Симметрия

Линии ложились в диком геометрическом узоре. Слева направо, сверху вниз, по диагонали. Разделяли изображение на трети и мелкие доли. — Математика — это гармония. Это музыка вселенной. Нет ничего более логичного, целостного и прекрасного, — Карл чертил очередной правильный многоугольник прямо поверх подсолнухов Ван Гога в учебнике. — Угу, — соглашался я. Какая разница, о чем говорит Карл, пока он говорит со мной. Я положил голову на руки и следил за танцем шарикового стержня в его тонких пальцах. — Ничто так не успокаивает, как симметрия линий. Когда я вижу что-то подобное, ощущение, что я дома. Стас, за все 20 лет у меня такое только с математикой. — Рука замерла, и я поднял голову, с удивлением смотря на растерянного Карла. — Ты… ты тоже думаешь, что со мной что-то не так? Меня отвлек смешок. За соседним столиком шептались, глядя на нас, две девчонки. И что такие фифы могли делать в библиотеке? Подкачанные губки, нарощенные реснички, густые брови и призывный смех охотившихся самок. Я устало вздохнул, попытался взглядом передать им всю глубину своего осуждения. Они не впечатлились, и я повернулся к Карлу. — Да все с тобой нормально, ну что ты опять завелся. Вон, у тебя тут линия короче. Я ткнул пальцем в его геометрическое творчество в надежде отвлечь от темы. И от девичьего хохота. Пусть лучше своим математическим вандализмом занимается, кролик-логик, чем пытается разобраться в себе. Карл закончил с «расчлененкой» подсолнухов, перевернул наугад пару страниц — и попал на «Черный квадрат» Малевича. Ну все, пиши пропало. — Вот! Вот это, квадрат! А они ещё ноют: «Фи, что в этом особенного», — Карл перекривлял одногруппников, которые на прошлой перемене ныли, что Малевич, мол, отстой и скука. — Да это же квинтесенция изящества и лаконичности! Это же фортиссимо смысла! Это же метафора наполненности! Я снова вздохнул, и это заметил Карл. — Стас, меня опять понесло, да? — Он отзеркалил мою позу. — Может, мне действительно попробовать девушку найти? Мама переживает, что я плохо кончу. Я встрепенулся. — Ничего подобного! — Пфф, как будто я позволю ему плохо кончить. Не стоит меня недооценивать! — Карл, тебе двадцать, ты математический гений и уже на втором курсе получил кучу предложений работы! — Ну и что? — он тяжело вздохнул и посмотрел на меня. Заходящее солнце бросило рыжий луч в аудиторию и озолотило его глаза. — Бабушка думает, что у меня даже котов на старость лет не будет. — Дались тебе эти коты, — я расстроился и начал сбрасывать книги и конспекты в рюкзак. — Я лучше кота. И убираю, и готовлю, и сам моюсь, и даже шерсть не срыгиваю. — Ну, то, что ты не срыгиваешь шерсть, — это да, однозначный плюс. Мне показалось, что Карл смеется, но лицо его оставалось спокойным. Внезапно он протянул руку и схватил меня за кисть. — Стас, слушай… — я замер, заметив, что Карл покраснел. — Мне тут бабушка два билета на выставку пробила. Кубизм, мол, все такое. Говорит, как раз для таких дураков в кубе, как мы с тобой. Я правда не понял, о чем она, но… Пошли, а? Его рука была теплой и сильной. Впрочем, как обычно. Хотя внешне Карл выглядел, как мальчик-зайчик-одуванчик, но именно он был тем, кто решал любую проблему, словно одно из своих любимых уравнений. Меня всегда поражало, как в доме, где постоянно тусуются художники, музыканты и прочая богемная шушера, мог родиться человек с таким складом ума. — И когда выставка? — В субботу, Стас. А ещё бабушка и родители едут на какой-то сверх-важный концерт в область. Так что мы можем потом прийти ко мне и позаниматься. — Опять… — у меня сразу пропало настроение. Одно дело наблюдать за Карлом, и совсем другое — решать задачи самому под его бдительным присмотром. Но надо готовиться к сессии, выбора нет. — Не опять, а как обычно, — улыбнулся Карл. — Не бойся, не буду я тебя мучить. Но чем раньше начнем — тем быстрее кончим. — Ладно… — а что мне оставалось? Я бы за ним в жерло вулкана спустился, не то что интегралы разобрал. Жаль, что он не понимает, как важен для меня. — А ещё купим твое любимое «Птичье молоко». И если останешься ночевать, можем что-то посмотреть. Я недавно нашел одну интригующую немецкую комедию… — Я смогу остаться у тебя? Точно? — моему счастью не было границ. — Сможешь, сможешь, — засмеялся Карл и потянул меня за руку к выходу. — Ты только шерсть не срыгивай. Я начал было возмущаться, но затих, разобрав шепот сбоку: — Боже, Юля, ты посмотри! Они же так гармонично выглядят вместе! — Ага, Кать! Я тащусь! Такая невероятная симметрия! Думаешь, между ними действительно что-то есть?