Ночь

      В комнате Ванды звукоизоляция на высшем уровне, но это не мешает ее крику прорываться сквозь бетонные преграды, забираться в чужие сны и попросту мешать Мстителям спать. Вижен прошел бы сквозь эти самые преграды, прижал бы к себе Алую Ведьму, бьющуюся в конвульсиях и тонущую в своем страхе, но его останавливает только одно - она сама. Ванда пригвоздит его к стене, разобьет окно и сбросит его с надцатого этажа одним взмахом ладони, но к себе не подпустит. Никого, кроме Клинта, да и его только в светлое время суток. Ночь - это время ее кошмаров, время ее личного ада. Баки Барнс настолько погружается в свои мысли, что крика Алой Ведьмы попросту не замечает. В его голове строчки стихотворений, что он слышал в далеком 1991 на русском. Он несколько раз просыпается за ночь, иной раз даже не засыпает. В его голове лица тех, кого убил Зимний Солдат и лица тех, кого потерял сержант Барнс. Днем он занят тренировками, Стивом Роджерсом и игрой в прятки от Тони Старка. Миллиардер простил его, принял в команду таким и не жалеет, ведь одна фраза "Я помню всех, кого убил Солдат" покалебило желание убить Джеймса, Старк ведь так схож этим с ним - тоже сгубил тысячу людей своими необдуманными поступками или ошибками, но только всем этим управлял Тони, а вот Барнсом управляли. Баки знает это, Баки понимает, но всепоглощающее чувство вины сжигает его изнутри, заставляет внутреннего зверя скрестись о ледяные глыбы души, дикий волк, как свою печаль окрестил Баки Барнс. Ночь первая       Свет включать необязательно, мужчина прекрасно ориентируется в темноте, да и внутренний зверь сейчас пошел на контакт, так опаслив и уязвим, ни к чему пугать его резким искусственным светом. Баки слышит женский крик, выключает высокотехнологичную плиту и отодвигает турку с кипящим напитком. Бежать на крик? К чему? Это крик отчаяния, точно такой же пульсирует в его собственной голове, да и Барнс не благодетель, подобрать слов утешения не сумеет. К тому же, в башне Мстителей много народу, кто-нибудь да поможет. Мужчина достает кружку, наливает в нее напиток и убирает турку в раковину, как замечает- кружка объята красным пламенем и двигается в противоположную сторону от Баки, тихо и аккуратно. - Можешь просто попросить сделать и тебе, а не красть в тишине. - Произносит Барнс, не поворачиваясь к девушке. - Я хотела попробовать, что пьешь ты. Вы. Пьете. - Путается в словах Ванда, её голос чуть хрипловат, переходит на полушепот. - Мне хоть и есть добрая сотня лет, но я не такой скряга, как Кэп. - Ухмыляется мужчина, становясь на долю секунды тем самым сержантом Барнсом. С бушующим штормам в глазах и холодком на ресницах. - Я ненароком, само слетело с губ. - Что ты ожидаешь от этой кружки? - Поворачивается к Ванде Баки и скрещивает руки на груди. Сверлит взглядом, изучает. - Не ожидаю, скорее надеюсь. - Ведьма опускает глаза в пол. - Добрую стопку виски в горячем кофе или хотя бы бурбон, выдаваемый за чай. Баки Барнс вполголоса смеется, закрывает глаза и закидывает голову вверх, потом проводит руками по лицу, заводит черные волосы за уши и никак не может привыкнуть ко второй руке - настоящей и теплой, появившейся также, как и Вижен, с помощью серьезной и грустной женщины из Японии. Он и забыл, что такое быть человеком полностью, да вот Стив Роджерс напомнил. - Ты хотя бы совершеннолетняя? - Оглядывает он девушку. - Симпатичная пижама, розовый тебе к лицу. Ванда смущается от пижамы, которую ей подарила жена Клинта - белые в розовую полоску рубашка и штаны до пола. Девушка понимает, как нелепо выглядит, ведь каштановые волосы собраны в две косы, синяки под глазами не замазаны корректором: можно дать ей лет 17, не больше. И то, сделав скидку на ее довольно взрослые глаза и черты лица. - Ну так ты станешь пробовать? - Вскидывает брови Барнс. - Да-да, конечно. - Алая Ведьма подносит чашку к губами, слегка дует на горячую жидкость, а потом делает небольшой глоток. Невероятное тепло разливается по ее телу, девушка невольно закрывает глаза, выдыхает накопившуюся усталость и Баки замечает легкие красные ниточки, витающие рядом с девушкой, создающие некий салют из своего свечения и мужчина готов поклясться, что этот салют смесь спокойствия и доверия. - Горячий шоколад и кофейные нотки. Не ожидала. - Девушка смело поднимает глаза на солдата. - Ты ожидала, что такой как я будет ночью пить кофе с алкоголем из обычной белой кружки? - Барнсу интересно, они с Вандой по факту не знакомы, перебрасывались парой бытовых фраз из разряда "Здравствуй", "Хороший удар" и "Этого я беру на себя". - Я никак не ожидала, что это окажется горячий шоколад. - Знаешь, я родился в 1925. - Пожимает плечами Баки, поворачивается обратно к плите и ставит вторую партию напитка, ведь первый с удовольствием пьет девушка со сверхспособностями, которой едва исполнилось 19 лет. И исполнилось ли? - Тогда шоколад был не то, что в диковинку, но позволить его могли себе очень богатые, поэтому на летних каникулах, после помощи отцу, я мальчишкой бегал на плантации и зарабатывал сущие копейки, но все же зарабатывал. Так я накопил на две плитке темного шоколада и небольшую пачку какао-порошка. До сих пор помню, как пришел домой и вручил их матери, а она сварила из всего этого целый чан горячего шоколада. Немного не такой, какой ты пьешь сейчас - жидкий, более горький, без кофе и с корицей, не на молоке, а на воде, но вечером мы вышли с этим чаном на крыльцо и угощали детей квартала. Мне досталось тогда не больше кружки, но я видел, как дети уносили свои кружки родителям и тем, кто прийти не мог. Тогда мой отец сказал, что из меня выйдет настоящий благородный офицер, достойный своей страны... - Барнс осекся. - Мне только исполнилось семь, мать была еще жива. Ну да ладно, не имеет значения. Не все чудовища пьют черный кофе или бренди. - Мужчина выключает плиту, убирает турку в раковину и уходит. Передумал. У самой двери он как бы бросает куда-то в стену: - Ты кричишь по ночам? - Выделяя интонацией "Ты" - Я. - Сдавленно отвечает Ведьма, будто стыдясь этого. - Когда захочется кричать - кусай подушку или собственную руку. Либо подушка подавит крик, либо проснешься от боли, впиваясь в собственную плоть. - Баки Барнс не оборачивается и уходит.       Ванда просыпается, когда первые лучи солнца касаются ее кос. Расплетает волосы, принимает душ и замазывает синяки под глазами косметикой. Наташа Романофф займется ведьмой с обеда, до этого Ванда предоставлена самой себе. В башне мстителей есть spa-комната, но ею почему-то больше предпочитают пользоваться мужчины: Тони, Тор, Локи и остальные, привыкшие к роскоши с детства. Для Максимофф же все это неправильно, непривычно и она обходится обычным душем, хотя не может устоять, когда Старк невзначай дарит ей что-нибудь роскошное и красное: подвеска с рубином, плащ из высокопрочного, но легкого бронированного материала, лак для ногтей или Вижена. Про последнего над нею шутят почти каждый день, также как над Стивом шутят "Не выражаться" и над маленькими агентятами Клинта. Алая Ведьма хочет позавтракать, приготовить то, что так любил ее брат, но потом вспоминает, что Черная Вдова выдавит из нее все соки и после очередного переворота завтрак решит выйти наружу, а Ванда должна быть полностью боеспособной, поэтому завтраком она обойдется зеленым чаем и тостом с ветчиной и сыром. Направляясь в тренировочный зал, Ванда словно осекается, слышит сбивчивое дыхание, животный рык, смешанный с человеческим отчаянием. Чувствует это самое животное отчаяние на телепатическом уровне и даже позволяет себе на мгновение оказаться в сознании человека и застывает на месте, хочет кричать от боли и страха, но потом резко вылетает из сознания, стоит в оцепенении и дверь рядом с ней открывается. Девушка осторожно входит в комнату, это оказывается очередной тренировочный зал, а мужчина, в чьем сознании она только что была, стоит к ней спиной. Мгновение, он порывисто разворачивается, замахивается рукой и острое лезвие ножа летит в сторону Алой Ведьмы, та реагирует стремительно, с пальцев срывается красный огонек и лезвие останавливается в десяти сантиметрах от ее лица. - Никогда не смей лезть в мою голову, Ванда. Опасно для тебя же. - У меня не всегда получается управлять своими силами, это не я влезла в твою голову, а ты впустил меня в нее. - Металлическим голосом произносит Ванда, потом одним взмахом ладони направляет нож в сторону собеседника и швыряет. Окаенный красным свечением нож втыкается в стену, когда мужчина уворачивается от него. Разворачивается и уходит. Баки Барнс остается в комнате один и все еще смотрит на клинок в стене. Закрывая глаза, в голове пляшут красные искры гнева Ванды Максимофф. Ночь вторая       Девушка сидит на мягком стуле у окна, подтянув колени к груди. Башня Мстителей практически пуста, Ванда ждет, когда Клинт заберет ее к себе домой. Там маленькие дети и самая настоящая семья. Женщина, которая старше ее всего на десять лет, называет Максимофф своей дочерью и расчесывает ей волосы гребнем, Клинт назвал Ванду дочерью всего однажды и это было в бою, он защищал ее полуотключившуюся своим телом и прокричал "Причинишь вред моей дочери, будешь молить, чтобы тебя убили быстро!", но этого хватило, чтобы Ванда почувствовала между ней и их семьей безумную связь, их души будто связаны красными лентами, что нежны и прочны одновременно. Ванда боится признаться этой семье, что каждую ночь умирает, сама стреляет в себя во сне, вяжет узел для виселицы или делает шаг в темноту, но ведь все всё знают. Только пока Максимофф сама об этом не скажет, об этом говорить никто не станет. А сейчас она снова в кухне мстителей, проснувшаяся от очередного крика, но уже не в воздух, а в подушку, как ее научил один спесивый офицер прошлой ночью. Ванда практически засыпает в стуле, похожем на кресло, когда чувствует, как этот самый спесивый офицер заходит на кухню. Двигается грациозно, неслышно, девушка уже в полусне, открывать глаза не хочется, в воздухе витает спокойствие, с ее пальцем совсем немного слетают красные искры. - Тише-тише, я понял, что в гневе ты опасна. - Ухмыляется Барнс, когда накрывает девушку покрывалом. Он неловко касается руками ее плеч, а у девушки в голове взрываются сотня голосов, сотня молитв о пощаде. - Ты либо швыряешь в меня нож, либо накрываешь одеялом. У тебя раздвоение личности? - Мямлит сонная девушка. - Очень иронично. - Вскидывает бровями мужчина и оставляет ведьму спать на кресле. - Смотрю, Романофф не оставляет на тебе и живого места. - Я должна уметь постоять за себя. - Шепчет Ванда в пустоту. Во сне ей не дает застрелиться Зимний Солдат, утром она пытается разобрать, что ей приснилось, а что случилось на самом деле. Ночь третья       Алая Ведьма готовит горячий шоколад на двоих. Баки Барнс сидит за столом, облокотившись на спинку стула и уперевшись коленом в стол. Он смотрит в одну точку и что-то читает на чистом русском. Ванда полиглот и в Гидре разговаривать на русском научилась не хуже Зимнего Солдата. С замиранием сердца слушает, пытается уловить каждое слово: -

Я дважды пробуждался этой ночью и брел к окну, и фонари в окне, обрывок фразы, сказанной во сне, сводя на нет, подобно многоточью не приносили утешенья мне.

Девушка ставит на стол две кружки, садится напротив мужчины и смотрит ему в глаза. Он замолкает, смотрит на нее в ответ, немного ухмыляется. Потом вскидывает бровями. В его глазах танцуют бесята и Ванде даже думается, что днем он совершенно не такой. Днем он холодный и сосредоточенный, борется с Зимним Солдатом, а ночью он с нею самый обычный Джеймс. Джеймс с самой людской судьбой и рукой, а не усовершенствованной бионической деталью для убийств, пусть и очеловеченной. Джеймс с голубыми глазами и легкой улыбкой, если это можно так назвать. Читающий стихи на русском. - Мне почему-то хочется называть тебя Джеймсом. - Нарушает тишину Ванда. - Если хочется, то разрешаю так меня называть. Но не при всех. Для всех я Баки. И они снова замолкают, пьют горячий шоколад, смотрят друг на друга. Барнсу кажется, что с волос девушки срываются те самые красные искры и ему хочется поймать такую искру, но он не имеет права вторгаться на ее территорию. - И сколько ты уже живешь в этой депрессии? - Срывается необдуманное с губ мужчины. Но отступать некуда. - Практически год. Со смерти брата. После смерти родителей он вытаскивал меня из этой пропасти, после его смерти я не вижу смысла карабкаться. Клинт говорит, что нужно взрослеть. Я собираю всю свою волю в кулак, а когда битва заканчивается - снова становлюсь собой. - Не спеши взрослеть. - Обрывает ее Баки. - Мне сто с лишним лет, из них три четверти я провел в заморозке. Меня будили, программировали, отправляли убивать, а потом снова замораживали. Баки Барнсу 24 года, не более. Зимнему Солдату возраст чужд, как и какие-либо чувства. Я боевая машина и отдал бы все, чтобы хоть немного побыть юным. Не растерзанным собственным внутренним зверем. - Ты единственный в этой башне, в чьей голове я не была. С самой первой встречи. Меня однажды просили. Говорили "Ванда, тебе надо сейчас сделать это", а я отказывалась, была не готова брать на себя столько боли, погружаться в нее. Мистер Роджерс тогда разочаровался во мне, пытаясь прикрыть это пониманием. Но я ведь Алая Ведьма, я считываю все. Роджерс даже просил стереть из твоей памяти всю гидру, стереть код активации Зимнего Солдата, но я не смогу это сделать. - Я помню то мгновение, когда ты была в моей голове. Тогда, когда мы еще поиграли ножом. - Джеймс ехидно подмигнул. - Мой внутренний волк забился в угол и скалился, как испуганный щенок, но никак не дикий зверь. Ты будто подчинила его, поэтому я и прихожу сюда. Он тянет меня сюда. Сам. - Волк? - Да, в 1971 Зимний Солдат шел на задание и ему надо было пройти несколько километров через снег по лесу. На встречу ему вышел большой серый волк. Мы посмотрели друг на друга, Зимний Солдат кивнул ему, а я, Баки Барнс, навсегда поселил этого волка в своей душе. Теперь он моя душа. Во взгляде этого зверя было что-то такое, чего я не встречал ив глазах людей. Понимание, что ли. - Зимний Солдат пристрелил его? - Что? Нет, они разошлись разными дорогами. - Баки помрачнел на время, а потом снова заговорил. - У тебя ведь завтра снова занятия с этим Стрэнджом, тебе надо выспаться. - Он тебя раздражает? - Улыбается Ванда. - Да, безумно просто. - Ты его тоже. - Алая Ведьма моет пустую кружку, убирает на место и уходит, оставляя Баки Барнса в темноте, но по пути касается ладонью его плеча, задерживается ненадолго, смотрит ему в глаза. Он вздрагивает, но руку не отдергивает, виновато улыбается ей, а через десять минут тоже отправляется спать. Ему снится спокойный и прекрасный сон. Ему снится прибой, прохладный ветер и волны, бьющиеся о скалы. Ванда постаралась. Барнсу бы не забыть с утра поблагодарить ее за это. Ночь седьмая - Бог создал землю в шесть дней. - Ехидно говорит Барнс и смотрит на сонную Ванду. - На седьмой день он отдыхал. Мы на седьмую ночь будем пить. - Достает из-за спину руку, в которой бутылка дорогущего виски, который Баки выиграл в шуточном бою со Стивом. - Ооо, нет-нет. - Оживляется Максимофф. - Я не буду, ты что. - В первую ночь ты желала, чтобы в кружке оказался виски, сейчас ты отказываешься. Это особенность всех современных девушек или только твоя? - Всех. - Выдыхает Ванда. - Обещай, что если я напьюсь, ты не позволишь мне уничтожить весь город, если я вдруг захочу повеселиться. - Повеселишься со мной в бою, Алая Ведьма. - Подмигивает Барнс и разливает виски по стаканам.        Ванда слегка охмелела, в ее глазах пляшут красные огоньки, в глазах Баки Барнса чертята и сплошные авантюры. Они спешат нашкодить, как маленькие дети и если девушку еще можно оправдать ее возрастом, то столетнего солдата оправдать будет сложнее. Они пишут зубной пастой на шлеме одного из костюмов Старка "Я кислая задница", приклеивают жвачку на щит Кэпа и играют с Виженом в прятки. Баки Барнс смеется, лязгает улыбкой и чувствует себя свободным - виски сделала свое дело. Он не вспоминает о Зимнем Солдате, не слышит голосов в своей голове, да и подмечает, что за эту неделю общения Ванда Максимофф не кричит во сне. Наверно, воспользовалась его советом по поводу подушки. Джеймс падает на пол в тенировочном зале, не может устоять от щекотки довольно сильно охмелевшей девушки, чувствует, что у него болит пресс от смеха, хотя, удивительное дело, от 170 подходов в качалке его тело не болит, от смеха ноет каждая мышца. Внезапно, он хватает руку Ванды, не позволяет ей даже его щекотать, пригвождает ее к полу, а та, в свою очередь, насылает на него пущую веселость. - Постой-постой, Ванда. - Не может перестать смеяться мужчина. - Перестань. Я устал смеяться. Алая Ведьма послабляет чары, Баки Барнс послабляет хватку. Они лежат рядом на полу и молчат, а потом девушка глядит на часы, которые по-хозяйски расположились на стене и мямлит что-то на подобии "Мне надо спать, время-то уже недетское.", а Баки говорит "Подожди, провожу тебя, а то если Кэп поймает тебя в таком виде, мне несдобровать". Вижен застает их в гостиной, еле держащихся на ногах и провожает обоих в комнаты, потом приносит каждому стакан воды и четыре таблетки. Проще сделать так, чем пытаться что-то изменить.       Ванда просыпается с тяжелой головой и желанием убить мышь, которая скребется где-то в подвале Башни Мстителей, учитывая, что комната девушки находится на надцатом этаже. Она помнит, как кричала во сне, но не могла пробиться, помнит, как снова укусила свою руку, что в рот ударил металлический вкус крови и захотелось блювать. Помнит, что они с Барнсом уговорили на двоих почти все запасы алкоголя в башне. Смотрит на часы и понимает, что тренировка с Романофф через 20 минут, видит стакан воды и таблетки на тумбочке, выпивает все и пытается добраться до душа, но ноги не слушаются ее и она падает. Падает с грохотом, не успевая сгруппироваться. За дверью слышится голос Вижена: - Ванда? У тебя все нормально? Тебе помочь? - Все нормально. - Кряхтит девушка, поднимаясь. - Я немного с пох... спросонья. - Ты выпила таблетки, которые я оставил тебе на тумбочке? - Да... Ночь десятая       Максимофф не приходит ночью на кухню. Барнс удовлетворенно выдыхает - она стала нормально спать. Варит себе горячий шоколад, закуривает сигарету и глядит в окно. Его демонов в душе никто не отменял, его голоса в голове никто не заглушал. Баки вспоминает, как Зимний Солдат убивал таких же детей, как Ванда. Гидра долго пытались создать подобных детей и таких же близнецов, как Ванда и Пьетро. Джеймс помнит их маленькими, помнит, как также удовлетворенно выдохнул, когда ему сказали, что последние близнецы удались, Зимнему Солдату не придется убивать их. Барнс всеми фибрами души ненавидит себя за то, что с ним стало. Из раздумий его вытаскивает душераздирающий девичий крик. Сигарета падает на пол вместе с кружкой, Баки не помнит, как преодолевает расстояние от кухни до комнаты Ванды, не помнит, как выносит дверь. Чувствует, как обхватывает ладонями ее лицо, кричит, чтобы она проснулась, стирает большими пальцами кровь с ее губ, с ужасом глядит на искусанные руки, которые он не видел. Прижимает кричащую девушку к себе, просит ее проснуться, а она кусает и его, впивается в его руки. Мстители стоят в оцепенении с минуту, но потом Вижен умудряется разбудить Ведьму. Ванда смотрит на держащего ее мужчину, шепчет "Джеймс... Мне снилось, как. Джеймс, не уходи. Джеймс", а Баки в ответ поворачивается к людям за своей спиной и произносит "Уходите, все будет нормально", ложится рядом с девушкой и шепчет ей на ухо: - Я с тобой слышишь? С тобой. Засыпай спокойно, я никуда не уйду. я буду здесь. - Он целует ее в висок и крепче сжимает в объятиях, когда девушка размазывает кровь по рукам. - Прочти мне то стихотворение. Целиком. - Шепчет напуганная Ванда.

Я дважды пробуждался этой ночью и брел к окну, и фонари в окне, обрывок фразы, сказанной во сне, сводя на нет, подобно многоточью не приносили утешенья мне.

- Ты оставишь меня? - Ты многое не знаешь, Ванда. - Я знаю все. - Выдыхает она ему в шею. - Я не была в твоей голове, но я увидела все во снах. Я знаю все и принимаю тебя таким. Тебя и Зимнего Солдата. - Баки сжимает ее сильнее, боится проснуться, ведь вдруг все это окажется не более, чем сном. - Я никуда не уйду, Ванда. И они засыпают, оба окутанные своими демонами, но понимающие, что в одиночку им не справиться, а вместе можно хотя бы пить горячий шоколад и читать стихи на чистом русском. Вместе можно не бояться смерти.