Капризный (Любимый)

Тэхен задумчиво жует губу, накручивая на палец отросшую челку, и еще раз бегло проходит глазами по тексту гороскопа, убеждаясь, что он все правильно понял. Звезды советуют хорошенько отдохнуть, и он полностью с ними согласен. Парень прикидывает, что обязательно нужно взять с собой в дорогу, мысленно составляя длинный список, и думает, как уговорить папочку отложить дела на недельку, чтобы он мог свозить своего котенка в какой-нибудь небольшой городок в Западной Европе. Задача поистине трудная, но вполне выполнимая. Он берет в руки недавно купленный телефон, заменяющий разбитый вдребезги из-за присущей ему неосторожности старый, и набирает Чонгука, чувствуя, как слегка подрагивают холодные от волнения руки. Папочка поднимает почти сразу, зная, что лучше не игнорировать звонки своего малыша, и что-то тихо спрашивает севшим от усталости голосом. Тэхен хмурится, решая, что этот отдых нужен вовсе не ему, а поселившемуся на работе Чонгуку, погрязшему в новых контрактах. — Когда ты будешь дома? — максимально обиженный голос и слезки, скатившиеся из уголков неожиданно покрасневших глаз. Тэхен очень сильно скучает, хоть и пытается скрыть это даже от самого себя, ведь так легче переносить разлуку. — Малыш, я не могу сегодня, завтра утром приезжают потенциальные поставщики, поэтому буду ночевать в квартире, прости, — Гук слышит заглушенный всхлип и хочет провалится сквозь пол, ненавидя делать своему мальчику больно. Чонгук чувствует себя ужасно виноватым, хотя именно Тэхен настоял на переезде загород. Тэ теребит пальчиками пушистый плед, укрывающий его ноги, и сбрасывает вызов, не желая разреветься в голос прямо в трубку. Он поджимает губы, стараясь успокоиться, и встает, сбрасывая покрывало на пол, собираясь пойти покурить на кухню. И плевать он хотел на чьи-то там запреты. Сигарета в руках кажется чем-то диким, но Тэхен упрямо затягивается, игнорируя внутренний дискомфорт. Он слышит, как в гостиной трещит телефон, оповещая о третьем подряд звонке, но не спешит идти и поднимать трубку, желая, чтобы забивший на него папочка помучался от волнения. Окурок летит в раскрытое окно. Спальня пахнет сладким парфюмом и одиночеством, теперь немного табаком, Тэ падает на огромную кровать, не расстилая, и злится на себя, ощущая неприятный горький привкус во рту. Он же обещал. Становится дико стыдно, но обида еще не прошла, и парень посылает свою совесть к черту, медленно проваливаясь в сон.

***

Тэхен просыпается от чужих наглых рук, беззастенчиво лапающих его за бедра. Парень привстает и видит Гука, пытающегося снять с него мешающие узкие шорты и явно не справляющегося с плохо тянущейся тканью. — Папочка, — радость в голосе Тэ неподдельная, такая искренняя и детская, вызывающая в груди Чонгука что-то непонятное, сжимающее сердце, — ты приехал, — Тэхен ползет к Гуку, залезая на его бедра, и обнимает мощную шею, утыкаясь носиком с милой родинкой в артерию, чтобы иметь возможность чувствовать чоновский пульс. — Малыш, я же не мог бросить тебя одного, — он прижимает к себе своего мальчика, вдыхая запах его волос, и, принюхавшись, улавливает неприятные знакомые нотки, испортившие весь аромат. — Ты курил? — Гук пытается не злиться, понимая, что он сам виноват, ведь так долго не появлялся рядом, и мягко отстраняет погрустневшего Тэ от себя, заглядывая в любимые карамельные глаза, блестящие от подступающих слез. Желание как-либо наказывать этого большого ребенка пропадает. — Прости, — тихий всхлип и дрожащие губы, — мне так хотелось сделать что-нибудь плохое, вот я и взял одну из кармана Юнги, — Тэ снова прижимается к любимому телу, будто пытается стать с Чонгуком одним целым, и прячет лицо у него на груди, боясь увидеть осуждение в родных глазах. Гук опускается на постель, укладывая своего мальчика на себя сверху, и решает запретить носить Мину табачные изделия на работу. Не маленький, потерпит. Он зарывается рукой в светлые мягкие прядки, второй обнимая тонкую талию, и чувствует себя безумно счастливым, наконец-то имея возможность прикасаться, а не просто слышать любимый голос по телефону. На сигарету он решает просто забить, Тэ потом и сам себя накрутит. Тэхен ерзает, пытаясь устроиться поудобнее, раз за разом задевая голым бедром папочкин член, делая вид, что не замечает, как он от этого напрягается. В последний раз они занимались сексом больше двух недель назад, когда Тэхен приезжал в город для похода по магазинам и зашел к Гуку на работу, нагло отвлекая его от важных дел. Чонгук прекрасно знает, что котенку просто очень хочется, а сказать прямо он не может, стесняясь, и поддается на его провокацию, начиная оглаживать стройные бока. Засовывает большие ладони под собственную футболку, так хорошо выглядящую на хрупком теле его мальчика, вызывая табун мурашек по телу, и поднимается к груди, якобы случайно задевая чувствительные соски. Тэ прерывисто выдыхает, радуясь, что папочка его понял, и встает, усаживаясь на его крепких бедрах. Он закусывает губу, рассматривая своего мужчину, и дотрагивается тонкими пальчиками до маленьких пуговиц на дорогой рубашке, начиная их расстегивать. Он так долго не видел Чонгука без одежды, что в горле пересыхает. Гук отслеживает каждую эмоцию на любимом личике, усмехается, увидев восторг в карамельных глазах. — Он стал еще прекраснее, — Тэ проводит подушечками по контуру пресса, проглатывая вмиг скопившуюся слюну, и замирает, жадно разглядывая кубики. — Я чаще ходил в зал. Надо было куда-то тратить силу, которую я обычно вымещал на твоей сладкой попке. Тэхен смущается, даже не пытаясь это скрыть, и наклоняется для поцелуя, ощущая, как горят губы от нехватки таких необходимых касаний. Он расставляет руки по обе стороны от головы Чонгука, подмечая как это неудобно, и неожиданно оказывается подмят под крепкое тело ухмыляющегося папочки, по-детски чмокнувшего его в нос. — Я так по тебе скучал, — Гук вдыхает тонкий аромат своего мальчика, начиная покрывать его лицо поцелуями, и мягко гладит его плоский живот, щекоча нежную кожу. — Ты врешь, — Тэхен хмурится, пытаясь уйти от прикосновений, и отворачивается в сторону, показывая страшную обиду, — если бы скучал, приезжал бы почаще. Чонгук смеется, падая всем весом на свою вредную детку, и лижет под подбородком, собираясь наставить кучу меток, чтобы показать ей насколько же сильно он скучал. Он несильно кусает кадык, тут же засасывая кожу, и прижимает дернувшиеся кимовские руки к постели, не позволяя мешать. Сдавленный стон и тихий всхлип — Тэхен выгибается, полностью раскрываясь, и прикрывает глаза, еще больше погружаясь в ощущения. Хорошо, до неприличия хорошо. Гук мокро целует ключицы, вгрызается в тонкие кости зверем, изголодавшись по любимому телу, через секунды нежно проводит губами по угловатым плечам, извиняясь. Тэ часто дышит, царапая щеки изнутри зубами, и тихо просит отпустить, сходя с ума от невозможности прикоснуться. Папочка умеет бесить и раздражать. Тэхен вскрикивает, почувствовав слишком сильный укус, и сжимает папочкины плечи, наконец-то имея возможность ощущать чужое тепло, подаренную за неприятные ощущения. Гук рычит, кусая еще раз, и Тэ вынужденно бьет его по спине, не в силах терпеть это. — Чонгук, больно, — Тэхен хнычет, пытаясь оттолкнуть, но ничего не может сделать против взрослого сильного мужчины. Гук, опомнившись, отстраняется, рассматривая своего мальчика помутневшими черными глазами. Он видит наливающийся синяк и прикасается к нему влажными губами, зализывая, трется носом о кожу ниже, и хрипло произносит: — Прости, просто ты такой вкусный. Мужчина поднимает чужие тонкие руки и снимает футболку, откидывая ее комком за пределы кровати, прикусывает торчащий розовый сосок, заставляя своего котенка выгнуть спинку, и оставляет очередной засос прямо под сердцем, клеймя. Тэ жадно вдыхает воздух и стягивает с себя узкие шорты до колен, как никогда радуясь, что он без белья. Машет длинными ногами, пытаясь снять их до конца, чуть не ударяя Гука, и злится, когда они застревают на лодыжках. Чонгук старается не смеяться, но шокированное лицо его мальчика выглядит слишком комично, чтобы сдерживаться. Тэхен бьет мягкой пяткой по его стальному прессу, хмурясь, но не возражает, когда папочка перехватывает его под коленкой, чтобы снять мешающую одежду до конца. Абсолютно обнаженный, с призывно раздвинутыми ножками и влажными губами, Тэхен представляет из себя настоящее произведение искусства. Гук завороженно смотрит на своего малыша, следя за юрким язычком, бегло облизывающим пухлые губы, и медленно наклоняется к мягким бедрам, начиная покрывать бархатную кожу поцелуями. Тэ пытается их свести, но папочка держит крепко, не позволяя отрывать себя от вкусности. Он аккуратно кусает, опасаясь снова причинить боль, тут же зализывая следы от зубов. Тэ часто дышит, дрожа всем телом, и ерзает по белым простыням, желая скорее ощутить внутри себя хоть что-то. Он тихо стонет, ощущая пальцы Чонгука, надавливающие на сжимающуюся дырочку, и толкается вперед, пытаясь насадиться. — Какой нетерпеливый, — Чонгук усмехается, отрываясь от любимого тела, и лезет в тумбочку за смазкой и презервативами. Его терпение тоже не железное. Тэхен хмурится, увидев ненавистные резинки, и сбрасывает их с кровати на пол, игнорируя удивленный взгляд папочки. — Без них, хочу почувствовать именно тебя, — со всей серьезностью, на которую он способен. Гук понимающе хмыкает, проглатывая грязную фразочку, норовящую сорваться с языка, вновь наклоняясь к своему мальчику, и целует его в уголок губ, набирая смазку на пальцы. Греет гелеобразную массу, потирая подушечки друг о друга, и прикасается к колечку мышц, кружа вокруг. Тэхен бросает на него злобный взгляд из-под растрепанной челки, крутит задницей, и удовлетворенно мычит, когда папочка наконец-то вставляет в него свои длинные пальцы. — Маленькая шлюшка, — Чонгук разводит пальцы в стороны, растягивая тугие мышцы, и мажет языком около пупка, выцеловывая низ живота. Тэ крупно вздрагивает, ощущая мимолетное прикосновение к простате, и плаксиво просит добавить еще. Он слышит хлюпанье смазки — папочка никогда ее не жалеет, стараясь максимально облегчить последующее проникновение, и его член дергается, предвкушая непередаваемое удовольствие. Чонгук следит за любыми изменениями на личике своего малыша, добавляя еще два пальца, и непроизвольно толкается бедрами вперед, видя насколько Тэ хорошо. — Давай, — тихо-тихо, на грани слышимости, — папочка, прошу, — Тэхен сходит с ума, расставляя ноги все шире, и тянется трясущимися руками к чужой ширинке, желая надавить трясущимися пальчиками на внушительный бугорок. Чонгук рычит, перехватывая хрупкие запястья, и выходит из влажной дырки, мазнув по расселине, вызывая у Тэ задушенный всхлип, вытирает пальцы о простыню и тянется к брюкам, наконец-то расстегивая ширинку. Облегченный выдох вырывается сам по себе, а его мальчик нежно улыбается, качнув бедрами. — Папочка, — Тэхен трогает себя, перекатывая яички в ладони, откровенно провоцирует, так сильно нуждаясь в своем мужчине прямо сейчас. И почти задыхается, когда Чонгук наконец-то входит. Узкие стенки жадно принимают головку, плотно обнимая горячую плоть. Тэ почти кричит, чувствуя себя на седьмом небе. Он съезжает вниз, пытаясь принять больше, и Гук помогает ему в этом, медленно входя до конца. Он замирает, целуя свою детку, терпит неслабые укусы, понимая, что Тэхену сейчас явно больнее, и делает пробный толчок, игнорируя аккуратные ногти, царапающие его плечи. Тэ больно, но он выгибает спину, помогая папочке скорее найти простату, и громко стонет от удовольствия, когда он проезжается по ней членом. Неприятные ощущения отходят на второй план, подавляясь почти эйфорией. Чонгук двигается плавно, не сбиваясь с темпа, и ни на секунду не прекращает трогать и целовать все доступные места. — Быстрее, — Тэхен задыхается от ощущений, кайфует от распирающего ощущения наполненности, но все равно ему недостаточно. Хочется большего. Гук не в силах противостоять своей любимой детке, поэтому послушно ускоряется, буквально втрахивая его в кровать. Тэ жалобно скулит, представляя, как краснеет его кожа от ударов папочкиных бедер о его ягодицы, и трется членом о чужой живот, пытаясь скорее получить оргазм. Голос срывается, Чонгук отстраняется, не позволяя кончить раньше времени, и вновь возвращается к медленным толчкам, желая насладиться близостью по максимуму. — Хочу сверху, — Тэ хрипит, закатывая глаза, и делает попытку привстать на локтях, тут же падая обратно. Чонгук усмехается, в который раз целуя чужие распухшие губы, и помогает своему ослабшему малышу оседлать себя. Тэ благодарно клюет его в щеку, упираясь руками в широкую грудь, и, пару раз насадившись, замирает, вызывая у папочки недоумение. — Давай уедем на недельку куда-нибудь, — Тэхен шепчет и хлопает своими большущими глазами, напоминая ребенка, и контрастно сжимает внутри толстый член, качаясь взад-вперед. — Мы будем говорить об этом сейчас? — Чонгук берет его за бедра, пытаясь толкнуться, но капризная детка не дает, привстав на дрожащих ногах, и хмурит густые бровки. — Во вторник. В Рим. Я давно хотел там побывать, — Тэ нагло игнорирует вопрос, проводит ноготками по контуру папочкиного пресса, надув губки, и снова садится на член, шумно выдохнув. Гук обнимает его за тонкую талию, чуть наклоняя к себе, и привстает, кусая за призывно торчащий сосок. Поднимается к шее, слизывая маленькие капельки пота, отстраняется, почувствовав чужие руки, отстраняющие от себя: его любимый мальчик не успокоится, не услышав ответ. — Маленький мой, я не могу… — Ну и трахайся тогда с кем-нибудь другим! Тэ психует, слезая с растерянного Чонгука, всхлипывает от боли в пояснице, чуть не упав с кровати, и собирается уйти в ванную, оставив папочку одного наедине со своим каменным стояком. Пусть поможет себе рукой! Но Гук не дает сделать и шага, дергая за запястье на себя, валит на кровать и входит в раскрытую дырку, сразу же срываясь на бешеный темп. Тэхен кричит, пытаясь вырваться, но быстро обмякает в сильных руках, почувствовав пальцы, сжимающие шею. Гук долбит прямо по простате, заставляя все тело своего котенка, решившего выпустить коготки, заметно дрожать от удовольствия. — Кончай, — прямой приказ, ослушаться нет возможности. Тэхен изливается на свой живот, вымазывая папочкину рубашку, и конвульсивно сжимает его внутри, плотно обхватывая стенками ануса. Он хрипит, пытаясь убрать руки со своей шеи, и почти теряет сознание, ощущая, как сперма заполняет его растраханную попку. Чонгук выходит и ложится рядом, перетаскивая Тэ на себя, треплет его влажные волосы и целует в мокрый висок, извиняясь. Он гладит его все еще подрагивающие плечи, крепко обнимая, и выдыхает ему в шею: — Поедем в пятницу. Тэ поднимает слезящиеся глаза, вызывая в Чонгуке чувство вины, и хмурится, не веря. — А до пятницы я останусь тут, с тобой. В город поедем только для оформления визы. Тэхен удивленно смотрит на нахмуренного Гука, видимо придумывающего на кого скинуть все дела, и счастливо улыбается, понимая, насколько же он для него важен. — Я люблю тебя, — Тэ прикрывает глаза, стараясь не расплакаться, и сильнее жмется к самому родному человеку. — Маленький мой, — Чонгук вжимает своего мальчика в себя, накидывает на них одеяло, и, чмокнув его в нос, тихо говорит в покрасневшее ушко: — я тебя тоже.