Другая жизнь Мародёров

      Северус Снейп       Портрет едва слышно скрипнул, вышла Лили. Лицо Северуса посветлело. Такая неприступная, такая необыкновенная и прекрасная. Поттер тут же расплылся в улыбке.       — Джеймс? Северус?       Эти слова прозвучали, словно обвинение. Что-то тревожило её в тот момент, но, хорошо зная Лили, Северус ясно понимал, что она ни за что в этом не признается. Никому.       Пару раз он чуть было не поддавался порыву прочесть её мысли, но сама идея «копания» в её голове была преступлением. Лили — его личный алтарь, храм. Мог ли он представить, как будет тяжело ему без её взглядов, улыбок, близости, дружбы? О большем он и мечтать не смел… Для Поттера нет ничего святого, он будто варвар врывался в храм и беспардонно шумел, громил, невзирая на мнения других, на мораль и правила. Он никогда не играл по правилам. И это жутко бесило Северуса. Но Лили…       Из-за неё он здесь. Из-за её щедрости, последнего дарованного ею шанса. И Северус решил во что бы то ни стало им воспользоваться. И Поттер не имел права находиться здесь. Он вообще не имел права существовать, в особенности рядом с Лили.       — Здравствуй, Лили…       Такие простые, в сущности, слова, но такие далёкие. И всё же он смог их произнести. Сказать ей. И она всё поняла. В отличие от других, она могла понять с полуслова, услышать.       Она едва заметно улыбнулась.       Она пришла! Она прочла то письмо! Она здесь!       — Привет, Северус, — она повернула голову в сторону ошеломлённого Поттера.       Она была задумчива и удивлена не меньше гриффиндорца. Они безмолвно смотрели друг на друга всего четыре секунды, но это время показалось Северусу целой вечностью. Было в их взглядах что-то неуловимое, то, чего, кроме них самих, никто не мог прочесть. Это несколько нервировало слизеринца.       Наконец до тупой башки Поттера дошли нервные импульсы, и он заговорил.       — Лили, всё в порядке? Ты устало выглядишь…       Надо же, как трогательно… Сейчас стошнит.       — Всё хорошо, Джим, — она робко улыбнулась. Северусу показалось, что она хотела сказать что-то ещё, но не стала. Очевидно, кто-то ей мешал. Северусу хотелось верить, что это был не он.       — Ты одна дежуришь?       — Нет, — влез Северус, наградив Поттера презрительным взглядом. — Она будет со мной.       Гриффиндорец нахмурился, а затем посмотрел на Лили, словно ожидая объяснения.       Какой же он тупой, Господи!..       На миг что-то появилось в его взгляде. Кажется, понимание. Поттер едва заметно сузил глаза, переводя взгляд с Лили на Северуса и обратно.       — Спокойной ночи, — как ни в чём не бывало произнёс он и вошёл внутрь, сказав пароль.       На мгновение воцарилась тишина. На душе у Северуса отлегло. Теперь они одни и могут спокойно поговорить.       — Пойдём? — спросила Лили, кивнув в сторону лестницы.       Северус кивнул в знак согласия.       На протяжении пятнадцати минут разговор решительно не начинался. Странная реакция обыкновенно вспыльчивого Поттера изрядно подпортила спокойствие Северуса. Однако он решил действовать.       — Лили, я понимаю, что у тебя и без того много проблем, помимо разговоров со мной, но…       — Северус, прошу, не начинай старую песню, — устало ответила девушка. — Я давно простила тебя, но всё же была бы не против узнать, что ты хочешь сказать мне.       Слова подкатывали к горлу, но прозвучать не могли. Северус очень боялся, что всё это неправда, что это не Лили, а кто-то другой. И если этот «другой» узнает, будет очень нехорошо…       — Я думал о твоих словах каждый день после нашего разговора.       — И что ты решил? — осторожно спросила девушка, во все глаза глядя на Северуса.       Тот слегка потупился.       — Я не хочу сделать тебе больно, — с невероятным усилием тихо произнёс Снейп. — Я не смогу уйти, как Блэк. Но и остаться тоже.       — Ты собираешься учиться дальше, Северус? — вдруг изменила тему Лили.       — Я…       — Поступишь в Лондонскую академию зельеварения и травологии?       — Не думал об этом, — честно признался Снейп, опустив голову. — Но спасибо за идею, Лили.       — Всегда пожалуйста, — улыбнулась Эванс.       — Не хочешь готовиться к экзаменам по зельям вместе? — вырвалось у Северуса неожиданно для него самого.       Прямо как в старые-добрые времена…       — А почему бы и нет? — подумала вслух девушка, чуть склонив голову и едва заметно улыбаясь. — Хорошая идея, Северус. Завтра и начнём.       — В кабинете Слизнорта? — уточнил Снейп, невольно улыбнувшись. Так улыбаться его могла заставить лишь милая рыжеволосая девушка, что шла рядом с ним.       Она заговорщицки кивнула, также улыбаясь.       — После занятий. И не опаздывай! — шутливо пригрозила она указательным пальцем.       Северус удовлетворённо улыбнулся. Да, вечер определённо удался.       Лили Эванс       День рождения прошёл очень скромно, как она и хотела. Конечно, Мародёры не могли не отличиться. Во время завтрака пошёл снег, крупный и пушистый, и среди этого великолепия прямо над девушкой образовалось поздравление:       «С Днем Рождения, Лили!»       Выполнено оно было искусно, из маленьких снежинок и первых подснежников. Лили была поражена. Но ещё больше она изумилась после того, как снег и подснежники, из которых складывались буквы, превратились в жёлтых бабочек, и они разлетелись по всему залу! Лили смеялась и благодарила за такое красочное и запоминающееся поздравление своих друзей. Мародёры были донельзя довольными. Ну как же, шалость удалась!       С утра Алиса подарила ей подвеску с радужной бабочкой, которая при надевании её на шею взмахивала крыльями, если девушка была счастлива, и меняла цвет в зависимости от настроения хозяйки. Марлин подарила Лили красный вязаный шарф с вышитой золотистой ланью в духе истинной гриффиндорки, который тайком от неё вязала под руководством уехавшей Мэри Макдональд, а затем заверила, что больше к вязальному крючку она и на метр не приблизится, что вызвало у знающей характер Маккиннон Лили приступ смеха. Проницательный Ремус подарил элегантное золотистое перо, чему Лили была искренне рада — её перо накануне совсем испортилось. Питер, вызвав волну тёплых эмоций у Эванс, подарил ей коробку любимых волшебных котелков. Похититель женских сердец, Сириус Блэк, как всегда, попал в точку; его редкий сборник о не менее редких заболеваниях произвёл на Лили такое же впечатление, как открытие нового вида саламандр на зоолога. Братья Пруэтты тоже не забыли о дне рождения старосты и презентовали ей букет из шоколадных лягушек. Лили никак не могла взять в толк, как эти ловкачи умудрились их собрать, впихнуть в обёртку и повязать алой лентой. Хотя, честно призналась себе девушка, вид квакающего, шевелящегося букета её несколько настораживал. Джеймс подарил своей девушке, едва дождавшись её утром в гостиной Гриффиндора, огромный букет белых роз. Девушки, видя эту красоту, томно ахали. Лили же мысленно поблагодарила Поттера, что он не стал преподносить этот подарок в Большом зале, на виду у всего Хогвартса. Довольная Лили искренне поблагодарила парня и убежала поставить цветы в вазу, по дороге примерно прикидывая, сколько бы это сокровище могло стоить.       Но на этом подарки не заканчивались. К её удивлению, её поздравил почти весь факультет, и, скорее всего, — так думала девушка — в этом заслуга Джеймса. Регулус, брат Сириуса, поздравил Лили букетом орхидей и коробкой конфет. Северус сумел-таки отловить Лили после обеда и вручил ей с милым румянцем на лице маленький букетик ландышей. Это выглядело так трогательно, что Лили даже забыла спросить, где он сумел найти эти цветы в конце января. Во время вечернего дежурства мадам Помфри также поздравила свою помощницу и подарила ей свой любимый справочник о редких лекарственных препаратах с подробными описаниями рецептов, применения и много другого. После ужина Джеймс пригласил Лили в Выручай-комнату, где заранее подготовил большой именинный торт, испечённый школьными эльфами, чай и множество всяких вкусностей. Сама комната предстала в цветах, располагавшихся даже на потолке, со светло-розовыми, почти белыми стенами, украшенными, помимо цветов, портретами. Лили не переставала изумляться творениям Джеймса. Они попили чай, поговорили о различной ерунде и, когда Лили собралась уходить, Джеймс попросил задержаться ещё на несколько минут.       Парень достал из одной кадки с папоротником подарочный пакет средних размеров и, немного колеблясь, вручил его девушке.       — Ещё подарки? — изумилась она, приняв пакет. — Джеймс, это потрясающе!.. Я не знаю, что и сказать, ты так старался…       Джеймс в нетерпении засунул руки в задние карманы джинсов.       — Мне для тебя ничего не жалко, — улыбаясь, сказал он. — Открывай!       Лили послушно открыла пакет и принялась выкладывать его содержимое на стол.       — Ничего себе! — воскликнула девушка, любуясь сборником сонетов Шекспира. — Ты до сих пор их читаешь?       — Да, — кивнул Джеймс, — я привёз его из дома. Мой любимый сборник.       Следующим из пакета появился плюшевый олень, очень маленький, но мягкий и смешной.       — Любишь ты попозёрствовать, — усмехнулась Лили.       Опустив руку на дно пакета, девушка достала маленькую коробочку и обратила негодующий взгляд на Джеймса. Тот лишь загадочно пожал плечами и улыбнулся. Лили стояла и в нерешительности смотрела на тёмно-алую бархатную коробочку размером с её ладонь.       — Да не переживай ты так, это всего лишь серёжки, — не выдержал Поттер и засмеялся.       Глаза Лили мгновенно расширились.       — Ты с ума сошёл?       — Давно, — усмехнулся гриффиндорец. — Лучше открой и посмотри.       Сжав губы от негодования и любопытства, Лили приоткрыла коробочку. В ней, красиво переливаясь, лежали серёжки-гвоздики зелёного цвета — под стать глазам девушки, — состоящие каждая из одного гранёного камушка.       «Лаконично и аристократично», — усмехнулась Лили маминому принципу в подборе одежды, обуви и аксессуаров.       — Джеймс, это великолепно! — лицо девушки озарила ослепительная улыбка. — Огромное спасибо!       Казалось, что Поттеру больше для счастья и не надо: он стоял и улыбался счастливой улыбкой в ответ, при этом выглядел очень довольно.       — Я даже не знаю, какие найти слова, чтобы отблагодарить тебя… — переживала Лили.       — Не нужно слов, — хитро улыбнулся Джеймс и трубочкой вытянул губы, намекая на поцелуй.       Лили рассмеялась до слёз. Парень, можно даже сказать — мужчина, крепкий и высокий, выглядел сейчас так, будто ему не семнадцать лет, а пять. Очень мило и невинно. Из глаз девушки так и лились капельки — «губки бантиком» от Поттера были просто бесподобны.       — Я такой смешной? — делано обиженно спросил ловец, надув губы.       — Очень, — пискнула сквозь хохот староста, сгибаясь от смеха пополам.       Поттер театрально нахмурил брови, надул губы ещё больше и опустил голову, продолжая исподлобья наблюдать за девушкой. Наконец, та успокоилась. Лили просто смотрела на него и улыбалась, периодически покусывая нижнюю губу.       — Между прочим, я думал, что у нас всё честно, — парировал самодовольный Джеймс, подойдя к Лили почти вплотную.       — А что же тут нечестного? — усмехнулась девушка.       — Кто-то обещал меня отблагодарить, — невинно произнес Поттер и испытующе посмотрел на Эванс. Девушка улыбнулась, а затем потянулась к парню. Их губы практически соприкасались — настолько близко они были друг к другу. Но в самый ожидаемый момент Лили вдруг повернула голову, и поцелуй достался щеке Джеймса, а отнюдь не его губам. Удивление застыло на его лице. Лили не прогадала — он хотел большего.       — И это всё? — удрученно спросил он.       — А тебе мало? — улыбнулась Лили.       — Мне всегда мало, — без малейшей доли юмора ответил Джеймс. Его глаза потемнели, а зрачки расширились.       Понимая, что иначе проблем не миновать, Лили виновато пожала плечами, снова поблагодарила Джеймса и выбежала из комнаты, прихватив пакет и оставив парня ни с чем.       *****       Жизнь снова стала бесконечной рутиной. Ремус призывал Мародёров к активной подготовке к экзаменам, что вот-вот нагрянут, но, кроме Питера, его слушать никто не собирался. Да и Питер слушал только потому, что не был таким талантливым, как Бродяга и Сохатый. Бросив бесплодные попытки наставить друзей на «путь истинный», Лунатик и Хвост погрязли в бесконечных домашних работах, дополнительных трактатах, учебниках и прочей литературе, днями и ночами проводя время в библиотеке. Сириус часто где-то пропадал с Марлин, которая, в отличие от самого Блэка, по ночам ещё и готовилась к ЖАБА, иногда гулял с братом, ну и, конечно же, с Мародёрами. Джеймс же погряз в тренировках — команда после праздников и отдыха была больше похожа на ожиревших и обрюзгших любителей фастфуда, нежели на спортсменов. Требовательный капитан был как никогда строг, даже прямо говорил игрокам о необходимости воздержании от чрезмерного количества пищи, поскольку, как он любил повторять, «ваши веники сломаются быстрее от ваших расплывшихся задов, чем от бладжера». За чуть ли не круглосуточными изнуряющими тренировками следовали периодические манкирования некоторых предметов. Сил ни на что не хватало. Лили и Алиса практически не расставались. Обе девушки готовились к сдаче экзаменов, причём их целью было не просто сдать, но сдать на «Превосходно». Вуд практически перестала впадать в транс и растерянность, чему Лили, Фрэнк и Марлин радовались даже больше самой Алисы. Для неё жизнь продолжалась. Как и было оговорено, Лили почти каждый день варила зелья с Северусом в кабинете Слизнорта по его собственному разрешению. Своим любимым ученикам он даже разрешил брать его ингредиенты, что было в диковинку. Встречи с Северусом становились чаще, чем встречи с Джеймсом. Порой Лили думала об этом, но то, что она обнаруживала в итоге, ей категорически не нравилось. Она утешала себя тем, что «так надо», но спокойствия в душе не было. Поцелуи стали редкостью, объятия тоже сократились в разы. Зато был определённый прогресс в возобновлении старой дружбы с Северусом. Они оба понимали друг друга с полуслова, не придирались друг к другу, постоянно были заняты делом. В ходе совместной подготовки они могли поделиться друг с другом какими-то знаниями, скрасить друг другу времяпрепровождение, могли просто поговорить. Но были темы, которые им приходилось старательно избегать.       Прошёл февраль, начался март. Десятого марта скромным дружеским кругом поздравили Ремуса. Он категорически не хотел шума и громких слов, поэтому некоторые откровенно не понимали, почему Мародёры в тот день не отлипали от Люпина, а тот всё время смущённо улыбался. Вечером в Выручай-комнате попили чай с тортиком (ну и сливочного пива, конечно), вручили подарки и по настоянию самого Ремуса успокоились. В отличие от своих друзей, он не любил быть в центре внимания.       Конфликтов со слизеринцами практически не было, если не считать нападения Мальсибера на Петтигрю, когда тот преспокойно шёл из библиотеки, неся в руках толстенные фолианты. Не ожидавший этого Питер растерялся, но рядом по счастливой случайности оказался Регулус Блэк, с которым Мальсибер, плюнув на пол, драться всё же не стал. Питеру повезло, он споткнулся, поэтому оглушающее заклинание пролетело мимо него, однако заработал большой синяк на колене и незлобные подтрунивания Сириуса.       К удивлению Лили, Джеймс и Северус даже близко друг к другу не подходили, не то что пререкались. Создавалось впечатление, что им безразлично, что между ними происходит. Но это было далеко не так.       Северус Снейп       Северус каждую ночь думал о Лили. О том, как изменился её характер, как она сама потерялась в своих изменениях. О том, что расстояние между Лили и Джеймсом, росшее со стремительной силой, идёт самому Снейпу на пользу. О том, что времени до окончания Хогвартса оставалось всё меньше, и надо было что-то предпринимать. Но что?       На каникулах метка была поставлена, и Лили об этом не знает. Но что, если кто-то скажет ей об этом? А кто может? Ведь практически никого рядом не было из тех, кто учится с ним в Хогвартсе. Мальсибер? Хм, было бы довольно странно увидеть его подле Лили, бурно повествующего «грязнокровке» о планах Волдеморта на Северуса. Эйвери? Эта «гиена», как кличут его друзья, на самом деле жалкая дворняга, лишь для пафоса демонстрирующая свои совсем не острые зубы. Кишка слишком тонка. О Розье и говорить не приходится… Так что никто, пожалуй, не мог сказать… Главное — не отворачивать рукава. А придёт время — Северус сам во всем признается. Но не сейчас.       Аппетит пропадал, когда сонный Поттер обнимал Лили за завтраком. Хорошо ещё, что не лез целоваться, мерзавец. Для него же хорошо.       Северус был и рад, и не рад такому положению дел, но предпринимать что-либо в этой ситуации не спешил. И без него найдутся те, кто заварит кашу.       Джеймс Поттер       День рождения гриффиндорца обещал быть фееричным не только потому, что это день рождения Джеймса Поттера, но и потому что первый матч сезона Гриффиндор — Рейвенкло был назначен именно на двадцать седьмое марта.       Впервые в жизни он не ждал витиеватых восхвалений, проявлений обожания и прочей ерунды. Важен был только матч, поскольку кубок во что бы то ни стало должен достаться храбрым львам. Так решил Поттер, а уж если он решил — он будет верен решению до конца.       Утро выдалось пасмурным и холодным для конца марта. Радовало квиддичистов только отсутствие ветра и ледяного дождя. Проснувшись рано, Джеймс, не мешкая, привёл себя в божеский вид и ушёл на стадион. Там на скамейках уже сидели, позёвывая, близнецы Пруэтты и другие члены команды. Завидев капитана, гриффиндорцы загомонили и принялись вручать небольшие подарки с поздравлениями. Приняв щедрые дары и отблагодарив сокомандников, Поттер велел начать тренировку и самозабвенно взмыл в небо.       За завтраком он практически не ел, а только отвечал на поздравления. Сириус понимающе ухмылялся, глядя, как очередная почитательница Сохатого смущённо что-то лепетала о любви и счастье, и то и дело похлопывал по плечу друга. Мародёры сразу презентовали свои подарки: Лунатик — заколдованные носки, которые всегда оставались чистыми и без запаха; Сириус — снитч, подписанный никем иным, как Карлом Бродмуром; Питер — волшебные карты, которые ехидно издевались над тем, кто проигрывал. Лили тоже не стала тянуть до вечера и поздравила парня билетами в кино на двоих, что страшно заинтриговало Джеймса, поскольку он никогда не был в кино, а только слышал о нём. А уж что говорить о походе в кино с Лили… Также она подарила парню тёмно-коричневую толстовку со светло-коричневым изображением головы оленя и подписью «Сохатый», что невероятно умилило парня.       Игра началась неожиданно.       Рейвенкло был подготовлен не хуже Гриффиндора. Игроки то и дело падали с мётел, сшибленные соперниками или бладжерами. Такого напряжения на поле не ожидал никто, в том числе и мадам Трюк. После четвёртого упавшего игрока она чуть было не остановила игру.       Несмотря на потерю вратаря и одного охотника, Джеймс направлял команду в атаку. Интуиция подсказывала ему, что это лишь начало. И он не ошибся: его зоркие глаза засекли снитч, и он, не медля ни секунды, рванул за ним. Сегодня он не искал на трибуне Мародёров и Лили, он был сосредоточен на игре.       Никто не сомневался в том, что Джеймс Поттер ловчее и опытнее пятикурсника, которого взяли в команду совсем недавно. Гриффиндор победил, но не блестяще. С отрывом в десять очков, с тремя травмированными игроками и немного подкошенным настроением. Конечно, факультет был счастлив, даже Макгоннагал улыбалась как никогда, но с каким-то состраданием. Однако Джеймсу было отчего-то не по себе.       И, как оказалось, на это была причина.       Придя в комнату, он обнаружил аккуратно положенное на кровать письмо. И содержание этого письма ему совсем не понравилось. Более того, оно добило его окончательно.       Но ведь сегодня был его день рождения?       Нет, день смерти.       День смерти его родителей.