, и мне неприятно знать, что в любой момент я смогу нарваться на дробину в зад. Имс издал короткий смешок и поймал на себе негодующий взгляд Артура. - Да уж, невесело... Но вдруг этот жрец таким образом просто подарил тебе вот такую сказочную способность? Пфф! - и на месте Артура стоит птичка. Брык - и улетела из-под носа. Прекрасный подарок судьбы! – он откровенно развеселился, внезапно поняв, что ему очень весело видеть на лице парня возмущение. От него приятно бурлила кровь. - Я не могу знать наверняка, - коротко ответил Артур, и Имс не смог не признать, что это было логично. Внезапно Имсу снова вспомнилось детство. Он помнил те теплые темные вечера, когда ребенком, лежа рядом с мамой, крепко обнимая ее со всей своей детской отчаянностью, слушал волшебные сказки, каждый раз переживая за храброго героя и надеясь на счастливый исход. А теперь сказка прокралась в жизнь Имса. Он вздрогнул. - Знаешь, после этой охоты я собирался пойти южнее. В том городе мне делать уже нечего, приелись все эти знакомые красные рожи. Я могу проводить тебя, - он произнес это быстро, чтобы не дать себе шанса отступить. Ты дал слово, и если ты мужчина, ты его исполнишь. Дело осталось за малым – согласился бы на это Артур. - С чего бы тебе заниматься такой благотворительностью? – произнес он с некоторым подозрением. Имс развел руками, опустил взгляд, скрывая блеск в глазах. - Никакой благотворительности, лапушка, просто нам по пути - почему бы не совместить приятное с полезным? *** Артур понятия не имел, что означало это имсово «приятное с полезным», но, кажется, Имс весьма проникся его умением управлять хозяйством, и последующие три дня, что они провели вдвоем в маленьком домике посреди леса, все домашние дела были на Артуре. Не то, чтобы их было слишком много, но Имс определенно видел в этом взаимовыгодный тандем. Артур на подобные высказывания лишь фыркал неопределенно. В первый же вечер встала проблема – кровать в домике была одна, и рассчитана она была лишь на одного человека, может быть – на двух таких, как Артур, но крупный Имс вместе с ним там бы не поместился, не говоря уже о том, что это было бы слишком интимно. Не дожидаясь каких-либо вопросов и предложений со стороны краснеющего как маков цвет Артура, Имс взял свою куртку и устроился на полу поближе к печи. Немного погодя, парень отдал ему единственную подушку, и оба легли спать. Наутро мрачный Имс щеголял цветастыми синяками под глазами, а каждый его шаг, казалось, сопровождался громким скрипом суставов. Артур с трудом сдерживал короткие смешки. Мужчина уходил незадолго до рассвета, возвращался в полдень, чтоб наскоро пообедать и перекинуться с Артуром парой слов, и снова уходил на охоту. Второй раз он приходил уже после заката, и нес с собой много убитых уток и селезней. Смотреть на это Артуру было тяжело, или страшно, но каждый раз он выходил на улицу, пока Имс хладнокровно раскладывал туши. Звуки выстрелов, раздающиеся целый день то с одной стороны от дома, то с другой, Артура также нервировали. От них он становился дерганным, но ничего не говорил, вероятно считая, что Имсу он и так многим был обязан. Имс же понятия не имел, как его утешить, и нужно ли это было, но каждый вечер позволял себе ободряюще потрепать парня по плечу или пропустить длинные черные пряди сквозь пальцы. Они задержались бы в этом доме дольше, но Артура что-то явно тревожило, он все больше замыкался, не реагируя на тормошения Имса, и все больше смотрел в небо. В конце концов было решено – пора идти. К тому моменту, как они покинули дом, пошел редкий снег, падающий большими легкими хлопьями и покрывающий землю неверным тонким полотном. Перед уходом Артур тщательно прибрался, потушил печь и оставил рядом вязанку дров, которые нарубил Имс – тем самым они поблагодарили предыдущих жильцов дома и оставили свою помощь последующим. Артур, за неимением своей теплой одежды, кутался в имсову куртку, тяжелую и слишком большую ему. Дубленая кожа пахла потом и дымом, а еще – совсем невыносимо – самим Имсом, и этот запах вводил Артура в какую-то тихую тоску. Любые протесты Имс пресекал – он не мерз, ему, массивному и сильному, холод был нипочем. Имс щурился на холодное серое небо, шагая по одному ему заметной тропке, и негромко напевал под нос какую-то незамысловатую песенку. Артур прислушивался, идя вслед за Имсом и смотря на мешок за его плечами, внезапно подумав о том, что встретился охотник ему не просто так, а явно с каким-то умыслом судьбы. *** К городу они вышли только через пару часов. К тому времени Артур совсем выбился из сил. Он сильно отстал от изредка оборачивающегося на него Имса, которому эта прогулка казалась непринужденной. Парень же больше привык к работе на одном месте, без таких долгих пеших переходов, как этот, за время которого Имс ни разу не замедлил шаг, чтобы подождать парня. И лишь когда они вышли к большим деревянным воротам, и слух резанул городской шум, он обернулся на Артура и коротко бросил. - Если ты собираешься идти со мной, привыкай. Идти придется много и долго. На это Артуру нечего было ответить, он наслаждался долгожданным перерывом и спешно глотал холодный воздух. - Идем, - сказал Имс и повел его к маленькой двери сбоку от ворот. Имса встретили так, словно он каждому приходился братом. Артур, закашлявшись в первый момент от пахнувшего ему в лицо плотного сигаретного дыма, сильно удивился и с любопытством наблюдал, как жизнерадостно улыбается мужчине хозяин сторожки, через которую он провел его, и как тот хлопает его по плечу. Они о чем-то быстро переговорили, и после этого разговора выражение лица Имса неуловимо изменилось. Имс помрачнел, глаза его потемнели, и Артур рискнул подойти к нему только тогда, когда они вышли на свежий воздух. - Что такое? - Аврора сдвинулась, - произнес Имс с тяжелым вздохом. - Еще на милю за два дня. - Так быстро? Имс кивнул. - Там до ближайшей деревни рукой подать. Вот только никто же оттуда не уйдет, - неожиданно зло продолжил он, не дожидаясь вопросов. – Сдохнут под льдиной, как и все остальные. - Почему они не бегут? – спросил Артур, опуская взгляд на грубый мешок у ног Имса. - Потому что глупые. Или наивные. Или и то, и другое, - Имс пожал плечами и посмотрел на Артура так, что у того мигом отпало желание продолжать этот разговор. У него было ощущение, словно… Имс переживал за всех этих людей и бесился потому, что ничем не мог им помочь. Непреодолимое чувство захлестнуло Артура. Он замер, пока Имс закидывал мешок на плечо, и закусил губу, чувствуя, что задыхается от какой-то щемящей нежности. Наваждение прошло, но оставило после себя некое смущение, и весь остальной путь Артур помалкивал, разглядывая задники имсовых сапог. Они шли через торговую площадь. Это был длинный лабиринт рядов с лавками, где продавали всякую всячину. У Артура в голове загудело от окружившего его шума. Выглядывая из-за широкой спины Имса, он смотрел широко раскрытыми глазами, совсем как ребенок, попавший в лавку с игрушками. В его городе, такого большого рынка не было. Здесь же, казалось, можно было найти все. Огромные рыбины с лоснящимися боками, лежавшие на глыбах льда, гигантские куски сала, вяленого мяса, солонины, сотни и тысячи бочек всевозможных размеров с соленьями и вареньями, сушеные грибы и яблоки, бутылки из дымчатого стекла с ярко-красным самогоном, рябинными и зимничными наливками – глаза разбегались. Имс же шел спокойно, как скала. Казалось, его не волнует ни эта суета вокруг, ни шум, ни громкие зазывающие крики торгашей. Рядом сновали десятки людей, переговариваясь, крича и торгуясь. Артур устыдился своего поведения, но в следующее мгновение украдкой бросил взгляд на лавку с выставленными на продажу шубами. Заметив его взгляд, бойкий торговец, мужчина с шикарными завитыми усами, тут же подскочил к ним. Имс недовольно обернулся. - Молодые люди, шубы! Посмотрите, какие шубы! Лиса, соболь, чернобурка! Для любителей погрубее, господин хороший, шуба из медведя! Очень дешево! Выбирайте! – громко, на всю площадь зазывал их торгаш, то и дело разглаживая усы и умудряясь при этом прикладывать к Артуру шубы, одну за другой. – Вот, чернобурка! Очень подходят к цвету ваших глаз! Артура же распирал нервный смех, и вся эта ситуация веселила и смущала. Имс ничего не говорил на этот счет, и Артуру на короткое мгновение показалось, что он сейчас разозлится, а злым Имса видеть ему почему-то совсем не хотелось. - Чернобурка, господа, очень качественный мех! Посмотрите, воротник соболиный, ни один мороз не возьмет! Купите своему мальчику хорошую шубку! Такой красивой паре – большая скидка! - Бабий мех! – вставил Артур, прежде чем услышал последние слова торгаша. И застыл тут же, полыхая ушами и желая если не провалиться под землю, то точно исчезнуть с глаз всех этих людей вокруг. Ему казалось, что все смотрят только на них, и это заставило его покраснеть еще больше, стиснуть зубы и зашипеть, хватая Имса за запястье. - Пошли отсюда, ну же! Но Имс стоял как вкопаный и – Артур сдавленно застонал – внимательно слушал торговца. - Имс! – взмолился Артур. - Помолчи, - произнес тот мягко, сверкнул глазами на взмокшего от волнения парня, и что-то неуловимое промелькнуло в его взгляде, очень похожее на хищную заинтересованность. – Сколько? – обратился он к мужчине. Тот расцвел и мгновенно собрался. - Четыре тысячи септимов. Мех нигде не побитый, а у соболя редкий оттенок. Тихий вой Артура Имс совершенно проигнорировал. - Заверните. - Имс! Мужчина повернулся к красному как вареная свекла Артуру и улыбнулся почти жутко. Он внезапно протянул к нему руку, и парень ощутил, как его подбородка коснулись грубые мозолистые пальцы. Когда же он почувствовал чужие пухлые губы на своих, сердце Артура сделало кульбит. - Отдашь должок потом, мой мальчик, - Имс отстранился быстро, а в его глазах – Артур мог бы поклясться на очередном сходе Авроры – плясали черти. Имс принял из рук довольного торговца большой тяжелый сверток, развернулся от Артура и пошел дальше по торговой площади – словно ничего и не произошло. Он поджимал губы, подсчитывая последующие расходы, и периодически останавливался у той или иной лавки, прицениваясь и выбирая куски солонины, или мешок сушеных яблок, или банку с крупой, торгуясь еще более шумно и вдохновенно, чем многие вокруг. В итоге, они сэкономили добрую сотню монет, и Имс, удовлетворенный покупками, двинул в сторону от базарной площади. Артур шел рядом с ним как в воду опущенный, не разбирая дороги, погруженный в свои мысли, и Имсу приходилось пару раз дергать его за рукав, чтобы парень не натолкнулся на людей впереди. Наконец, Артур произнес напористо, оглядываясь на мужчину. - Зачем ты это сделал? Имс посмотрел снисходительно. - Ты помрешь в лесу от холода, когда пойдут снега, мне не нужен труп на своей совести. Шуба тебя спасет. Он заметил, как Артур кусал губы, что-то решая про себя. Имс дураком не был и сразу понял, что к чему. Но виду не подал. В любых делах, касавшихся отношений, Имс чувствовал себя совершенно некомпетентным. Имс остановился, и Артур налетел на него, пребольно стукнув по плечу. Перед ними было большое двухэтажное здание, построенное из грубо отесанных бревен, между которыми виднелась прослойка из высохшего от времени мха; стены его покрывали большие кляксы смолы. Стекла в больших окнах, казалось, не мыли с момента возведения здания, на втором же этаже они были прикрыты ставнями. Довершали картину перекосившееся крыльцо, тяжелая массивная дверь и большое птичье гнездо рядом с печной трубой. Из-за двери доносился невнятный гул, словно это было поселение больших сердитых пчел, а сквозь запотевшие грязные окна видны были только неясные очертания чьих-то фигур. Артур поднял взгляд на неприметную вывеску сбоку и прочел вслух. - «Великие паштеты». Имс, ты серьезно? - Вполне серьезно, лапушка, «Малые паштеты» вниз по улице. И я тут живу, - он усмехнулся, показав неровные зубы, и задумчиво сощурился. – И еще. Я тут подумал. Мне не охота платить за двоих. Так что оборачивайся в птичку. - Что?.. Имс, я не хочу целыми днями опять быть этим селезнем! – запротестовал Артур, широко распахнув глаза. Имс отмахнулся. - Не ссы, это ненадолго. Лишь проведу тебя внутрь, пусть увидят, что я один. А в комнате обернешься обратно. Ну же, пупсик, не упрямься. В его словах был толк, но если бы Артур не чувствовал себя должным ему, то вряд ли согласился бы на подобное. - Мне бы хотелось никогда больше не ощущать этого, - пробормотал он. - У тебя есть лишние деньги? У меня нет, - хладнокровно произнес Имс и потряс свертком с его шубой. На лице Артура отразилась досада, он уже и не рад был этому подарку. Не сказав больше ни слова, Артур с тихим хлопком превратился в птицу. Селезень топтался в мерзлой грязи дороги и недовольно пощелкивал клювом. Когда Имс взял его на руки, тот не удержался и весьма ощутимо ущипнул его за палец. Мужчина глухо рассмеялся и погладил его по длинным перьям на сложенных крыльях. - Не бунтуй, Артур, и учись выживать не только в лесу. *** Внутри «Великих паштетов» было знатно задымлено и шумно. За низкими столами сидел самый разномастный народ. Уткнувшись клювом в локоть Имса, Артур осторожно посматривал по сторонам. Это был большой зал, освещенный здоровенной люстрой со свечами под закопченным потолком. Звучала музыка – незамысловатая мелодия, которую трое наигрывали на лютне, обитой кожей бочке и деревянной дудочке. Им подпевали, и в этот нестройный хор то и дело вплетались новые нетрезвые голоса и взрывы смеха. В углу небольшая компания шумно резалась в карты. В воздухе к запаху дешевых сигарет и крепкого мужского пота примешивались и множество других. Тут были и острые пряные ароматы готовившейся еды, и неуловимые свежие нотки еловых веток, подкинутых в камин, и сладковатый дым от коптившейся рыбы. У большой деревянной стойки, блестящей от жира, крупный мужчина с носом под стать телосложению деловито вытаскивал из бочки маленькие, размером с мизинец, огурцы и ловко закидывал их в стоящую рядом на табуретке большую кастрюлю. Полноватая девушка, обладающая совершенно необъятным бюстом, со скучающим выражением лица разливала по жестяным кружкам алкоголь и разносила по залу. Имс осторожно отодвинул со своей дороги парня, покачивавшегося в какой-то имитации танца, и прошел к стойке, снимая с плеч мешок с утиными тушами. Рядом с ним пытался сохранять равновесие мужчина с ярко-красными руками самогонщика. Его нос яркостью составлял достойную конкуренцию рукам, а сам пьянчужка то и дело дышал в них, что могло свалить небольшую лошадь. Артур сидел тихо и наблюдал. - Виоле-е-етта! – голосил мужчина, ударяя красным кулаком по деревянной столешнице. К Имсу почти сразу подошел высокий парень в тяжелой волчьей шубе. Одного глаза у него не было, как и нескольких зубов. Он значительно выделялся среди толпы присутствующих в трактире, хотя бы потому, что был трезв. Поприветствовав подошедшего кивком, Имс несильно тронул носком ноги мешок рядом с собой. - Селезни и утки, с прудов. Всего 13 туш. Возьмешь? Парень цокнул языком, оценивающе глянул на мешок и с ленцой покачнулся с носка на пятку. - 25 монет за каждого. Артур вздрогнул и протестующе забил крылом, когда Имс от возмущения слишком сильно его сжал. - Это грабеж, Уилл! Да я в Запруди бы продал их по полсотни за штуку! - Вот и продавай в Запруди, а здесь этого добра навалом, никто у тебя их не купит. - Виоле-е-етта! Виоле-е-етта! Имс прищурился, глядя на собеседника с тихой угрозой. - 35 и не септимом ниже. - 30 и беру все сразу. Этого тоже продаешь? – он кивнул на Артура, и тот замер, глядя на Имса, словно ожидая, что тот может согласиться. Но он покачал головой и перехватил брошенный Уиллом мешочек с монетами, звякнувшими в полете. Мужчина тщательно пересчитал деньги и кивнул. Артур утих, прекрасно чувствуя, как испортилось настроение у Имса. - Виоле-е-етта! Твоя похлебка пахнет рыбой! Рядом с ним вдруг оказалась девушка, разносившая по залу спиртное. Она схватила самогонщика за ухо, и он тут же заойкал, пытаясь привстать на носки, и засеменил за ведущей его девицей. - Наверное, потому что это рыбная похлебка, ты, старый кретин! Все мозги пропил! Иди прогуляйся! Музыка и голоса на мгновение стихли, послышался звук крепкого пинка, и вслед за ним – падающего тела и отборный мат. Уилл исчез, словно его не было, в зале громогласно захохотали, а Имс поспешил в комнату, которую сдавал ему старый трактирщик. *** Оставив Артура наедине с новой шубой и гложущими его мыслями, Имс поспешил из трактира. Ему нужно было сделать еще несколько дел перед тем, как они уйдут из города. Ничего серьезного – всего лишь некоторые вопросы, которые его тревожили. Имс считал себя довольно умным. Отчасти это было правдой, для своих лет жизненного опыта у него было предостаточно. Но были в городе люди, к которым он прислушивался. Таких было немного, и среди них был и старый трактирщик, приютивший его, и хозяин охотничьей лавки, куда он сейчас направлялся. Перед долгим походом ему стоило пополнить запасы патронов. Насколько бы Имс не привык к этому городу, он считал, что и так долго задержался на одном месте. Не то, чтобы Имса манило в какую-то определенную сторону, нет, но ловить ему здесь было больше нечего. Однообразная жизнь ему порядком осточертела. Имс думал, что осядет только к старости, купит дом и заведет собаку, которую будет брать с собой на воскресную охоту на гусей. А может быть, всего через год его застрелят за карточный долг, который ему не удастся оплатить. А может, через пару лет в том самом доме его будет кто-то ждать, готовить рагу и выращивать свеклу на заднем дворе. Он вздрогнул и закутался в куртку плотнее, поднимая воротник. Погода стала совсем дрянной, возможно, холода наступят намного раньше, чем он рассчитывал, и это тоже надо было учесть. Очень удачно, что он купил Артуру шубу. Конечно, он не планировал тратить так много, и с его стороны это было непредусмотрительно, но Имс не жалел. Выражение лица Артура, потрясенное и ошарашенное, стоило всех потраченных им денег. Шуба действительно хорошо на нем смотрелась, угольно-серая, с богатым мехом на воротнике, ее цвет удачно оттенял чуть смуглую кожу парня. Иногда Имс смеялся, что внутри него умер художник, но оценить красоту он умел. Охотничья лавка находилась на окраине города и располагалась на первом этаже старого покосившегося дома. Вход был неприметный, незнающий человек пропустил бы его. Тяжелая дверь со скрипом впустила Имса и с грохотом закрылась за ним, отсекая поток холодного воздуха; он прошел внутрь, в сухое тепло комнаты. У стойки стоял немолодой сухощавый мужчина, не сдержавший улыбки при виде посетителя. - Имс, - поприветствовал он его кивком. - Чарли. Они крепко пожали друг другу руки, и Имс сел за стол. Первое, что бросилось ему в глаза, это пустые полки в лавке, и одетая на мужчину дубленка, словно он собирался уходить, хотя время было слишком раннее, чтобы закрывать торговлю. Имс нахмурился, но Чарли объяснил все сам. - Поздновато ты спохватился, Имс, за два дня смели все, что было. У меня даже чуть не увели бабушкину охотку, пришлось всыпать негодяям соли в зад. Имс поднял на него тяжелый взгляд и подался вперед. - Это из-за Авроры? - Бинго, - мужчина прищелкнул пальцами и вышел из-за стойки, садясь на стул рядом с Имсом. В руках он крутил жестяную флягу, обитую кожей. – Резвая она больно стала, что твоя кошка. Да и народ словно взбесился. Перестреляли, мне кажется, всю живность в округе. Пытаются сбыть все, что сбывается, а что не сбывается, продать в другом месте. В этот раз все переполошились, и знаешь, что я тебе скажу? Это не так уж плохо. Дома мы построим, а вот жизнь новую нам будет уже неоткуда взять, когда эта ледышка дойдет и до нас. Имс задумчиво потер покрытый щетиной подбородок. То, как мыслил Чарли, ему нравилось. - Верно говоришь. Удивительно, что это не дошло до людей раньше. Я, кстати, собирался валить из города, тут как раз случай подвернулся… - он облизнул пересохшие губы и посмотрел на собеседника, отпивавшего от фляги. – Как думаешь, куда имеет смысл идти? - Ради охоты? Южнее. В любом случае. Все зверье туда бежит, не желает подыхать. Возможно, подальше от Главной дороги конкуренция не будет столь высока. Лес нынче недружелюбен, туда мало кто суется, - он со звоном поставил флягу на стол и обтер губы тыльной стороной ладони. Имс порылся в карманах и, собираясь уже встать, вспомнил, что в последнее время так назойливо крутилось у него в голове. - Чарли, ты слышал про жреца, Эратха? Поговаривают, он периодически появляется то там, то сям. Божку какому-то служит, Безликому, что ли… Мужчина тут же неуловимо посуровел и наставил на Имса указательный палец. Вопрос его явно не порадовал. - Люди уже отказываются от богов, Имс, и не зря ведь. Ничего хорошего ожидать не приходится. Один вред. Опешив от такой реакции, Имс растерялся, не зная, что ответить. - Мне просто нужно знать, Чарли, угомонись, ты же меня знаешь. Я скорее поверю в то, что ледник исчезнет, чем в высшие силы, - отшутился он, вздернув бровь. Чарли поджал губы и поднял глаза к потолку, припоминая. - Был у нас, пару недель назад. Заходил к больным. Только ни черта он им не помог, так что если ты за лечением, то это лучше тебе обратиться к нормальному лекарю, - ответил он нехотя. - Ты не знаешь, что он делает? - Не знаю, не обращался. Только слышал о нем. И поверь, Имс, ничего хорошего о нем не говорят, несмотря на его якобы добрые намерения. Ты его лицо видел? Такие люди не могут быть добрыми. Брось, Имс, от богов пора отказываться. Имс задумался. За эти пять лет, что он жил в этом городе, Чарли смог зарекомендовать себя как умный человек, который не будет утверждать без основания, и его словам можно было верить. Но, с другой стороны, он сам с Эратхом не встречался, а поверить слухам было бы глупо. Мысли в голове Имса роились как пчелы у разоренного улья, и, выкупая у Чарли остаток патронов, он размышлял о том, в чем действительно могла заключаться помощь жреца. - И еще, - произнес Чарли, когда Имс уже прощался. – Когда соберешься из города, воспользуйся помощью цыган. Они не такой уж и плохой народ. - Спасибо за совет, - ответил мужчина, про себя думая, что вряд ли им воспользуется. *** Имс пришел домой не скоро – не было желания возвращаться. Но время текло невыносимо медленно, он успел дважды обойти весь базар и прикупить еще некоторые необходимые вещи, но когда он через весь город, петляя и кружа, вернулся к трактиру, на улице еще даже не темнело. В баре он взял крепленого вина, решив задержаться еще на полчаса, прежде чем подняться в свою комнату, к Артуру. Перекинулся парой фраз с местными завсегдатаями, дал монетку малолетнему попрошайке, ошивавшемуся у Виолетты с надеждой стянуть что-нибудь съестное, и решил, что бежать дальше некуда, понимая, что ведет себя как последний идиот. Лестница на второй этаж предательски скрипела под каждым шагом тяжелых сапог. Он натянул на лицо непринужденное и пьяное выражение, когда входил в комнату. Поставил на стол все свои покупки, полупустой кувшин с вином, и обернулся к Артуру. Артур лежал на его кровати. В комнате было тепло, и кроме рубашки, на парне ничего не было. Он молчал, смотря на Имса. И было видно, что он ощущает тревогу. Он не проронил ни слова, когда Имс скинул дубленую куртку на стул и забрался к Артуру в кровать. Имс был тяжелый, горячий, от него несло вином, и в полумраке комнаты его блестящие глаза казались сумасшедшими, почти безумными. Артур бился молча, стискивая челюсти, и не выдал ни единого звука, пока Имс с остервенением стягивал с него белье, борясь с сопротивлением, и лишь коротко взвыл, почувствовав между ног грубую ладонь. Он содрогался, кусал имсовы пальцы, которыми тот закрывал его рот – хотя кричать - это было последним, что бы он делал в такой ситуации – и судорожно выгибался. Было больно рукам, зажатым под локтем мужчины, когда он, растопырив пальцы, попытался дотянуться до его лица, метя в глаза. Имс сосредоточенно и шумно дышал над ухом, а Артур сгорал от стыда – от непозволительного поведения Имса, от его ладони у себя на члене, от этой тишины, наполненной негромкими, но невозможно похабными звуками. Но больше всего Артуру было стыдно, что несмотря на все попытки сбежать, ударить, не дать ему себя трогать, его тело предательски реагировало на ласку. Бедра против воли приподнимались, пока сам Артур пачкал одну ладонь мужчины слюной, а другую – текущей с головки смазкой, загнанно дыша и издавая едва слышные звуки, которые при богатом воображении можно было назвать стонами. Имс не лез дальше позволенного – если эту дрочку можно было назвать позволенным.. Артур вскинул на него красные глаза, повел с усилием руками, освобождая их из захвата, и отодвинул от своего лица твердую ладонь. - Имс, прекрати, ты же пьян, - прошептал он, глотая слюну, и зажмурился от продравшего удовольствия. Имс творил что-то совсем невообразимое. - Неправда, - ответил он тихо, и ни следа нетрезвости не было в его голосе. Глаза, абсолютно вменяемые, смотрели на Артура с полным осознанием происходившего, и – Артур сдался. Он чуть слышно выдыхал со стонами, обмякнув на кровати, пока Имс, нависая над ним на одном локте, дрочил ему сильными грубыми движениями. Глаза его были закрыты, словно ему было стыдно смотреть на мужчину. И Имсу это не понравилось. Он склонился к нему, потянув по-звериному носом воздух у его шеи, и прижался к ней губами, кусая и засасывая смуглую кожу, терзая ее до наливающегося темно-красного пятна. И только тогда у Артура, тихого до этого момента, прорезался голос. Он взвизгнул на одной низкой ноте, мотнув головой, и, упираясь пятками в постель, кончил. Имс молча отстранился. Артур лежал как выдоенный, смотря куда-то в пространство пустыми темными глазами, грудь его высоко вздымалась от каждого вздоха, пока он пытался привести чувства в порядок. Почувствовав на себе пристальный взгляд, он повернул голову. У Имса отлегло от сердца – он опасался, что Артур будет испытывать к нему отвращение, или ненависть, но его взгляд был чист. - Имс, мне нужно скорее отправляться, – произнес он несколько погодя, коснувшись горячими пальцами его предплечья. Он прижимался к мужчине плечом, кажется, полностью смирившись со всем. - Почему? – спросил Имс, разглядывая тонкие губы Артура, совершенно не слушая его сейчас. - Не знаю, - пожал он плечами. – Что-то подсказывает мне. Вот здесь. И он, обхватив мужчину за широкое запястье, поднял его руку, перекладывая ее себе на грудь. Под ладонью Имса заполошно билось молодое отчаянное сердце. Он нахмурился и встал с кровати. Артур с явно читаемым смущением на лице натянул спущенное Имсом белье и подтянул колени к животу. Послышался тяжелый вздох, но Имс не смог бы точно сказать, кто из них его издал. - Я скоро вернусь, - произнес он и вышел из комнатки. За дверью послышались его быстрые тяжелые шаги, и вскоре все стихло. *** Погода испортилась. Над трактиром уже нависали тяжелые свинцовые тучи, грозившиеся пролиться дождем. В голове Имса промелькнула мысль, что стоило взять с собой куртку, но возвращаться в комнату не стал. Он вышел на задний двор, где едва слышался разгульный шум главной залы, доносившийся пьяный смех и музыка были не столь громки, и в этот момент он пожалел, что не курит. На бочке в углу двора сидел большой черный кот и с невозмутимым видом вылизывал себя под хвостом. - Кис-кис-кис, - позвал Имс. Кот повернул к нему плоскую косматую морду с обкусанными ушами и посмотрел на него как на идиота. Имсу стало совестно. - Не ерунди, - сказал кот низким скрипучим голосом и вернулся к своему занятию, ничуть не смущаясь. - Я знаю. Я пошутил, - ответил Имс. За его спиной раздался натужный кашель, следом звук бьющей о землю тугой струи и бряцанье металлической пряжки ремня. Кто-то звучно высморкался и повторил. - Не ерунди. Кто водит с собой курицу. Заведи собаку. Имс обернулся на трактирщика, застегивавшего штаны и отиравшего о край дома руки. Кот спрыгнул на землю и поковылял вдаль так, словно ему в свое время перебили все лапы. Мужчина задумчиво проводил его взглядом и перевел взгляд на старика, который пытался поджечь кончик самокрутки. В воздухе запахло сладковатым дымом, и Имс поморщился. - На собаку еще накопить надо. - Понятное дело, ни у кого нет лишнего богатого родственничка, желающего подарить тебе псину. Не зная, как прокомментировать его слова, Имс промолчал. Он уже начал несколько замерзать. - Я слышал, ты хочешь уйти из города. - Чарли такое трепло? – Имс усмехнулся. - Не думаю, что это столь секретная информация, я бы все равно узнал в первую очередь, - он затянулся и снова закашлялся. - Старик, от этого дерьма тебе только хуже… - начал Имс, но трактирщик, откашлявшись, его перебил. - Эратха видели пару дней назад, направляющимся в Рачьи болота. Если ты поспешишь, то сможешь его застать в городе. Только зачем он тебе? - Не знаю, - Имс ответил максимально честно, поскольку сам не совсем понимал, что движет им и почему ему так хотелось найти жреца и выбить из него всю информацию о том, что он сделал с Артуром. Было у него в груди какое-то предчувствие, но не сродни легкокрылым бабочкам, трепещущим в ожидании, а тяжелым свинцовым шарам тревоги, перекатывающимся где-то глубоко внутри, до противного холодка, бежавшего по коже. Это нельзя было назвать простым любопытством. - Что ж, если ты связался не с теми людьми, или внезапно поверил во всю эту ерунду с этими богами, что, зная тебя, мне кажется нереальным… то можно тебе лишь посочувствовать. И пожелать удачи. - Старик, удача мне не нужна, - ответил Имс резко. - Тебе виднее. Имс коротко кивнул и пошел к двери, пока трактирщик шумно кашлял после очередной затяжки. Тяжелая сосновая дверь поддалась только после того, как он с усилием приложился кней плечом, и в этот момент старик снова заговорил. - Если это из-за того парня, то, Имс, не позволь затащить себя в трясину. - Не позволю, - ответил тишине Имс уже на пути в свою комнату, глубоко погруженный в тревожные мысли. Артур, казалось, спал, но как только Имс подошел ближе и коснулся его волос ладонью, он открыл глаза и внимательно посмотрел на него. - Собирайся, - коротко произнес Имс. – Мы выходим через пару часов. *** Новая шуба Артуру была весьма к лицу и придавала ему некую величавость. И хотя он постоянно смущался и злился, что Имс считал весьма милым, но все равно признал, что такой подарок был ему очень даже необходим. Он как раз кутался в высокий соболиный воротник, пряча пятно засоса от любопытных взглядов, когда Имс переговаривал с крупным пожилым человеком, главным среди цыган, договариваясь о плате за помощь. - Мы довезем вас до Распутья, между Запрудами. Оттуда лесом до Кислой переправы, а там пехом до Рачьих болот всего полдня пути, быстро доберетесь. Дело ваше, конечно, но приберегите что-нибудь поопасней вашей пукалки. Все-таки Имс прислушался к совету Чарли. Пораскинув мозгами, он пришел к выводу, что чем быстрее они выберутся из города, тем будет лучше, тем более что оплата была просто смешной. Имс широко улыбнулся цыгану и похлопал по шее серую кобылку, запряженную в повозку, и затем повернулся к Артуру, который весь сжался, пытаясь стать как можно незаметнее. Мужчина потер замерзшие ладони друг об друга и неспешным шагом приблизился к нему. Цыгане выдвигались через четверть часа, и их должны были позвать. - Не трясись так, - добродушно произнес Имс, разглядывая неровные ряды домов в сгущавшихся сумерках. Не то чтобы он прощался с городом, но внутри все же плескалось что-то вроде глухого сожаления. Ему будет не хватать его. Он отвел взгляд от домов и с некоторым сомнением посмотрел на Артура. Такому человеку, как он, не привыкшему к жизни в лесу, охоте и долгим переходам, будет нелегко. Артура нельзя было назвать нежным или женственным – таких черт в нем не было. Но в любом случае непривыкшему человеку поначалу в лесу тяжело. - Если тебе будет трудно идти, ты всегда можешь превратиться в утку. На крыльях же легче? – спросил Имс, тщетно пытаясь разглядеть на шее поставленную им ранее метку. Артур проследил за его взглядом и втянул голову в плечи, выглядя взволнованным еще более чем прежде. Он покачал головой, покусал губы, и ответил. - Не думаю, что крыло восстановилось так быстро. Да и ты же знаешь, Имс, у меня нет желания оборачиваться. - Я это знаю, но когда мы будем идти по нескольку часов без передышки, ты вполне можешь изменить свое мнение, - Имс растянул полные губы в улыбке, сверкнув зубами. – Но это не значит, что я понесу тебя на шее. Артур нахохлился еще больше, на что Имс расхохотался. - Я не слаб! Ты думаешь, я не выдержу какого-то похода? – с вызовом произнес он, но у Имса было свое мнение, и он расслабленно отмахнулся. - Вот и покажешь мне, на что ты способен, когда окажемся в лесу. Это не твои грядки с огурцами, здесь расстояние будет поболе, и твоя милая подружка не принесет тебе яишенку с утра. Придется делать все самому. Имс внимательно смотрел на Артура, улавливая на его лице каждую эмоцию. Парень злился. - Не держи меня за идиота, я все прекрасно знаю. И… не смей упоминать Абигейл. Ты ничего не знаешь. - Конечно, я ничего не знаю. И не хочу знать. Мое дело – добраться до Рачьих болот. Дальше ты пойдешь сам. - Естественно, - процедил Артур сквозь зубы, уши которого полыхали далеко не от холода. - Ну и еще я заберу свой должок, - Имс многозначительно указал на шубу, и в этот момент со стороны телеги донесся пронзительный свист. Мужчина отвернулся. – Пошли, нас зовут. Он развернулся, не дожидаясь Артура, который от раздражения не знал, куда себя деть. У повозки толпился народ, и, судя по их разговорам, цыгане также обещали им помочь, что заставляло Имса задаваться вопросом, как они все поместятся. Били копытами кобылки, потрясая длинными нестрижеными гривами, и мужчина рассеянно погладил одну по влажному носу, прислушиваясь к недовольным голосам. Под ногами вертелись дети цыган, чумазые мальчишки и девчонки, лопоча что-то на своем языке. Артур стоял позади Имса, но тот даже спиной чувствовал излучаемое им неудовольствие. - Забирайтесь, забирайтесь! – прокричал сидящий на козлах высокий тощий цыган, и Имс заторопился. - Побыстрее, лапушка, пока еще есть места, - он подсадил Артура в повозку, с удовольствием подхватывая его под зад, не преминув весьма ощутимо ущипнуть, и ловко забрался следом, уже слушая возмущенное шипение в свой адрес. Они заняли место в самом начале, где было сухо, и нос щекотал запах сухой травы. Мужчина бесцеремонно подвинул парня ближе к себе, перепроверил сложенные рядом мешки, и терпеливо стал ожидать, пока остальные устроятся на своих местах. Поместились ожидаемо не все, и еще добрые полчаса они не могли выехать, пока старый цыган разбирался с возмущенными людьми, которые громко требовали вернуть свои деньги. - Видишь, детка? Если бы ты чуточку дольше дул свои прелестные губки, мы бы остались с носом, - Имс, казалось, был более чем доволен, слушая ругань. И вот на повозку набросили плотный кусок брезента, накрепко привязав, чтобы в дороге тот не слетел от ветра, внутри стало темно, и лошади медленно тронулись. Повозка мягко покачивалась на неровной дороге, слышался дробный перестук копыт, негромкие разговоры кучеров, внутри было тепло, и Артур, оттаяв, положил голову Имсу на плечо, прикрывая глаза. Рядом с Имсом сидели двое цыганских ребятишек, мальчик, аппетитно хрустевший яблоком, и девочка, они громко переговаривались и то и дело оглядывались на мужчину. Они дергали его за рукава дубленки, а Имс, сбитый с толку, непонимающе улыбался. На противоположном краю повозки засмеялся тот самый старый мужчина, с которым договаривался Имс. - Береги свое золото, парень, этим пронырам дай только пустить пыль в глаза, - и он громко окрикнул своих детей, которые после этого чуть присмирели. Имс рассмеялся и достал из внутреннего кармана куртки пару монет, подкидывая их радостно загалдевшим детям. Имс, не в состоянии подавить смех, повернул голову, и заметил, что Артур не спит. Он прижимался щекой к плечу, и какая-то растроганная улыбка освещала его лицо. Постепенно в повозке стало тише, задремали дети, положив головы на колени своему отцу, негромкие переговоры стали почти не слышны, а вскоре и совсем прекратились. Шуба Артура нагрела Имсу бок, и у мужчины начали слипаться глаза. Убаюканный дорогой Имс так и заснул, уткнувшись носом в растрепанные волосы Артура. Снаружи завывал холодный ветер, поступь лошадей замедлилась, словно они тоже засыпали, и сквозь сон Имсу казалось, что они плывут на корабле по нескончаемому морю. Разбудили его громкие голоса и какая-то шумная деятельность вокруг. - Приехали, - прошептал рядом с его плечом Артур и заспанно зевнул – проснулся он немногим раньше Имса. Брезент, шелестя, соскользнул на землю, где его подхватили молодые цыгане, сидевшие ранее на козлах, и свернули в рулон. Тут же неприятно повеяло холодом, и Имс встал, чувствуя, как затекшие ноги тут же закололи тысячи невидимых иголочек. Рядом закопошился Артур, подбирая их вещи. Едва занимался синий холодный рассвет, изо рта Имса вырывались густые облачка пара, и он отметил, что в городе было несравнимо теплее. С повозки сошли еще трое мужчин, все на одно лицо, крепкие, с тяжелыми сумками за плечами, и бодро двинулись вдоль дороги, а Имс, дождавшись, пока они отойдут на порядочное расстояние, подхватил свой мешок, пошел в противоположную им сторону, к густому лиственному лесу, ощетинившемуся острыми голыми ветками. Артур, закинув на плечо свою сумку, поспешил за мужчиной. Но пройдя пару десятков шагов, Имс остановился как вкопанный. С сосредоточенным лицом он рылся во внутреннем кармане, и, не обнаружив там достаточной части монет, рассмеялся. - Вот пройдохи! – он обернулся к стоявшей у дороги повозке, где цыганские дети что-то громко кричали ему и махали руками. Имс снова разразился смехом, махнул им ответно, и снова двинулся вглубь леса. - Ты им понравился, - заметил Артур с улыбкой. - Им понравились мои деньги, - проворчал в полушутливом тоне мужчина, взглянув коротко на парня. – Ты как? Артур помедлил с ответом, но когда заговорил, то голос звучал вполне честно . - Уже лучше. Правда, до сих пор мало что осознаю. Совсем недавно я еще подыхал в родном доме, а сейчас иду навстречу чему-то с малознакомым мне человеком. Как быстро все может поменяться, Имс. Они не разговаривали об этом ранее. Имс думал, как парню могло быть тяжело, и какие мысли его могли терзать. Он не был на его месте, и его догадки оставались лишь догадками. Тем не менее, сложить два и два мужчина мог так, чтобы в итоге вышел близкий к верному ответ. Все это время он тактично молчал, решив, что если Артур захочет этого разговора, то он сам его начнет. Нежелание говорить, выраженное в обычных фразах вроде «Все в порядке», «Все замечательно», Имс понял бы сразу, и не стал бы лезть в душу Артуру. Но сейчас, когда тот начал что-то объяснять, что, возможно, терзало его душу сильнее, чем Имс мог себе представить, он был готов слушать и внимать. - Неужели ты передумал? – произнес он как можно небрежней, перешагивая тонкую поваленную березку, ветки которой цепанули его за брюки. Артур замялся. - Нет, не передумал… Хотя, я до сих пор не знаю, зачем иду. Жрец сказал, нужно добраться как можно скорее, чтобы Безликий мог снять заклятие. Только я привык, ну, знаешь, к каким-то побочным эффектам, как-то внезапно у меня бы вырос большой нос или еще чего… Имс захохотал, не удержавшись. - Ну, знаешь, от кое-чего большого никто бы не отказался. Артур вспыхнул. - Ты понял, о чем я говорю, - натянуто проговорил он, пихая носком сапога ветку, и вздохнул. – Мне кажется, здесь какой-то подвох. - Может, это действительно подарок судьбы, и тебе не стоит вообще куда-то спешить? - Нет, - парень коротко покачал головой. – Я ощущаю внутри, что стоит завершить дело до конца. Хотя бы узнать, что там. И веришь, Имс, я подозреваю, что я чисто физически не смог бы повернуть обратно, - он вздохнул. Они прошли достаточное расстояние, чтобы Имс начал ориентироваться только на свои внутренние ощущения. На слова Артура он не ответил, застыл на месте, прислушиваясь к закричавшим вдалеке птицам, и внезапно повернул в сторону, так, что они сделали порядочный крюк, прежде чем снова пошли прямо. Артур, пока выдерживая темп ходьбы, шел за ним как привязанный, не спрашивая ничего и ничему не удивляясь. И эта наивность Имса несколько поразила. - Дело, конечно, твое, пупсик. Посмотри на это с другой стороны: ты живой, не помираешь - разве это плохо? – Имс замедлил шаг и обернулся к нему, скользнув взглядом по его фигуре. - Плохо может быть то, зачем это сделали, - Артур сделал шаг к нему и замер, подняв подбородок. – Я же не могу знать, ты сам сказал это. - Поздно сетовать и причитать, лапушка, ты же уже согласился на эту сделку. Стоило раньше думать, - то, что светилось где-то внутри глаз Имса, можно было бы назвать даже сожалением, если бы его взгляд не стал почти сразу жестким. Артур поджал губы и нехотя кивнул. - Ты прав, - произнес он, и задал вопрос, который Имс себе когда-то уже задавал. - Но разве ты бы не захотел пожить еще немного, пусть даже с каким-то условием? Мужчина поправил лямку мешка, перекинутого через плечо, и подался вперед. Щеки Артура коснулись ласковые пальцы. - Нет, с подобным условием я бы жить не захотел. Не верю я в эти все шаманские штучки, - он убрал руку, поудобнее перехватывая мешок. - А так - поживем-увидим, что дальше с тобой станется. И вырастет ли у тебя большой член, - добавил он, смеясь на возмущенное шипение Артура. - Ну у тебя и шуточки, - недовольно проговорил он, щурясь на широкую спину Имса. Тот помолчал, размышляя о чем-то про себя и приходя к какому-то выводу, и произнес честно, с широкой улыбкой. - Но знаешь, я рад, что ты живой, и ты здесь. Не дожидаясь, пока Артур придет в себя, Имс ускорил шаг. Им нужно было пройти достаточно много, чтобы добраться до Кислой переправы, и у него не было желания растягивать поход. По его расчетам, туда можно было дойти за пару дней, при должном темпе ходьбы и усилии. Но – явно не с этим человеком. Тем не менее, к удивлению Имса, спустя полчаса похода через сплошные поваленные деревья, сучья, выступавшие из земли корни, почти незаметные норы, он так и не услышал ни слова от Артура. Парень упорно молчал, и хотя было слышно, как он шумно выдыхал, он так и не проронил ни единой жалобы. Мужчина обернулся через плечо, подозрительно прищуриваясь, но Артур даже не удостоил его взглядом. Более того, он сжал зубы, сделав короткий рывок вперед. Теперь он шел чуть впереди, и Имс мог видеть, как напряжены его плечи и с каким трудом ему давался этот темп. Дыхание его стало тяжелым, с присвистом. И, как Имс и предполагал, Артур растерял все свои силы уже буквально через полчаса. Смилостивившись, он замедлился, делая шаг меньше, и заметил, с какой благодарностью парень взглянул на него, принимая этот темп. - Не спеши, привала не будет еще ближайших пару часов. Успеешь ты, не волнуйся. Обходя широкий ствол бука, раскинувшегося на их пути, Артур кивнул – берег дыхание. Чем дальше они заходили в лес, тем гуще и темнее он становился. Имс понял, что имел в виду Чарли, когда говорил, что здешние места стали более недружелюбными. Под ногами скрипела почерневшая облетевшая листва, и только этот звук нарушал тишину чащобы. Лес словно замер, затаившись или испугавшись чего-то, и Имсу это не понравилось. Он насторожился, оглядываясь по сторонам. Притих сбоку и Артур, почувствовав себя неуютно среди безмолвствующих деревьев. Не кричали даже птицы, что Имса насторожило сразу, и не шелестели голые ветки деревьев – не было ветра. - Обойдем, - произнес Имс, и отошел в сторону. Что-то ему подсказывало, что впереди могло быть опасно. Артур кивнул – Имс скорее почувствовал, как колыхнулся воздух от этого движения, чем увидел. Казалось, они окончательно отклонились от первоначального маршрута, и прошла целая вечность, прежде чем он заметил то, что его тут же успокоило. Помятые ветки кустов и изрядно притоптанная листва четко показывала, что здесь совсем недавно проходили охотники. Не зверь, а люди – это означало, что тревожиться уже было чем. Хотя и надеяться на удачную охоту – тоже. Порой Имсу в лесу становилось страшно – вот как несколькими минутами ранее. Все пять органов чувств затапливало какое-то смутное ощущение, а внутри начинали звенеть тревожные колокола, и мужчина, подчиняясь голосу разума, сворачивал с тропы – или наоборот, возвращался на нее. Он верил, что в лесу могли встретиться звери пострашнее любого хищника. На привале Имс вручил Артуру короткий острый нож с удобной костяной рукояткой. Лезвие с одной стороны было немного загнуто, а с другой – зазубрено, и являло собой весьма опасное оружие в ближнем бою. Было немного жаль расставаться с ним, ведь он носил его с собой уже несколько лет. Артур удивленно вертел в руках подарок, и только собрался было открыть рот, чтобы поблагодарить Имса, как тот перебил его. - Это скорее для меня, а не для тебя. Я буду спокоен, зная, что ты сможешь обороняться. Только не размахивай им направо и налево, - предупредил он, когда Артур подкинул нож на ладони, а его лицо явственно выражало желание уже пустить его в дело. – При отсутствии мозгов он станет бедой, а не спасением. Артур скомкано его поблагодарил, убирая лезвие в короткие кожаные ножны, и к изумлению Имса, порывисто подался вперед, обнимая мужчину за шею. Соболиная шерсть на воротнике приятно щекотала Имсу щеку, и он с мягким смешком приобнял парня в ответ. Держать его тело в руках было весьма приятно, так что когда Артур отстранился, пряча смущение, ему пришлось подавить разочарованный вздох. Они наскоро перекусили, и вместе с флягой воды Имс достал мешочек с сухофруктами. Артур рассказывал что-то из своей жизни, но Имс особо не прислушивался, только вставлял фразы в нужные моменты и смеялся над его шутками. Голова Имса сейчас была забита совсем иным. Он размышлял, стоило ли выйти обратно на дорогу, и идти деревнями, пусть и совершая чрезмерно большой крюк. Но, посмотрев на вновь ожившего Артура, который, казалось, уже никуда не спешил и в полной мере наслаждался привалом, он пришел к выводу, что можно было и рискнуть. Не деву же ведет за собой, а взрослого парня, у которого голова была на плечах, а значит, он был в состоянии преодолеть путь, помогая Имсу. А те странные ощущения, взбурлившие в Имсе в глубине леса, могли оказаться ложной тревогой – хотя и не стоило так легкомысленно об этом забывать. По прикидкам Имса, они прошли еще с десяток километров. За это время над их головами пару раз пролетал косяк уток, в связи с чем Имс решил, что впереди должен быть пруд или озеро, около которого можно было остановиться на ночь. На такую удачу, как небольшой домик или хотя бы землянка, Имс не стал надеяться. Дорога проходила молча. Воздух был менее морозный, чем на открытом пространстве, от того казалось, что среди деревьев не так холодно. Лес величественно возвышался над ними, но тревога больше не ощущалась, он казался живым. Впереди показался просвет между деревьями. То была небольшая полянка, которую Имс сразу же облюбовал. Он тщательно осмотрел землю, заглянул чуть далее за стволы и удовлетворенно кивнул, скидывая с плеч мешок. - На ночь останемся здесь. Утром пойдем дальше. - Прямо здесь? – уточнил осторожно Артур, с некоторым сомнением оглядывая влажные прелые листья на земле и торчащие корни. - Да, лапушка, прямо здесь, - подтвердил Имс, некрасиво осклабившись. – Или ваше величество боится чего-то? Или земля для ваших косточек недостаточно мягкая? Уж простите, что имеем. Артур моментально вспыхнул – показал он себя, конечно, не с лучшей стороны перед Имсом. Совсем недавно он убеждал его в том, что прекрасно знал, на что идет, но он наверняка надеялся, что и в этот раз среди леса будет стоять избушка, с печкой и вполне удобной кроватью. Имс прямо читал его мысли. - Пупсик, мы не на курорте, тут не будут через каждые пару метров тебе хоромы. - Я знаю, Имс, знаю, - перебил его Артур, понимая, что сгорит от стыда, если он произнесет еще хоть слово таким тоном. - Тогда собери веток для костра, - он указал на ближайшие деревья и на тонкие сухие прутья на высоте их роста. Артур уныло пошел делать, что велено. Имс посмотрел на небо, пытаясь прикинуть, сколько у них времени до заката – за тяжелыми серыми облаками солнца не было видно, и даже примерно нельзя было понять, где оно находится. В это время года темнело слишком быстро, ночи были безлунными, глухими, а путешествовать ночью – себе дороже. Мужчина с самого детства наслушался историй, когда волки, озверевшие от недостатка пропитания в лесу, нападали на охотников. Нож, подаренный Артуру, конечно, не сможет защитить от волка, но Имс обязан был сделать все, чтобы не допустить ситуации, в которой парню придется использовать этот подарок. Сняв с бедра короткий небольшой топорик, Имс отошел от полянки вглубь леса. Здесь лиственные деревья менялись на молодой ельник. Пушистые зеленые ветви смотрелись слишком странно и контрастно на фоне оголенных стволов. Пахло влажностью – значит, неподалеку действительно был какой-то водоем, а услышав в стороне негромкое кряканье, Имс только убедился в этом. Перехватив топорик удобней, он нарубил широких еловых лап, которые по его задумке должны были послужить для них с Артуром крышей. Когда же он вернулся на полянку, Артур уже притащил взятое откуда-то большое полено и теперь суетился около него, сооружая кострище. И вскоре по веткам плясали бойкие язычки пламени, рядом возвышался неуклюже сделанный, но вполне крепко стоящий шалаш из еловых лап. Артур выглядел умиротворенным, хоть и оглядывался пару раз по сторонам с тревогой. В голову Имса пришла мысль. Возможно, она была не слишком хорошей… Сжав ладонь на рукоятке топора, он осторожно обогнул поляну, стараясь ступать как можно тише, но того даже не требовалось – Артур безмятежно смотрел в огонь, грея руки у костра, и пропустил момент, когда Имс оказался у него за спиной, а холодный металл топора обжег ему шею. Артур шумно сглотнул и замер. - Ты был бы уже мертв, - произнес негромко Имс, опуская взгляд на шею парня, где бешено билась жилка. – Если бы это было мне нужно, - он отстранился, снова вешая топорик себе на бедро. Артур же не сдвинулся с места, сидел, словно вмиг окаменевший, а Имс продолжил, свирепея. – Ты совершенно не побеспокоился узнать, кто я и куда иду. Вдруг я убиваю людей? Ты такая великолепная жертва для маньяка, Артур. Все думают, ты давно мертв. О чем ты вообще думаешь? Пошел за незнакомым мужиком! Имс беспокоился – оттого и злился. И эта мысль мгновенно отрезвила его. Когда он успел привязаться? Некрасиво было так поступать, подумал он чуть погодя, так и не услышав от парня ответа. Тот обернулся к нему только спустя пару минут, когда Имс не удержался и привлек Артура в объятия. - Наверное, потому, что я тебе верю? – произнес Артур чуть слышно и посмотрел на Имса так, что тому показалось, что в желудок залили свинца. Момент был неприятным, и Имс, прихватив свое ружье, сбежал к озеру. Однако вернулся совсем скоро, словно и не отходил далеко. В руках он нес две утиные тушки, и лицо его было вытянуто от удивления. В ответ на вопросительный взгляд Артура, Имс нервно рассмеялся. - Детка, ты не поверишь. Они просто подлетели ко мне и дались в руки. Мне даже убивать было их совестно. Артур недоверчиво посмотрел сначала на дичь в его руках, затем на него самого. Мужчина уселся неподалеку от костра и с изумлением на лице принялся изучать уток. Вот только ничего аномального он в них не нашел. - Просто подлетели? – переспросил Артур. - Именно. Как завидели меня, закрякали, взлетели с озера и сели у моих ног. Правда, когда я двух схватил, они разлетелись, - Имс растерянно почесал бровь. - Брешешь. - Да если бы. Ты слышал хоть один выстрел? - Нет, - нехотя признал Артур. - Утки свежие? - Я в этом не разбираюсь… - Посмотри сюда, свежие? – настойчиво ткнул его носом Имс. Артуру пришлось признать, что утки выглядели так, словно их поймали только что, всего пару минут назад. Тельца были еще теплыми. – Вот видишь. Не брешу. Так что тебе задание – разделать их. Артур опешил. Ему показалось, что он ослышался. - Я? - Ну не я же, пупсик. Я хожу на охоту, ты готовишь. Все справедливо? - Имс, я тоже могу же селезнем быть… - он скрестил руки на груди, словно защищаясь, брови были просительно выгнуты. Будь Имс более мягкотелым, он бы пошел у него на поводу, но сейчас упорно стоял на своем. Передав тушки Артуру, который, казалось, несколько побледнел, он удобно устроился в шалашике. - Сначала их нужно ощипать, - подал голос Имс, довольно улыбаясь. Он прямо издалека чувствовал нежелание Артура заниматься этим. Ветки чувствительно уперлись Имсу в бок, когда он повернулся, чтобы пронаблюдать за парнем. Артур с таким опасением на лице ощипывал тушку, словно она должна была выскочить из его рук и убежать. – Не бойся, она не кусается. И расслабься, тебе еще потрошить ее, - произнес Имс, не скрывая легкого злорадства. Дело шло медленно, но Имс его не торопил и не подгонял. К тому времени, как в небольшом котелке оказались изрядно уменьшенные куски мяса, он успел немного подремать, пригревшись среди веток, не пропускающих холодный ветер. К своему заданию Артур подошел ответственно и очень педантично – мясо было чистое, без жилок и костей, так, как сам Имс не сделал бы. - Да у тебя талант, - сказал Имс, потрепав Артура по волосам. Тот через силу улыбнулся. Между деревьев разнесся крепкий аромат жирной похлебки. Артур опять нашел свои пряные коренья, от одного запаха которых у Имса начинала выделяться слюна, так что даже тревога, что они могли привлечь диких животных, отошла на второй план. Он снова убедился, как потрясающе Артур готовит, и успел перехватить последний кусок, прежде чем на него нацелился парень. После плотного ужина Имса начало клонить в сон, его разморило, а отблески огня на деревьях убаюкивали, но спать было нельзя. Рядом сонно сопел пропахший костром Артур, добирая куском лепешки мясной соус, Имс заставил себя встряхнуться и скомандовал хриплым голосом: - Лезь внутрь, лапушка. Расстели спальный мешок и укройся шубой, не замерзнешь. - А ты? – посмотрел на него Артур сонными глазами. За этот день он очень устал, и сейчас бы с удовольствием лег спать, но его интересовал Имс. - А я разбужу тебя через несколько часов, ты не беспокойся. Покараулишь костер, пока я буду отсыпаться. Услышишь рядом вой или еще что-нибудь, что тебя напугает, буди меня. Хотя зверье не полезет близко к горящему огню. Артур кивнул, прикрывая рот от зевка, и полез в шалаш. Там он долго копошился, раскладывая спальный матрас, и Имс все никак не мог расслабиться, слушая шумную возню, раздражавшую его. Не вытерпев, Имс поднялся с места вслед за ним и, грубовато пихнув Артура с матраса, в два мгновения разложил спальник, как было нужно. Артур, не размениваясь на долгую благодарность, тут же упал на него и на ощупь пригреб к себе шубу. Имс усмехнулся. Сонный мягкий Артур выглядел неприлично мило. Хотелось его погладить, пощупать, и, повинуясь желанию, он положил ладонь ему на бедро. Ответной реакцией стал только сонный взгляд из-под ресниц, и Имс понял, что от этого разморенного тела ничего нельзя будет добиться. И, тем не менее, он наклонился, упираясь ладонью в матрас. Провел носом вдоль его скулы, до линии волос, пропахших дымом, и уткнулся в них, целуя Артура в висок. Царапнул щетиной коротко, скользнул полными губами к уголку его губ. Артур потянулся навстречу скорее интуитивно, глаза его были плотно закрыты, и если бы не неверные ответные движения, можно было решить, что он спал. Но он тянулся к прикосновениям, сам прижимался к сильному телу, и на какое-то мгновение Имс едва не сдался, лишь усилием воли заставив себя отстраниться. Артур не протестовал. Вздохнув тихонько, он повернулся на другой бок. Мужчина прикрыл его плотнее сползшей шубой, и вылез из шалаша. С наступлением темноты, стало холоднее и неуютнее. Подкинув в огонь несколько веток покрепче, поворошив угли, отчего Имса обдало потоком горячего воздуха, он замер, смотря вглубь леса. Он не выглядывал там ничего конкретного. Чтобы не заснуть, он начал перебирать в уме методы охоты, которые знал, на кролика, на оленя, на птицу. Артур в шалаше утих – кажется, заснул. У Имса гудели ноги от перехода, но он встал, прошелся по поляне, не отходя далеко от огня, натащил к костру еще веток, которые пропустил Артур, вернулся на свое место и задумался. Впереди был еще день путь, если не больше. Артур рвался вперед, и это можно было использовать. Имс без труда мог бы идти больше и быстрее, но это, в конце концов, сказалось бы на самом Артуре. А еще внутри головы, где-то у края подсознания, вертелась пренеприятнейшая мысль, которая зудела и твердила, что Имс бросить Артура в Кислом перевале не сможет. И дело было не только в том, что тот с трудом пойдет по лесу в одиночку – как раз таки в одиночку он смог бы справиться лучше, если бы встал на крыло. Вот только Имса все не отпускал этот жрец. Артур размышлял верно, и его слова о том, что это могло быть подставой, неправдой, каким-либо вымогательством, накрепко въелись Имсу в подкорку. И ему чертовски хотелось разобраться во всем этом. «Будто у меня нет дел поважнее», - подумалось Имсу. Он и сам не мог понять, почему не хочет с миром отпустить эту историю, и Артура вместе с ней. *** Ночь тянулась бесконечно. Имс дважды почистил ружье, пожевал сушеные яблоки, выстрогал из ветки колышек, побродил вокруг костра. Спать не хотелось, холод взбодрил, но время от того не шло быстрее. В голове щелкнул переключатель, активировав способность непрестанно быть внимательным к лесу, но упуская возможность следить за ближайшим окружением. Поэтому Имс, сосредоточившись на звуках вокруг, оставил без внимания короткий приглушенный хлопок совсем рядом. Опомнился он только тогда, когда раздалось испуганное кряканье и громкий шорох. Он подскочил на ноги. В шалаше на спальнике Артура сидел селезень и шумно бил крыльями, привлекая к себе внимание. Он кричал, громко и резко, но замолк, завидев мужчину. Пару раз взмахнув крыльями, он неловко поднялся в воздух, западая на один бок, и подлетел прямо в руки к ошарашенному Имсу. Тот подхватил легкое тельце, Артур встряхнул головкой, блеснув синими с зеленым переливом перышками, и неощутимо ущипнул Имса за дубленую кожу куртки. - Артур, ты чего это? – гладкий бок, по которому Имс прошелся пальцами, на ощупь был словно шелковый, перышки лежали плотной, красивой пеленой, тело было горячим, а убыстренное сердцебиением птицы, казалось, можно было услышать за пару километров отсюда. Было странно ощущать живого селезня у себя в руках – в большинстве случаев Имс трогал уже убитых. Ощущение же теплой тушки вызывало почти восторг. Утка, конечно, не дикая кошка или волк, но тоже тварь не ручная, и то, как сейчас притихший Артур ластился к поглаживавшей его руке, было удивительным. Не уверенный в том, понимает ли его Артур, Имс помедлил и снова обратился к нему по имени, чуть тише, боясь спугнуть. Он сел на постеленный на землю кусок шкуры, бережно держа селезня в руках, и аккуратно расправил ему одно крыло, то, которое подбил дробиной. В крыле не хватало нескольких перьев, но в целом рана уже не выглядела опасной. Птица сидела смирно и позволяла осматривать себя. Взгляд у нее был чисто артуровский, чуть укоризненный, но мягкий. А быть может, дело было не во взгляде, а в наклоне головы – Имс понять не мог. - Артур, лапушка, обернись обратно, поговорим, - позвал Имс встревоженно. Но селезень продолжал сидеть, поджав под себя лапки, и лишь издал тихий клекот, тряхнув головой. - Ты не можешь, да? – догадался Имс, помрачнев. В какой-то момент со стороны озера поднялся шум, гул. Он нарастал, как ветер во время бури, пугающий, так, что не сразу можно было понять, что это встали на крыло сотни птиц, оставшихся у водоема на ночь. Они не издавали ни звука, не предупреждали друг друга об опасности, они не были напуганы присутствием какого-либо хищника. Птицы, словно повинуясь какому-то инстинкту, взлетели ввысь над деревьями, замирая там. Зашумели деревья, затявкала где-то лиса, и, несмотря на то, что была глубокая глухая ночь, создавалось впечатление, что наступило утро - лес проснулся. Имс, потрясенный, смотрел на небо, по которому тонкой пеленой разлетелись птицы, и Артур забился в его руках. От неожиданности выпустив его, Имс попытался было поймать обратно, но селезень лишь ловко выскользнул из пальцев, словно протекая сквозь них водой. Он закричал громко, будто взывая, поднимаясь все выше и выше, и птицы в небе отозвались единым громким криком. Имс, никогда не наблюдавший ранее подобного, почувствовал, как похолодело где-то в груди. Стало еще темнее – это собрались в огромную неясную тучу утки, и Артур улетал к ним. Они его звали, пытались забрать. Имса захлестнули злость и отчаяние. Так-то просто они шли, чтобы в один момент Артура забрали эти чертовы утки? - Не пущу, - зарычал он, подбираясь для прыжка. Злость придала ему сил, тело собралось и рвануло вперед, как сжатая пружина, и когда казалось, что Артура уже не достать, он потерян, Имс выбросил руки вперед, и пальцы коснулись шелковистого птичьего бока. Он ожидал кару с неба, будь то атака птиц на него, и уже был готов с боем пробиваться сквозь тучу перьев и крыльев, как небо внезапно просветлело, грозный гул утих, деревья замерли, и к Имсу спланировало несколько уток. Артур тихо сидел в его руках, не сопротивляясь крепкой хватке – сейчас Имс как никогда боялся его потерять. Пара больших селезней прошагала к нему, осторожно ставя лапы, и уселась у его ног, ничуть не боясь ни его, ни огня рядом. От потрясения Имс забыл, что хотел отругать Артура, так беспечно рванувшего от него. И в это мгновение снова раздался приглушенный хлопок, который Имс слышал ранее, и в его объятиях оказался дрожащий, натянутый как струна, Артур. С парня осыпалось несколько перьев, глаза были широко распахнуты. Он не произнес ни слова, как бы Имс его не тряс, сколько бы ни звал по имени. Повторение той истории изрядно напугало Имса. - Артур, детка, приходи в себя, это же я, Имс, - приговаривал он, растирая его тело в руках, холодевшее непозволительно быстро, целуя его лицо. – Ну же, лапушка, не придуривайся. Но Артур не придуривался. Имс усадил Артура поближе к костру, от его движений утки у ног встрепенулись, недовольно прищелкнув клювами, и переместились поближе к ним, но он не обратил на них никакого внимания. Чтобы привести в чувство Артура, в ход пошли пощечины, вода из фляги, и Артур пил, делая крохотные глотки. Именно сейчас он понял, почему парень был так против трансформации. Уже второй раз при нем происходил подобный припадок. Но ведь тогда у трактира обошлось без этого, Имс ничего не мог понять. Как и в прошлый раз, не успел Имс по-настоящему испугаться, как Артур начал отмирать. Он заморгал часто, дыхание стало глубже, а на щеки выступил румянец, так, что ушла мертвенная бледность. Услышав свое имя, он повернул голову, поднимая на него глаза, и тело его медленно расслаблялось, так что дрожь практически унялась. Имс перевел дух. - Детка, пожалуйста, не пугай меня так больше, - произнес он тихо, заворачивая Артура в его шубу. Мужчина не знал, что с ним делать – выпускать его из рук он боялся, так как опасался пропустить момент, когда Артур снова начнет оборачиваться, вольно или невольно. Ведь Имса не покидала мысль, что это произошло не по его желанию. Пока Артур отпаивался напитком из фляги, припасенной еще до злополучного похода, Имс раздумывал. Ни о каком сне теперь и речи не шло. До рассвета оставалось еще несколько часов, и он совершенно не знал, что делать. Утки у его ног начали тихо крякать. От досады Имс шикнул на них. - Скотины пернатые… перестрелять бы вас всех. От неожиданно появившейся мысли о том, что это могло быть проявление того самого побочного эффекта, что боялся Артур, у Имса хорошего настроения не прибавилось. К полноценной беседе Артур сейчас не был готов, так как едва оправился. Он заснул рядом с Имсом. Не решившись уложить парня в шалаш, Имс перетащил спальник к костру и помог Артуру в нем устроиться. Остаток ночи он просидел без движения, задумчивый, и в этот раз время пролетело совсем незаметно. Вдали чуть слышно подавали голос утки, и ничто не напоминало о событиях ночи, словно все случившееся было лишь сном. Имс тревожился все меньше, и чем ближе надвигался рассвет, тем больше он расслаблялся. Ему казалось, что, как и в сказке, все волшебство должно спасть с первыми солнечными лучами… коих за сплошным свинцовым покровом туч видно не было. Подул северный ветер, принося с собой мелкое снежное крошево. Огонь едва теплился, и Имс начал замерзать без движения. Ему пришлось встать, размяться, Артур сонно завозился, перестав чувствовать рядом мужчину. По его умиротворенному выражению лица, обычно появлявшееся у человека, который отлично провел ночь, можно было решить, что он ничего не помнил, но когда Имс поймал его взгляд, то понял – ничего он не забыл. Что-то Имсу подсказывало, что разговор стоит отложить. И, рассеянно подкинув ветку в костер, тут же вспыхнувший искрами, Имс присел на корточки рядом с парнем. Обхватил ладонью его шею, взъерошив пряди на затылке и заглянув глаза. - Артур, нам надо идти дальше. Ты сможешь идти? - Не беспокойся, смогу, - он, поморщившись, встал и зябко поежился. Шея его тут же покрылась мелкой гусиной кожей, и он вжал голову в плечи. Имс накинул на него шубу. Завтракали на ходу. Выдвинулись быстро, затоптав костер и собрав спальники. Шалаш было решено не сносить, он еще мог послужить охотникам, набредшим на него. Все остатки еды Имс закопал, чтобы не привлекать к этому месту хищников. Он в последний раз оглядел поляну и зашагал по едва заметной тропинке, которая по его мнению могла вывести их к дороге или городу. Артур ковырял кусок соли, уныло натирал ею мясо и вздыхал. Он уже чувствовал себя намного лучше в лесу – с Имсом было спокойно и надежно, а ноги, до того гудевшие от бесконечных шагов по скользкой листве, кочкам и ямам, веткам и корням, уже не болели так, как в первый раз. Привычный уже пейзаж перед глазами – могучая спина Имса, обтянутая темной дубленой кожей, на фоне бесконечных деревьев и кустов – и никакого разнообразия. Вздохи Артура Имс хоть и слышал, но игнорировал. А Артур жалобы не заводил, как бы Имс ни ожидал. Сейчас он снова был настороже, и ничего не сказал Артуру про замеченные им волчьи следы на земле. - Там зимничная роща. Зайдем? – внезапно произнес чуть хрипло Артур. Имс повертел головой и увидел, что справа действительно словно светилась чаща тонких высоких деревьев. Зимница росла только на севере. Холод, казалось, ее подпитывал, летом же она увядала, и именно зимой нередко можно было увидеть на тонких слабых ветках небольшие беленькие листочки и ярко-красные ягодки. Зрелище, конечно, было красивое. Имс остановился около ближайшего деревца, трогая шершавую кору ладонью. На верхних ветках сидели, казалось, сотни птиц, зная, что здесь никакой охотник их не достанет. Они не напугались даже людей, продолжая сидеть, и их громкое чириканье звонко раздавалось в холодном воздухе. Имс услышал восхищенный вздох Артура и обернулся. Парень стоял, задрав голову, смотрел на сиявшие ветки, и глаза его вдохновенно блестели. Выглядел он чертовски привлекательно в этот момент, и Имс не удержался, чтобы не зажать его между собой и ближайшем деревцем. Артур зашипел, прищурившись, когда руки Имса поползли с его боков на задницу. - Варвар. - Какой есть, - осклабился Имс и потянулся к нему за поцелуем. Хотелось, конечно, большего, но в таких условиях они оба грозились отморозить себе что-нибудь. Наверное, это было крайне романтично, целоваться под кристально-белыми ветками, подумалось Имсу со смешком. Ресницы Артура дрожали, словно он хотел приоткрыть глаза и подсмотреть за Имсом, губы были неумелые, грубоватые, и поцелуй никак не был похож на поцелуй с девушкой. И тело, прижатое к нему, не имело никакой мягкости в груди, но Имсу пришло ему в голову, что он не променял бы это на другое. Он навалился, напористо, но Артур вскоре отстранился, мило смущаясь, так, что покраснели кончики ушей, и Имсу пришлось подавить непрошеное возбуждение. Как все было не вовремя. Вдалеке завыли волки, вероятно, снуя вокруг рощи и не подступаясь ближе. Имсу снова вспомнились слова Чарли о недружелюбии этого леса, и как бы ему ни хотелось, не признать его правоты он не мог. Слишком много волков за последние пару дней. Обычно они не вели себя так, сталкиваться с этими хищниками ему приходилось всего пару раз. А сейчас у него создавалось впечатление, что охотником здесь был не он. Имс погладил Артура по щеке и опустил ладонь на рукоять топора. - Пойдем вокруг. Артур занервничал. Глаза его забегали, и он с тревогой оглянулся. - Что такое? - Волки, - ответил Имс лаконично, надеясь, что дальнейших расспросов не последует. Но Артур его разочаровал в этом. - Волки? Из-за них нам придется обходить? - Артур, - Имс посмотрел на него со всем своим терпением. – Ты хочешь напороться на стаю волков? Я – нет. Артур замолк и засобирался. Движения его были нервными, но Имс не мог решить, был то страх перед волками или его нежелание идти в обход. Пока Артур складывал кору в мешок, Имс грыз найденный в кармане дубленки орех, и мысленно прикидывал путь. Они несколько отклонились к западу, и, чтобы выйти к Кислой переправе, им придется сделать нехилый крюк. Вышли они из тихой звенящей рощи торопливо и, как показалось Имсу, слишком суетливо, словно волки уже сели им на хвост. Артур выглядел еще более неспокойным, и мужчина почувствовал угрызения совести. Скорее всего, в лице Имса он находил свое единственное успокоение, а он позволил себе показать тревогу. Он расправил плечи, поправил ремень мешка на плече и пошел напролом через кусты. За ним с негромким раздраженным шипением пробирался Артур. Когда же Имс повел его сквозь подмерзшее болото, он заругался очень громко, так, что Имсу пришлось на него шикнуть сердито. Чутье Имса вопило и било тревогу, хоть вой волков и стих. Слишком тихо себя вели и птицы, словно затаившись. Но никаких следов диких зверей Имс не видел, и это хоть немного, но успокаивало его взвинченное состояние. За спиной шумно топтал ветки Артур, шелестя пожухлой травой. Имс поморщился с досадой – как ни крути, но парень едва ли понимал, как нужно было вести себя в лесу. - Будь тише, - обернулся к нему Имс, сузив глаза. – Тут… - Знаю, знаю, волки, - Артур надулся. – Только я ничего не слышу. Имс вздохнул. - Я тоже, - признал он. – Но это не означает, что стоит плясать и распевать песни. Сейчас их нет, а часом позже появятся. Кто знает. Артур посмотрел на Имса, сокрушенно покачал головой и пошел тише. - Детка, ты понимаешь, что нам надо поговорить? – произнес Имс внезапно даже для себя. Этот разговор он собирался отложить на неопределенное время. Ему казалось, что ответы, которые он услышит от Артура, ему не понравятся. - Я догадывался, - угрюмо сказал тот. Имс покусал полную нижнюю губу, раздумывая, как поставить вопрос так, чтобы не услышать ничего плохого в ответ. Если Артур хотел улететь по собственной воле, то Имсу лучше об этом не слышать. Одна мысль об этом заставляла внутри что-то болезненно сжиматься, словно в капкане, а в голове роем мух метались протестующие мысли. И ему больше хотелось верить, что Артур сорвался тогда по зову какой-нибудь гребаной волшебной дудочки. Не мог же он сам желать скорее сбежать от Имса… Впрочем, их ничего не связывало. - Пупсик, что случилось ночью, расскажи? Ты же говорил, что не любишь оборачиваться. - Не люблю, - кивнул Артур и поморщился. - Тогда что же? – допытывался Имс, даже остановившись на мгновение, и посмотрел на парня перед собой, словно увидев его впервые. И ловя на кончике языка вопрос, чтобы только не задать его. - Не знаю, что случилось. Словно позвал кто-то, - Артур почесал спутанный затылок. Парень был смущен. - Я и противиться не мог, тело само обернулось. А когда вся эта птичья братия позвала, я... – он вздохнул коротко. – Ну, я просто не мог не отозваться. И улетел бы к чертям, если бы ты меня не поймал. Вопрос соскочил с языка так, что Имс даже не успел его поймать. - То есть, ты не хотел улетать? – торопливо произнес Имс. - Хотел. Нет, в смысле, тело хотело, а я сам был против, - он снова вздохнул, а Имсу почудилось, что в животе расцвел целый палисадник. - Страшно было. Собрав мысли в кучу и стараясь не улыбаться столь облегченно, он произнес, перелезая через ствол поваленного дерева. - У тебя же такое не в первый раз? Когда я тебя подстрелил, ты такой же чумной был. - Не первый. Тогда тоже по зову полетел. - Что за дудочка там тебя манит? - Дудочка? – непонимающе переспросил Артур. - Ну, сказка такая есть. Про самогонщиков и волшебную дудочку, - пояснил Имс. Чувствовал он себя при этом весьма по-идиотски. - Не знаю такую. Они помолчали. - Артур? – подал голос Имс, задрав голову вверх, замедляя шаг. Положив ладонь на топорик, он застыл. Артур остановился за ним. - Да не знаю. В голове зудит, прямо под коркой, въелось, мол, иди ко мне, иди ко мне, - нервно рассмеялся он, почесывая в затылке. - Ну и хочешь, не хочешь - крылья раскрыл и полетел. И после оборота это не проходит. Сидишь как овощ, ничего не понимаешь. Имс ничего не ответил. - Не нравится мне это. Неприятно очень, - поежился Артур, и Имс был с ним согласен как никогда. Бесшумно, одна за другой, на ветки садились вороны. Они поворачивали свои остроклювые головы вслед за ними, словно следя, и Имс нахмурился. Не было слышно ни звука, даже хлопанья сильных крыльев нельзя было различить среди шелеста деревьев на ветру. Птицы перепрыгивали с ветки на ветку, шли за ними, смотрели пронзительно, так, что Имсу стало откровенно не по себе. Сначала утки, теперь вороны… Впереди, в просвете деревьев столь же молча показались волки. Их было много, не меньше нескольких десятков, их серые всклоченные спины испещрили темную землю, раскрасили рябыми пятнами. Все как один они повернули острые морды к ним, склонили головы, оскалили пасти недружелюбно. Затихло все вокруг, и Имс мог только слышать собственное учащенное сердцебиение, оглушительно стучавшее в ушах. Артур замолчал, вжался в его бок испуганно, схватился за рукав куртки и расширившимися от страха зрачками смотрел на хищников, которые медленно прибывали. Они не окружали их. Они стояли впереди сплошной стеной, словно преграждая им путь, но не нападали. Это не было поведением обычных животных. Ни один волк не повел бы себя так. Ими словно руководило что-то свыше, и то не было инстинктом. Тонкая черная полоса стремительно проскользила по небу, разделяя тучи пополам, раздался оглушительный раскат грома, и волки внезапно завыли тонко, громко, как-то торжествующе. Имс схватился за голову, закрывая уши от невозможного шума, и в тот же момент полоса, неподвластная никакому ветру, опустилась на землю тонким черным дымком, завиваясь и собираясь в странную фигуру. Она крепла, набухала изнутри, становясь все более материальной и пугающей. У фигуры было четыре лапы, короткий хвост, опущенный к земле, мощный торс и крепкая голова с оскаленной пастью. Над сотней зверей, тут же раболепно склонившихся к земле, возвышался гигантский черный волк. И Имс понял, что дело – труба. Глаза Волка сверкали, как угли в печи. Взгляд его был слишком рассудителен для обычного зверя. Ростом он был с человека, не меньше, а в ширину с пару крупных медведей. Опасное животное, в схватке с ним никто бы не остался живым. - Имс, это лесной бог, - шептал Артур, дергая Имса за рукав. – Он пришел за нами? Когда по лесу разнесся громовой голос, отразившись от деревьев и эхом раздавшийся в грудной клетке, Имс с трудом удержался на ногах. Говорил Волк, и от него волнами шла живая мощь – он мог ощутить ее физически, она склоняла к земле и не давала поднять головы. Артур уцепился за его бок, загнанное испуганное дыхание было единственным, что не давало Имсу потерять голову. - Я забираю его у Безликого. Отойди в сторону, человек. Казалось, голос струился отовсюду, он был оглушающим, и совмещал в себе тысячи звуков – там был отчаянный лай, железный скрежет, карканье, полуночный вой, треск металла и еще множество искаженных жестких отзвуков, от которых волосы вставали дыбом. И все это сплеталось в один резавший слух поток, противиться которому не выходило. Имс не шелохнулся. - Ты меня плохо понимаешь, человек? Отойди в сторону, и я тебя не трону. Безликому пора исчезнуть. Этой зимой он не получит больше добычи. Добычи? Волк шагнул вперед, зашевелилась за ним и стая. Сплошная серая стена всколыхнулась волной и устремилась послушно за своим хозяином, повинуясь молча, бездушно. Имс положил ладонь на топорик и обвел взглядом бесчисленную армию, безнадежно ища выход. Опустив ладонь вниз, он дотронулся до теплой руки Артура и крепко сжал ее в своей. Из-за громкого стука крови в ушах он так и не смог услышать, что сказал ему парень, и в этот момент все началось. Потоком к его ногам хлынули волки. Отчаянно мельтеша, они набросились на него с диким болезненным визгом, дробно застучали по земле бесконечные лапы. Имс уже было приготовился почувствовать острые, как бритва, клыки на своем теле, но, кажется, волкам был дан другой приказ. Лоснящиеся серые тела обступили Имса, настойчиво толкая его, направляя, отделяя от Артура. Имс зарычал разгневанно, когда понял их маневр. Он схватил с бедра топорик, взмахивая им – волки на мгновение отпрянули с испуганным скулежом, но долгий властный рык, который взметнул листву с земли, заставил их без страха снова накинуться на Имса. Он пробирался сквозь сильные верткие тела, стряхивал со штанин настырные челюсти, тянувшие его прочь, и без устали махал топором. Волки ложились перед ним ковром, раненные, с перемолотыми хребтами, захлебываясь в собственной крови, но на их место тут же вставали другие, сотни других волков, затаптывая своих собратьев, а Имс думал, что сказка должна была закончиться не так. Артур в страхе кричал, тянул руки к Имсу, толкал волков и едва не падал на них, захлебывалось криком воронье на деревьях, уже празднуя свою победу, но Имс не был готов сдаться так быстро. Он расчетливо расчищал себе дорогу, не жалея волков перед собой. Имсу казалось, что он никогда не сможет отмыться от нее, избавиться от этого едкого ядовитого привкуса, бьющего в нос дикой отчаянностью стаи. Челюстей на штанах Имса стало больше, сила, с которой тянули его в сторону, тоже увеличилась, и когда он попытался отпихнуть настырные тела в сторону, ногу под коленом пронзило обжигающей болью. Имс рявкнул, задыхаясь, рванув к Артуру, и глянул вниз, перехватывая удобней скользкое от крови древко топора. На мгновение бесконечные волчьи тела расступились, и он смог заметить, как на порванных брюках расплывалось темное влажное пятно. Они тонули, так ему казалось. Волков прибывало все больше и больше. Они обходили деревья, Волка, застывшего неподалеку, выжидавшего удобного момента. С отчаянным визгом умирали волки, а Имс ощущал, что силы покидают его. Нога, на которую пришелся волчий укус, горела огнем, опираться на нее стало невозможно. Воздух с хрипом вырывался из легких, пот застилал глаза, и все дальше и дальше отдалялся Имс от Артура. В какой-то момент они потеряли друг друга из виду. В глаза Имсу брызнула чужая кровь, и именно в этот момент стая опрокинула Артура на землю. Мимо мужчины метнулась тонкая черная полоса дыма, полыхнуло красными углями, и воздух прорезал отчаянный, полный боли крик. Имс похолодел, чувствуя, что седеют волосы на висках. Кричал Артур, захлебывался, дышал заполошно, и снова заходился воплем, высоким, срывавшимся, словно его пожирали заживо. - Не смей! – заорал он, и гнев придал ему сил для прыжка. Отпрянули волки, напуганные его звериной яростью. Зашелестело вспуганное воронье, взмывая в воздух, поднимаясь все выше и выше, испещряя серое небо черными кляксами. Над Артуром склонился Волк. Длинный красный язык беспрестанно облизывал блестящую от крови морду, словно он смаковал вкус. Крики все еще вспарывали воздух, но уже тише, слабее и реже, и это напугало Имса сильнее, чем если бы он все еще срывал глотку воплями. И в какой-то момент он затих. - Артур! – взревел Имс. Боли в ноге он словно и не замечал, как не замечал и преграды в виде волков. В спешке скинув с плеч мешок, он достал ружье, вскинув его и стреляя, почти не прицеливаясь. Дробина вспахала черный густой мех, захлебнулся ненавистным рыком Волк, резко поворачивая к Имсу испачканную чужой кровь морду. Пули не причинили ему никакого вреда, лишь раздразнили, зато он отвлекся от Артура. Тем самым можно было выиграть несколько мгновений, но на том идеи кончились. Бесконечные пасти оскалились на него, ощерили желтые щербатые клыки - теперь стая будет защищать Волка. Умирать Имсу не хотелось. Еще меньше ему хотелось умирать, будучи съеденным волками. - Суки, так просто я вам его не отдам. И, взвесив в руке топор, Имс взмахнул им высоко и метнул, посылая в полет, по прямой. В удачу Имс не верил. Но топор с отвратительным хрустом глубоко вошел в огромный череп Волка. Заверещали все – тысячи хищников вокруг с отчаянным пронзительным скулежом заметались, словно в одно мгновение вышли из-под чар. Зарычал Волк, заходясь бешенством от боли, мотая гигантской головой. Тело его застыло на мгновение, на землю хлынула кровь, и в следующий миг он превратился в тонкую вьющуюся полоску дыма. Топор упал у ног скорчившегося затихшего Артура, и сердце Имса пропустило удар. Неужели опоздал? Он не мог понять, жив Артур или нет, но он не шевелился, и как Имс ни старался, он не мог рассмотреть, поднималась ли его грудь для вдоха. Волк медленно материализовался за спиной Имса, дым пульсировал и набухал от той ярости, что испытывал сейчас разгневанный бог. Только Имсу было уже все равно. Внутри звенела сосущая пустота, и он никак не мог оторвать взгляд от фигурки Артура, жалкой, растерзанной и залитой кровью. - Тебе не стоило этого делать, человек. Отойди, я все равно получу свое. Рана на его голове исчезла, словно ее и не было, но глаза горели адским огнем. Но не успел Имс мысленно попрощаться с жизнью, как небо с юга застелило сплошное черное полотно. Воздух вспороли тысячи крыльев, и слух резанули уже знакомые крики уток. Стая птиц спускалась на землю, покрывая сплошным покровом ветки, кусты, траву – куда ни брось взгляд, везде были утиные тела, гладкие и пестрые. В лесу на миг потемнело, зарычал гневно Волк, и Имс вскинул глаза, наконец, отрывая взгляд от Артура. Из туманной чащи медленно и величаво выходил Безликий. Это был мужчина, высокий, в два человеческих роста, крепкий, со смуглой красноватой кожей. На нем была лишь бесформенная повязка на бедрах, спадавшая вниз до самых ступней. Он опирался на грубо вытесанный посох, сильно сутулился, и голова его была низко опущена – ее венчали огромные, величественные, покрытые мхом и зеленью оленьи рога, уходившие ввысь на десятки метров, раскидываясь среди веток деревьев так, что казалось, они являются частью их. Там, где ступал бог, отступала изморось и снег, сквозь промерзшую землю пробивались стебли крапивы, и вилась ядовитая лоза. Лица у мужчины не было – вместо нее была сквозная дыра, так, что голова создавала лишь некий контур. - Безликий, - поприветствовал его недружелюбно Волк. Тот молчал. Имсу казалось, что не физическое отсутствие рта было тому причиной. Имсу не терпелось подойти к Артуру, но он не мог шевельнуться. При нем стояло два лесных бога, могущественных и величественных, и он не решался сделать и шага, внезапно робея перед ними. Он склонил голову, опуская на Артура взгляд и лишь про себя моля его продержаться совсем немного, если тот еще был жив. - Это мой человек, - произнес Безликий, наконец. В отличие от Волка, голос которого был создан тысячами шумов, те звуки, что издавал Безликий, были рождены свирепым северным ветром. - Ты ошибаешься, Безликий! – с торжеством в искаженном голосе прокричал Волк. – От этого человека осталось совсем чуть-чуть, и он мой! Люди в тебя не верят, Безликий, твоя сила пропадает! Твое время прошло. Скоро настанет эра Великой, и жить здесь будут только волки. - Прихлебатель Авроры, - прошипел ледяным ознобом Безликий, так, что почернела крапива у его ног, а щетина и ресницы Имса покрылись белым инеем. - Я выживу, а твое упрямство тебя погубит, - прокаркал Волк, ощетинивая черный загривок. – Бьешься за каждую жертву, за каждую добычу – настолько ты отчаялся? Этот человек – мой! Ты проиграл, Безликий! Он залился лающим смехом, по ушам Имса ударил искаженный скрежет ржавого металла, и загудел Безликий. Мощным порывом ветра погнуло деревья, Имс, не устояв на ногах, упал на землю, ощущая, как дубленая кожа его куртки мгновенно леденеет, а на обожженном лице вспухли волдыри. В воздух взметнулись волки, утки, взмахнул посохом Безликий, рванул вперед Волк, лес взревел от боли. Повсюду были перья, вырванные пастями волков, озлобленных и взбешенных болью от выклеванных и выбитых глаз. Из-за мешанины сражавшихся Имс ничего не мог видеть, но он упрямо пробирался по прокрывающим землю телам, поскальзываясь на крови, полз туда, где был Артур. Казалось, сражалась сама природа, обрушивая на Имса весь свой гнев. Зародилась вьюга, заносившая ветром и снегом Волка и его стаю, замораживая их на месте. Трещали деревья, вынуждая Имса постоянно оглядываться, опасаясь быть погребенным под падающим стволом. Он схватил Артура за грудки растерзанной шубы и оттащил его в сторону от бойни – иначе нельзя было назвать то, что происходило вокруг. Громом гремела битва, но даже не шум и не мелькавшие бесконечные тела взвинчивали Имса. Запах крови, рек крови, в которых пачкался он – вот что заставляло Имса сейчас кричать от отчаяния и гнева. Они затянули Артура в свои разборки. Они затянули туда же и Имса. Два бога, не поделивших территорию, или добычу, или что-то еще – и в их битве страдали люди. Богам было все равно. Безликий сейчас защищал не Артура. Он защищал свое право на него как на добычу. - Артур, Артур, - шептал над ним Имс, нащупывая поспешно пульс на его шее. – Артур, ну же! – заревел Имс от боли, когда лоза, стелившаяся от ступней Безликого, оплела его ногу, сдавливая и высасывая кровь из раны. В ярости Имс рубанул топором и отбросил зеленый стебель подальше от себя. Пульс прощупывался – слабо, но прощупывался, и от одного этого Имс едва не рассмеялся облегченно. - Артур, детка, потерпи немного, я вытащу нас отсюда, - приговаривал он лихорадочно. Выглядел Артур ужасно – на боку зияла глубокая рваная рана, и сколько Имс ни пытался ее прикрыть, ничего не выходило. Кровь лилась толчками, черными сгустками сквозь пальцы, ее было слишком много, она пачкала руки Имса, и того начала колотить дрожь – отнюдь не от холода. Окружающее отошло на второй план, он уже не слышал ни рева страдавших животных, ни протяжные крики птиц, громовой голос Волка стал почти шепотом. - Если ты умрешь, Артур, я тебя и с того света достану, - произнес Имс тихо, медленно и серьезно, скрывая дрожь голоса. – Ты мне еще долг за шубу не отдал. Боги не обращали на них внимания, но этого ждать и не приходилось. Имса обуревала настоящая ярость, на Волка, на Безликого – на последнего в большей мере. - Гребаный Безликий! Это твоих рук дело! Ты заварил, ты и спасай Артура, это тебе нужно! – заорал Имс от бессилия в сотрясавшийся воздух. Он действительно не знал, что делать. Время лилось быстрым речным потоком, и как же Имс хотел сейчас остановить его, замедлить, выиграть несколько лишних минут. Артур не шевелился, и ему было страшно сдвигать его с места. Он понятия не имел, что было повреждено у него внутри, и насколько все было опасно. Но и оставлять Артура в лесу на потеху богам и лесным зверям он не мог. В мешке нашелся тонкий рулон ткани и спирт. Щедро плеснув на рану жидкость недрогнувшей рукой, Имс накрепко забинтовал бок, сосредоточенно кусая губы. Про себя мужчина даже радовался, что Артур находился не в сознании, испытывать очередную дозу боли только от обработки поврежденного места ему было бы опасно. Ткань тут же начала медленно пропитываться кровью. Не теряя времени даром, Имс закутал Артура в остатки шубы, закинул мешок за спину, и подхватил безвольное тело парня на руки. Так он казался еще более тяжелым, но Имс крепче стиснул зубы, оглянулся на поляну, битва на которой сходила на нет, и спешно зашагал прочь, превозмогая собственную боль. За спиной выл раненый Волк, свистел стужей Безликий, но Имс видел перед собой только Артура и собственные руки в чужой крови. *** Тело Артура камнем тянуло к земле. Имс уже не был уверен, дышит ли он еще, или он спешит уже зазря. Но ничто в этом мире не заставило бы его сейчас разжать руки. Он шептал что-то успокаивающее, но скорее себе – Артур его не слышал. Имс не знал куда идти. Ближайший город был слишком далеко, чтобы было возможным донести туда Артура. Он шел напролом через лес, не обращая внимания на хлеставшие по лицу ветки, упорно продвигался, шагая, наплевав на онемевшую ногу. Путь казался бесконечным, а в голове билась одна мысль – спасти, успеть, не дать погибнуть вот так. Впереди стало светлеть, и Имс, превозмогая себя, ускорил шаг. Надеясь, что это дорога или хоть какая-то тропинка, он уже почти бежал, лицо, исполосованное ветками и выжженное ледяным ветром, горело. Ему повезло – в который раз. На этот раз это действительно было везение. Он вышел на неизвестную ему дорогу, и как раз в этот момент вдалеке послышался скрип колес и неторопливый перестук копыт. Ехала повозка или телега. Имс постарался успокоиться, крепче прижимая к себе Артура. На козлах сидело два знакомых молодых цыгана, негромко бранившихся. Повозка не была накрыта брезентом, и внутри Имс сразу же увидел того старого цыгана, с кем договаривался о помощи. Кажется, их заметили первыми, еще до того, как Имс начал звать их. Примолкли цыгане на козлах, их смуглые лица вытянулись, глаза загорелись тревогой. Приподнялся над сидением в повозке старик, что-то прокричал на своем языке, и, поравнявшись с Имсом, лошади остановились. Имс задыхался. Все те слова, что он хотел сказать, оказались заперты изнутри, он крепче сжал пальцы на порванном мехе и стиснул Артура в руках. - Что случилось? – произнес первым цыган, спрыгивая с повозки. Имс молча помог ему уложить Артура в холодное сухое сено, и сам запрыгнул следом. - Волки, - хрипло произнес Имс и подумал, что нисколько не покривил душой. Цыган охнул, покачал головой, и что-то резко крикнул парням впереди. Те натянули повода, подогнали лошадей и медленно, невыносимо медленно пустили повозку поворачиваться на дороге. - Куда мы? – спросил Имс, потирая горящее лицо руками. - Верхние Запруда, здесь недалеко. Вы, помнится, к Кислой переправе шли? Зачем такой крюк сделали? Имс промолчал, напряженный. Старик же не стал его донимать расспросами, чему мужчина был очень рад. Артур, бледный и чуть дышащий, лежал в сене, которое медленно пропитывалось его кровью. Но он был жив – и это было самое главное. Столько крови, сколько вытекло из него, хватило бы на несколько людей – Имс не знал, сколько именно, но ему казалось, что очень много, и что это могло послужить ему недоброй службой, но рана не желала закрываться, кровь не свертывалась, и, кажется, это был еще один подарок от Волка. Цыган снова крикнул, и повозка пошла быстрее. Имс, не дрогнув, размотал ткань на боку Артура, проверяя состояние раны. Рядом склонился цыган, хмуря широкие брови. Он отвел руки Имса, деловито прошелся пальцами вдоль бока, промокнул кровь бинтами и цокнул языком. - Нужно шить. Само по себе кровотечение не пройдет. - У тебя есть игла? – Имс запустил руку в свой мешок, пытаясь отыскать на ощупь аптечку, но старик покачал головой. - Я сам это сделаю. А ты, парень, отсядь. Бледный совсем. И покури, - и цыган передал ему свою трубку, набитую странным табаком, пахнувшим точь в точь как тот, который курил трактирщик из его города. Только сейчас Имс не был против. Он прикурил, коротко затянулся, задерживая дым в легких, а старик принялся за работу. Игла ловко ходила в его руках, накладывая стежки сначала на внутренние мышцы, затем на кожу. Имс слабовольно отвернулся посередине действия, не в состоянии смотреть на то, как зашивали Артура, словно порванную на части тряпку. Молчание затягивалось, боковым зрением Имс видел, как напряженно склонился над Артуром цыган, подцепляя изогнутой иглой остатки кожи, натягивая ее, пытаясь собрать по кусочкам, а Имс ждал вердикта, ощущая, как клубы горького дыма складываются в пустой голове в причудливый рисунок. - Он удачливый малый. Не скажу, что в рубашке родился, когда отъели половину бока. Но ни печень, ни кишечник не задели. Прошли близко, но все могло быть намного хуже. Организм молодой, он выкарабкается, - вытирая руки, произнес старик, как показалось Имсу, не слишком уверенно. - Кого ты пытаешься убедить в этом, старик? – усмехнулся невесело Имс, передавая трубку обратно и заходясь кашлем. – Себя? Меня? - Его, - кивнул цыган. Затихли парни впереди повозки, не всхрапывали на морозе лошади, даже не было слышно скрежета крепких зубов по удилам, и Имсу снова показалось, что время пропало, и все застыло навечно в этом лесу, промерзшем насквозь буйством Безликого. «Боги еще хватятся его», - подумал Имс. Но с другой стороны – кем таким был Артур, чтобы искать его, ловить, охотиться на него? Он был всего лишь удачно подвернувшейся жертвой, одним из – вероятно – многих. Цыган неторопливо поменял табак в трубке, крякнул негромко и накинул на Артура свою грубую шубу. По бурому жесткому меху Имс понял, что это был медведь. Имс заботливо подложил шкуру под голову Артура , и со вздохом опустился на дно повозки. Цыган смотрел на него умными черными глазами и, кажется, видел намного больше, чем говорил Имс. Старик заговорил, делая лишь короткие паузы на затяжки. Он не отрывал взгляда от Имса, но ни осуждения, ни отчуждения в нем не было. - Я отвезу вас к себе домой. Дом большой, места хватит. Я отправлял своих детей к их матери, рядом с ними вы сможете пробыть сколько угодно. Есть еда, кров. Пока он не поправится. Женщины позаботятся о нем, - произнес он, отвечая одновременно на многие вопросы в голове Имса. Того проняло волной облегчения, сразу стало легче дышать. – Ты – здоровый мужчина. Охотник. Будешь приносить пользу дому. Имс безропотно кивнул. Он был готов на все. Благодарно посмотрев на старика, он снова уставился на безжизненное лицо Артура, под глазами которого залегли глубокие синие тени. В один момент он стал меньше и тоньше. До Верхних Запруд они добрались за пару часов, лошади шли во весь опор. Это было довольно крупное поселение, основанное в излучине реки, по другую сторону которой лежал второй город – Нижние Запруды. Оба города считались торговыми, промысел был скудный и состоял в основном из рыбы, которую добывали из реки. Тем не менее, оба города были в удобном месте, на развилке важных дорог, и так или иначе торговцы проходили через Запруды. Дом, куда привез их цыган, бросался в глаза еще издалека. Хоть это и было низкое одноэтажное здание, оно было неимоверно большим, разросшееся огромным шатром на несколько сотен метров. Было шумно, вокруг кипела жизнь – из многочисленных дверей выходили люди, в основном крепкие и смуглые цыгане, спешным шагом они сновали по делам; из окон, распахнутых настежь, выглядывали круглые женские лица. Они заходились сердитым криком, когда кто-то из нерасторопных мужчин нес не то, что надо, или маленькие дети мешались под ногами рабочих. Лошади остановились у ворот с краю двора, забили копытом, заржали устало, вымученно. Цыган первым спрыгнул с повозки, надел обеим кобылам на морды мешки с овсом и похлопал их по сильным шеям. Имс раздраженно обтирал тряпкой красное воспаленное лицо – дорога вкупе с выкуренной травой привычно разморила его. Он аккуратно спрыгнул на землю, перегнулся через край повозки и подхватил Артура на руки. Во время поездки у того начался жар, и он что-то невнятно и коротко бормотал, Имс покрывался неприятной липкой испариной, различая среди бормотания Артура свое имя. Кровотечение прекратилось, но стежки на его боку воспалились, так что цыган сразу предупредил Имса, что, возможно, стоит перешивать рану, но этим должны были заняться женщины. Расслабление, которое пришло к Имсу с теми несколькими затяжками, прошло, словно его и не было. Он снова ощущал в груди напряжение, схожее с томительным ожиданием чего-то нехорошего. Обводя затравленным взглядом окруживших его подростков, глазевших на них безо всякого смущения, Имс лишь прижал к себе Артура теснее. Пристальные неприятные взгляды пожирали его ровно до того момента, как цыган что-то недобро им рыкнул – только тогда ребята разлетелись в стороны и теперь кидали любопытные взгляды со всех сторон двора. - Не обращай на них внимания. Нам некогда заниматься их воспитанием, - пояснил старик, как показалось Имсу, несколько досадливо. – Сюда. И он деловито повел Имса к ближайшей двери, там – по длинным темным переходам извилистых коридоров, так, что вскоре от бесчисленных поворотов внутренняя карта дала сбой, и он понял, что без проводника вряд ли выбрался бы наружу. Внутри вспыхнула искорка настороженности, но не успела разгореться даже в маленький язычок пламени – цыган открыл перед собой тяжелую дубовую дверь, скрипнувшую несмазанными петлями, и Имс зажмурился. После полумрака проходов несколько зажженных свечей и горевший посреди комнаты костер на мгновение ослепили его, растерянно моргая, он смог различить сидевших у огня нескольких женщин. По короткому приказу цыгана они засуетились, Имс видел, как они начали таскать воду и бутыли с красным содержимым – он узнал в сосудах самогон – а также расстилали на неожиданно чистом полу простыни. - Клади его сюда, парень, - на плечо Имса легла тяжелая грубая ладонь, подтолкнувшая его к простыням, и с некоторым неудовольствием, глодавшим его изнутри, он повиновался. – Твою ногу или лицо нужно обрабатывать? Имс нашел в себе силы покачать головой – по сравнению с зиявшей раной на боку Артура, то, что украшало его, было просто царапиной. Он справится, а вот Артур… Женщины ловко раздели его, обтерли едко пахнувшим самогоном и принялись за воспаленные швы. Раскалив на огне тонкое лезвие, одна из женщин, самая пожилая из присутствующих, начала вскрывать только схватившуюся рану. Артур даже вне сознания пошевелился и сдавленно простонал сквозь сжатые обметанные губы. Имс не выдержал и отвернулся. - Пошли со мной, - цыган, почуяв его состояние, схватил одну из бутылей с полки, сунул ее в руки Имса, который сжал пальцы на стеклянном горлышке совершенно автоматически, и повел его за собой. Коридоры мелькнули перед глазами и исчезли. Кажется, мимо них протискивались несколько ребятишек, заливисто хохотавших, следом за ними – хмурого вида мужчины, с которыми цыган поздоровался хлопком по плечу. Имс смотрел на это безучастно, растягивал губы в совершенно ненатуральной улыбке, мыслями находясь далеко от этого места и, кажется, все еще слыша тот замученный стон Артура. Его пробирало мурашками только от одной мысли, что тот мог испытывать. - Ты уверен, что мне не нужно осмотреть твою ногу? – Имс поймал на себе испытующий взгляд цыгана, но и в этот раз он покачал головой. – Тебе нужно выпить. Они добрались до маленькой темной комнатки, которая топилась также по-черному, Имс без сил упал на комковатый сбитый лежак на полу и вытянулся. Боли он не ощущал, только безмерную усталость. Бутылка самогона пришлась как нельзя кстати, и Имс безо всякого зазрения совести принялся надираться. Старик смотрел на это понимающе, без неодобрения, да только ему было все равно. От едкой жидкости, шибающей елкой, слезились глаза, Имс яростно растирал их, до боли и покраснения, не желая признавать, что влажными глаза стали совсем не по этой причине. Цыган молчал. *** Артур не приходил в себя. Его не отпускала лихорадка, и это слишком напоминало его давнишний рассказ. Именно так умирал тогда Артур, и точно так же погибал сейчас. Имс не отходил от его постели, отвлекаясь изредка на сон и еду, но прекрасно понимал, что ничем не мог помочь женщинам, лечившим его. Те старались изо всех сил, поддерживали в слабом теле жизнь. Помимо серьезной раны, нанесенной Волком, тело сгорало от неизвестной инфекции. Имс не знал, на что грешить, да и это уже ничем бы не помогло. Швы меняли еще дважды: первый раз, когда загноились внутренние ткани, и их пришлось вычищать. После этого Имс еще несколько дней не выпускал из рук бутыль самогона. Имс корил себя за слабоволие, но ничего не мог поделать. Это было сильнее его. После этого измученный организм Артура начал все отвергать, на любое лечение оно реагировало новой вспышкой лихорадки, а швы, только начавшиеся заживать, некрасиво вспухли, из под них начал сочиться гной и сукровица. Что бы женщины ни делали, каким бы богам ни молился Имс, Артур сгорал изнутри, так и не приходя в сознание. Имс запил. Он с завидным упорством глушил алкоголь и больше не приходил к Артуру. Смысла он не видел – он ничем не мог ему помочь. Несколько дней бессильной борьбы, которую Имс чувствовал даже на расстоянии, даже глубоко в нетрезвом состоянии, прошли для него как в самом кошмарном сне, из которого он никак не мог выбраться. Цыган навестил его не скоро, осунувшегося и пьяного, и лишь на мгновение взглянув ему в глаза, Имс отвернулся. Лицо старика было как раскрытая книга, и то не была книга сказок. Имс лежал на сбитом матрасе и бесцельно считал ярких цветных мух, сидевших на потолке – а может то был эффект от самогона, или от паленого табака – ему было бесконечно и глубоко плевать, пока было чем заняться и на что отвлечься. Потухший серый взгляд плавал по доскам над головой, цепляясь за комками свисавший мох. Старик сухо кашлянул, но и этим не привлек к себе никакого внимания. - Имс, - позвал он твердо, и удостоился лишь невнимательного косого взгляда в свою сторону. – Имс, - повторил цыган и, подтянув пояс штанов, сел на колченогий табурет в углу комнаты. - Что надо? – равнодушно произнес Имс, прикрыл воспаленные глаза. - Мы все знаем, какое у тебя горе, - начал цыган, почесывая кудлатую бровь. – Но это не повод вести себя так. - Как – так? – спросил Имс с откровенной издевкой в пьяном голосе. – Если в тебе заговорила скупость, то не беспокойся, я отплачу тебе за постой. - Не о деньгах речь идет, - терпеливо сказал цыган. - Тогда о чем же? Что тебя не устраивает? - Все не устраивает. Посмотри на себя! Ты совсем запустил себя. Ты не можешь помочь ему, но ты можешь помочь себе. - Мне помощь не нужна, - произнес Имс тихо, минутой позже, когда казалось, что даже старик забыл, о чем говорил. Цыган встал. - Как знаешь, парень. Только я сюда пришел все же не за тем, чтобы учить тебя жизни, - он сделал паузу, медля, так что Имс невольно прислушался. – Мы пригласили в дом жреца. Сначала Имсу показалось, что он ослышался, потом его подбросило на тюфяке, и весь алкогольный дурман слетел с него в тот же миг. Изнутри продрало морозным холодом, кинув недоверчивый и совершенно сумасшедший взгляд на старика, Имс сел. - Жреца? На кой черт ему здесь появляться? Вы же не собираетесь его хоронить? Мужчина замялся, и это подняло в груди Имса разрушающую волну гнева и ужаса. - Наши лекари здесь бессильны. Остается только молиться. А это все же лучше, чем ничего. Имс похолодел и почувствовал, как поднялись тонкие волоски на руках и шее. Он оскалился, шумно дыша, посмотрел на него расширенными зрачками и произнес тихим от ярости голосом. - Так позовите других лекарей, раз ваши больше ничего не могут. - Я тебя не спрашивал, - жестко произнес цыган. – Я делаю то, что должен. И ты будешь присутствовать, если это будет необходимо. Жрецу нужно отплатить. Иди забей пару гусей. Имс замолчал, пережидая вспышку. О, уж ему прекрасно все было известно об этих жрецах. Им не было никакого дела до людей, вот только остался народ, который следовал старым традициям, верил им и надеялся на их помощь. Имс не верил и не надеялся. Перед его глазами был пример того, что случится, если быть слишком наивным. Как семья Артура, как этот цыган. - Воля твоя, - процедил он сквозь зубы негромко, так, что только глухому это показалось бы согласием. Цыган же сделал вид, что не заметил прозвучавшей в его голосе злобы, и коротко кивнул, удовлетворенный. Он покинул комнатку, помахав рукой у лица. - Завязывай с травой, парень. Она погубит тебя раньше, чем Аврора. - Ебал я в рот вашу Аврору, - миролюбиво ответил Имс закрывшейся двери и откинулся обратно на матрас. Мухи медленно побледнели и, вскоре, совсем исчезли с потолка. Имс крепко зажмурился, и перед глазами тут же встала картина, видение, которое не покидало его вот уже несколько дней – искаженное болью и ужасом лицо Артура, его залитый кровью бок, а звук смыкающихся волчьих челюстей оглушил и ослепил Имса на миг. Надо было вставать и, самое главное, соскрести в единое целое остатки себя. Удавалось плохо, алкогольное опьянение, хоть и ушло, но оставило после себя гадкое похмелье, от которого никак было не избавиться. Хорошего настроения Имсу это не прибавляло. Голову заняла только одна мысль – он гадал, кого из жрецов старик позвал. Не мог же это быть Эратх, после всего произошедшего. Окатившись ледяной водой, Имс все-таки смог несколько прийти в себя и направился во двор. Встречавшиеся ему дружелюбные лица только сильнее бесили его, так что он постарался поскорее забить гусей и вернуться в комнату. Гуси были жирными, откормленными, но Имсу не было жалко их убивать, что и говорить, он все же лелеял надежду, что Артуру жрец сможет помочь, хоть и верил в это слабо. Когда он вспомнил, что ему придется снова видеть умирающего Артура, настроение Имса скатилось до нуля. Возникло слабовольное желание сбежать и переждать какое-то время, но в последний миг он собрался и дал себе мысленную пощечину. Это же был Артур. Цыгане указали ему дорогу, провели до зала, куда уже должны были привести жреца. Имс вошел в большую круглую комнату и совсем не удивился, когда увидел сидевшего за столом Эратха. Он выглядел точь-в-точь, как описывал его Артур, смотреть на него было неприятно, лицо было изуродовано шрамами и татуировкой, но жрец сидел с беспечным видом, словно не замечая неприязненных взглядов. Имс сел напротив него и отложил туши гусей в сторону. Ему показалось, что он находится во сне. Эратх посмотрел на припасенный ему подарок и удовлетворенно кивнул. - Ну, рассказывай, - произнес Имс. Жрец окинул его заинтересованным взглядом и протянул задумчиво. - Ты друг того парня? Давно вы вместе? - Рассказывай, не тяни, - проигнорировал его вопрос Имс, вцепившись жестким взглядом в некрасивое лицо. - Почему Артур? Что ты с ним сделал? - Я – ничего, - мужчина пожал плечами. - Он сделал все сам. Ты знаешь, какую мощь имеет простое желание жить? Вы, люди, способны многое отдать, чтобы прожить немногим дольше предначертанного, - он оскалился в жутковатой улыбке, пахнуло гнилью, и Имс отшатнулся. - Если ты думаешь, что я в чем-то провинился, то смею тебя уверить, что ты не прав. Парень молодой, кто же хочет умирать в таком возрасте? Имса злило то, что он говорил. Все это было неправдой, он же знал. Жрец увиливал. - Ты же знал, что предлагал ему! Это был обман, ты дал ему не вторую жизнь, а вторую смерть! – зарычал он. – Превратить, чтобы за него потом весь пантеон бился! Зачем? - А это уже моя работа. Он мог отказаться, - голос жреца стал жестче. - Имс, что ты знаешь о богах? Ровным счетом ничего. Вы глупые люди, вы ничего не видите, вы разрушаете лес, вы губите его, и тем самым злите богов. Им нужна подпитка, чтобы они могли иметь какую-то силу и влияние. Вот здесь то вы и сгодитесь. Мясо у вас очень питательное. Имс, пытаясь припомнить, когда он успел называть Эратху свое имя, застыл от услышанного, и переспросил негромко, глядя на жреца с неверием. - Боги их просто съедают? - А ты чего так удивился? Не знал? От вас иного толка Безликому нет. Как, впрочем, Волку, и остальным, - с отвращением произнес Эратх. Имс хлопнул ладонью по столу. Информация никак не укладывалась у него в голове. Жрец над ним просто смеялся, не иначе, ведь то, что он говорил, было откровенной глупостью. - И что, Артур так просто полетит навстречу съедению? Я же ему все скажу, и вы его уже не получите, - Имс коротко хмыкнул, однако не слишком уверенно. - Ты уверен? – насмехался жрец. - Разве он уже не пытался улететь от тебя? Имс открыл рот и быстро произнес. - Это ничего не значит. - Именно то и значит, Имс. Именно то и значит. Так или иначе, твой драгоценный улетит от тебя, ты не сможешь беречь его вечно, - Эратх рассмеялся, показывая рот, полный гнилых зубов, а Имса захлестнула ярость. Как смел этот человек сидеть напротив него, так спокойно говорить о таких вещах и еще смеяться Имсу в лицо? - Ублюдок! – рявкнул он, кидаясь через стол на жреца и сгребая его за воротник бесформенной накидки. Он хотел просто удавить его, убить, за все эти разговоры, за то, что он сделал с Артуром. - Поспокойнее, парень! – Эратх все еще смеялся, ничуть не напуганный вспышкой гнева. Он выставил руки вперед и попытался отцепить Имса от себя. - Снять заклятие можно? Снимай же! – рычал Имс ему в лицо, тряхнув для надежности. О, как же он хотел расправиться с этим человеком, но ведь что-то останавливало его. Жрец с усилием покачал головой. - Это нереально. Оно уже стало часть его. Имс бросил его с отвращением, пихнув обратно на стул, и сел сам, запуская пальцы в волосы и смотря на мужчину полубезумно. - Клянусь, я сверну тебе шею, как только представится удобный момент. - Я лишь могу вылечить его, чтобы он все-таки добрался до моего бога, - улыбнулся Эратх, поправив на себе одежду. - Ничего больше я делать не буду. Можешь убить меня, но на мое место станет другой, так что не думай, что это чем-то поможет тебе. - Заткнись и лечи его, ублюдок, пока я не сломал тебе что-нибудь. И проваливай! – рыкнул Имс и, встав со стула, стремительно вышел из комнаты. Почему он не исполнил свою угрозу, он не знал, и только много позже понял, что все это время в нем была надежда. *** Пасмурная бесцветная осень сменилась на яростную белоснежную зиму. Дни сменялись днями, одинаково шумными и суетливыми. Несмотря на долгие северные ночи, Имсу все время казалось, что он ни секунды не стоит на месте. Цыгане быстро нашли ему работу. Мужские руки никогда не были лишними. Первое время он больше помогал по дому, не желая далеко отходить от Артура, но когда одни страхи улеглись и сменились другими, он сбежал на охоту. Из леса Имс не выходил сутками. Он не уходил далеко от города, все чаще бесцельно бродя между одинаково безликих деревьев. За два месяца Имс ни разу не смог себя заставить войти в комнату, где оставил Артура с лечившими его женщинами. Он знал, что жрец сдержал свое слово, парень вылечился, но даже радостные вести не могли скрасить странную въевшуюся печаль в груди Имса. Он чувствовал себя как на привязи, на длинной стальной цепи, которая натягивалась и сдавливала ему шею, когда он хотел подойти ближе, и которая тянула его обратно, когда он хотел уйти. Он жаждал освобождения. Они ни разу не пересеклись. Дом был огромным, и жили они в разных его крылах. Старик-цыган молчал, лишь единожды заикнувшись об Артуре, но быстро умолк, заметив в глазах Имса непередаваемую звериную тоску. Северные ночи были глухи и безлунны. Имс не переставая крутил в голове слова Эратха. Кто из них двоих и был заколдован, так это он. Привязанный, отчаявшийся, он стремился к Артуру, как тот стремился к Безликому. Быть может, тот давно уже улетел навстречу своей погибели, и меньше всего на свете Имс хотел это узнать. Студеный ветер и морозы поселились в этом месте надолго. Зима обещала быть долгой, более долгой, чем в прошлые годы, и пережить ее обещали не все. Один Имс не замечал холода, поселившегося вокруг, словно чужой, и лишь уродливые бугрившиеся шрамы, украшавшие его лицо, напоминали ему о том, что он был своим среди ветров, был в самом их эпицентре. Цыгане его не трогали, а Имс не трогал их. Он быстро свыкся с их обычаями, с тем, что в доме главным был мужчина, но и он беспрекословно подчинялся женщине, с громким крикливым говором жителей Большого дома, со звучавшим отовсюду смехом детворы. К ним Имс привык быстрее всего. В его комнате поселилась молодая цыганка, Роза, удивительно выделявшаяся среди остальных женщин. Она полюбила Имса с первого взгляда, и он ответил ей благосклонностью, устав будоражить себя мыслями о ком-то далеком и уже казавшемся нереальным. Его постель была согрета, он сам был обласкан и любим. В душе поселился мнимый покой, эдакая картинка, к которой Имс приучал себя каждый день, как только вставал с постели рядом с Розой, льнувшей к его груди так доверчиво и так преданно. Он заставлял себя забыть, и старался не думать о том, какой же все-таки трусостью это было с его стороны. Но Артуру не жить среди них – и кто был он такой, чтобы мешать предначертанному. Он смирился, получая нежные поцелуи, ощущая в руках мягкость женского тела, так непохожего на крепкое мужское. Человек всегда отличался умением приспосабливаться. Возможно, когда-нибудь он смог бы признать себе, что любит именно эти черные жгучие глаза, а совсем не другие. Он смирился. Только даже Роза, терпеливая и мудрая, как и все цыганские женщины, не смогла отучить Имса от алкоголя. Она молча прятала под подол юбки бутылку и терпела брань озлобленного Имса, кидавшегося на нее и замахивавшегося. Но он ни разу не ударил ее. Его останавливал ее взгляд – упрямый и доверчивый. И каждый раз Имс уходил в лес, прихватив с собой двустволку и орал, орал до срыва связок, и вспугнутые вороны громко вторили ему. Так проходили дни, недели. Имс потерял им счет. Начинать день с мантры, глухой, себе под нос – это его жизнь, это его семья, это его дом. Заканчивать его в объятиях любящей его женщины. А где-то далеко кроткая Абигейл ждала своего Артура, или дождалась. Или не дождется уже никогда. *** Цыгане любили праздники. Они умели их проводить, накрывая ломившиеся от еды столы, полные ароматных блюд, они танцевали до упаду вокруг костра, дым от которого яростно вился потоком сквозь оконце в потолке. Песни на неизвестном Имсу языке велись на протяжении всего вечера, то затихавшие на какие-то минуты, то разлетавшиеся яркими громкими мазками, отголосками, переливами по всему дому, по всему городу. Имсу казалось, что каждый мог слышать ее и непременно подхватывал повторявшиеся и повторявшиеся слова, напевные, и песня лилась далеко-далеко, за край земли, где таял снег. Имс неожиданно для себя понял, насколько родным стал ему этот народ, некогда чуждый. Пела милая Роза, улыбаясь ему ласково и нежно, довольно усмехался старик-цыган, принявший его в семью как родного сына, женщины, лица которых были Имсу смутно знакомы, сидели на лавке в ровный ряд, одинаково смуглые, белозубые, с сияющими черными глазами. Веселился целый дом. Праздновали помолвку молодого цыгана, который привез свою невесту издалека. Это была совсем юная девушка, но смотрела она на жениха так, словно никого на свете больше не существовало. Этот взгляд был Имсу так знаком, он вызывал волну чего-то теплого внутри, и он сжимал в руке маленькую ладошку Розы и рассеянно напевал слова песни, значения которых совсем не понимал. В этот вечер Имс пил только за здоровье молодых. Задрожавшие от потянувшегося сквозняка огоньки свеч весело заплясали, окрасили бронзовым светом лицо Имса, высветили некрасивые шрамы. Скрипнула дверь, но он был слишком увлечен, чтобы отвлекаться на незначительный шум. Его вытянули танцевать на середину зала, неосторожно, к самому костру, опалившему край рубахи, Имс вспоминал, как смеяться, и кружил в руках девочку лет десяти, смотревшую на мужчину с настоящим обожанием в глазах. Десятки каблуков дробно отстукивали ритм рядом с ним, который зажигал, вел за собой, и Имс отпустил себя на волю. Через весь зал, сквозь круговерть лиц и огней, на него смотрели черные жгучие глаза, а мгновением позже мелькнул другой взгляд, темный и тоскливый. Мелькнул и исчез, никем не замеченный и ничем не помешавший пляске. Имс рухнул на скамью, утирая мокрый лоб, и накинулся на еду с жаром, какого не было уже много дней. Цыган без устали подливал ему вина в бокал, Имс сбился со счету, сколько им было выпито, он захмелел, легко, без гнетущих его мыслей. Так хорошо он не чувствовал себя давно. Рядом захохотали мужчины, оскалился добродушно остряк, пустивший скабрезную шутку, сморщила нос Роза, и Имс оглянулся, только сейчас понимая, что весь вечер ему в спину тупым гвоздем ввинчивался чужой взгляд. Он поводил взглядом по рядам, поверх голов, и увиденное им на другом конце стола, бесконечно далеко, заставило его на какую-то долю секунды потерять равновесие. Эти поникшие плечи, потухший взгляд и обметанные бледные губы Имс узнал бы из тысячи других. Роза поймала его за ладонь под столом, крепко сжала, что-то проговорила вполголоса, но Имс ее не слышал. Он опрокинул в себя еще полбокала вина и понял, что не может отвести взгляда. Артур сидел как неприкаянный, равнодушный, смотрел в полупустую тарелку и не реагировал на смешки и тычки вокруг. Имса захлестнула жгучая и горькая волна, осевшая на языке неприятным налетом, от которого нельзя было избавиться ни вином, ни едой. Артур лишь единожды поднял на него взгляд, коротко, исподлобья, пытаясь быть как можно менее заметным, но Имс смотрел прямо, и их взгляды на секунду пересеклись. Узнавание было, Имс вычленил это из всей той бури, что промелькнула в глазах Артура. Но эмоции тут же потухли, угасли, он скользнул взглядом по лицу Розы, затем по лицу Имса и опустил глаза. За остаток вечера Имс, сколько ни пытался, так и не смог добиться в свою сторону ни единого взгляда. Мудрый старый цыган увидел, как Имс начал метаться и, взяв Розу под руку, незаметно увел ее в сторону. Только Имс это не заметил. В отношениях Имс был слаб. Ему никогда не хватало сил, или смелости, или честности, чтобы признаться себе в чем бы то ни было, и сейчас, не отрывая от Артура взгляд, он стискивал зубы, молчал и сидел, удерживая себя от того, чтобы натворить еще одну глупость и подойти. Чувствуя себя последним трусом, он съедал себя изнутри, мучил и добровольно раздирал ногтями вновь открывшуюся дыру в груди. На задний план ушли пляски и песни, вино пилось Имсом как вода, он не чувствовал ни вкуса, ни запаха, звуки был заглушены, и единственное, на что ему хватало смелости, это на неприкрытый взгляд с другого конца стола. Вечер плавно перешел в ночь, дрова в костер подкидывали уже все реже, и пламя, которое вилось до того огромным столбом, стало меньше и глуше. Сквозь проем в потолке стало видно небо, огромный черный провал без звезд. В зале негромко переговаривались, перемежая разговоры с долгими сонными зевками, детей отнесли спать – и сразу стало тише. Имс бы уже давно ушел из-за стола, но не знал, куда. В комнате его ждала Роза, но он чувствовал, что если проведет эту ночь в своей постели, то будет корить себя всю оставшуюся жизнь. Не спешил вставать и Артур, хоть тарелка его наполнялась всего единожды. Он почти не пил, пригубил всего раз из бокала, поморщился и отставил в сторону. И все это так, словно не замечал на себе пристальных резавших взглядов. Неизвестно, сколько бы продолжалась эта немая пытка, если бы Имс не собрался с силами и не поднялся из-за стола, делая шаг в сторону Артура. Одних взглядов стало мало. Тот же заметил его движение, посмотрел затравлено, словно вручную рвал его душу на клочки – у Имса заныло сердце от понимания того, что Артур его боялся. Он подошел к нему, не проронив ни слова, глядя на черную макушку, и не удержался – положил ладонь на затылок, смял отросшие встрепанные пряди, пропустил сквозь пальцы, и даже обжегший его нечитаемый взгляд не отпугнул Имса. Больше всего на свете ему хотелось сейчас уткнуться носом в его волосы и промолчать так всю оставшуюся вечность. - Пойдем, - подал, наконец, голос Артур, непривычный и такой родной голос. И протянул ладонь Имсу, который сжал ее безропотно. Артур повел его коридорами, слепого и глухого. Имс шел, не отставая, и ему было все равно, что собирался с ним делать преданный им Артур – убить ли или простить. «Я ему ничего не был должен», - вспыхнула роем огоньков в голове мысль – и тут же погасла, отметенная как слишком глупая. Эту сторону дома Имс не знал, он был здесь всего раз, несколько месяцев назад, когда он только принес сюда Артура, окровавленного и чуть живого. Оказывается, все это время он жил здесь, неподалеку, в неведении. Комнатка, куда завел его Артур, была чуть меньше той, в которой жил он с Розой. Здесь не было камелька, его заменяла небольшая печка без трубы. Стояла низкая кровать с грубым, сшитым из лоскутков матрасом, сверху была расстелена серая шкура – волчья. Было темно и холодно, и Имса тут же пробрало мурашками – но скорее всего совсем не поэтому. Артур опустился на кровать и поднял на Имса глаза, ловя его взгляд. Только теперь настала его очередь тушеваться. Он выдохнул его имя низко, почти беззвучно и опустился на колени перед Артуром, застывшим неподвижно, чуть сгорбившись. Имс целовал его руки, его колени, не мог оторваться, зная, что Артур должен его простить. Мягко и осторожно, словно дикое животное, Артур гладил его по волосам и загривку, проскальзывал пальцами по шрамам на лице, а Имс захлебывался радостью. Он любил эти руки сейчас больше всего на свете, покрывал поцелуями каждый палец, каждую фалангу. Все было хорошо. Артур рядом. От неловкого движения Артур вздрогнул и стиснул ладонью бок. Имс вскинулся, настороженный, нахмурил брови и аккуратно отцепил его руку. Задрав его рубашку, висевшую мешком на худом теле, Имс не удержал тяжелого выдоха. Вся правая сторона живота Артура была изуродована, некрасивый фиолетовый шрам пересекал весь бок, от ребер до тазовой косточки, где кожа собиралась в ужасные складки. В голове всплыла картина, он видел, как накладывали Артуру швы, собирая и натягивая оставшиеся куски кожи. Но он был жив, и плевать Имсу было на все шрамы. Безликий и его не пощадил, оставив на память не заживавшие рубцы. Он подался вперед и, повинуясь какому-то неясному инстинкту, прижался губами к выпуклым стежкам шва. Покрывал поцелуями, осторожными и нежными, боясь повредить или сделать больно, и наслаждался чувством покоя, настоящим. Артур судорожно выдыхал, и Имс был уверен, что не от боли. На какой-то миг Имс потерял контроль. Его Артур – здесь, рядом с ним, покорный, и у Имса сорвало крышу. Было страшно отпускать его, он один раз совершил оплошность и больше не собирался повторять своих ошибок. - Дееетка… - выдохнул низко Имс и приподнялся, смотря на Артура голодно. – Детка, Артур… - звал он вновь и вновь, обхватывая его крепко и тесно. Прозвучал короткий возглас боли, но Имса это не остановило. Черта с два он теперь выпустит Артура. Возбуждение накатило быстро и болезненно, прикасаться к Артуру, целовать его – все это приносило странное удовольствие, тревожное и острое. С тихим рыком Имс опрокинул его на постель и навис сверху. Артур не сопротивлялся, и это несколько смущало. В голове Имса промелькнула мысль, что тому, возможно, не по душе происходящее. Но в следующее мгновение, словно опровергая эту мысль, Артур выгнулся, скрипнул зубами, и рванулся вперед, хватая Имса за плечи, за загривок и притягивая к себе голодно и отчаянно, словно сорвавшись. Артура трясло. Мелкая дрожь проходила по его телу, и Имс ловил ее руками, сжимая ладонями, оглаживая широкими мазками, и смотрел, не в состоянии насытиться. Раскрасневшийся Артур с растрепанными волосами и вздернутой до подмышек рубашкой был первобытно прекрасен, даже змеившийся на боку шрам только притягивал взгляд – Имс не мог наглядеться, теша свое извращенное сознание. Раздеть Артура оказалось легче. Завязки на брюках были ослаблены, и Имсу на какое-то мгновение подумалось, что он знал, чем закончится вечер и подготовился заранее. Это взбудоражило Имса, от одной лишь этой мысли в штанах стало невыносимо тесно, еще чуть-чуть – и ширинка лопнет. Заел ремень, Имс приглушенно матерился, не в состоянии совладать с поясом, руки подрагивали и его никак не было вытащить из шлевок. Артур под ним лежал, как распятый, придавленный тяжелой имсовой рукой, и, в конце концов, потянулся к поясу сам, быстро освобождая Имса от мук. Он смеялся, приглушенно, насмешливо, свободно, и Имса отпустило. В голове словно раздался щелчок, и все стоп-краны, действовавшие до этого в голове Имса, исчезли. Он сверкнул глазами и навалился на Артура, тяжело, душаще, подхватил под коленками, забрасывая узкие щиколотки себе на плечи, и склонился ниже. Артур заполыхал некрасивым румянцем, зашипел, задергался, оказавшись загнутым совершенно непотребно и пошло, и попытался было закрыться, спрятаться, но Имс не позволил. Угрожающе глянув на Артура, он шлепнул его по бедру, огладил бледную кожу и подтянул его еще ближе, задирая зад выше. - Расслабься, детка, я остановлюсь, если ты скажешь. Имс лукавил, и, кажется, осознавал, что и Артур это понимал. Разгоряченный и взбудораженный, он вряд ли бы смог вернуть контроль над телом, когда в его руках находился Артур. Но он кивнул, впиваясь черным жалящим взглядом Имсу в лицо и замер. А затем подтянулся выше, до боли выламывая шею, чтобы дотянуться до полных губ. Поцеловал жадно, грубо, по-мужски напористо, а Имс поддавался, и не закрывал глаза, щурился на дрожащие ресницы, отвечая на поцелуй. В комнате словно стало жарче – а может быть, это изнутри опаляло Имса. На ощупь оглаживая Артура, от груди, ущипнув за сосок, по животу, который от возбуждения весь закаменел, проскользнул пальцами по темным жестким волоскам и крепко обхватил ладонью член Артура. Сжал, двинул кулаком вдоль пару раз, на что Артур отозвался коротким вибрирующим стоном, и, ощущая, как он нетерпеливо начинает подаваться навстречу, Имс схватился за собственные брюки. Стояло каменно, и взгляд Артура, ошалелый, неадекватный, опустился на пах Имса. - Не бойся, - издал Имс тихий смешок, качнувшись чуть вперед, проехавшись членом по промежности Артура. Тот напрягся, заскулил тихо, но лупанул Имса по спине пятками, подгоняя. - Боги, Имс, быстрее! – выдохнул он, прогнулся так, что четко обозначились ребра, подставлялся, открывая шею. Имс не выдержал и припал к ней поцелуем-укусом, засасывая кожу. Артур, шипя, оттолкнул его, возмущенно сверкая глазами, и на спину Имса снова обрушились удары пяток. – Имс! - Да-да, детка, я тут, - оскалился Имс, тяжело выдыхая. Отклонился, сплюнул вниз, под поджавшуюся мошонку, растер пальцами по анусу, вталкивая грубовато. Артур взвился коротко, зажался, но Имс умел быть терпеливым, и не торопясь подготавливал его, и снова возобновляя движение вдоль члена. Артур, до того напряженный и зажатый, обмяк, расслабился, и не удержал ошеломленного вскрика, когда Имс четкими сильными движениями растер простату. Сам Имс уже едва терпел – стояло до пупа, яйца ныли, и больше всего на свете он хотел сейчас убрать пальцы и трахнуть Артура до крика. Но мужественно терпел, полыхая молча черными от возбуждения глазами, пока не почувствовал, что Артур уже просто насаживается на пальцы, получая от этого вполне очевидное удовольствие. Имс тут же торопливо убрал руку, на что Артур протестующе замычал, изламывая брови вверх просительно, выстонал его имя, и у Имса снесло крышу. Его хватило только на то, чтобы наспех смазать член слюной и вставить. Смазки не хватало, от жара и узости у Имса попросту перехватило дыхание, пару секунд ему потребовалось только для того, чтобы не спустить сразу же, как тугие стенки сжали головку словно в тисках. Артур скулил, тихо, жалобно, смотрел черными глазищами и цеплялся за Имса, за его руки, отчаянно пытаясь расслабиться. - Ну же, детка, пусти меня, - пробормотал Имс, хватанув ртом воздух, малу помалу продвигаясь вперед короткими мелкими толчками. Он уже был готов опозориться, как Артур хныкнул и внезапно обмяк, лишь изредка судорожно коротко сжимаясь. Имс втолкнулся до самого основания, шлепнулся яйцами о его зад и замер. А после сорвался чередой резких сильных ударов, провозя Артура по кровати, загибая и раскрывая под собой. Долбился безжалостно, подгоняемый криками – в первое мгновение испугался, напрягся, застыл, боясь, что повредил, но Артур стиснул щиколотками его шею, прорычал что-то подгоняющее, и Имс сорвался окончательно. Впиваясь пальцами в его бедра, подтягивал Артура на себя, навстречу жестким толчкам, слушал громкие откровенные вопли и лишь отдаленно понимал, что их могли услышать. Но Имса в этот момент не волновало ровном счетом ничего. В голове было звонко от пустоты, и билась лишь одна мысль – Артур здесь, Артур с ним. И, зарычав низко, Имс впечатался бедрами вперед, до напряжения мышц и кончил. Дрожа, оперся рукой, обхватил другой член Артура, додрачивая, помогая, и удовлетворенно улыбнулся, почувствовав на ладони горячие капли. Артур, глотая воздух, с трудом выполз из-под Имса, лег молча рядом, и затих. Имс, сытый и удовлетворенный, огладил голые коленки и лег рядом. Накатившей нежности он удивился – всегда считая это полным бредом, ни с кем из партнеров этого не испытывал, и сейчас, смущенный и растерянный, пригреб по-медвежьи Артура к себе ближе и замер. Наверняка они своими криками переполошили половину дома. Наверняка уже все было донесено Розе или тому старику-цыгану, и Имса за непотребное поведение уже готовились выгнать. Он ожидал этого и был готов – в его голове уже созревал план, и оставаться здесь в него не входило. Что делать с Эратхом и Безликим, он пока не придумал. И размышлял об этом в тот момент, когда Артур негромко подал голос. Сказанное заставило Имса похолодеть. - Надо скорее идти… Имс смолчал, не зная, что ответить и требовался ли тут ответ. Пытаясь подбодрить, или отвлечь, или расслабить, потер ладонью его плечо, прижав к себе поближе, и произнес лишь одно. - Давай спать. Артур коротко вздохнул, угукнул тихо и завозился под боком у Имса. После этого все затихло. Имс провалился в сон моментально, стоило только закрыть глаза. А когда проснулся, Артура не было, и на его месте сидел селезень. *** А в следующее мгновение он захлопал крыльями, взвиваясь в воздух, издал громкий протяжный крик и ринулся к окошку у самого потолка. Имс похолодел. Спросонья он не понял сразу, что происходит, тревога пришла иррационально изнутри, и только она заставила его подскочить на кровати и кинуться за селезнем. Но тот был слишком высоко и бился о стекло всем телом в попытке улететь. На пол осыпались сломанные перья, и тогда Имс испугался. В этом приступе Артур с легкостью мог свернуть себе шею. Мужчина скрипнул зубами, с отчаянием оглянувшись вокруг, в поисках того, на что можно было встать и поймать бесновавшуюся птицу. - Артур, успокойся, ну же, - позвал громко Имс, сглатывая и протягивая к нему руки. На какую-то долю секунды показалось, что он внял его просьбе и собирался только спуститься к нему, но, издав какой-то болезненный и надрывный крик, селезень ударился об окно, рама со скрежетом поддалась, и пронзительный студеный ветер обдал Имса с ног до головы, вымораживая инеем виски. Артур улетел, и Имс так и не успел ухватить его, удержать на месте. На фоне светлеющего неба показались тысячи крыльев, и Артур затерялся среди них, растворился, исчез. Громкий утиный гогот, доносившийся до Имса, казался насмешкой ему, плевком в лицо. Имс заревел медведем от бессильной злобы. Глаза запекло, но он только зарычал, заморгал, прогоняя пелену, и с силой двинул кулаком по стене, с надеждой вглядываясь в просвет неба. Но вся утиная стая разлетелась. Небо было чистым, ясным Осознать, что Эратх оказался прав, и Артур выскользнул из его рук, Имс смог не сразу. Разум не принимал, отупело крутилась в голове мысль, что это сон, или злая шутка, или все совсем не так, как кажется, и вот сейчас Артур вернется, прилетит, устроится у него на коленях, позволяя осмотреть израненные крылья, а потом обернется в человека и попросит прощения. Но проходили минуты, и не происходило ничего. Имс рвано выдохнул, сел на кровать Артура и опустил голову. Улетел. Имс молча поднялся и принялся собираться. Забрал свои вещи, привел себя в порядок, в последний раз окинул взглядом комнату и вышел, прикрыв за собой дверь. Ему пришлось немного поплутать, прежде чем он вышел в знакомый светлый широкий коридор, откуда быстро попал в свою комнату. Роза лежала в кровати, но не спала – она открыла черные глаза и с тревогой посмотрела на друга. Имсу только лишних расспросов сейчас не хватало, но девушка молчала, и Имс был вынужден признать, что благодарен ей за это. Быть может, ей уже рассказали все, но даже если это было так, она не проронила ни слова, даже тогда, когда Имс собирал вещи в мешок и чистил дубленку, когда заворачивал продукты в кусок промасленной бумаги, и проверял ружье. Она, возможно, ждала от него каких-то объяснений или даже пустых обещаний, но Имс обещать ничего не намеревался, кроме одного – Артура он достанет из-под земли, даже если для этого придется обойти весь гребаный Север. И он ушел, не попрощавшись. Имс шел по коридорам, машинально поворачивая в нужных местах, и прокручивал в голове возможные ходы. Артур изначально стремился на юг, значит, стоило прочесать весь окрестный лес к югу от Большого дома. Стараясь не думать о том, что собирается искать иголку в стоге сена – Артур в обличье селезня ничем не отличался от остальных уток – Имс вышел на мороз, поднял воротник повыше и решительно направился в лес. *** Три дня провел Имс в свирепом холодном лесу. Голодал – взятой с собой еды хватило ненадолго, а стрелять уток он зарекся. Дважды он выходил на тропу волчьих следов, его захлестывала ярость от воспоминаний, но ему еще хватало мозгов не пытаться напасть на хищников. Оба раза он пережидал далекий голодный вой. На пруды Имс набредал лишь пару раз за эти дни – но уток там не было, ни единой. Это было неспроста, Имс настораживался – тишина в этих местах стояла гробовая, словно вся живность вымерла в один момент. В смятении Имс кружил вокруг, пытаясь найти хоть единый след присутствия стаи уток, но у него ничего не получалось, сколько бы ни пытался. На четвертый день он, осунувшись и обессилев от голода, вернулся к цыганам. Его встретила Роза, словно ничего и не произошло. Он обнял ее равнодушно, поцеловал колко в висок и молча принимал ту заботу, которой она его окружила. Возможно, истинно женское чутье подсказывало ей, как себя вести, Имс не чувствовал раздражения. Она щебетала вокруг него, услужливо обходилась с ним, то подливая горячего чая, то наполняя его тарелку вкусным мясом, и не спрашивала ни о чем, прекрасно видя, что ее друг переживал сейчас из-за чего-то очень личного. Имс ее не понимал. Он снова запил. Запил тяжело, мучительно, употребляя столько алкоголя, что организм не выдерживал. Мужчине было глубоко безразлично на мнение остальных, на то, что Роза плакала, не зная, что делать с непутевым другом, а тот с каждым днем все глубже погружался в себя. Воспоминания не отпускали. Так, перемежая дни беспробудного алкогольного беспамятства с долгим хождением по лесу, Имс жил. Больше молчал, уединялся все чаще и мысленно надеялся, что когда-нибудь это пройдет, и он сможет отпустить всю эту историю. Он прочесал ближайший лес вдоль и поперек, пытаясь найти хоть какую-нибудь зацепку, ходил один и с напарником, который не был посвящен в детали похода. Но и он удивлялся тому, что утки словно испарились из леса. Имс мрачнел все больше, и в один из тех дней, когда он мог связать два слова, к нему пришла идея. Эратх наверняка знал, где Артур. Ему требовалось найти жреца и выбить из него правду. Окрыленный мыслью, оживленный, Имс поспешил к старику-цыгану – тот в последний раз видел Эратха в городе. Но тот лишь пожал плечами и недоуменно посмотрел на Имса. - Ушел, не сказал, куда. Я не знаю, где он, парень. Но даже тогда Имс не позволил себе отчаяться окончательно. Цепляясь за любую мелочь, которая могла привести его хоть к какому-то выходу, Имс спрашивал людей на торговых площадях, хозяев постоялых дворов, кого угодно, кто мог знать, куда направился Эратх или как его найти. Город был пройден Имсом вдоль и поперек, все лица смазались в один равнодушный жесткий оскал, но ни один из опрашиваемых не мог сказать, куда делся жрец. Даже молодые парни из караула, следившего за приезжими, рассеянно переглядывались и пожимали плечами – они никак не могли вспомнить жреца, и был ли он вообще в городе. Постепенно забыли о нем все. Все, кроме Имса. И с каждым днем ему казалось, что он увязает в этом болоте все глубже. Он злился, устраивал драки, огрызался и рычал на любое проявление сочувствия, и не мог понять, кто во всем этом балагане сумасшедший. Спустя неделю об Эратхе не знал никто – даже старик-цыган, к которому Имс снова пришел за советом. Он посмотрел на мужчину неодобрительно, но без осуждения, вздохнул тяжело и произнес мягко. - Вернись на землю, парень. У тебя семья, скоро будет ребенок. Перестань жить воспоминаниями. Так Имс понял – бороться ему придется одному. Зима была в самом разгаре – свирепствовала и словно и не собиралась заканчиваться. От Авроры пострадало еще одно поселение, и на этот раз жертв было невообразимо много. Волк говорил о леднике, как о богине. Могущественной и разрушительной, которую не могло остановить ровным счетом ничего. Сейчас уже Имс ему верил. Никакой Безликий или другой бог не могли сравниться по силе с Авророй. Ей не нужны были жрецы, или вера, или поклонение – она брала то, что хотела, и остановить ее движение было невозможно. Он снова и снова оставлял дом и подругу, выходил в лес в поисках, но уже больше бесцельно бродил по нему, не в состоянии ни заняться охотой, ни отвлечься чем-то иным. Ружье он по привычке носил с собой, каждый раз надеясь застрелить волка, в отместку – но голос разума каждый раз побеждал в нем. Он успокоился, но идея найти Артура не покинула его, хоть и перестала быть столь навязчивой и безумной. *** Это был ясный зимний день. Небо было чистое, сияло белое солнце, и казалось, что даже стало на несколько градусов теплее. У Имса с утра было мрачное настроение – в связи с недавними событиями он все чаще был в таком состоянии, но сегодня это перешло все границы – он повздорил с Розой и намеревался отправиться с напарником на охоту, отсидеться и переждать злость. Точнее, это напарник Имса, Фихтнер, молодой мужчина с бородкой, хотел в такой хороший денек поохотиться на какую-нибудь дичь – Имс же ухватился за этот поход как за единственный повод уйти из города. Патронов Имс взял с запасом, вдруг удалось бы подстрелить оленя или кабана. Они взяли карту леса, скорее для проформы – Имс отлично знал эту местность, знал также и обычные охотничьи тропы, и поэтому повел напарника мимо них, туда, где места еще были слабо обхожены, и оттого дичи там могло быть больше. Вышли они ближе к полудню, Имсу вскоре напекло голову, но он все же был рад хорошей погоде, правда, исключительно из профессиональных соображений. Фихтнер собрал небольшой мешок, словно не собирался провести в лесу и дня, а Имс только посмеивался и помалкивал, уже предвкушая, как мужчина будет просить его поделиться солью или патронами. И того, и другого Имс по привычке взял вдоволь, с запасом, хватило бы на пару недель непрерывного хождения по этим лесами. Сказывался опыт, тогда как у напарника его было немного – это Имс вскоре узнал из бесконечной болтовни мужчины. Имс же позволял себе изредка вставлять фразу или две, кивать, даже зная, что Фихтнер, который шел сзади, вряд ли заметит этот жест, и иногда усмехаться. Слишком уж это напоминало совсем недавний поход Имса – Артур тогда так же шел сзади, послушно и безропотно, хотя совершенно не знал, куда его ведут. Только вот Фихтнер был более болтливым, Имс недовольно морщился и думал, что вся дичь уже была распугана на мили вокруг. В дубленке стало жарко, и Имс одернул воротник, пытаясь глотнуть холодного воздуха. Они заходили уже вглубь леса, еще немного и они свернут в сторону, еще дальше от обычных охотничий угодий. Позже, когда они найдут место для стоянки, Имс планировал разделиться, все-таки долго выносить общество Фихтнера он не мог. Если повезет, то подстрелит косулю или кабана-сеголетка и вернется на место стоянки. А если будет необходимо, то и останется в лесу один, Имсу было не привыкать. Перебравшись через глубокий овражек, они двинулись южнее, куда махнул рукой Имс, Фихтнер, наконец, замолк, а еще через пару часов они вышли на опушку, где, судя по кострищу, наполовину засыпанному снегом, совсем недавно кто-то стоял. Имс удовлетворенно кивнул. - Остаемся здесь, - коротко произнес он и обернулся к мужчине. Тот с готовностью раскладывал вещи, так что Имс решил, что его помощь тут не понадобится – он пока хотел осмотреться. – Скоро буду, - но сделав пару шагов, остановился, порылся в мыслях и добавил. – А может не скоро. В любом случае, не плутай, будешь здесь. Здесь водятся волки, так что заготовь на ночь костер побольше. А я вернусь, как только поймаю что-нибудь годное. - Почему мы пойдем не вместе? – спросил Фихтнер, с недоумением смотря на Имса. Тому же меньше всего хотелось сейчас объяснять мужчине, что у него уже голова разболелась от его противного резкого голоса. - Так будет продуктивнее, - резко ответил Имс и, развернувшись, пошел вглубь чащи, тем самым пресекая все дальнейшие расспросы. Если ранее он еще раздумывал вернуться на ночь к стоянке, то теперь настроение Имса испортилось окончательно, и он расхотел видеть напарника как минимум до следующего утра. Пару часов Имс бесцельно пробродил, присматриваясь к местности – они зашли чуть дальше, чем обычно ходил Имс, так что эту часть леса он знал смутно. Снег, нетронутый ранее, слежанный за долгие зимние дни, оглушительно хрустел под сапогами Имса, так что надежда на удачную охоту едва ли не пропала с концами. Он сделал поворот, крюк, примерно держа в голове расположение стоянки, где остался Фихтнер, и остановился, пройдя не больше мили. По звенящему белом отблеску с одной стороны он опознал рощицу зимницы, но идти туда не стал, решив передохнуть полчаса в глухой тиши леса. Жуя кусок солонины, Имс задумался и едва не пропустил послышавшийся издалека шорох, словно кто-то осторожно шагал. Имс насторожился – с такого расстояния сложно было понять, шел это человек или зверь. Он соскользнул с поваленного бревна, на котором расположился на отдых, неслышно закинул вещи в мешок и встал за дерево. Кабан стоял в несколько десятках метрах от Имса, в низине, и рыл носом снег между корнями. Имс не верил такому чуду – зверя не пришлось даже выслеживать. По размерам он определил, что зверь был молодым, этого или прошлого года, а значит, завалить такого было вполне реально. Но обрадоваться Имс не успел – кабан поднял большую тупую морду, запорошенную снегом и грязью, повернул голову в сторону Имса – и как только понял! – взревел коротко и рванул в сторону, вспахивая снег. Имс не успел даже вскинуть ружье, а потом понял и приглушенно выругался – от него несло крепкой настойкой и пряным мясом, а стоял он не с подветренной стороны, так что зверь просто учуял его. Шуметь уже было можно, так что Имс досадливо сморщился и от души выругался. А в следующий момент услышал то, что заставило его вмиг позабыть об упущенной дичи и замереть в ужасе. Громкое резкое кряканье и хлопанье сотен крыльев. Они моментально взбили воздух, смешали его со снегом, и Имс на мгновение ослеп и тут же оглох – но уже от бешено застучавшей в ушах пульсации крови. Десятки уток показались над деревьями, они медленно планировали и создавали невыносимый шум. Но Имс смотрел, выискивал лихорадочно кого-то среди опускавшихся к земле птиц. Некоторые из них зависли в воздухе, другие же опустились на снег, угнездившись в сугробах. Имс стоял в потрясении, боясь даже задуматься о том, что происходило. Внутри уже вспыхнула цветами надежда, она вырвалась, и он смог ее удержать. И в тот же миг все утихло. Хлопанье крыльев перестало казаться громовыми раскатами, перестало доноситься кряканье, и отдаленно Имс услышал, как его зовут по имени – это был Фихтнер, его резкий крикливый голос нельзя было спутать ни с чьим. Имс похолодел. Белое ослепительное пламя вспыхнуло между деревьев, там, где утки сидели в ряд, но ни Фихтнер, ни сами птицы даже не дернулись, словно ничего и не произошло. И когда сияние угасло, то Имс увидел Артура. Артура, целого и невредимого, такого тонкого и далекого, что Имс не был уверен, не предвиделось ли ему это. Сердце застучало заполошно, вернулись все воспоминания, грудь сковала застарелая ржавая боль, и, издав сдавленное рычание, Имс шагнул вперед. - Имс, Аврора тебя раздери, смотри, сколько уток! – раздался оглушительный вопль, полный неподдельного восхищения и радости. И дальше все произошло так быстро, что Имс не успел дать себе отчет в том, что произошло. Фихтнер вскинул ружье, целясь в притихших уток, в Артура, и у Имса все потемнело перед глазами. Он среагировал мгновенно. Грянул выстрел. В воздух взметнулись десятки уток, остались лишь те, что сидели ближе всего к Имсу. Их теплые серые тела прижались испуганно к его ногам, и мужчина потрясенно опустил ружье. Фихтнер упал навзничь, широко раскинув руки. Пуля пробила мужчине голову и изуродовала лицо, так что в том, что он был мертв, сомневаться не приходилось. Снег мгновенно впитал темную кровь. Оглушенный лес застыл. В воздухе медленно планировали серые перышки. Сердце замедлило свой бег, затихая. Имс оглянулся туда, где он увидел Артура, но там уже никого не было – и Имс засомневался, был ли он на самом деле. Ветер прошелся между стволами деревьев, ледяной иней схватил и выбелил щетину и пряди волос, обжигая кожу, и Имсу показалось, что он видит вдалеке фигуру со сквозной дырой вместо лица, а стебли крапивы и ядовитая лоза вьются у его ног. THE END.