"Хватит течь!" или "Я ищу себе царицу сердца".

POV Влад. «Владик, здравствуй, любимый…» Эти слова приятным эхом снова и снова звучали в моём полуубитом наркотой и вискарём мозгу. Я уже не впервые говорю, что эта девчонка имеет на меня какое-то чудодейственное влияние. Иначе как можно объяснить то, что услышав её голос, я сначала растёкся в кисель, а потом резко собрался в стального непробиваемого солдата. Мы не поговорили толком: дебильная связь всё время прерывала её ангельский голосок. Но одно я уяснил из этого общения: она там одна, она очень переживает дальнейших событиях, и она думает обо мне. «Владик, ты там не делай глупостей, ладно? Мне Коля сказал… Вобщем, не бери с меня пример…» Положив трубку, я заметался по квартире. Болела башка, тело всё ломило от моих недавних фестивалей. Но я знал все свои «лекарства», а поэтому, пока наполнялась джакузи, я позвонил своему другу-массажисту и записался на процедуры. Отмокнув как следует и побрившись, я рванул на массаж и сеанс крио-сауны. О, каким обновлённым я выскочил из неё! Холодовое воздействие выкинуло остатки токсинов из моего организма, повысило уровень эндорфина и заставило работать мозг на полную катушку. Как бы мне ни хотелось рвануть сейчас к Мирке, делать я этого не стал. Я погнал в Сочи, разузнать, что там творится, поблагодарить малышей Батуриных за находчивость и начать реализовывать свои планы по возвращению моей малышки Ми к нормальной и счастливой жизни. Не скрою, у меня было дикое желание заявиться в офис к Есяничу-старшему и набить морду этому злодею. Но ввалиться к нему просто так, с одними претензиями на жестокое обращение с дочкой, было бы глупо. Да и отец в этой ситуации был как бы вторым лицом. Первым был пока ещё муж Ванечка, брачные узы с которым всё ещё подчиняли Мирку этим грёбаным правилам игры. Поэтому я решил нанять частного детектива, следить за этим пидорком. И, заполучив пикантные фото и видео с ним и его любовником, бросить ему в рожу с требованием немедленного развода, а также возвращения Мире всех её документов. Их грязное бабло на Миркиных арестованных счетах мне было не нужно. Я мечтал увезти эту девочку в Москву, под своё крыло, подальше от всей этой поеботы. Я хотел помочь ей начать всё с нуля, порвав все липкие семейные сети. Начать так, как она мечтает. Она заслужила это. Вопреки всем ожиданиям отец Миры был отнюдь не подавлен из-за исчезновения дочери. Он был в ярости! Как же, его посмели ослушаться. Он был уверен, что Мира сбежала. Даже не сбежала, а прячется где-то здесь, в городе, в какой-нибудь съёмной квартире. Для папарацци уже была придумана очередная сказка: типа муж передумал разводиться, предложил начать всё сначала, а Мирка цену набивает, ломается. Колясик был в курсе всех действий этого папаши и всё мне при встрече доложил. Мы поржали с него, внесли небольшие коррективы в мои планы и выпили за удачу. Кваску ядрёного выпили, а не того, о чём вы подумали) — Владос, — вздохнул Колька и глянул на меня изподлобья. — Не обижай Славку, ладно? Мозги ей не еби, если только поиграть с ней хочешь. Иначе тебе пиздец, отвечаю. — Братан, — улыбнулся я, хлопнув его по плечу, — я сам за неё любого теперь порву. В Крым я прибыл только на следующий день. В дороге у меня было время хорошенько поохуевать со всего происходящего. О, мама! Я же не такой. Я же эгоистичный, бессердечный, избалованный тёлками, славой и баблом засранец. О, мама! А сколько за спиной. Сколько их было у меня: блондинок, брюнеток, стройных, пухленьких, скромных, распутных, смышлёных и откровенных тп-шек… А срезался я на окольцованной куколке с хитреньким прищуром бирюзовых глаз. О, мама! Я бы хотел назло. Да, хотел её забыть, вычеркнуть из памяти и вытравить из сердца ядовитыми брызгами запретных удовольствий. Но… Мама, она не знает, как ломает, сука и трясёт, когда отходишь от всего этого. Как противен становится весь мир без неё. И уже ничего не радует. Хочется лишь смотреть на её фотку и слышать, хотя бы в записи, этот голосок: «Владик, я соскучилась. Поцелуй меня, как тогда, на обрыве…» Полуденная жара просто вымотала меня, пока я кружил по тому посёлку, где пряталась Ми. — Владос, — орал мне в трубку Андрюха. — Да ты к морю спустись, вдоль берега иди, там калитка серая видна, на ней русалка нарисована, вот туда и стучи. Да ты Славке позвони, барашек, она тебя встретит. Но я не хотел ей звонить. Я хотел нагрянуть сюрпризом. Ах, вот и калитка с русалкой. Открытая… Ну, бессмертная, даже не запирается! Вхожу, иду по тропинке к домику и замечаю в глубине фруктового сада гамак, а в нём — спящую Миру, в шортиках и топике, с любовным романом в руке и тарелкой черешни на груди. Малышка, наверно, спит сейчас и видит недочитанное продолжение этого романа. Со мной в главной роли. Осторожно присаживаюсь рядом, беру пару черешен с тарелочки и любуюсь с улыбкой этой спящей красавицей. Загоревшая, отдохнувшая, умиротворённая такая… Даже будить жалко. Но бля, до одури хочется прикоснуться к ней губами, зарыться в волосы носом и затискать всю, чтоб брыкалась, смеялась и визжала на весь сад. — Ми, девочка моя, — тихо шепчу я и вижу, как её губки трогает улыбка. Она причмокивает во сне и поворачивается на бочок. А я еле успеваю поймать черешню, скатившуюся с её груди. Она чуть приоткрывает глаза, видит меня и снова закрывает, промурлыкав «Владик». А потом резко поднимает голову и смотрит на меня, протирая сонные глазки: — Владик, — снова шепчет она удивлённо, но с сумасшедшим обожанием в голосе. — Привет, малышка, — вручаю я ей букет благоухающих роз, в который она сначала зарывается носиком, а потом откладывает и тянет свои ладошки ко мне: — Спасибо. Красивый. Но тебя больше хочу обнять. И не только. И мы сливаемся в долгожданном поцелуе, медленном, нежненьком и сладком. Таком, за который можно пожертвовать многим в своей жизни. Лишь бы он был не последний. POV Мирослава. Уже четвёртый день я пряталась в Крыму, в тихом живописном посёлке на берегу Чёрного моря. Небольшой уютный домик был разделён на две части. В одной жила бабушка Андрюхиного друга, а вторую она сдавала отдыхающим. Этот друг обычно подгонял бабушке молодых парней-уклонистов на время призывной кампании — этот посёлок не на всякой карте местности можно было узреть, и искать бы их тут никто не стал. А в этот раз в домик заселилась я, «беглянка Оля», именно так меня представили хозяйке, и велели не приставать с расспросами, а дать мне успокоиться и подумать о своей дальнейшей жизни. Я и думала. В этом умиротворяющем уединении я переосмыслила все свои поступки, переоценила ценности и расставила приоритеты. И пришла к выводу, что буду бороться. Сама. За свои мечты, за своё счастье. А кто мне будет вставлять палки в колёса на пути к успеху — загрызу нахрен! Да-да, я поняла, что пора завязывать с имиджем послушной доченьки и сбросить наконец несколько наглых жоп, которые удобно устроились на моей шее и едут на ней в счастливое будущее. Своё будущее! Которое абсолютно далеко от моего придуманного мира. Как сказал какой-то философ: «Береги в себе зверя. Однажды он поможет тебе выжить.» У меня уже был план: я приеду в Сочи, затею бракоразводный процесс и заставлю Картманов выплатить мне весь гонорар за выполненные условия контракта с фиктивным браком. Сумма будет солидная, и я спокойно смогу свалить в столицу и снять хотя бы в Подмосковье крохотную квартирку. А там я пробьюсь, зацеплюсь в каком-нибудь рекламном агентстве или простеньком издании, буду ходить показывать свои работы известным фотографам, мелькать на их выставках, учиться у них, совершенствоваться. У меня всё получится, я уверена. Если что — у меня будет поддержка московского «братана Колясика». Тётя Яна-то вряд ли будет меня поддерживать после всего этого скандала, всё же они с моим отцом партнёры по бизнесу. Есть, конечно, ещё Влад. Но ждать, что он будет разруливать мои траблы, как обещал на обрыве в нашу последнюю встречу, а потом ещё опекать и курировать меня в Москве, было бы безумием. Делать ему что ли нечего больше? У него там сцена, творчество, фанатки, клубы, море удовольствий и развлечений, до которых он жаден и охоч. Там его знают, как холёного, надменного альфа-самца, баловня судьбы, наглого и обаятельного засранца и блядуна. А со мной снова придётся примерить на себя роль пылкого романтичного юноши. Этот образ ну никак не вписывается в столичную жизнь. Но как же хочется, чтобы наши романтичные встречи продолжались и в Москве. Пусть тайные, ни к чему не обязывающие, на три четверти состоящие из секса, и лишь на четверть — из доверительных разговоров, романтики, милых безумств… Хочется быть для него глотком живительной влаги, долькой сочного лимона, прохладным оазисом в пустыне засушенных и закаменевших столичных душ, любимой малышкой Ми… Да не, это фантастика) Достаточно того, что я, кажется, влюбляюсь в него без памяти. При воспоминании о Владе сладко муркнуло в животе. В голове закружилась карусель воспоминаний о наших жарких встречах, а я «поплыла». За эти дни он позвонил мне лишь вчера утром, да и то не удалось нормально поговорить: связь здесь была не айс. Но всё, что я хотела ему сказать, я сказала. Я назвала его любимым. Чёрт, снова поймала себя на мысли, что мне хочется его постоянного присутствия рядом. Когда качаюсь на волнах, когда вгрызаюсь в сочный персик, когда мечтаю, лёжа в гамаке, когда сплю… Так, надо сходить охладиться. На заднем дворе была калитка, через которую я сразу попадала на морское побережье. Гуляя здесь, я жалела, что в суматохе не взяла с собой фотик. Оставалось только всё интересное фоткать на камеру ай-фона. Я делала сумасшедшие кадры рассветов, закатов, шторма, штиля и морского прибоя. Я загорела, отдохнула, успокоилась, и теперь ждала, когда приедет хоть кто-нибудь, кто привезёт мне мой настоящий паспорт. Я рвалась в бой, за свою мечту, за своё счастливое будущее. Вдоволь накупавшись, я вернулась в сад, переоделась и прилегла в гамак с книгой и черешней. Не заметила, как задремала. Конечно, же приснился Владик. И сон был такой реалистичный, что я даже услышала его голос, словно наяву. И кажется, даже увидела его рядом с собой в саду, улыбающегося, с букетом роз. И просто не поверила своим глазам, приоткрыв их, что Влад действительно сидит рядом. А когда почувствовала прикосновение его руки к своему запястью и приняла от него восхитительный букет, то просто обняла его за шею, притянула к себе и прильнула губами к его вишнёвым губкам. Он нежно обнимает меня, ласкается щекой к моим волосам, желанный такой. И я, тая от его восхитительного аромата и горячего дыхания, прикасаюсь губами к пульсирующей на его шее венке. А потом снова жадно целую, просто засасываю, втягиваю его в себя, как наркотик. А, почувствовав, что ему неудобно стоять, наклонившись к моему гамаку, обвиваю сильнее руками его шею, а ногами обхватываю его талию, словно цветочек-вьюнок, и он выпрямляется со мной на руках. Смотрим с улыбкой друг другу в глаза, хотя мне снова до безумия хочется впиться в эти сочные губки и просто истерзать их. Но я терплю, сдерживаюсь, а потом кокетливо спрашиваю: — Ты знаешь, почему я здесь? — И почему же? — иронично приподнимает он бровь, а я просто теку от этой его фишки. — «Чтобы Рамм от передоза не скончался», — произнесла я с интонацией Колясика, и даже заменила звук «л» на «в», чтоб уж точно передать его манеру. — Ну тогда и я здесь не просто так, — ответил он. — Этот же персонаж велел «вломить Славке пиздюлей за все её выкрутасы». Ах, Коленька! Слил всю инфу про мои фестивали, мелочь пузатая. Ну ладно, так даже лучше. — Оу, кажется, я сегодня буду наказана? — закусила я с улыбочкой губку. — Моя маленькая мазохистка умоляет немедленно «отшлёпать» её? — крепче прижал он меня к себе, сжимая мои бёдра. — Я тебе больше скажу, — потёрлась я промежностью о его пресс. — Я соглашаюсь на пожизненное наказание. Влад быстро оглянулся, прикидывая, где тут удобнее меня оприходовать, такую сучку дерзкую. Но я спрыгнула с него и потянула в дом — там была хорошая звукоизоляция, удобная постелька и приятная прохлада. Пока я висла на нём, то возбудилась до предела. Да и он уже готов был отшпилить меня немедленно. Поэтому, ввалившись в крохотную комнатку, я сразу же оказалась стоящей на кровати на коленях. А Влад, торопливо стянувший с меня тонкие шортики, под которыми ничего не было, слегка шлёпнул меня по упругой попке и провёл головкой своего члена по моим влажным складочкам. О-о-о, это было такое долгожданное ощущение, что я сладенько застонала и прогнула спинку. В это море с головой уходим, тонем. Тонем… — Владик, ну не мучь меня, прошу, — выдохнула я. — Сижу тут и хочу тебя до одури: рядом, в себе, везде… — Думаешь, ты одна такая, «хотящая»? — он размазал соки по моей промежности и резко вошёл в меня, растолкав мои колени пошире. — Я сам не знал, как это хотелово унять. Я слишком много принял тебя, Ми. — Даже Травка тебе в Москве не помогла, м? — «нарываюсь» я на жесткач. Я хочу, чтобы сейчас он взял меня именно так: ворвавшись в моё лоно без прелюдий и ласк, вытрахав до потери сознания от кайфа, выжав всё из меня. — А тебе, смотрю, как раз травка и помогла сбежать из Сочи, — с сарказмом шипел он, до упора насаживая меня на свой стальной жезл и стягивая с меня топик. — Со мной не захотела, а с Батуриными — вот я, вся ваша, берите меня и везите, куда хотите. Его ладони сжали мои груди, покрутив между пальцами горошины возбуждённых сосочков. Я рвано всхлипнула и сладко выдохнула. А он переместил одну ладонь на мой клитор и начал ритмично нажимать на него пальцем, в такт своим толчкам. — Ревнуешь, котик? — тяжело дыша от приятных ощущений внутри, пыталась хохмить я. — По клубам шлялась бухая-укуренная, с какими-то раздолбаями, — продолжал воспитывать меня Влад, вколачиваясь в меня всё быстрее. — Они там лапали тебя?! — Не, — я молила о том, чтобы это «наказание» длилось подольше, — никому не давалась. Бухая, укуренная, а в рамках себя продолжала держать. Даже с Батуриными. — Нравится, как Андрюша тебя взглядом облизывает? — его пальчик начал делать частые скользящие движения по моему клитору, отчего я просто поднялась и прижалась спиной к пылающему торсу Влада, закинув руки ему за голову. — Глазками раздевает догола и просто сожрать тебя готов? — Нравится, — уже бессвязно шептала я, предчувствуя надвигающееся цунами наслаждения. — Но не возбуждает. — Сучка, — не прекращая своих толчков и ласк, он снова смачно потискал мою грудь и чуть прикусил мне мочку ушка, опаляя его своим жарким дыханием. — Ещё какая, — выдохнула я, вонзая свои ноготки в руки Влада. Внутри уже всё начинало сладенько подрагивать в преддверии оргазма. — Мирка, девочка моя, бля, какая же ты ахуенная, — шёпот Владика тоже стал таким эротичным. — Я б женился, отвечаю. — Владик, побыстрей чуть-чуть, — умоляю я, уже всхлипывая. — Ну чё, полетаем, зай? — произносит он и его толчки превращаются просто в частую вибрацию, отчего у меня внутри всё начинает бешено и приятно пульсировать, сокращаться и наполнять всё моё тело невъебенным кайфом и одуряющей теплотой. Я просто извиваюсь в руках Влада от этих приятностей, страстно постанываю и часто дышу. Он тоже стонет, пульсирует внутри меня и сжимает меня в объятиях. А потом мы без сил падаем на кровать и, кажется, проваливаемся в какую-то нирвану. Очнулась я от ощущения обнимающих меня сильных рук и размеренного дыхания над своим ухом. Вот это мы полетали! В рай! И обратно. — Владик, — мурлыкнула я, вытянувшись всем телом вдоль его торса. — Мм? — прижал он меня крепче к себе. — Пошли купаться? — предложила я. Сейчас ведь самое время было охладиться после этого жаркого секс-сеанса. — Опять? — промычал он и его рука поползла по моему телу, бесстыдно оглаживая по пути все мои выпуклости. Я не вкурила и чуть нахмурилась. А потом подняла голову и с недоумённым взглядом повернулась к нему: — А мы разве уже ходили сегодня? — А? А куда ты меня позвала-то? — включил он дурачка. — Ку-пать-ся, глухмень! — отчеканила я, взяв его за подбородок и приблизив своё лицо к его мордахе. — А-а, — с пошленькой ухмылочкой протянул он. — А мне другое слово послышалось, еб… Он не договорил, потому что я быстро накрыла его губки своими, не позволяя опошлить такой романтичный момент. А, когда мы оторвались друг от друга, Влад посмотрел мне в глаза и произнёс: — Мир, я приехал сюда, чтобы внушить тебе мысль, что ты достойна быть счастливой девочкой. Что ни один хмырь, будь он тебе трижды родным-уважаемым, не имеет права лишать тебя сказки. Я подарю тебе её, моя принцесса. Для этого только нужно выполнить одно моё желание. — Глубокий минет? — ухмыльнулась я. — Нет, маньячка, — рассмеялся он. А потом погладил меня по щеке: — Мир, а ты помнишь, как ты вчера поприветствовала меня в телефонном разговоре? — Конечно, — смущённо улыбнулась я, почувствовав, что щёки мои заалели. — Поговори мне эти слова, на ушко, шёпотом, — попросил он. Я просто растеклась от умиления: звёздный мальчик, любимец и кумир миллионов девчонок, плавится от таких простых слов?! — Владик, — ласкаюсь я к его щеке, — любимый, приве-е-ет. А потом тихонько прикусываю мочку его ушка, чуть прихватываю губами кожу на его шее и продолжаю: — Я так соскучилась по тебе, Владичек, любимый мой, чертёнок мой кареглазый… Я глажу пальчиком его алые губки, зарываюсь носом в его волосы, а потом утыкаюсь во впадинку между шеей и плечом и «добиваю»: — По утрам просыпаться не хочу, ведь ты мне снишься всю ноченьку, тебе заняться чтоль больше нечем по ночам, кроме как торчать в моих сладких снах? Влад прижимает меня к себе и начинает нежно зацеловывать, невесомо скользя горячими губками по моему телу. Но через несколько мгновений его поцелуи становятся жарче, ласки бесстыднее, шёпот горячее. И я понимаю, что купаться я в ближайший час Владика не вытащу. Ведь этот демон настойчиво увлекает меня в другое море, вернее, в океан. И если уж совсем поточнее, то в омут похоти и разврата он меня утаскивает, в водоворот страсти и в водопад своих ласк. И я совсем не сопротивляюсь этому)