***
У Денны хорошо получается отвлекать внимание от действительно важных деталей во время боя. Она одна из лучших, и ей не нужны оценки или уроки, она знает себе цену. Денна делает подсечку, и Диана летит с платформы на гайку, растопырив руки, как котенок лапки. Мелкие камешки больно режут ладони, а до ушей доносится смех. Денна смеётся. Смеётся не зло, смеётся искренне, как будто над хорошей шуткой. Диана рычит как зверь, вытирает небольшие капельки крови об испачканную тунику, высокомерно смотрит на стоящую над ней фигуру и со злобой выбирает обидные слова для победительницы. Она хочет унизить её, хочет заткнуть этот смех. Диана со злобой выбирает слова и не может подобрать подходящие. Диана не может перестать смотреть на стоящую над ней фигуру.***
- А с каких пор тебя стали волновать чувства бывших товарищей, Брюс? Лига скоро будет здесь. А пока она не может позволить ему уйти. Дождь застилает глаза, но не сбивает сладковатый запах мусора, который установил монополию на все улицы Готема. Мешанина из мокрой земли и разбухшей бумаги облепила почти всю левую часть тела. Амазонка стирает с лица комья грязи правой рукой, не отводя взгляд от расплывчатой фигуры. Лига скоро будет здесь. Она не позволит ему сбежать.***
У Денны пушистые рыжие волосы, голубые глаза и полное отсутствие даже намека на веснушки. Диана иногда шутит, что субординация у нее выражена так же ярко, как и эти самые веснушки. Эту шутку она говорит шепотом, повторяет её только проверенным друзьям при любом удобном и неудобном случае. Диана даже не замечает этого. Денна немного щурится и легко вгоняет меч в красный песок рядом со своими ногами, а потом ухмыляется. Диана замирает, когда её влажные от слюны подушечки пальцев начинают мягко вытирать пятнышко грязи на носу принцессы. Одного прикосновения оказывается достаточно - мелкая, едва заметная дрожь дергает мозолистые ладони, и внезапно все становится предельно ясно. Отчаянный рывок вперед делает прикосновение сухих губ к холодным пальцам больше похожим на удар, чем на поцелуй. Открыть глаза слишком страшно, отступить слишком стыдно - остается только падать дальше, туда, откуда уже точно не вылезли. Второе прикосновение получается намного нежнее. - Не надо. - она говорит тихо и ровно, но даже не пытается отдернуть ладонь. Диана воспринимает это как разрешение. Горячие губы неуверенно обхватывают первую фалангу безымянного пальца, дрожащие руки отчаянно хватаются за чужое предплечье. - Посмотри на меня. А ведь это не так страшно, как казалось сначала. Денна урчит, как большая кошка, когда прижимает робеющую Диану к стене, моментально пачкающей беззащитную кожу известкой. Пальцы одной руки без смущения поглаживают чужое бедро, другая рука лежит на изгибе шеи, плавно следуя за каждым рваным вздохом. Синие глаза, блестящие волнами океана, и пламенные волосы, похожие на красные туманы вокруг Темескиры. Диана резко дергается вперед и кусает чужие губы. Носы больно сталкиваются друг с другом, зубы больно ударяются о чужие зубы - она никогда не целовалась. Чужие пальцы двигаются вверх по её бедру, смело залезая под юбку, и Диана вскрикивает от неожиданности, прикусив чужой язык. - Не волнуйся, чудо-девочка. - руки Денны дрожат от возбуждения, её ногти оставляют едва ощутимые царапины на горячей коже. - Я знаю, что делаю. Губы оставляют мокрый поцелуй на шее, и Диана со стоном закидывает голову, окончательно пачкая волосы белой известкой.***
Брюс с нечеловеческой скоростью отпрыгивает к стене, уходя от атаки Найтвинга. Идеальная реакция. Только это не спасет его, когда действие стимулятора закончится. - Я имел в виду не это. Какая-то дорогая машина врезается в стену прямо перед амазонкой, отрезая её от почти бессознательного Кларка. Диана уже устала удивляться тому, что Бэтмен его постоянно обходит в игре один на один, поэтому просто приняла это как факт. Лобовое стекло разлетается острыми пластинами в разные стороны, маленькие осколки покрывают едва ощутимым лаком спутанные волосы и взмокшую кожу, режут, колят, царапают незримый щит Дианы, не способные достать до живой плоти. Капот слетает почти моментально, сворачиваясь веером от удара, фары впечатываются в стену. Этот удар уже немного слабее того, каким Брюс припечатал её к стенке. Значит стимулятор стал сдавать позиции. Найтвинг атакует исключительно на волне эмоций, не очень продумывая свою тактику. В минувшие времена сражение с таким противником не заняло бы много времени у прагматичного и безэмоционального Темного Рыцаря. Но времена изменились. Темный Рыцарь тоже изменился. Резкие движения, много лишних элементов и странные решения в выборе тактики. Диане кажется, что если убрать лишний свет и оставить только силуэты, то различить Найтвинга и Бэтмена можно будет только по наличию плаща. Дэмиен пропускает удар и уже в следующее мгновение падает на землю рядом с Кларком, не подавая признаков наличия сознания. Горячее дыхание растворяется в прохладном ночном воздухе. - А что же ты тогда имел ввиду, Брюс? Супермен хватает лежащего на животе Дэмиена за плечо и аккуратно переворачивает на бок. Лига скоро будет здесь. Она не позволит ему сбежать.***
У Денны хорошо получается отвлекать внимание от действительно важных деталей, и Диана хочет ударить её, вцепиться зубами в шею до крови, но вместо этого она рыдает, как человеческая самка, поглаживая дрожащими пальцами полные песка рыжие локоны. Диана скулит, как раненый зверь, и ненавидит Денну за эту снисходительную полуулыбку и замерзающий океан в глазах, ненавидит эту шутливую гримасу на белеющем лице и это безразличное спокойствие. Чужие пальцы хватаются за взмокшее плечо, оставляя на нем след из песка, и безвольно сползают к предплечью. Диана ловит эти пальцы и трясущимися губами прикасается к холодной ладони. Глупая ложь в мешанине из всхлипов, невнятного бормотания, надежды и песка. - Ты справишься, чудо-девочка. Когда её оттаскивают от коченеющего трупа, Диана бьётся в истерике.***
С этим пора заканчивать. Лассо услужливо спускается в представленную руку, согревая мокрую ладонь привычным теплом и нагоняя ощутимую пленку апатии. Мокрая земля, грязные стены, размытая черная фигура и горящее огнем Прометея кольцо в руках промокшей Фемиды. Определенная эстетика здесь есть. - Что ты чувствуешь, наконец получив место в его кровати? Мутное стекло безразличия разлетается вдребезги, и Диана замирает от неожиданности. Безжизненная веревка плетью затухает в протянутой к ней руке. Ублюдок. Он не смеет. Резкий прыжок вверх больно бьёт по легким, но этого недостаточно - панель крыши бэтмобиля безжалостно ломает обе стопы. Диана вскрикивает и несдержанно ругается на греческом, хватаясь за потускневшее Лассо. Брюс тоже подпрыгивает, убираясь с пути своей машины, намереваясь приземлиться прямо в открывающийся на крыше люк. Слабый человек, хватающийся за любую возможность спасения. Бэтмен рычит и несдержанно ругается на английском, когда Диана бросает его на землю рядом с бэтмобилем.***
У Лойс хорошо получается быть в центре внимания всегда и везде. Дотошно подобранная цветовая гамма в одежде, усердно обведенные глаза и отрепетированные движения рук. Она плохо скрывает своё пренебрежение во время их первой встречи, когда Диана влетает в спальню через открытое окно и выкидывает Кларка из кровати в прямом смысле этого слова. "Срочные дела Лиги". Кларк смущенно натягивает костюм, временами бросая проверяющие взгляды на застывшую к нему спиной амазонку. Как будто ей не плевать. - Красивое платье. - Диана говорит первое, что приходит в голову, лишь бы не стоять в неловкой тишине. Лойс раздраженно кривит губы и едва заметно кивает. Вечернее платье, свечи по всей спальне и полупустая бутылка Сангрии рядом с кроватью - не нужно быть древней полубогиней, чтобы сложить два и два. Вряд ли в этом доме ей будут рады по крайней мере ближайшие полгода.***
Диана шипит, когда две сломанные ступни почти синхронно выправляются. Третий раз за вечер. Сколько же костей он ей переломал? Теперь это не имеет значения. Лассо отгоняет боль, затягивая мозг своим золотистым свечением. Брюс рычит и изгибается, когда оно намертво прижимает его руки к телу. - Ты сам знаешь, что это бесполезно. Диана с силой давит ногой на его грудь, не давая подняться, пачкая грязью символ летучей мыши, мешая вдохнуть. Конечно, он знает. Судя по всему, действие стимулятора закончилось - Брюс затихает и больше не пытается вывернуться или сбить Диану с ног. - Ты не ответила на мой вопрос. - холодный взгляд из под черной маски. Не просто холодный - осуждающий. От этого взгляда замирает дыхание и начинают дрожать пальцы. От этого взгляда возникает желание кричать и оправдываться. Извилистая трещина на его маске возникает внезапно. Диана искренне не понимает, откуда она там взялась и как ее ступня к этому причастна.***
Лойс громко смеется, совершенно не волнуясь о грозных взглядах в её сторону и уместности шутки. Ей кажется, что все посетители этого бара просто обязаны знать ту самую историю про крыжовник и оранжевый комбинезон на даче у некой безымянной знакомой. Лойс громко смеется над своей собственной историей, и Диана смеется вместе с ней. Она может слушать это часами. Какой-то хмурый мужчина напротив Дианы вежливо улыбается после окончания рассказа и апатично помешивает кубики льда в своем стакане. Майк? Джон? Джек? Сэм? Диана даже не попыталась запомнить имя. Лойс переводит взгляд с Дианы на этого мужчину и незаметно, как ей кажется, подмигивает ему, допивая остатки коктейля. Сейчас она внезапно вспомнит о важных делах, о которых совсем забыла, и исчезнет, оставив безымянного мужчину хозяином положения. Диана натянуто улыбнется и с высоко поднятой головой вынесет присутствие этого самого мужчины на периферии ее жизни ближайшие несколько дней или неделю. Совершенно не нужный пункт, но, если это необходимо, чтобы снова слушать истории про оранжевый комбинезон в потерянном во времени баре, то она готова немного подыграть. Диана едва заметно кивает Кларку, открывающему перед Лойс дверь машины, и обреченно переводит взгляд на безымянного мужчину напротив. Когда-нибудь этот поток случайно оказавшихся поблизости знакомых закончится. Когда-нибудь они смогут поговорить о глупом крыжовнике только вдвоем.***
Кларк всегда был для Дианы символом справедливости, которую они все несут в мир людей. Кларк был для Дианы братом по оружию и проверенным товарищем, за которого она бы отдала жизнь. Но Кларк никогда не был для нее соперником. Теперь красный плащ в небе заставляет чувствовать только гниение в грудной клетке и звериную ненависть под блестящей броней. Божественная сила, прикрытая робкой улыбкой и незамысловатыми очками. Амазонка тщательно выбирает время дежурства, прокладывает маршрут самыми забытыми путями по Смотровой башне и старается обходить Метрополис дальней дорогой. Диана пьет кокосовое молоко в Пхукете, помогает найти потерявшуюся козу у подножья Арарата, выворачивает руки группе мошенников в Лос-Анджелесе, проигрывает в скачках на Темескире, случайно ломает бэтсигнала в Готэме и тискает кошачьих лемуров на Мадагаскаре. А потом она слышит веселый щебет Лойс на своем автоответчике и уже диктует таксисту адрес бара. Диана почти ненавидит себя за такую бесхребетность. Почти. Диана ходит с Лойс по магазинам, помогает готовить праздничные ужины, которые сама вежливо избегает, исправно терпит всех мужчин, с которыми её пытаются свести, смотрит с ней какое-то унылое кино, когда Кларк долго задерживается по делам, и не может внятно объяснить, зачем она это делает. "Это не имеет смысла" говорит она испуганной зебре где-то в Африке. А через мгновение летит в Метрополис, чтобы помочь девушке своего друга почистить картошку. "Мне кажется, что я схожу с ума" говорит Диана, смотря передачу о саванне по маленькому телевизору на кухне Кларка. Знакомая черно-белая лошадка с сочувствием кивает полубогине через экран. Ближе к Лойс она уже не будет - очевидный факт, который амазонка даже не пытается отрицать. Но ведь ей и не нужна Лойс. Диана видела правду в лунных бликах на чужом лице, ощущала её в золотом свечении подарка Гестии. Диана видела правду, она прошла через отрицание, она приняла её. И Денна тоже примет её.***
Брюс шипит и отплевывается от грязи, которая медленно стекает по левой половине его профиля. Диана хочет ударить еще раз, только сильнее - ударить так, чтобы черная маска не помешала пробить черепную коробку и впечатать прогнившие мозги в готемские помои. Диана очень хочет это. Золотое свечение тускнеет, превращаясь в едва заметные грязно-желтые блики, как только эмоции пробиваются на поверхность. Золотое свечение тускнеет всего на мгновение, но он каким-то чудом успевает. Диана слишком поздно замечает грязную ладонь, крепко вцепившуюся в лассо. - Ты не ответила на мой вопрос. По позвоночнику поднимается холодная волна страха, которая выбивает у амазонки драгоценные крупицы контроля. Идиотка. Быстрый взгляд в сторону Супермена, который не ускользнул от мертвецки спокойных глаз под черной маской. Брюс не злорадствует, не торжествует - его никогда не интересовало отношение амазонки к криптонцу, пока это не мешало тараканам в его голове. Брюс просто ведет игру. Он знает, что Кларк обязательно услышит ответ Дианы, знает, что Кларк не сможет проигнорировать этот ответ, знает, что Диана не сможет не ответить. Нужно отпустить это чертово лассо, пока не поздно. Отскочить подальше, как от гремучей змеи, отдать смертному контроль и позволить снова исчезнуть на месяцы, занимаясь поиском оружия против Супермена. Брюс молчит, смотрит на неё безразличными глазами снизу вверх, давая возможность отступить. Негласное предложение разойтись по-хорошему. Пальцы мертвой хваткой держат скользкую веревку, как будто это какое-то перетягивание каната. На долю секунды, Диана действительно думает, что она позволит ему уйти по-хорошему. Непозволительно много. Руки предательски дрожат, а костяшки пальцев белеют от напряжения. Если Брюс уйдет, то он не остановится - рано или поздно перешагнет через свои принципы и пустит Кларку криптонитовую пулю в лоб, оставив амазонку рвать волосы в какой-нибудь магической тюрьме между измерениями. Уничтожит Режим, вернет все на исходную позицию. И все их жертвы потеряют смысл. Рука скользит по мокрой веревке, кончики пальцев уже совсем не ощущаются. Никакие ее секреты не стоят так дорого.***
Диана всеми силами старается изобразить правдоподобное удивление, когда яростная хрупкая фигурка появляется на пороге её метрополиской квартиры. Выходит на редкость паршиво, но Лойс слишком занята, чтобы заметить такие мелочи. Она небрежно бросает сапоги возле двери, скидывает куртку и идет в зал, не дожидаясь приглашения. Диана незаметно поднимает ее куртку с пола и закрывает распахнутое настежь окно, через которое влетела в комнату буквально минуту назад. Лойс очень хорошо держится - терпеливо ждет, пока амазонка вспоминает, как включать электрический чайник, молча разглядывая обои на стенке. - Ты переезжаешь? - вопрос из вежливости, вряд ли ее на самом деле волнует пыль на полках шкафа и нагромождение коробок по всей квартире. Вопрос из вежливости, чтобы как-то начать беседу. Диана ослепительно улыбается, как будто она действительно не понимает, чем обязана такому визиту. - Да. Нашла более удачный вариант ближе к центру. Короткая ложь, которая устроит их обеих. - Никогда бы не подумала, что такие как ты могут беспокоиться о житейских проблемах. - дрожащие руки подносят смешную чашку с оленями ко рту. - Ну... Я просто имею в виду, что ты ведь богиня... Мне, например, сложно представить Одина, выбирающего себе удобное постельное белье... Диана опять ослепительно улыбается, хотя ей и неприятно, что Лойс говорит на эту тему. - Вопреки популярному мнению, у богов не так много дел. Поэтому они спокойно могут потратить несколько дней на выбор подушки, идеально подходящей к цветовой гамме постельного белья. - смех у Лойс получается таким же правдоподобным, как и удивление Дианы. - Впрочем, странно, что ты задаешься такими вопросами. Я была уверен, что за годы совместной жизни Кларк в полной мере посвятил тебя в быт богоподобных существ. Смешная кружка с оленями разлетается по полу, ошпаривая кипятком голени Лойс, ступни Дианы и антикварный турецкий ковер прошлого столетия. Амазонка несколько мгновений смотрит на обломки кружки, с которой мысленно попрощалась еще на кухне, и задает самый глупый и самый очевидный вопрос. - Лойс. - краснеющие глаза смотрят сквозь Диану. Великая Афина, ей правда нужно сказать настолько очевидную вещь? - Что... Что между вами произошло? Конечно, она уже все знала. Двадцать семь минут назад перехватила Кларка, яростно раскидывающего космический мусор на орбите, и стала первым слушателем этой драмы. И вторым тоже, судя по всему. Одной бутылки шоколадного ликёра оказывается достаточно - она совсем не умеет пить. Лойс рассказывает сумбурно и сбито, задыхаясь в слезах, выпивая чисто механически - как будто эта девочка уже давно хотела просто надраться в хлам, но никак не могла найти повод. Ошпаренная кожа покраснела, ступни несколько раз проехались по не убранным осколкам. Диана бегло осматривает бурые крупинки, прорезающиеся на её антикварном ковре, и с беспокойством смотрит на Лойс. Только Лойс плевать хотела на её опасения и чувства. В особенности на её чувства - иначе не приехала бы к ней. Диана берет бутылку и делает небольшой глоток. Морщится и кривит губы - Liqueur Fogg. Что, во имя Зевса, это делает в ее доме? Бутылка отправляется назад на стол. Лойс перехватывает ее и наливает в бокал, с которым Диана тоже уже мысленно попрощалась, щедрую порцию алкоголя. Почти до краев. Амазонка вежливо проглатывает свое замечание и начинает говорить то, что от нее хотят услышать. "Все будет хорошо, Лойс", "он не стоит таких переживаний, Лойс", "ты все преувеличиваешь, Лойс". Неужели есть люди, настолько не умеющие пить? В чем смысл гасить ликёр, как дешевое пойло? "Я уверена, что вы помиритесь, дорогая". В чем смысл напиваться в середине дня? Зачем делать это так безвкусно? "Тебе очень идет эта блузка, Лойс". Может быть, она рассчитывает, что Диана расчувствуется и полетит вправлять Кларку мозги, окрыленная праведным гневом? Тогда ей нужно ехать напрямую в поместье Уэйнов. Интересно, Брюс держит у себя отвратительный ликёр или все-таки спаивает гостей изящнее? "Я думаю, тебе уже хватит". Хватит разводить сопли и так прозрачно намекать, чтобы Диана метнулась и по-быстрому притащила сюда Супермена, перевязанного розовой ленточкой. И открытку еще на него положила. Что-то из разряда "Для Лойс Лейн, самой расчетливой и эгоистичной суки, которая все прекрасно видит и спокойно использует". Диана с печальным лицом слушает пьяную болтовню и думает о том, что она ненавидит Лойс Лейн. Ненавидит эту приземленную душонку за таким знакомым и обожаемым лицом, ненавидит ровно с того момента, как прозвучала фраза "давай просто забудем это и останемся друзьями". Ненавидит за вечные разговоры о статьях и за ту историю про крыжовник и оранжевый комбинезон, которая просто оказалась смешной ложью. Ненавидит за то, что гребанная Лейн почти полчаса стояла напротив её полузабытого дома, выжидая, когда Диана вернется. Ненавидит за то, что гребанная Лейн не сомневалась - Диана придет и впустит её в свой полузабытый дом. Стул со скрипом отодвигается от стола, аккомпанируя пьяным завываниям. Аптечка, покрытая тонким слоем пыли, верно несет свою вахту на второй полке кухонного шкафа, а у бинтов, к счастью, срок годности не ограничен. Неуязвимые колени разбивают в муку остатки кружки. "Конечно, он тебя любит". Лойс по-детски жмурится, когда медицинский спирт попадает на небольшие ранки на ее ногах, хотя совершенно точно почти ничего не чувствует, учитывая, сколько она выпила. Гребанная лгунья, которая жмурится от несуществующей боли только из-за того, что должна чувствовать эту боль. Только она не чувствует. Гребанная лгунья, заставляющая богов падать перед ней на колени. "И я тебя люблю, Лойс". Стеклянные глаза смотрят на чужие руки, мягко гладящие красные от кипятка колени. Она не понимает. Ну конечно, с чего ей понимать - ведь она же договорилась забыть о том порыве одностороннего откровения, забыть все и остаться друзьями. Только вот с кем она договорилась? Диана сидит на мокром и покрытом мелкими осколками антикварном ковре прошлого столетия, сидит на коленях и не смеет поднять глаза на самую лживую и бессердечную тварь двадцать первого века. Она ненавидит её всей своей вечной и божественно чистой душой. "Может быть, ты просто должна перевернуть эту страницу и открыть новую?" Она желает её всей своей вечной и божественно чистой душой. Лойс смотрит своими плывущим глазами на Диану, но ничего не может найти за почти детским, невинным взглядом. Амазонка тоже умеет быть убедительной. Красные от алкоголя щеки, приоткрытые губы, спутанные рыжие волосы и почти первобытная пустота во взгляде. Диана приподнимается на коленях и тянется к ней, надеясь, что на этот раз ей позволят. И Лойс позволяет. Диана припадает губами к выступающим ключицам и полной грудью вдыхает запах духов. Какая-то яркая цветочный дрянь, которую вряд ли можно купить в приличном магазине. Вершина безвкусицы, но ей прощалось и не такое надругательство над чувствами Дианы. Провести языком по обтянутой розовой кожей косточке и наигранно неспешно подняться по шее легкими поцелуями - Лойс неосознанно наклоняется ближе, обжигая чужую кожу пьяным дыханием. Не сопротивляется, не поощряет. Позволяет. Диана со злостью рвется вперед, отталкивая опустившуюся к ней рыжую копну волос, чтобы с первобытной яростью вцепиться в чужие губы. Они опять сталкиваются носами, снова ударяются зубами, как тогда, как в первый раз. Все плывет в Тартар, реальность разбивается к чертям, и амазонка крепко хватается за чужую душу, задыхаясь в пучине Леты. Чужие губы, мягкие и горячие. Обожаемые губы, потрескавшиеся и ледяные. Запах алкоголя и бьющая в нос мешанина из цветов. Забивающий легкие запах известки и пропитавший все вокруг пот. Озлобленные воды реки памяти, тянущие на дно, не дающие вынырнуть в реальность, опаляющие обнаженную кожу лучами дневного солнца и предутренней росой, обвивающие тело своим шепотом. "Отдайся Вечности, глупая амазонка, мятежная принцесса, не ломай порядок Всеотца" "Вдохни полной грудью воды памяти" "Позволь опустить тебя на дно, позволь вернуть тебя туда, откуда ты бежишь, позволь выровнять чаши весов". "Отрекись от борьбы. Отрекись от памяти" "Глупая принцесса". "Мятежная дочь Всеотца". "Непризнанная Вечностью богиня". Обнаженное тело почти чувствует студенистое дно, арктически горячее и обжигающе холодное, твердое и зыбкое. Все или ничего - легкие горят адским пламенем. Ничего - воды Леты пробьются сквозь воздушную кожу и проволочные каркасы ребер, обогнут дымовидные ленты мышц и затянут безымянное тело в первозданную пустоту. Все - она поймет, что вся ее жизнь была ошибкой, поймет, где ее место. Все - душа поймет, что утонет вместе с ней. Ничего - они обе исчезнут в Вечности. Все - она примет свое прошлое, она отречется от настоящего. Ничего - душа отвергнет тело и сгниет по ту сторону вод Леты. Все - не станет ни души, ни тела. "Бросающий вызов Вечности принадлежит ей, бросающий вызов Вечности никогда не побеждает, бросающий вызов Вечности всегда вдыхает воды памяти." Но она понимает. Она подается вперед, вся в известке и лучах дневного солнца, она оборачивает тело в запах отвратительнейших духов, которые заполняют каждый миллиметр пространства, и терпкого пота, который царил после ежедневных вечерних тренировок по верховой езде, она вдумчиво отвечает на поцелуй. Она проникает в каждую клетку тела, ломает проволочные каркасы ребер, разъедает воздушную кожу, рвет дымовидные ленты мышц. Она проникает в каждую клетку, чтобы разорвать её изнутри. Пути назад нет. "Отрекись от памяти. Отрекись от борьбы." Воздух в легких со световой скоростью тянет их вверх. Нет никакой души, нет никакого тела, нет прошлого, нет будущего - есть только шипящие эфемерные волны. "Отрекись от борьбы. Отрекись от памяти". - Идите к чёрту. Их рык беззвучной каплей падает в океан. Мятежная принцесса. Глупая Амазонка.***
"Отрекись от борьбы". Легкие невыносимо давят на грудную клетку, мешая дышать, поэтому она без раздумий начинает рвать ногтями кожу на груди. Нужно вырвать легкие. Вырвать, пока не задохнулась, вырвать, пока не поздно. Вырвать. Вырвать, быстрее, быстрее, пока шепот не уговорил вдохнуть воду. Вырвать, потому, что она не придет, потому, что она не принесет воздух - один на двоих, дыхание за дыхание. Потому, что она сбежит, бросит, обманет, как делала это всегда. Не хватает сил - грудную клетку не пробить голыми руками. Дрожащие пальцы впиваются в рот, закрывают нос, но этого не достаточно. Воздух со свистом врывается в грудь. Амазонка вскакивает с мокрого ковра и несколько вязких мгновений смотрит стеклянными глазами в пустоту, ничего не видя из-за темных пятен вокруг. Грудь неровно вздымается и опускается обратно. Диану бьет сильный тремор, сведенные судорогой мышцы выжигают все возможные нервы - она медленно оседает на холодный ковер, игнорируя пустой диван. Все хорошо. Уже можно дышать. Керамическая пыль мешается с кровью, облепляет расцарапанную до мяса грудь, но сейчас это не имеет никакого значения. Диана прикладывает все усилия, чтобы приподняться на локтях и осмотреться. Не задернутые шторы открывают вид на поднимающееся солнце и затухающие огоньки последних звезд. Брошенный ликёр уже почти впитался в старинный турецкий ковер, распространяя по всей комнате аромат алкоголя. Стол опрокинут, входная дверь открыта настежь. "Отрекись от памяти". Диана нервно прикусывает губу и прячет краснеющее лицо в мокрых от крови ладонях. Она сопротивлялась.***
Абсолютная пустота в голове, абсолютная пустота в сердце - ни одной мысли, полный штиль. Диана редко чувствовала обратный эффект лассо на себе. Ей казалось, что она идет на какую-то жертву, отвлекая Брюса на свои секреты. А сейчас ей все-равно. Что такого в раскрытии секретов? Разве у нее если что-то настолько важное, сокровенное, личное? Диана просто не помнит. И, скорее всего, не вспомнит, пока Брюс её об этом не спросит. - Ты сражаешься за Режим. Это было утверждение, но Диана почувствовала, что согласно кивает. Констатация факта - прелюдия к вопросу. Она сама так любила делать. Сейчас бы надеть на лицо горькую ухмылку и посмеяться над иронией. Жаль, что она ничего не чувствует. - А Режим, как вы все утверждаете, защищает спокойствие людей. Очередной кивок. Где то на периферии создания мелькает мысль, что она похожа на болванчика. - Значит, ты сражаешься за людей? Ожидаемо-предсказуемо-нелепо. Пустой зал, полный штиль, чистое небо. Что разрушится от этой правды? - Нет. - настороженный взгляд Кларка буравит голову. Ну конечно. Она ведь всегда была главной сподвижницей, его правой рукой - конечно, он разочарован. Диана хмурит брови, а потом слова вырываются сами собой. - Мне плевать на людей.***
Выжженая пустошь и сухой ветер, не дающий вздохнуть. Километровые завесы из красной пыли и осуждающее безмолвие только что принесенной жертвы. Метрополис смотрит на одинокую фигуры пустыми глазницами, еще горячими от пламени жертвенного костра, уже присыпанными радиоактивным пеплом. Метрополис осуждает её. Метрополис ненавидит её. Может быть, это ей просто кажется. А может быть, и вовсе не кажется. Ничего не видно - она не останавливаясь пробивает в руинах сквозную дыру. Даже не заметила. Да ей и некогда замечать - нужно рваться вперед, в центр, в выжженное сердце мертвого великана. Они окружают Диану со всех сторон, выкрикивая ей в след свои завывания. Они окружают Диану со всех сторон - сбитые с толку души Метрополиса. Пытаются догнать, думают, что это от них она бежит. Думают, что терзаемая угрызениями совести амазонка мчится от их причитаний, чтобы торжественно вскрыть себе вены со слезами раскаяния на глазах. Руины закончились - дальше только пустота под вуалью красной пыли. Шепот вокруг нее все настойчивей, кажется, что воздух немного трещит, как будто он наэлектризован. Диана не обращает на него никакого внимания, когда решительно влетает в красный туман. Она падает в него, как камень в воду, и даже не пытается выбирать направление - в любом случае окажется там, куда спешит. Души продолжают стонать, растворяясь в Памяти, не понимая самого главного. Диана не сожалеет. Ей нужна была только одна смерть, за остальных она вины не чувствует. Когда до центра остаётся буквально пара шагов, голоса и причитания внезапно обрываются, сменяясь давящей на уши тишиной. Диана подчиняется - спускается на землю и продолжает свой путь пешком. "Ты виновата". Пыль проникает под доспехи, просачивается в обувь, больно натирая кожу, ветер яростно царапает лицо, бешено раскидывает волосы, воинственно толкает в грудь, мешая сделать шаг. "Если бы ты отреклась, этого бы не произошло". "Зачем ты борешься с вечностью, принцесса?" "Еще не поздно все изменить". Горькая ухмылка против воли появляется на иссушенном ветром лице - очень предсказуемо. "Отпусти память, богиня". "Не дай ей разрушить мир Всеотца". - Иди в Тартар. Ветер умолкает, раздвигая перед ней красную пыль, ветер отступает, открывая перед ней занавес. Диана убирает руки от глаз и под восхищенное молчание Вечности идет на сцену. Глубокие следы рушат идеальные круги мертвой земли вокруг сцепившихся вместе фигур. Мертвая земля, мертвый человек, мертвый город, мертвая надежда. Кларк всегда был для Дианы символом справедливости, которую они все несут в мир людей. Кларк был для Дианы братом по оружию и проверенным товарищем, за которого она бы отдала жизнь. Но Кларк никогда не был для нее соперником. Человек не может быть соперником для Бога. Затихающий шепот вокруг сокрушенной надежды, который он даже не может услышать. "Она была мертва еще до того, как ты остановил её сердце, чужой человек". Конечно, она была мертва. Диана лично утопила её в водах Леты, когда заставила плыть за собой, когда не оставила выбора посредственной человеческой душе, когда вынудила дышать одним воздухом с богами. - Позаботься о ней. "Бросающий вызов Вечности никогда не побеждает". Тело почти невесомой куклой ложится на её протянутые руки - от волнения трясутся пальцы и подкашиваются ноги, сердце бьется настолько быстро, что без труда способно обеспечить энергией небольшую деревню. "Только Боги имеют право играть с Вечностью". - Не беспокойся об этом. Красный плащ пробивается сквозь красный туман, призываемый биением сердца, которому не суждено прожить и пяти минут. Диана с безжизненным звоном древнего металла оседает на землю, тряпичная кукла скатывается с её рук, падая некогда красивым лицом в пыль. Огненные волосы, бурый песок, алая кровь, красный плащ. Диана закидывает голову назад и смеется. "Поздравляю". Вечная жизнь все-таки свела её с ума. Как предсказуемо.***
Кажется, что все способные видеть смотрят на нее с праведным гневом. Диана бы и сама осуждающе посмотрела на себя за такие слова, если бы дело происходило минутою ранее, но сейчас просто не чувствует особых эмоций от своих слов. Она видела многих людей за свои года жизни - зачем за них бороться? Сражайся, не сражайся, убивай, не убивай, убеждай, переубеждай, помогай, истребляй - все равно умрут. Даже замки из грязи лепить полезнее, чем возиться с ними. Рука неосознанно дернулась в попытке избавиться от крепкой хватки лассо. Эта мысль казалась настолько правильной, что не вызывала отторжения. Как будто Диана действительно прокручивала её в голове перед сном. - Тогда из-за чего ты сражаешься? Холодные глаза под маской, пустой взгляд, вскрывающий душу и вытаскивающий на поверхность одну мысль. А сколько на самом деле стоят её секреты? Рот открывается прежде, чем Диана успевает провести переоценку. - Я сражаюсь ради неё. Когда она умерла, ничего не изменилось. Когда она умерла, я начала искать её и нашла. - бессвязные предложения, не имеющие смысла. - Когда я утопила её, ничего не изменилось. - Кого ты утопила? Диана не знает, о ком говорит. "Разбуди память." - Я утопила безымянный город в красном тумане. Я утопилась сама и утянула её за собой. - голос самовольно поднимается чуть ли не на октаву выше, и легендарная воительница уже скулит, как обманутая девочка. - Она должна была помочь мне подняться или погибнуть, только она не знала, что люди не способны сохранить себя в Памяти. Открытая настежь дверь и режущий нос запах алкоголя, песок в сандалиях и плотный слой известки на пояснице, осуждающий шепот и сломанная фигурка в центре красного безмолвия. - Кто... Кто помог тебе и остался в красном тумане? Израненные ладони и мокрый песок на походной тунике. Эфемерные воды ирреальной реки и красный саванн вокруг руин. Красный саванн вокруг обещанного Вечности тела. Оранжевый комбинезон и глупый крыжовник где-то в детских сказках. ... Обещанного Вечности? "Дар Гестии несет истину, богиня". А почему она решила, что Вечность обернется вокруг тела? - Кто отдал за тебя жизнь? "Не беги от Вечности, не беги от её признания. Позволь вернуть тебя туда, откуда ты бежишь, храбрая принцесса, позволь выровнять чаши весов". Диана закидывает голову и смотрит в затянутое тучами небо. Откуда она бежит? И если уж она бежит, то зачем ей туда возвращаться? Её там ждут? Дар Гестии несет истину. Холодные пальцы мертвой хваткой впиваются в веревку и штиль мгновенно переходит в шторм. "И истина в том, что вечный разум неподвластен смертным границам". Она смотрит в мрачное небо, заливающее глаза каплями дождя, и улыбается. Почему? "Потому что он не принадлежит Смерти". Оу. Это была довольно сложная шутка. Диана смеется. Смеется не зло, смеется искренне, как будто над хорошей шуткой. Никто её не обманывал, никто не разбивал надежды, никто не жульничал в большой игре. Она просто не забрала свой приз и все. Один вопрос - один ответ. Кто ждет её в месте, откуда вечная богиня бежит? Лойс Лейн или Денна? - Я не хочу этого знать. Лассо выскальзывает из онемевших пальцев, и через мгновения тень Темного Рыцаря мелькает рядом с бэтмобилем. Кажется, Диана в первый раз видела полнейшее непонимание на лице Брюса. Кажется, Диана в очередной раз видела полнейшее непонимание на лице Кларка. Кажется, этого было недостаточно, чтобы хоть немного заинтересовать Дэмиена. Амазонка падает на колени в грязь и с искренним смехом начинает сворачивать кольцами потемневшее лассо. Где-то за ней Орлица пикировала на тень бэтмобиля, мелькал красными пятнами Флеш, возводил какие-то конструкции Желтый Фонарь. Лига уже здесь. Только какое это имеет значение теперь? Грязь облепила голени и липким слоем осела в сапогах, заползла под наручи, обхватила кончики мокрых волос. Лассо, шипя от прикосновений, свернулось на поясе амазонки, меч, так и не использованный во время боя, вернулся в ножны, а следом за ним отправился и щит. Больше нет смысла оставаться - то, ради чего Диана прибыла на землю смертных, не здесь. - Прощай, Кларк. Чугунные тучи бесконечным океаном шумят над Готемом, непозволительно близко опускаясь к земле, сталкиваются друг с другом, порождая металлический звон, и, Диана готова поклясться всеми Богами Олимпа, что молнии, которые проносятся над её головой, такие же красные, как жидкие капли металла в кузне. Теперь она возвращается на Темескиру.Эпилог
- Какого хрена ты творишь? Она быстро встает с земли и пытается отряхнуть испачканную пылью тунику, периодически бросая полные праведного гнева взгляды на собеседницу. - Ксин, твою ж мать, я задала вопрос. Ксин стеклянными глазами смотрит на яростные попытки спасти тунику и никак не реагирует. Просто смотрит с таким же пустым лицом, с каким здоровается, стреляет, бегает, потрошит и с каким делает подсечку случайным прохожим. - Ксин, блядь,- поворот на каблуках, пара щелчков пальцами перед сонными глазами. - отомри и говори. Где-то под полным комплектом брони сердце делает внеплановый удар и начинает биться в ритме, менее подходящем для анабиоза. Амазонка зевает, с опозданием прекрыв ладонью рот, и пытается вспомнить, какого хрена она это творит. - Пару раз слышала разговоры о том, что ты как-то странно ругаешься, и вот решила узнать, насколько все плохо. - взгляд аморфно бегает по собеседнице, пока не зацепляется за дорожную пыль на ключице. - Так вот. Ты и правда странно ругаешься. Смущенная улыбка и кряхтение, символично обозначающее смех. Черт знает, шутка это или нет, но поощрение любых попыток пошутить стало вплетенной в кору мозга привычкой. - Ты засыпаешь на ходу, но находишь силы сбить с ног первую встречную. Это и правда было жизненно необходимо? Ксин смущенно улыбается дорожной пыли на чужой ключице. Конечно, необходимо. Возможность прикоснуться, не вызывая подозрения. Последнее время так делают все амазонки на острове - не верят, что она поумнела и вернулась с Мужской земли. - Понятия не имею. Теперь улыбка выглядит более искренней. Ксин не понимает собственной шутки, но тянет уголки губ в разные стороны, потому что собеседнице это кажется забавным, это заставляет её смеяться. Амазонки всегда любили её, а после возвращения с Мужской земли с ворохом смешных слов, забавной походкой и глупыми историями она стала почти местным божеством. Ксин смотрит, как она разминает ноги и бежит в сторону береговой линии. Спрашивать бессмысленно - и так ясно, к кому и зачем. Отговаривать бесполезно - и слушать не захочет, и обругает странными словами. Остается только ждать и надеяться. Вдруг и правда сможет помочь. Одинокая фигура стоит по колени в воде, разглядывая стелящийся вокруг нее красный туман. - Иногда мне и правда кажется, что ты предпочтешь разговору со мной дебаты с водой. Мое общество настолько утомляет вас, моя искушенная жизнью леди? Амазонки любят говорить, какая она странная - была и осталась такой же после векового путешествия. Говорят шепотом, чтобы не услышала, смотрят осторожно, чтобы не заметила, просят делать тоже самое, потому что одним Мойрам известно, какая мешанина в этой голове. - Я подумала, что ты захочешь уделить время не только моей искушенной персоне. - усталая улыбка, адресованная красным волнам. Исхудалая фигура среди тихих волн. Странная. Отстраненная. Чужая. Амазонки не приняли - черт знает, что стало бы, если бы грозная фигура Ипполиты не возвышалась за её спиной. - Это не значит, что нужно убегать от меня. Все хотят пообщаться со старыми друзьями, и я не исключение. И если бы ты не смотрела на всех взглядом затравленной шавки, то уже давно... - она делает глубокий вдох, чтобы не тараторить на одном дыхании, ведь это важно, это нельзя игнорировать. - Это просто период адаптации. Поверь, самое трудное уже пройдено, осталось всего ничего. Нужно только пойти на встречу окружающим, показать им... - жмется, как девочка, ломается-гнется, не находя в себе сил продолжить говорить с чужой спиной. - Ты меня слушаешь? Она не видит горькой ухмылки, которая обращена скорее Вечности, чем кому-либо конкретному. - Да. - фигура поднимает взгляд к линии горизонта, прислушивается к хлюпанью воды за спиной. Даже не разулась - залезла в воду прямо в сандалях. - Да, я слушаю тебя, Лойс. Слегка сухие от пыли ладони плавно опускаются на её талию и тянут к испачканной тунике. Диана не глядя кладет ладонь на грязную ключицу и быстро вытирает мокрыми пальцами пыль. Временами начинает казаться, что она знает все - просто закрой глаза и посмотри. Диана так и делает. Закрывает глаза и видит, как Ксин делает подсечку, как Хриса рассказывает о видах ножей, как Исмена предлагает провести тренировочный бой, воровато оглядываясь по сторонам, как Ипполита опускает глаза и горбится, проходя возле статуи Зевса. Видит, как криптонец мечется на границе Красных туманов, как Найтвинг ломает шею, как Арес с сочувствием тянет к ней ладонь для рукопожатия. Видит переломанные ударами сверхчеловека косточки, сквозную дыру в левой части живота, содранные коленки, разрывающиеся от сильного давления капилляры в легких и тонкую полоску пыли на выступающей ключице. - Диана.- грубые пальцы ловят мокрую ладонь и неуверенно прижимают к щеке. - Не называй меня так. Пожалуйста, не называй. - Я думала, что тебе нравится это имя. - брови в недоумении сводятся к переносице. - Но я вижу, что оно не нравится тебе. Она кружит вокруг чего-то важного, ища в себе силы начать разговор. Диана бы могла помочь ей, но уже слышала нескончаемые дебаты на разные темы и теперь просто не помнит, о чем они уже говорили в реальности, а о чем ещё не говорили. - Диана. - голубые глаза, которые отчего-то кажутся зелеными, веснушки, которые и есть на щеках, и которых там никогда не было. - Скажи мне, что случилось на Мужской земле? Зачем ты ушла туда? Все амазонки задавали ей этот вопрос - прямо или косвенно. Не сказать, что им был принципиален ответ, тут скорее просто любопытство. А вот Денна никогда не спрашивала до этого момента. Есть ли смысл убегать от ответа? - Я искала там тебя. - Зачем ты искала меня на Мужской земле? - А разве ты была не там? - Если бы ты не сбежала, мне бы не пришлось догонять тебя. Денна хмурится и делает глубокий вдох, чтобы успокоиться и не натворить глупостей. Более чем очевидно, что этот разговор открывает длинную вереницу таких же, а в финале все просто решат, что Диана сама не понимает, о чем говорит. - Хорошо. - Денна проговаривает слово почти по слогам, подсознательно понимая, что тема закрыта. - Просто... Просто пообещай мне, что больше не уйдешь туда, хорошо? Диану прижимают к себе очень аккуратно и трепетно - так обычно смахивают грязь со старой куклы, которую отчаялись найти еще в далеком детстве, а перед свадьбой вдруг откопали на чердаке, избавляясь от хлама. Сердце, которое уже останавливалось два раза, равномерно бьется о чужую броню, совершенно не озабоченное тем, что забрало миллионы людских жизней. Денна не убивала безоружных - она всегда была благородным воином. А Диана убила, но промолчала. Нет смысла раскаиваться в своем решении, ведь всем плевать на раскаяние. Да и ей, в принципе, тоже. - Если ты не бросишь меня, то я не уйду. Диана кладет голову на холодное плечо и вдыхает давно забытый запах. - Как думаешь, почему Темискира всегда окружена красными туманами? Денна поднимает глаза на чистое небо, обводит взглядом бесконечный океан и непонимающе пожимает плечами.