Без названия

- Что, прости? Я не ослышался? Или у меня внезапно начались слуховые галлюцинации? - Нет, не ослышался. Ты и я – наши волки. Тянутся друг к другу. Стайлз смотрит на Дерека и не может решить, кто из них свихнулся. - Дерек, я человек, если ты до сих пор не заметил. Какой к черту волк? Дерек выглядит так, словно он хочет сожрать Стайлза, или выпотрошить его и написать его кишками слово «идиот». В любом случае ничего хорошего его взгляд не означает, и Стайлз ежится. - Не смотри на меня так своими этими фонарями, и да, сегодня я не лучший ученик года и не схватываю все на лету. Немного подробностей не помешает. Мужчина закатывает глаза и трет демонстративно переносицу. - Неважно, человек ты или оборотень. Внутри любого из нас есть волк, внутренний зверь. Даже такой человек как ты сможешь это почувствовать. Стайлз не знает, что означает это «такой человек», и совершенно не имеет понятия, как на это реагировать, но насупиться воинственно ему никто не мешает. Ну не может же быть, чтобы Хейл сказал что-то приятное. Дерек продолжает, говорит монотонно, словно о погоде за окном, и буравит Стайлза тем самым противным взглядом, от которого внутри ворочается скользкий клубок чего-то непонятного, того, что явно нельзя назвать этим внутренним волком. - Мой волк почуял твоего. И они друг другу понравились. И нет, Стайлз, ты мне не нравишься. Но выбор волка уже не оспорить, и для блага стаи и тебя, - последнее слово он выделил особо четко, так, что Стайлз быстро уловил, что информация важная, и следует мотать на ус, а не перечить, – тебе придется с этим смириться. Всем нам придется с этим смириться. - И? – Стайлз взмахивает руками, пытаясь призвать к подведению итогов, черты, точек над i, чего угодно, что немножко восстановит равновесие в его пошатнувшемся мирке. Он все еще не понимает, как реагировать на его речь, это определенно не то, что хотел Стайлз услышать от Дерека, когда тот залез в его окно. А что, собственно, он от него хочет услышать? - И это значит, что тебе придется терпеть мое общество немного чаще. Не волнуйся, твой волк не против. Стайлз точно не готов к тому, что Дерек начинает раздеваться. Он к этому чертовски не готов, и первое желание, пронесшееся сквозь рой разрозненных мыслей в его голове, было сигануть в окно и сбежать так далеко, насколько это было возможным. - Стой-стой-стой! Что ты собираешься делать? И что значит – мой волк не против? А меня ты спросил? Я против! Одень обратно футболку! Дерек! – Стайлз частит на грани вдоха-выдоха, задыхается, загипнотизированный расслабленными движениями мужчины напротив, он ощущает, как поднимаются дыбом волоски на его теле – и нет, это не самый хороший знак. Но Дерек молчит, Дерек вообще чертовски мало говорит – думает Стайлз, пятясь в сторону двери, когда у кровати Хейл начинает трансформироваться. Он словно состоит из миллионов тонких ниточек, которые переплетаются, извиваются, собираются в узлы и пряди, меняют свою форму, перетекают и плавятся. Появляются очертания большого хищного зверя, лицо Дерека удлиняется и заостряется, спина изламывается и сзади вырастает короткий мощный хвост – а все, о чем может думать Стайлз это то, что, наверное, это ужасно больно. Он ни разу не видел, как Дерек становится волком – не вервольфом, а полноценным волком, с этими его клыками-ушами-когтями, и как ни крути, Стайлз признает – зрелище завораживающее. Он-то ожидал крови и мяса по всем стенам. Волк – Дерек - издает короткий высокий звук, который Стайлз расценивает как вопрос о чем-то, и делает шаг к нему. Стайлз пятится. Внизу отец, в его комнате большой злобный зверь, и если он будет рычать, то папа точно возьмется за двустволку, а еще шерсть, шерсть, много шерсти, и ее придется отскребать от мебели, и лучше, конечно, прогнать животину подальше – ведь никакие, ну никакие внутренние волки не отзывались сейчас в нем. Нет, ну если считать за него ту подозрительную нервную трясучку, то да, Дерек прав. Волк тогда у Стайлза чертовски трусливый. Что-то Стайлзу подсказывает, что все-таки это не так. - Не подходи, ладно? – голос Стайлза подрагивает, и он, наверное, боится – кто бы не испугался хищника в такой непосредственной к себе близости? Волк снова издает тот самый звук, уже другой тональности, словно утверждая что-то, и шагает смелее. Мокрый холодный нос касается стайлзовой ладони раньше, чем он успевает ее отдернуть. Зверь смотрит сердито, и Стайлзу уже нехорошо. - Так, ладно, я знаю, что ты Дерек, и ты не становишься настоящим волком, я имею ввиду, настоящим в самом прямом смысле – ты ведь продолжаешь думать как человек? – он ждет какого-то сигнала, и зверь натуральным образом вздыхает. Это настолько по-дерековски, что на какое-то мгновение Стайлза отпускает. – Окей, я понял, ты все еще здесь, чему я, кстати, не очень рад, так что давай закончим это поскорее. Что бы это ни было. И он действительно не знает, что должно произойти, что Дерек планирует сделать, и то, что начало положено совсем без него, нисколько не способствует его успокоению. - Ты же не будешь меня есть? – бормочет он с безнадежностью, и только звук собственного голоса заставляет его стоять на месте и не паниковать. В самом деле, это же просто Дерек. Дерек, вооруженный клыками и когтями. А еще он очень массивный, от него воняет псиной, и, да, у него лезет шерсть – удостоверяется Стайлз, когда волк утыкается широкой лобастой мордой ему в живот и отирается тщательно, с силой, словно хочет свалить парня на пол. Стайлз кладет ладонь ему между ушей – ведь ничего зазорного нет в этом жесте, ведь правда? Мех у Дерека густой, теплый, а еще он совсем не против поглаживаний – ведь это внутренний волк Стайлза подает сигналы? И хотя он совсем-совсем ничего не чувствует – ничего того, что можно было идентифицировать, как зверюгу внутри себя – ему любопытно и даже немного приятно. Волк коротко прядает ушами, поднимает морду, в последний раз отирается о футболку Стайлза – углами губ, скулами, широкими надбровными дугами - и отходит. Стайлз чертовски хочет помыться, и никак не может решить, от чего больше, от оставшегося на нем запаха или от нервозности. Дерек подхватывает свою одежду и сигает в окно, еще не закончив полную трансформацию, а Стайлза начинает нехорошо потряхивать. *** - Ладно-ладно, давай поговорим! – он выставляет перед собой ладони, международный жест мира, вервольфы же должны о таком знать, но то ли Дерек уверен, что его действия не наносят никакого вреда, то ли просто игнорирует любые попытки Стайлза дистанцировать расстояние между ними, в три шага пересекает комнату и подходит к нему. На Стайлзе все та же футболка, и черная шерсть видна довольно четко и ясно, а вот оправдания себе найти сложно. В конце концов, может у него закончились чистые майки? - О чем ты хочешь поговорить? – Дерек цедит это почти дружелюбно. Дружелюбно, кто бы мог подумать… Стайлз этот шанс упустить не может. - О своем волке! – выпаливает он, нервно расчесывая запястья. – Почему ты так уверен, что ему прямо так необходимо твое общество? Я ничего не ощущаю. Э, погоди!.. Дерек меняет местоположение, перетекает, передвигается так, что Стайлз снова вынужден отступить. Сценарий повторяется – и это ему не нравится. - Сядь, - говорит Дерек, и Стайлз закрывает рот и садится на кровать, игнорируя того, кто сидит от него в полуметре. В самом деле, кому это интересно. – А теперь можем поговорить. Стайлз открывает рот как рыба и тут же его захлопывает – он знает, что его выражение лица нельзя назвать слишком умным, но он уже готов слушать, готов выхватывать спасительную информацию по крупицам, если это понадобится. У Дерека не длинные и не тонкие пальцы, их нельзя назвать аристократичными, но то, как он трет ими свой подбородок, пробегается к глазам, надавливает подушечками на веки – все это отчего-то гипнотизирует Стайлза, и слушает он вдвойне внимательно. На внутренней стороне век отпечатывается картина, как его мозг вытекает из смятого как яичная скорлупа черепа. - Волк есть у каждого. У маленького, у взрослого. Люди обычно живут в гармонии с ними, оборотням приходится всегда быть в борьбе, которая обостряется в полнолуние. Укус – он как инфекция, заражает твоего внутреннего волка, делает его диким, заставляет постоянно бороться, учиться, искать компромиссы – оборотень просто не может проигнорировать существование своего волка. Вы, люди, живете с ними на одной волне, и именно поэтому почувствовать их присутствие вам тяжело. Но это можно. Стайлз отводит взгляд от рук Дерека и понимает, что ответа на главный свой вопрос так и не получил. - Хорошо, даже если так, почему ты думаешь, что… моему волку нужен твой? – он смотрит пытливо, щурится, и так отчаянно надеется. - Я его чувствую. Вот здесь, - и прежде чем Стайлз успевает дернуться назад, теплая тяжелая ладонь касается его солнечного сплетения. И, может это и совпадение, но в груди у Стайлза что-то екает. - Так, с этой частью я разобрался, - поспешно произносит он и отстраняется. Ему срочно надо занять чем-то руки, и он снова расчесывает запястья до красных полос, лихорадочно вспоминая. – А избавиться от всей этой ерунды нельзя? Ну ты же… я… в общем, мы же оба не в восторге от этого? Дерек категоричен, и все воздушные замки Стайлза о счастливом избавлении осыпаются в прах. - Нет. Без твоего волка мой будет беситься. Мне будет сложнее контролировать его. Стая может почувствовать слабину своего альфы – и это могут прознать другие стаи. Мы должны быть сильны. Все это слишком напоминает Стайлзу армию, где если не хочешь – то все равно придется, ради родины, ради страны, и все это слишком уныло. И тем не менее он понимает всю важность этого… фарса. - Окей, - выдыхает он, - если тебе это надо, валяй. - Не мне, - поправляет его Дерек. – Моему волку. Он перекидывается на этот раз долго, словно хочет испортить психику Стайлзу еще больше, а тот не может отвести взгляда и смотрит, смотрит долго, пока на пол с тихим клацаньем когтей не становится волк. В этот раз спокойнее, Стайлзу все также любопытно, а Дерек выглядит умиротворенным. Он забирается на кровать – и Стайлз что-то вполголоса говорит про линяющих животных, а в следующий момент в его руках тяжелые волчьи лапы с жесткими подушечками. Это немного неудобно и неловко, и немного непонятно, зачем ему держать его за лапы. Стайлз списывает это на какой-нибудь хитрый волчий ритуал и прислушивается к себе. Он может признать одно – когда Дерек волк, ему спокойнее. Он не видит этих угрюмых глаз, прожигающих на его лбу надпись «Стайлз Стилински – самая огромная заноза в моей заднице», и от этого даже теплее. Волк смирный, он лежит рядом со Стайлзом, и от него пышет теплом как от печки – Стайлзу это нравится. Быть может, когда-нибудь он завел бы собаку. Такую же большую, овчарку или лайку. Им нужно просидеть так пару часов – Дерек сказал ему заранее – чтобы связь окрепла, тогда Стайлз сможет чувствовать волка в себе, а ему уже неудобно. Он даже в школе не сидит так долго на одном месте, постоянно ерзает или вскакивает, но как только он пытается сменить положение, большая черная морда отрывается от одеяла и очень выразительно смотрит. - Хорошо, блохастая садюга, дай мне хотя бы прилечь, я всю задницу себе отсидел, - ворчит он, и волк сдвигается в бок, давая Стайлзу места. Он ложится, и к нему под бок подбирается Дерек, и когда он в образе животного это даже не интимно – думает Стайлз. Просто большая собака. Большая линяющая собака, которая очень забавно сопит ему в плечо. *** Дерек приходит каждую ночь, на все вопросы Стайлза отвечая коротким «Так надо». Ну раз надо, так надо, Стайлз не спорит. - Если что-то почувствуешь ко мне, или волку, можешь не обольщаться, Стайлз, ты не гей, - говорит Дерек перед тем, как обернуться. Он аккуратно складывает одежду на стул. – Так что можешь не бояться проявлять, это только твой волк. Стайлз не сразу признает себе, что Дерек только что ответил на самый главный его вопрос. Он просто выкинет из головы то, что иногда он непозволительно часто думает о Дереке. - Знаешь, я всегда мечтал о собаке. Лабрадоре или доге, они большие, с ними играть круто, - вдохновенно говорит он в одну из ночей, запустив пятерню в жесткую волчью шерсть на загривке. Дерек лежит, недвижимый, монолитный, как большая статуя, и можно было решить, что он спит, если бы в ответ на реплики Стайлза не раздавалось короткое рычащее фырканье. - Что? Тебе не нравится эта идея? – Стайлз хохочет, черная морда поворачивается к нему, смотрит укоризненно, его что-то колет в груди, но он продолжает. – Волк из тебя охуенный, Дерек. Лучше, чем человек. Ну, если можно сравнивать человека и волка. Но в этом виде ты не бьешь меня головой об руль, не ругаешь и не приказываешь заткнуться. Дерек молча встает, одним плавным движением, сердце Стайлза пропускает удар – он очень вовремя вспоминает, что это же оборотень, в любом случае, не домашний зверек – и пихает лобастой головой мальчишку на кровать. Он нависает сверху, грозный и молчаливый, и внезапно лижет в губы розовым шершавым языком, грубоватое движение по нежной коже. А после укладывается тяжелым телом сверху, устроившись мордой на груди и прикрывает глаза. Стайлз вздрагивает, не уворачиваясь, внутри все подрагивает от какого-то неясного восторга, и он понимает – вот он, его внутренний волк, он рад встрече. - Я его чувствую, - говорит Стайлз, тихонько. Уши Дерека дернулись, поворачиваясь к источнику звуков – прислушивается. – Ему нравится быть рядом. Ему чуточку неловко, но в то же время легко и свободно, и немного радостно – но он быстро гасит в себе эмоции, словно пламя спички, так быстро подобравшееся к пальцам, и повторяет как мантру про себя – это не он, это только волк внутри него. Это совершенно разные вещи, и он ничуть, ни капельки не рад Дереку. Или его волку. - Чувак, ты тяжелый, может моему волку и нравится все это, но я не хочу, чтобы на моей могиле написали «Его задавил оборотень», - кряхтит Стайлз. Прошло совсем немного времени, и лежать так стало неудобно, только Дерек не проявлял никакого недовольства. Тем не менее, волк скатывается с него не слишком осторожно и возвращается на место, где он обычно проводил такие ночи – в ноги к Стайлзу, сворачиваясь у них большим клубком. Красные глаза внимательно следят за ним, но он знает, чувствует – Дереку тоже хорошо рядом с ним. Он накрывается одеялом, поворачиваясь на бок, и едва слышно желает темноте спокойной ночи. *** На следующую ночь Дерек не приходит. Стайлз не слишком переживает, занятый своими делами, учебой, в конце концов, они с отцом слишком давно не устраивали гик-вечеров за просмотром Звездных воин или Стар Трека, да и Хейл – взрослый мужик, у которого могла быть своя личная жизнь. Мысль о личной жизни Дерека неприятно впивается острой спицей в сердце и почему-то остается там надолго, и Стайлз никак не может выбросить из головы мысль о том, что он нужен просто для успокоения его внутреннего волка, и ни для чего больше. Одернуть себя удается с трудом – в голове каша, а Дерека нет уже вторую ночь, и нет, Стайлз ничуть не волнуется – единственное, что тревожит его сейчас, что он ну никак не может отличить собственные эмоции от эмоций волка, и понять, кто именно из них ревнует. Просто слишком мало опыта, успокаивает себя Стайлз. Он еще научится это фильтровать, сортировать. Вот это принадлежит Стайлзу, а это милому волчаре внутри него. А больше он, конечно же, ни о чем не волнуется. Дни проходят, с понедельника по пятницу. Стайлз меняет постельное белье, и теперь не стало даже жестких черных шерстинок, способных напомнить ему, что кто-то навещал его каждый вечер. Он засыпает с мыслью о том, что, возможно, Дереку подошел кто-то другой, более взрослый, серьезный, под стать Хейлу. И просыпается от прикосновения руки к плечу. Сердце гулко ухает куда-то в желудок быстрее, чем Стайлз успевает проснуться. Неужели в этот раз он действительно допрыгался, и в его вечно открытое окно кто-то влез? Он дергается, рванув вперед, и вторая ладонь быстро затыкает ему рот рукой, закупорив крик. Стайлз смотрит на Дерека шальными глазами, его грудь ходит ходуном, а руки крепко вцепляются в отвороты воротника кожаной куртки. Мужчина убирает ладонь. - Ты где был? – выпаливает Стайлз. – Я чертовски волновался! Я думал, ты бросил меня, ну, нас, я имею ввиду моего волка, и что мы больше не нужны, почему ты даже не предупредил? Дерек, мы живем в двадцать первом веке, если ты забыл, что есть такая штука, как мобильный телефон, то я вот сейчас тебе напоминаю! – он частит, захлебываясь воздухом, словами и возмущением – радостью – он раззевает широко рот, пытаясь вдохнуть, и только замечает, что его руки все еще держатся за дерекову куртку. Он неловко отдергивает ладони. Осознание того, что Дерек так близко, молчит и не пытается сломать Стайлзу руки в ответ на его глупые откровения, одновременно ошпаривает мальчишку кипятком и ледяным холодом, и щекам становится горячо. Он снова вздрагивает и заставляет уняться собственное словно взбесившееся сердце. Во всем виноват только выброс адреналина в кровь, от такого стрессового пробуждения, и ничто иное. - У меня были дела, - отвечает, наконец, Дерек, присаживаясь на кровать рядом. Стайлз молча пододвигается и не знает, куда деть свои руки. Наконец, он останавливает свой выбор и все также безмолвно начинает грызть ноготь на большом пальце. - Какие? – тихо спрашивает Стайлз. - Охотники. И сердце Стайлза готово сделать кульбит от радости. Нет, это его волк прыгает внутри него и тонко довольно тявкает. Не бросил! Дерек не поддевает, не язвит, не насмехается над его словами, в глазах неожиданное тепло, пока Стайлз бормочет что-то о том, что ему следует быть осторожнее. Ведь он, в самом деле, волновался за него. Ладонь напротив его сердца приятно-твердая, теплая, давящая, и Стайлз подчиняется ей, укладываясь на спину, пока Дерек вытягивается рядом, усталый, и кажется, даже он может почувствовать запах усталости, исходящий от Хейла. - Я чувствовал, что твой волк беспокоится. Мне необходимо было вернуться к тебе. Но я пропаду еще на какое-то время. Не знаю точно, на сколько. Стайлз почти корит себя за глупые мысли, что посещали его, пока оборотня не было рядом. Но теперь ему спокойно и тепло, и он тянется к Дереку, обнимает поперек груди, забрасывая руку, и ощущает, что ему не только это позволительно – ему просто необходимо сделать это сейчас. Словно может случиться что-то ужасное, а он только что предотвратил это. - Что-то серьезное? – тихо вопрошает он и, когда Дерек кивает, сердится. – Ты не обязан. Я могу поставить собственный джип, что ты во всем разбирался один. У тебя есть стая, есть… Скотт, - он не дает ошибке проскочить, не называет себя, ведь он – бесполезная единица, которой можно пренебречь. – Ты можешь обратиться за помощью к ним, Дерек, ну же! - Стайлз. Мне просто нужно будет залечь на дно на какое-то время. Я ни с кем не воюю. Но если кто-то будет спрашивать, говори всем, что не видел меня. Понял? - Понял, - выдыхает Стайлз. – И все же… - Стайлз. - Я понял, понял, молчу. И они оба замолкают. Так лежать было уютно, тепло, и, вспоминая слова Дерека о том, что ему не следует бояться проявлять эмоции, Стайлз успокаивается. Дерек рядом, волк внутри Стайлза старается прильнуть к нему еще крепче, и мальчишка почти видит, как настороженно и робко тянет он морду, словно спрашивая – можно, ведь можно? Можно, отвечает Дерек, поднимая руку и почти нежно ероша короткий ежик на затылке Стайлза. Он закрывает глаза. *** Дерека нет больше недели. Стайлз сбивается со счета на десятом дне, и да – он не может найти себе места от беспокойства. Он ничего не слышит об Арджентах, ни от Скотта, ни от кого-либо еще, и Стайлз не уверен, с ними ли Дерек ведет сейчас одинокую войну. Как бы он хотел, чтобы Дерек перестал быть один. Этого хочет его волк – Стайлз научился разделять его и свои желания, и хотя очень часто они различались, в одном они были единогласны – оборотню нельзя быть одному. Ему нужно быть с парой. Желательно, как можно чаще. Проходят дни, Стайлз думает о Дереке и ничего – ну ровным счетом ничего не происходит в его жизни. Словно без вервольфа все застыло на месте. Замерзло, покрылось тонким ледяным панцирем, не достучишься. Стайлз учит волка жить без него, когда миновал двадцатый день. У Скотта он больше не интересуется об альфе – тот не в курсе о происходящем, слишком погруженный в свои собственные проблемы с девчонкой Арджентов. Еще немного, и Стилински сам наведается к ним. Волк затих и не высовывается. Стайлз скучает над домашним заданием. И именно в этот момент, когда он уже запретил себе думать, появляется Дерек. И вспыхивает внутри яркий фейерверк – радостно кружит волк, виляет коротким хвостом и поворачивает светлую с темными пятнышками морду к тому, кто его выбрал когда-то. У Стайлза перехватывает дыхание. Дерек помятый и осунувший, его одежда кое-где потемнела от грязи – и крови, Стайлз не может себе врать больше. Но среди этого остается один-единственный самый важный факт – Дерек живее всех живых, и глаза у него сияют, когда он смотрит на Стайлза. На его волка. Задушить обиду и разочарование, которые пришли от этой мысли, оказалось не так легко, Стайлз закусывает губу и первым же делом посылает Дерека в душ. Абсолютно молча, сосредоточенно, вручает полотенце в руки и прикрывает за ним дверь. Они обо всем еще поговорят. Сегодня Стайлз не отпустит Хейла без разговора по душам. Как бы Дерек ни был уставшим. Стилински заслужил это – всеми бессонными ночами и днями, полными ожидания. Гул воды успокаивает, Стайлз ловит песню, звучащую из динамиков ноутбука, это расслабляет, до того, что он пропускает момент, когда входит Дерек. Он в одних джинсах, от него разит влажным теплом и сонливостью, и Стайлз обнимает Дерека, крепко, до боли. Слишком неловко и как-то неправильно, но Стайлзу все равно, единственно верная реакция сейчас у его волка – тот свернулся у ног Дерека, лежит и охраняет, негласно помечая – мое. И волк Дерека не против, он только за, разрешает и соглашается с ним, укладываясь мордой к морде с ним. Руки Дерека, теплые и чуть влажные, обхватывают его поперек спины, прижимают к себе до отчаянного жадно. Он грубоват, но это хорошо и правильно, как и то, какими жаркими поцелуями покрывает Дерек лицо Стайлза. Шея, щека, скула, переносица, уголок губ – он не может насытиться, он не может поверить, что Стайлз только рад этой встрече. Кровать привычно пружинит под спиной, когда Хейл укладывает его. Стайлз не хочет, не приемлет расстояния между ними, тянет за предплечья к себе, укладывает сверху – тяжело, верно – и в груди растекается знакомое тепло. От одежды избавляются оба, поспешно, и Стайлз старается не думать, к чему все это ведет. В комнате стоит тишина, нарушаемая лишь прерывистым звуком их дыхания, ни разговоров – все потом. Стайлз жаден до безумия, он чертовски соскучился за это время – и ему некогда фильтровать эмоции, пытаясь понять, кто из них сейчас в ответе за эти эмоции, сам Стайлз или псина внутри него. Все уходит на второй план, все тонет в долгом медленном поцелуе. Дерек мягок – он никогда бы не подумал – и это идет вечно хмурому волчаре, ему идет это выражение глаз, бережные прикосновения, теплые поцелуи – Стайлз, заласканный, плавится, как расплавленный воск, Хейл нежит его, все целомудренно, до какого-то момента. Стайлз никак не может вспомнить, когда все пошло намного дальше. Он умелый, - он отмечает сразу, закусывая губу, и давится вздохами, пока руки Дерека ласкают его между ног – грязно и неправильно, раскрывают, дразнят, как девчонку – Стилински течет от этого безбожно, теряет остатки самоконтроля и стонет в голос. Дереку, кажется, это нравится – движения становятся более резкими и грубыми, словно ему тяжело себя держать в руках. В иной момент Стайлз мог бы собой гордиться, что довел неприступного альфу до такого состояния, но единственное, что сейчас может делать Стилински – это лишь жалобно скулить и гнуться в спине, выставляя напоказ, предлагая себя, как дешевая девка. Ему должно быть стыдно за это, но почему-то Стайлз этого не ощущает. Рядом с Дереком все становится правильным. Даже то, как небрежно ставит тот его на коленки, заставив задрать задницу. Вот это, пожалуй, уже несколько стыдно, лицо Стайлза пышет румянцем, и он пробует извернуться и закрыться, но Хейл не дает. Он крепко держит за бедра, до боли, показывая, кто здесь главный, и Стайлзу остается только подчиниться, опустить голову. Стайлз представляет, как это выглядит со стороны, из него фиговая порно-звезда, но Дереку, кажется, это нравится. Он не думает о том, чем они занимаются, волк внутри лениво катается на спине, подставляя мягкое теплое брюшко под пасть более крупного темного зверя, Стайлза медленно отпускает, и именно в этот момент Хейл начинает вставлять. Это не больно, как сначала пугается Стайлз, мышцы охотно расслабляются, пока он, старательно дыша, впускает в себя член Дерека. Чувство наполненности и растянутости оказывается настолько ошеломляющими и кайфовыми, что на короткую секунду он теряет себя в мешанине ощущений. Хейл движется мягко, неспешно, Стайлз кусает руку, чтобы не начать орать от переполнявших его эмоций и не встревожить сидящего внизу отца, но всего этого слишком много, чересчур приятно, на психологическом уровне, и Стайлз роняет в подушку сухие всхлипы. Тащиться от того, что тебя кто-то трахает в задницу – последнее дело для парня, но ему давно похрен на это, Дерек, наконец, спускает себя с поводка и дает волю чувствам, двигаясь широко, размашисто, так, что слышен тот самый пошлый шлепок тела о тело. Кажется, Стайлз еще не совсем потерял стыд, но, тем не менее, этот звук чертовски заводит, как и то, как небрежно с ним обходится Хейл, и он спускает слишком быстро и коротко, жалко скуля и содрогаясь. Дерек догоняет его вскоре, сорвавшись в три мощных толчка, пока Стайлз пытается найти себя в безликом море ощущений. Он выскальзывает из его тела и укладывается рядом, притягивая парня к своей груди. Волк внутри заласкан и сыт, держащий его за холку крупный самец машет хвостом из стороны в сторону. Стайлз умиротворен. И именно этот момент Дереку обязательно нужно было испортить. - Стайлз. Ему не хочется ни двигаться, ни даже говорить. Тело приятно расслабленно после хорошего секса. - Ммм? – он издает непонятные звуки, что можно было расценить как вопрос. - Ты со мной переспал. - Привет, кэп, - недовольно отзывается Стайлз, переворачиваясь все же на спину. Между ног неприятно липнет. – Не я, а мой волк, забыл? Это ему было нужно. Как, все-таки, удобно. В любом случае можно скинуть ответственность на эту зверюгу. Лицо Дерека становится нечитаемым, его губы трогает улыбка, и тот насмешливо продолжает. А Стайлз ощущает, как у него все холодеет внутри. - Извини, Стайлз, но ты человек, и никакого волка у тебя нет. Стайлз раскрывает рот и молча смотрит на Хейла, пытаясь переварить услышанное. Погодите, это значит… - Именно, Стайлз, - вздыхает Дерек. – Если бы ни это, до тебя бы никогда не дошло. Это ты, а не волк, меня хочешь, и это ты, а не волк, ждал меня. - Ты меня обманул! – задыхается Стайлз и бросается на Дерека, мечтая провалиться под землю и утащить следом мерзкого Хейла, посмевшего так поиграться с ним. И мерзкий Хейл, так непривычно мягко улыбаясь, перехватывает его руки и целует – долго, жадно, по-собственнически. Так, словно ему это позволено. Впрочем, Стайлз позволил. Стайлз ему разрешил и нет, ничуть не огорчен этим фактом. А за ложь Дерек ответит. Стилински еще придумает, как. А пока… пока Хейл его целует, можно немного подождать.