Другая жизнь Мародёров

       Джеймс Поттер       Розыгрыш явно удался. Звук, исходивший от стола Слизерина, был таким смачным, что даже Макгонагалл смутилась и едва сдерживала негодование, разбавленное смехом. Сами же студенты змеиного факультета были настолько шокированы, что некоторые впали в полнейший ступор, как после Петрификуса Тоталуса, другие оправдывались, как могли, а остальные ругались так скверно, что схлопотали отработки и были оштрафованы на приличное количество баллов. Сириус заливисто хохотал своим лающим смехом, давясь слезами. Питер как-то похрюкивающие хихикал. В последнее время Джеймс стал замечать за ним некоторые странности. Например, он быстрее всех трансфигурировался и медленнее остальных превращался обратно в человека. С каждым разом ему было тяжелее других привыкать к человеческому обличию, появлялись явно звериные повадки, такие, как писк время от времени, сжатие в комочек при малейшей опасности. Хотя Хвост и так не особо отличался смелостью и рвением, это бросалось в глаза. Ремус беззвучно смеялся, понурив голову, будто за проявление эмоций ему назначат наказание. Даже правильная Эванс, и та хихикала и перебрасывалась репликами с Вуд. Кстати, о чём это они сейчас говорят?       — А больше писем не было? — спросила последняя, не прекращая поедание тоста с клубничным джемом. Из-за этого её слова звучали слегка невнятно, и слух оленя пригодился как никогда. Этому Джеймс ещё раз искренне порадовался.       — Ну, он же не пулемётчик, чтобы строчить послания ежечасно, — усмехнулась Лили и заметила негодующий взгляд подруги.       — А что такое пулемётчик? — Алиса без зазрения совести запихала добрую половину бутерброда в рот и стала его пережёвывать. Поттер про себя заметил, что он куда более сведущ в данном вопросе, нежели такая же чистокровная Вуд. Дружба с соседями-маглами определённо давала о себе знать.       — Не что, а кто, — с улыбкой подметила Эванс. — Это человек, стреляющий из пулемёта. Надеюсь, ты знаешь, что такое пулемёт?       — Это такой пистолет? — с искренним непониманием произнесла Вуд и получила кивок от подруги. — Так и не узнала, от кого?       — Алиса, ну ты юмористка! — засмеялась Лили. Отголоски её заливистого голоса зазвучали в ушах юноши, и он с огромным трудом от них избавился. — Откуда же я могла узнать, я ведь недавно проснулась, между прочим, и ни с кем, кроме наших девчонок, ещё не говорила.       — Неправда, — нахально перебила собеседница, намазывая очередной тост любимым джемом. — Я видела, как ты общалась с утра со Снейпом, — Джеймс напрягся. Опять этот Нюниус! Только он обрадовался, что они с Эванс поругались, как тот уже снова с ней подвизается! «Если я его увижу, собственными руками придушу!» — подумал он.       — Что он от тебя опять хотел?       — Извинялся, — призналась Лили.       — И ты, конечно же, его простила, — проворчала Алиса, даже не посмотрев на свою подругу.       — Простила, — подтвердила староста и окинула стол Гриффиндора молниеносным взглядом. «Кажется, все заняты своим делом, — пронеслось в голове девушки, — даже Поттер молчит и слушает очередные байки Блэка». — Мне жаль его, Алиса. Как ты не понимаешь...       — Да, я не понимаю! — возразила Вуд и для большего эффекта негромко стукнула ладонью по столу. — Очнись, подруга. Зачем тебе этот Нюнчик, — она проигнорировала недовольный взгляд собеседницы,— если у тебя есть Джеймс?!       Джеймс заметно оживился и вслушался с ещё большим энтузиазмом. Как же иначе, если они говорят о нём?       — У меня никого нет, и не надо снова воспевать при мне Поттера, а то меня сейчас стошнит, — скривилась девушка и сделала пару глотков тыквенного сока.       — Не ври, Лил. Тебе нравится Джеймс, что бы ты ни говорила, — возмущение Эванс не возымело абсолютно никакого действия на Вуд.       — Давай не будем снова об этом, — несколько смущённо отрезала Лили и, схватив сумку, вышла из Большого зала, напоследок сказав Алисе, что ждёт её у кабинета трансфигурации.       Джеймс привычным движением взлохматил и без того торчавшие тёмные волосы и вернулся в «Мародёрскую реальность». Ну, как же без Бродяги:       — Сохатый, ты вообще с нами или как?       Джеймс переключился на компанию. Наблюдательный Ремус многозначительно, молчаливо вопрошая, поднял брови и выжидающе посмотрел на него. Хвост, как и всегда, молча поедал завтрак, изредка поглядывая на Джеймса. Поттер кивнул, чем заслужил негодование Сириуса:       — Я опять что-то упустил?       — Бродяга, я всё тебе потом расскажу.       Сириус криво усмехнулся и махнул на него рукой.       — Нет, вы только посмотрите на картину маслом под говорящим названием «Негодование Слизерина», — Блэк кивнул в сторону стола. Мародёры понимающе усмехнулись.       — Вот бы ещё в них снежков запустить, — мечтательно протянул Сириус, со скучающим видом подпирая локтями голову.       — Так, — встрепенулся порядочный Ремус, — только без членовредительства!       — Лунатик, в тебе говорит не Мародёр, а зануда-староста, — Бродягу было не заткнуть. Опять что-то случилось.       Ремус без всяких обид отмахнулся от скучавшего, распластавшегося на столе Блэка и заканчивал завтрак. Джеймс тем временем наблюдал за «вражеским» столом.       — Ох, Сохатый, снова гипнотизируешь Нюнчика? — заёрничал неуёмный, оживившийся Блэк.       — Ему не до нас, Сириус, у него сеанс промывания мозгов Розье, — с убийственной иронией проговорил Джеймс и уже совсем другим, немного раздражённым тоном сообщил:       — Он снова подлизался к Эванс, и она его великодушно простила.       — Это после того, как он в поезде, проходя мимо неё со своими дружками, с ней не поздоровался? — уточнил Хвост.       — Именно.       — Ну, это ещё не конец света, Сохатый, — заверил Блэк, положив руку на плечо лучшего друга. — Они же, слава Мерлину, не целуются!       Джеймс брезгливо скривился и фыркнул. Люпин закатил глаза и предложил поторопиться в класс. В противном случае Макгонагалл с них шкуры сдерёт.        Лили Эванс       — Превращения частей тела, — декламировала декан факультета Гриффиндор, — это один из наиболее трудных разделов трансфигурации.       Она ещё минут десять вещала о всей важности навыков в данном предмете, но девушке было не до этого. Она бросала мимолётные взгляды на однокурсников. Алиса строчила очередное послание Фрэнку, Мэри рисовала на полях пергамента какую-то карикатуру, Марлин любовалась, судя по всему, Сириусом. В этом году на неё нашло какое-то помутнение. Фрэнк украдкой поглядывал на Алису и каждый раз встречался с её затылком — она сидела впереди него. Мародёры были какими-то притихшими, несмотря на то, что сегодня урок проводился со Слизерином; это несколько настораживало. Питер усердно ковырял форзац учебника пальцем, Ремус исправно слушал Макгонагалл и изредка делал замечания Петтигрю относительно его стараний сотворить дыру в обложке, на что тот только насупивался и продолжал ковырять дальше. Странный этот Петтигрю. Сириус попросту спал на парте, Джеймс сидел с отрешённым видом и смотрел куда-то в окно. Лили про себя подумала, что он в последнее время несколько притих. Может, права была Алиса и он действительно повзрослел? «Время покажет», — подумала Эванс и как-то непроизвольно засмотрелась на него. Неожиданно Поттер развернулся к ней лицом и посмотрел на неё. Девушка подумала, что он, как обычно, начнёт к ней приставать. Но нет, он просто улыбнулся, не обнажая своих красивых белых зубов, и подмигнул ей. Лили не могла не улыбнуться в ответ... Стоп, о чём это она? Кому она улыбается, Поттеру, этому эгоистичному придурку? Ну уж нет, так она додумается до того, что он прекрасен: повзрослел, глаза, словно горячий шоколад, красивые белые зубы... Тьфу! Лили поспешно отвернулась и перевела взгляд на Северуса. Он как ни в чём не бывало сидел с Мальсибером и о чём-то разговаривал, судя по его мрачному, холодному выражению лица, о Тёмной магии или о Волдеморте. В последнее время он только об этом и говорил. В груди что-то больно кольнуло. Друг детства несомненно отдалялся от неё, с каждой минутой, с каждой секундой приближая разрыв их долгой дружбы, а Лили тщетно пыталась сохранить остатки счастья, кусочки детства, хотя понимала: огромная трещина в их отношениях пошла уже с конца пятого курса... Но, может, ещё есть шанс хоть как-то повлиять на Северуса. Сердце говорило «да», а разум упорно отрицал. И даже то, что он извинился перед ней, кажется, ничего не меняло. Между ними был неуловимый, но определённо ощущаемый холод. Лили вздохнула и мысленно вернулась к уроку.       — А теперь, — строго произнесла Макгонагалл, — вы сами попробуете действие этих чар друг на друге. Я разрешаю вам трансфигурировать какую-то одну часть тела на своё усмотрение.       Класс заметно оживился и довольно забубнил.       — Но только без членовредительства, — добавила профессор тоном, не терпящим возражений, и с настороженностью посмотрела на довольных Мародёров.       Сказать, что дела шли неважно, значит ничего не сказать. Практически никто не мог справиться с заданием, как бы студенты ни старались. Лишь Поттер и Блэк со второй попытки превратили кисти рук друг друга в копыта и лапы соответственно. И сразу же заржали, как идиоты. Лили глубоко вздохнула, закатив глаза, и снова попыталась изменить длину ногтей на руке Алисы. Безуспешно.       Профессор подошла к Эванс и попросила продемонстрировать свои умения работать с новым заклинанием. Лили кивнула и в сотый раз попробовала удлинить ногти соседки по парте. Опять неудача. Лили удручённо вздохнула, посмотрев на ничуть не изменившиеся ноготки Алисы. Женщина чуть поджала тонкие губы и коротко кивнула. Понимая, что многие не смогут одолеть новые чары, Макгонагалл подошла к своим лучшим ученикам и произнесла следующее:       — Отлично, мистер Блэк и мистер Поттер, десять баллов Гриффиндору.       Мальчики самодовольно ухмыльнулись.       — Прошу, мистер Поттер, продемонстрируйте свои умения и помогите мисс Эванс. В пару вы можете выбрать любого ученика в этом классе.       Радости Поттера не было предела. Лили приготовилась к худшему. Ну почему именно ей, а не кому-либо ещё, должен помогать этот самовлюблённый дикобраз?       Поттер кивнул профессору. Та еле заметно улыбнулась уголком губ и стала наблюдать за действиями своего лучшего ученика. Блэк подмигнул своему очкастому дружку и принялся о чём-то шептаться с Люпином, на что тот только изредка кивал головой. Тем временем Поттер встал со своего места и сказал Макгонагалл:       — Профессор, я выбираю Северуса Снейпа.       Снейп побелел от злости, его непроницаемые глаза недобро сверкнули. Он неохотно встал и медленно поплёлся к преподавателю. Поттер нахально улыбнулся, чем заслужил несколько довольных вздохов от девушек. У Лили возникло стойкое ощущение, что добром это не кончится. Но девушка понадеялась, что профессор всё держит под контролем, и немного себя успокоила.       Два заклятых врага, Поттер и Снейп, стояли друг напротив друга у стола профессора и держали наготове свои волшебные палочки. Лицо Северуса было бледным до такой степени, что казалось почти белым. Слизеринец настолько презрительно и недовольно смотрел на довольного и уверенного в себе гриффиндорца, что в душе у Эванс всё как-будто сжалось в комок. Макгонагалл кивнула Поттеру и разрешила начинать.       Джеймс Поттер       Он хотел, чтобы Лили поняла, какой он талантливый, какой особенный. Он очень хотел, чтобы она выбрала его, а не какого-то вшивого, немытого слизеринца, поэтому решил помочь ей сопоставить их вместе и понять его превосходство над Снейпом.       После произнесения заклинания и без того крючковатый длинный нос представителя змеиного факультета удлинился ещё больше и превратился в хобот. Гриффиндорцы смеялись от души, слизеринцы бросали презрительные взгляды и дико скалились. Снейп был подавлен, но Джеймс почему-то решил, что он того заслуживает.       — Поттер, быстро убери это! — затравленно и озлобленно выплюнул Северус.       — Нюнчик, а по-моему, тебе так больше идёт, — насмешливо ответил Поттер и сунул руки в карманы.       Профессор Макгонагалл подошла к Джеймсу и похвалила за отличное мастерство, а Снейпу ничего не сказала, лишь превратила его длинный хобот обратно в родной снейповский клюв, чему тот был только рад. Прозвенел колокол, ученики поспешно покидали кабинет. Уже не осталось почти никого, когда Лили решила подойти к неспешно складывавшему свои вещи Северусу. Джеймс велел Мародёрам подождать их у кабинета чар, а сам направился к мило ворковавшей парочке.       — Северус, ну не дуйся! — Эванс пыталась вразумить Снейпа и хоть как-то успокоить. — Он ничего плохого не сделал.       — Не сделал? — взъерепенился Северус, посмотрел Лили в глаза воскликнул: — Он прилюдно меня оскорбил, а ты говоришь, что он ничего плохого не сделал?!       Лили слегка опешила.       — Сев, успокойся, в этом нет ничего страшного.       Северус как-то затравленно на неё взглянул и, опустив голову, спросил каким-то негодующе-злым тоном:       — С каких это пор ты вступаешься за Поттера?       Лили от такого вопроса растерялась и не нашлась, что ответить лучше, чем:       — Я просто считаю, что в данном случае ты несправедлив к нему, Северус. И я за него не вступаюсь.       Джеймс подошел к ним и искренне поинтересовался:       — Лили, всё в порядке?       Девушка посмотрела на него и безо всякой злобы ответила:       — Всё отлично, можешь не переживать.       После она повернулась к Снейпу и холодно сказала:       — Когда успокоишься, тогда и поговорим. Я не хочу, чтобы мне с утра портили настроение.       Эванс стремительно покинула аудиторию, Джеймс побежал за ней, напоследок бросив Снейпу: «За это ты мне ответишь, Нюниус!». Он догнал однокурсницу в опустевшем коридоре и, буквально вырвав у нее тяжелую сумку, повесил на свободное плечо. Лили, удивлённая такой дерзостью, потребовала вернуть ей её имущество. Джеймс обезоруживающе улыбнулся, взъерошив и без того лохматые волосы, и мягко сказал:       — Такая красивая девушка, как ты, не должна носить такие тяжести. Кстати, а что ты там вообще таскаешь, камни?       — Учебники, Поттер, — насмешливо ответила она, немного сбавляя шаг. — Некоторые вообще-то работают на уроках, а не мозгошмыгов считают.       Джеймс ничего не сказал, а только продолжал улыбаться и смотреть на неё, что несколько смутило гордую старосту. Вопрос, вертевшийся на языке уже давно, прозвучал как-то неожиданно для самой Лили:       — Поттер, ты не знаешь, у кого-нибудь из мальчиков Гриффиндора есть большой чёрный филин?       Она выжидающе уставилась на него. Джеймс же предпочёл, что лучше будет умолчать про хорошо знакомую сову, и сделал вид, будто не расслышал вопрос. «Соберись, дурень, не надо ей ничего об этом знать!»       Лили немного потупилась и решила не повторять вопрос. Тишину прервал вопрос Джеймса:       — Что такого Нюнчик опять натворил, что омрачил твоё прекрасное настроение?       — Поттер, совать нос в чужие дела нехорошо, — отозвалась Лили.       — Это не чужие дела, — поправил улыбающийся Джеймс, — это мои личные.       Эванс удивлённо подняла брови и посмотрела на Поттера.       — Не обижайся, Лили, но ты достойна большего, нежели этот Нюн... Снейп, — серьёзно проговорил Поттер.       — Давай я как-нибудь сама разберусь в этом, ладно? — вспыхнула девушка. — Просто не все такие обеспеченные, как некоторые.       — Дело не в деньгах, Лили, — мягко продолжал Джеймс, — Дело в его характере.       — Вот только не надо мне сейчас нравоучения устраивать! Спасибо за испорченный день, Поттер! — Лили выхватила свою сумку из рук спутника и хотела убежать, но Джеймс схватил её за плечи и, глядя в её горящие глаза-изумруды, ласково сказал:       — Лили, я желаю тебе только лучшего и не могу смотреть, как этот Снейп, — на этой фамилии он скривился, — портит тебе жизнь.       Лили с замиранием сердца посмотрела на него, широко распахнув глаза. Но через пару мгновений послышался её робкий голос:       — Он думает, что ты... неважно, — она вырвалась из его рук и скрылась в неизвестном направлении.       Джеймс тоже решил не идти на чары и побрёл в Астрономическую башню думать, как жить дальше.