Halo

"Remember those walls I built Well baby they're tumbling down" С зимнего чемпионата в Барселоне его жизнь разлетелась на мелкие осколки. Действительно, все стены, возводимые годами, выпестованные с намерением навечно ограждать их хозяина, пошатнулись, а потом с грохотом упали. И грохотом был низкий бархатный голос кареглазого казаха. Стены упали перед ним и превратились в пыль, возметаемую ветром. Перед его волооким взглядом, перед уверенным спокойствием, перед непробиваемым лицом и ветром, что бил в лицо во время езды на байке. And they didn't even put up a fight They didn't even make a sound И действительно впервые в короткой жизни, пролетевший перед глазами, не нашлось выхода, не нашлось ни одной причины не сдаться. Не получилось найти выхода для возникших из ниоткуда эмоций, доселе незнакомых. Разве он не видел байков, разве не встречал похожих людей на улицах и в городах? Нет. Оказывается, что нет, потому что Юрий Плисецкий рухнул, как и его стены, под ладонью Отабека, пожавшего ему руку. И впервые Юра не сомневается, когда впускает в свою тщательно отобранную в плане людей жизнь нового. Человека? Нет. Алтын. Его имя означает "Золото", а Юрий смотрит в карие серьезные глаза и жмурится как от боли, ощущая, что тает, тает, плавится Под светом Его нимба. Впускает полностью, он ослеплен его светом, сломлен и впервые от этого ощущает лишь бесконечное счастье внутри, а не привычную злость соревнования. С ним невозможно бороться, невозможно сражаться. Золото тихо говорит: "Юра" своим невозможным тоном, и губы Плисецкого уже болят от улыбки. Юрий пробуждается словно от долгого, длиной в шестнадцать лет, сна. Мир освещается новыми красками от сияния его нимба, который слепит и греет все тело и всю душу, выворачивая насквозь. Это не влюбленность, это не жажда дружбы, это больше. Это питание светом, это сама жизнь, теперь зависящая от горячего казахского парня. Дружба с казахским фигуристом затмила все, заняла все место внутри Плисецкого и грозилась водопадом вылиться наружу...В виде чего? Он пока сам не знал. Юра еще сам не понимал, что это первая любовь, что он влюбился впервые в жизни. Куда бы он ни смотрел, казалось, он всюду был окружен своим Золотом. От Отабека рядом кружилась голова, он начинал вести себя непозволительно смешно и с ужасом понимал, что эта его реакция никак не скрывается от внимательных раскосых глаз. Алтын в Барселоне, на чемпионате, кричащий "Давай", его байк, его спокойные движения и прямая осанка, его кожаная куртка - это все, и даже больше, больше чем нужно Юре сейчас. Он не останавливается, продолжает сладко сходить с ума, даже когда Яков орет и грозится отправить на допинговый тест. О да, Юра пьян. Он с ума сошел, потому что в аэропорту, расставаясь надолго, он не психует и не грустит. Отабек подходит со своим чемоданом и протягивает руку, говоря "До свидания" на почти чистом русском, а Юра молча смотрит на его голову, и видит над зачесанными назад волосами нимб. - Halo, - шепчет Плисецкий, улыбаясь широко и отчаянно, а в следующий миг на глазах у всех он, злобный маленький Тигр России, резко падает в объятия казаха, сжимая до боли складки на его кожанке. - You're the only one that I want, - тихо смеется в самое ухо, ощущая на своих плечах чужие теплые и сильные ладони, - think I'm addicted to your light. И, развернувшись, убегает в зону отлета, забывая свой багаж, который со вздохом подхватывает Мила, чтоб не упал. Он не видит, КАК стоит и смотрит на него Отабек, как судорожно трепещут его ноздри и бьется тяжело сердце. Но он видит, видит, видит его нимб - теперь и над собою. - Everywhere I'm looking now I'm surrounded by your embrace, - печатает Плисецкий, едва сойдя с трапа. Это чистая правда. Вся жизнь меняется, перелепливается, как внезапно растопленный старый пластилин, и сияет новыми красками. Тренировки, люди, даже строгая диета обретают смысл, Юра буквально летает, а не ходит. Потому что четко знает, что видел и касался своего Ангела. Потом и завтра, и через неделю, и через три все ждут, когда же наконец эйфория первой влюбленности пройдет, но этого никак не происходит. Гоша умудряется найти кусок переписки Юры с Отабеком, и они с Милой уже готовятся слить ее тренеру, чтобы тот понял, что на самом деле творится с пареньком, но крупно разочаровываются. Они действительно общаются мало, и чисто как друзья. Одному казаху понятно и известно, что ощущает его Юра, когда отправляет одно лишь: "Ты крут". Когда всю ночь висит онлайн, но вырубается, стоит Отабеку написать: "Спокойной ночи". Юрий Плисецкий не идиот, он повернут на своем друге, но знает, что думать об отношениях с ним подобно несбыточному сну, где ты летаешь. Они оба мужчины, живущие в гомофобных странах, Юре шестнадцать, а Алтын совершеннолетний, они оба фигуристы мирового масштаба, каждый со своим расписанием и жизнью. Но нимб продолжает сиять перед глазами Плисецкого, освещая все, чего он касается. И он точно знает, что, когда встретит своего Ангела, все равно уже не сможет устоять перед напором чувств, которые обрушатся на его душу, переполняя и переделывая весь мир вокруг. Однажды Лилия Барановская заходит в его квартиру, потому что Юра не приходит на тренировку, так еще и не запирает входную дверь. Со строгим окриком женщина входит в комнату и ее лицо меняется - она видит Юру, который лежит навзничь на кровати и судорожно подергивается. Резко подходя и поднимая парня, Барановская видит на его глазах слезы, а на губах - застывшую полубезумную улыбку. Долго расспрашивает, но Юра молчит. Только потом отмахивается, встает, растирает лицо руками и уходит в ванную, откуда опять слышится довольный смех. Он так никому и не говорит, что Алтын решает навестить Россию. Многого стоит вырваться с тренировок и поэтому он совсем не успевает в аэропорт, только взволнованно отправляет сообщение за сообщением. Эту осень взрывают краски новой жизни и безграничное сияние нимба над темноволосой головой. Юра греется в этих лучах, купается в сияющем свете и болтает, болтает без конца. Они постоянно разбегаются по залам либо гуляют, наплевав на повседневные дела. Сначала Отабек пытается привести Юру в чувство, напоминает об экзаменах, а потом сдается. В тот день они идут смотреть новый пруд в парке, где Плисецкий давно не был. Он водит друга по узким тропинкам и широким площадкам, идет спиной вперед, чтобы видеть лицо Алтына и заодно наслаждаться им. Когда доходят до места заводи, Отабек подмигивает и садится на корточки, опуская пальцы в воду. К нему подплывают заселенные недавно рыбки и танцуют танец в холодной сентябрьской воде. Юра смотрит-смотрит-смотрит, потом не выдерживает и садится рядом. Тут-то судьба и завязывает окончательный узел на их нити судьбы, потому что Плисецкий не удерживает равновесие и начинает валиться в воду носом вперед, но Алтын резко подхватывает за талию и дергает назад. Они валятся на траву, Юра на спину, а Отабек прямо на него сверху. Оба испуганно дышат, а потом Алтын неловко привстает, и вместе они нервно долго смеются и не спешат вставать. Нимб. Он видит его нимб. Это сводит с ума до конца, если еще и оставался он, этот бесполезный ум. Юра подается вверх и медленно, под щебет птиц в кронах, целует Алтына в щеку своими тонкими мягкими губами, на миг прикасаясь ими к его горячей коже. Руки Отабека резко, нервно сжимают Юру, а зрачки в карих глазах расширяются будто полностью. - Ты мое спасение, - смеясь, шепчет Юра, не сводя взгляда, - золото. - Не называй меня так, - вдруг хрипло и низко выдыхает Алтын. - Почему? - Юра наивно приподнимает брови. - Просто... - тот хочет что-то сказать и отворачивается, только желваки играют на скулах. - Золото, - повторяет Плисецкий. Руки казаха резко поднимают вверх и его горячие сухие губы накрывают губы Юры порывистым нежным поцелуем. Первым поцелуем в жизни Плисецкого. Он замирает, даже не догадываясь отвечать, только счастливо комкает дрожащими пальцами шарф на носителе нимба. Они бегут, взявшись за руки, до самой гостиницы по всему городу, переглядываясь, усмехаясь и останавливаясь в закоулках, где Отабек вновь и вновь берет в ладони лицо юноши и целует его в губы, шепча ласковое: "Юрочка", отчего у последнего обмякают ноги. Дикая радость переполняет Юру, как и Отабека. Они наконец находят друг друга окончательно. Первая любовь непременно должна быть такой - с нимбом над головой любимого и своими губами на его губах. В номере Отабек молча берет юношу на руки, прижимая к груди его стройное тело, и несет в спальню. Юра соскальзывает на его колени, когда Алтын серьезно заглядвает в глаза: - Хочешь, я научу тебя целоваться, или нет? - Ты так смешно ставишь вопросы, - смеется Юра и, подтянувшись, ласково хватает Отабека за отросшие сзади пряди, - хочу. Парень в ответ издает горловое низкое рычание и припадает губами вновь и вновь, говоря приоткрыть рот, скользит кончиком языка по кромке зубов Юры и наконец с тихим чмоканием вовлекает в долгие, пошлые касания языком языка и нёба, целует взасос, крепко и жарко, пока Юрочка не начинает задыхаться и тихо стонать. Плисецкий теряет контроль над телом, с каждым поцелуем судорожнее сводя горячие бедра и пряча пах ладонью от взгляда казаха. А тот держит его за талию, и огненно-теплые сильные пальцы забираются под кофту, скользя по обнаженной коже. Этого Юра не выдерживает, громко выстанывая прямо в поцелуй. - Юр, - с трудом отстраняется Алтын и смотрит расфокусированно на парня, ерзающего на его коленях, - мы не должны. Еще два года не должны... Осекается, когда замечает проблему под ладошкой Плисецкого и бархатно выдыхает: - Нет, я ошибся. Через минуту светлые волосы Юры разметаны по подушке, и как в парке Алтын нависает над ним. Юра видит нимб над его головой, жмурится и просяще притягивает его ближе. От поцелуев в губы те приятно покалывают и сладко во рту, но казах задирает его одежду и стаскивает прочь, жадно любуется телом Юры, сглатывая и припадая губами к худой груди. Его язык горячо касается кожи и обводит сосок, отчего парнишка весь выгибается и охает. Он не знал об этих особенностях своего тела, но Алтын будто видит метки, касаясь ровно там, где ощущается острее всего. Весь обцелованный, со стоящими сосками и бугорком под ширинкой, Юра розовеет от смущения и тяжело дышит, жмурясь, пока не понимает, что собрался делать Отабек. - Б...Бек?.. Ты что? - сипло лопочет, когда тот, поигрывая мускулистыми плечами, садится в ногах и вжикает молнией. - Я... Если ты.. Ах! - одно ловкое прикосновение, и его стоящий давно, влажный от смазки член ложится в руку друга, и тот сжимает его, в пару движений по стволу доводя до первого в жизни дико сильного оргазма. Юра, весь красный, запрокидывется назад, а семя льется толчками из его члена, пачкая пальцы Отабека и плоский светлый живот. Он приходит в себя, лишь когда ощущает язык казаха, уже медленно слизывающий сперму с кожи, оставляющий влажные следы. Этого много, это так пошло и так желанно, что Юра весь до хруста выгибается и инстинктивно сжимает бедрами голову парня. Тот молча поворачивается и дарит внутренней стороне бедра короткий алый засос. Юра всхлипывает, почти плачет, когда мокрые пальцы Отабека поглаживают его ягодицы и охаживают колечко мышц. От одних мыслей и стыда юноша сходит с ума, цепляется за плечи и затылок брюнета, притягивая его повыше, но тот уверенно давит рукой на грудь, не давая дергаться, и мягко вталкивает первый палец по костяшку, плавно дергая им внутри. - Отабек, - сдавленно хрипит Плисецкий, весь покрываясь мурашками и едва шевеля языком, - о бооооже... - палец двигается, разводя горяченькие мышцы, - о боже, даа... Бека... - Громче, - просит казах, изгибая палец и вводя второй, и сжимаясь от жжения и резкой боли парнишка стонет громко и чисто на весь номер, поздно зажимая себе рот кулаком. Это все походит на эротический мокрый сон, то, как Алтын неспешно и чуть грубовато растягивает его, совсем узкого девственника, совсем не готового. Юра даже не замечает, каким образом у Беки в руках появляется смазка, она холодная и течет меж ягодиц. Потом Отабек медленно раздевается и ложится сверху на Юру, давая тому судорожно ласково оглаживать мужское гибкое и тренированное тело, обвить руками сильную шею, когда Алтын неспешно, осторожно направляет головку своего члена внутрь. Юра ахает и заходится долгим стоном, срывая себе голос, когда член входит в тесное нутро наполовину, Отабеку приходится крепко держать его. Плисецкий мечется в слезах по постели и наяривает ногами по одеялу, царапает как кошка спину горячему казахскому герою. Но он неумолимо входит, пока не заполняет до упора, и тогда сам стонет тяжело и счастливо. - Юра, - ловит зеленый взгляд, впивается в мягкие губы, - будь всегда моим. - Да. Даааа... - заходится скулежем парнишка, потому что неосторожно дергает задом, сам попадая себе в то самое место. Горячие волны пошлого удовольствия проходят через весь низ спины, пробирая до дрожи. Алтын ловит это и повторяет раз и раз и снова жаркие грубые толчки, вгоняя толстый член в узкую дырочку. Смазка хлюпает пошло, вынуждая Юру жмуриться и хрипеть, пока Отабек, рвано дыша, не берется за дело, ложась сверху раскаленным торсом и начиная часто и больно долбиться по самые яйца в дрожащего и сексуального возбужденного Юрочку, снова, без рук даже, доводя того до разрядки. Плисецкий бурно кончает, вскрикнув, и сразу за ним кончает и Алтын, наяривая бедрами, заполняя струей спермы все растраханное нутро. Они лежат, обнявшись, вцепившись друг в друга: почти_взрослый_Ангел и почти_ребенок, и не могут отпустить, не могут стряхнуть с себя возбуждение и эйфорию. Алтын выцеловывает всю искусанную шею Юры, зализывает засосы, а Плисецкий ненасытно скользит ладонями по исцарапанной спине казаха и умирает от жаркой боли в заднице, смешанной с проходящими импульсами удовольствия. Им еще нужно много времени, чтобы снять с себя возбуждение и похоть, еще больше времени, чтоб привести себя в порядок. - Ты же теперь не встанешь, - виновато выдыхает Алтын, ткнувшись лбом в худое плечо юноши. - Мне и не надо, - доверительно смеется юноша и повторяет, как молитву: - Halo, halo, I can see your halo... я вижу золотое сияние вокруг тебя, Бека, - целует в губы, покоряя окончательно сердце южного красавца, - мне больше ничего и не надо.