Все, что было - помню

Дни шли за днями, я продолжал учиться как проклятый. Кажется, в последний раз просидел в межмирье несколько суток. И результат того стоил. На воздушной магии мы начали проходить интересную тему привязки формул активации к предметам. Это были не артефакты, а обычные вещи, к которым прикреплялась магия. Например, нужно, чтобы в комнату не поступал холодный воздух с улицы, для этого достаточно прикрепить по периметру окна нить. И сработает она только при активации словом-паролем. Смысл такой привязки был в том, что не требовалось каждый раз выстраивать комбинацию. А чтобы отменить действие магии, достаточно «свернуть» ее. У себя на окне я такие эксперименты не решился ставить. Но согласился, что идея полезная. Вероятно, нечто подобное можно и с водой сотворить. Хотя, как это будет выглядеть с магией воды, я не очень представлял. Скорее всего, её привязать можно к той же трубе. Только меня больше заинтересовала возможность использовать все это в моей личной магии. Первым я привязал к одной из каменных плиток пола торшер. Теперь я, возвращаясь в комнату, не создавал заново светильник, а просто говорил «Свет», и торшер сам по себе воплощался. Как только у меня получилось с торшером, я занялся кроватью. Здесь оказалось немного сложнее, пока я не сообразил, как управлять привязкой. Наверное, на сотой попытке понял, что нужно разделить процесс на два этапа. Вначале я фиксировал иллюзию и применял к ней все формулы. Материальные предметы большого размера у меня никак не хотели прикрепляться к носителю, зато иллюзия держала стойкую связь. Похоже, я изобрел нечто свое. И завершал этот процесс вливанием силы. После первой победы я радостно скакал вокруг кровати. Никак не могу привыкнуть, что в этом мире есть потрясающие возможности. Теперь я мог воссоздать и убрать кровать буквально за мгновение. Если приспичит ректору прийти с проверкой, то перед ним предстанет помещение безо всяких излишеств. Правда, посещать меня ректор не спешил. Хотя и проявлял дружелюбие. Никто в академии ко мне так не относился, как этот мужчина. Он лично интересовался, как я посещаю лекции, что понимаю, а что нет. Принес для меня краткий справочник по формулировкам и знакам. Полезная книжка оказалась. Жаль, что у меня ее не было раньше. Сейчас я и так все знал, но искренне поблагодарил ректора. Потому у меня имелись определенные опасения, что кто-то нагрянет в мою «берлогу». Чтобы уж совсем избежать лишних вопросов, я восстановил сгоревший в процессе сушки матрац. Качество у меня получилось получше. Да и размер я увеличил. Свою же кровать я перед уходом на занятия прятал. А еще я сосредоточился на воспроизводстве точных материалов и их свойств. Тоже своим умом доходил. Ванна с водой у меня так и не получалась. Вместо жидкости емкость наполнялась каким-то желе. И только сообразив добавить во время иллюзии магию воды, которую я изучал в академии, сделал то, что надо. Безусловно, пить эту водичку я бы не рискнул, но для мытья она годилась. Я и ту воду, что магичил обычным способом, не сразу попробовал на вкус, а уж полученную из иллюзии тем более. Не так все просто было и с вещами. К примеру, банный халат я так и не воспроизвел. Согласитесь, что не у каждого человека идеальная зрительная память. Мне, чтобы сделать матрац для своей кровати, пришлось внимательно изучать имеющийся образец. Все эти переплетения нитей и прочие детали. Точно так же я легко повторял форму, которую мне выдали в академии, при условии, что смотрел на нее. Вспомнить что-то другое получалось, но исполнение выглядело странным. И если по поводу футболок я особо не переживал (нет у них швов, и пусть!), то кроссовки не смог изобразить, как ни старался. Изо всех видов обуви у меня получались или сапоги, или тапки. Через два месяца упорных тренировок в академии и примерно полугода, проведенных в межмирье, я почувствовал себя всемогущим магом. К тому же мне надоело жить в огромном каменном зале. Магия привязки позволяла приостанавливать иллюзию, а через какое-то время продолжать. Я не пытался сотворить все предметы сразу. Вернее, я бы попробовал магичить по частям, но некоторые моменты не знал, как сделать. Закрепить на стене полки, бра или люстру на потолке одной только магией я не мог. Они просто-напросто падали. Зато если я пускал поверх основной стены свою вторую, то к ней магически крепились любые предметы. Именно этим свойством я и решил воспользоваться. Мелочиться для себя любимого не стал. И задумал изменить полностью интерьер комнаты, включая пол, стены и потолок. Представляете себе объем? Оттого все сразу я и не стал делать. Да и саму иллюзию менял раз десять. Прежде всего, мне не нравилась высота потолка. А потом я сообразил, что этого как раз хватает, чтобы сделать второй этаж, ориентируясь на высоту стен туалета, которые в любом случае должны сократиться. Само помещение туалета я расширил. Вначале у меня шла ванная комната, а потом уже навороченный туалет с перламутровой кафельной плиткой, белоснежным натяжным потолком, сверкающим унитазом и полами с подогревом. В украшательстве ванной комнаты я тоже не поскупился. Припомнил все, что когда-либо видел в каталогах. Слив из ванной завязал с существующей дыркой в полу. Унитаз у меня стоял на небольшом подиуме, с выводом в естественную канализацию. Все помещения ярко освещались разнообразными светильниками с обилием хрустальных висюлек - я так намучился в первые дни посещать удобства на ощупь, что хотелось чего-то светлого и пошло-гламурного. Потолок ванного комплекса я продлил до стены с окном. Этот своеобразный козырек стал полом спальни, расположенной на втором этаже. Туда я попадал по лестнице. Начинались ступени с правой стороны у стены и доходили до середины окна, образуя площадку шириной метр, которая вела уже в спальную зону. Получилось интересно. Стойки балясин и перила были хромированные, а между ними шло толстое стекло. Такой же стеклянный барьер высотой мне по пояс ограничивал спальную зону. Смотрелось всё воздушно, но ненароком упасть со второго этажа я не мог. Больше всего я намучился, воспроизводя в спальной зоне покрытие пола, имитирующего ковролин. Мало того, что мне было не видно, что там и как на втором этаже, так я еще и плохо представлял себе эти петельки коврового покрытия. Чтобы устроить помещение и мебель на втором уровне мне пришлось отдельно сделать переносную лестницу. И не иллюзорную, а вполне материальную. На первом этаже под получившимся козырьком я устроил небольшую кухню, привязавшись к воде и канализации туалетной комнаты. Жаль, что хранить продукты мог только в межмирье. Но печь и духовку я изготовил. Как раз по магии огня подходящую тему изучали. Заодно я попрактиковался в задании температурного режима предметов. Окно у меня теперь делилось пополам за счет перехода от лестницы. Так-то у самого окна имелись перекрестья, но к их рисунку я не привязывался. Верхнюю половину окна задрапировал шторами. А на нижнюю повесил жалюзи. Причем сделал их в цвет мебели на кухне. Получилось стильно. Кажется, я зарыл в себе талант дизайнера. Ну, ничего, не поздно и наверстать. Оставшуюся часть правой стены я использовал под учебную зону. Хранить книги здесь я не собирался. Поставил только диван, журнальный столик и торшер. Зонирование этой части комнаты задавал большой пушистый ковер. Все полы первого этажа выложил сложной паркетной мозаикой. И ковер поверх них смотрелся разумно. Когда основная концепция комнаты-студии была готова, я еще несколько дней добавлял детали. Потом, когда волью силу, уже ничего изменить не смогу. Потолок у меня теперь значительно понизился. Я замаскировал все те каменные фигуральности. А еще сделал огромную люстру непонятно какого стиля. Центральный штырь блестел хромом, как балясины ступеней. От него шли отростки с хромированными шарами, которые спирально спускались вниз. Общего освещения такая люстра не давала, зато высвечивала отдельные участки помещения. Плюс у меня имелись бра и торшеры. По мере необходимости их можно будет тушить. Именно с вопросом освещения я провозился дольше всего, выводя его на отдельные носители. Тот матрац с куцым одеялом и подушкой, выделенные мне академией, я тоже замаскировал. Расположил старую постель под окном, да и накрыл подиумом. Подиум сделал мягким, поверх накидал подушек, явно подражая восточным шейхам. Не думаю, что воспользуюсь этим подиумом, зато матрац спрятал. В целом, у меня получилась дикая мешанина направлений и стилей. И мне все нравилось. На фоне мрачных каменных стен мой дизайн выглядел шикарно. Через две недели кропотливой работы я решил, что уже все готово, и начал вливать магическую силу. Сколько её у меня ушло на воплощение этой иллюзии, словами не передать! Я уже еле держался на ногах, а ступени все еще продолжали вибрировать, не становясь материальными. На последнем издыхании я влил все, что мог, и упал в обморок. Хорошо, что занялся этим всем сразу после обеда. До следующего утра я успел прийти немного в себя. Чтобы подняться в спальню на второй этаж и речи не шло. Я с трудом заполз на диван и отрубился. Длительный сон мне помог не до конца и, придя на занятия по магии жизни, я отметил, что у меня трясутся руки. Пока преподаватель вещал там что-то о суставах и возрастных изменениях, я полистал учебник и отыскал раздел о магическом истощении и методах его пополнения. Хм... позагорать, что ли? Судя по всему, источником пополнения магии служил солнечный свет. Правда, дочитав до конца страницы, я сообразил, что есть более подходящий способ. Жаль, что я раньше не знал. Само межмирье это один большой источник магии. Взять больше того, чем уже было, маг не может, зато получится пополнить израсходованные силы. Этим я и занялся прямо на перемене, забившись в туалетную кабинку. Устроенные преобразования заставили задуматься о природе моей странной магии. Теперь я, кажется, начал понимать, в чем состоит моя уникальность. Если разобраться, то что могут обычные маги? Создавать различные огненные вариации, которые используют в качестве источника энергии или альтернативного топлива. Водой и воздухом могут управлять. Отдельно идут маги жизни. Это на первом курсе мы изучаем все разделы магии. Потом начнется более узкая специализация. Маги жизни, они же лекари, играют важную роль. Кстати, это одна из отличительных черт светлых и темных магов. Маги с темной силой не могут лечить. Пока я не разобрался, как там народ справляется с недугами, скорее всего, по старинке – лекарственными препаратами. А вот то, что творю я, никто не умеет делать. Меня самого каждый раз переполняет ликование, когда из иллюзорного предмета получается вполне материальная вещь. Если бы не тот кабальный договор и особые условия нахождения в академии, я бы уже давно объявил о своих умениях. Черт возьми, как хочется похвастаться! Но приходится сдерживать себя и изображать неумеху. Кроме ректора академии, мои навыки никого не волнуют. Зато господин Эльман лично провел у меня тестирование по знанию формул и символов. Секса у меня по известным причинам давно не было. Я, глядя на этого шикарного блондинистого самца, только что слюной пол не закапал. Какие там формулы?! Еле проблеял что-то, мысленно пребывая далеко в своих мечтах. – Александр, ты понимаешь, как важно для тебя все это? – искренне сочувствовал моему кретинизму ректор. – Я выделю тебе кого-нибудь из наставников, чтобы занимались с тобой пассами и восприятием силы. Ты ее, похоже, не ощущаешь. – Буду благодарен, – заверил я. Наставника мне ректор действительно прислал. Высокомерие от этого мужчины так и пёрло. Разговаривал он со мной «через губу» и совсем не жаждал чему-то научить. Один раз в неделю мы друг друга мужественно терпели, изображая перед ректором бурную деятельность. Мысли о блондинистом красавчике теперь занимали меня постоянно. Я даже темп учебы снизил. Хотя это уже на мне не сказывалось. По программе обучения я догнал свою группу. Теперь я слушал и записывал лекции, четко представляя, о чем они толкуют. Домашние задания тоже все выполнял, уходя для этого в межмирье, а не на специальный полигон академии. А еще неожиданно у меня появились первые друзья. У себя на курсе так ни с кем и не наладил отношений. Зато маги жизни из числа выпускников ко мне относились по-доброму. Вначале они на мне практиковались, вылечив все, что только можно. А потом заинтересовались уровнем медицины в моем мире. Больше всего я общался с близнецами, братом и сестрой из рода Васс. Ксафан и Уфира расспрашивали меня обо всем, что только приходило им в голову. – А хочешь мы тебя научим видеть внутренние органы? – предложил как-то раз Ксафан. – Это так интересно! – Угу. Только не вздумай применять в то время, когда народ ест. Иначе стошнит, – хмыкнула Уфира. Близнецы действительно научили меня этой сложной магии видения органов. – Ты молодец, – хвалила меня Уфира. – Если тебе еще что-то непонятно, то спрашивай, мы поможем. Я и спрашивал, чтобы поддержать легенду мага иномирянина, стремящегося усвоить основы. С близнецами общаться было легко. Невольно я любовался этой сумасбродной парочкой. Блондинистые, как и большинство жителей светлых земель, они заметно выделялись на общем фоне студентов. Хотя лично я испытывал только эстетическое наслаждение. Ксафан был, безусловно, красивым парнем, но до ректора ему было далеко. К тому же он точно интересовался девушками. Пошли мы как-то в выходной день прогуляться по столице, и я чуть не сгорел со стыда от таких откровенных комментариев парня. Сестрице Ксафана тоже не понравилось. – Больше не пойду с вами, – возмущалась Уфира, наблюдая группу девиц, которая сопроводила нас до ворот академии. – Зачем вообще разбрасываться такими обещаниями?! Эти дурочки считают, что ты их приворожил. – Пошутил я, – смеялся брат. – Кто же мог подумать, что они поверят. – А артефакт приворота можно изготовить? – решил я для себя разъяснить вопрос. – Не придумывай ерунду, – отмахнулся парень. – Весь мой приворот состоял в том, что девицы увидели мой кошелек с парой сотен белых монет. Плюс форма академии и значок выпускника. – Завидный жених, – добавила Уфира. – То есть маги жизни не могут изготавливать подобные артефакты? – продолжал я расспросы. – Говорят, у темных есть особые травяные настойки, которые замутняют сознание, – припомнил информацию Ксафан. – А приворот через артефакт это известная детская сказка. Я когда мелкий был, мечтал обрести такой. – Из детского возраста ты еще не вышел, – фыркнула сестра, кивая на девиц, что так и толпились перед академией. – Жду не дождусь окончания академии, – горестно вздохнул парень. – Чего так? – поинтересовался я. – Дядя обещал, что после выпуска выделит мне половину средств рода, – пояснил Ксафан. То, что близнецы сироты и воспитывались дядей, я уже знал, но не был в курсе того, что брат и сестра нуждаются в деньгах. Мне казалось, что обеспечивают их достойно. Каждый раз, выходя в город, близнецы имели полные кошели денег. И покупали себе всякие безделушки без ограничений. – Куплю себе двух, нет, трех рабынь, – тем временем продолжал предаваться мечтам Ксафан. Такое потребительское отношение к рабам меня всегда коробило. Только высказываться по этому поводу я не спешил. Изменить общество я не смогу. Зато потерять единственных друзей легко. Тем более, что кроме темы о рабах, других «недостатков» у близнецов не было. Пусть я так и не сдружился с первокурсниками, зато выпускники магии жизни таскали меня на все студенческие вечеринки. Единственное, чего я опасался, это напиться и выдать себя. Один раз мы с близнецами все же упились вина так, что я еле держался на ногах. Остатки сознания фиксировали, что нужной концентрации я не достигну и, соответственно, свою силу не смогу активировать. Ту знатную вечеринку я запомнил урывками. Память всплывала кусками: то я танцую с близнецами по очереди, и они обещают сделать из меня знатного танцора, то Ксафан убеждает постоять ровно, пока он будет накидывать на меня формулу протрезвления, то мы с ним на пару лежим в каких-то кустах. Похоже, что формула протрезвления не помогла, или ровно стоять нужно было обоим. Как я попал в свою комнату в памяти не запечатлелось. Правда, когда я все же разлепил глаза, то кое-какие соображения все же появились. Со мной рядом, прижатый к стене, спал Ванька. И, судя по следам, секс у нас был. Ой, как неудобно! Он же раб. Мне отказать парень не смог. Хотя близнецы еще раньше уверяли, что все рабы - собственность академии, могут послать любого студента далеко и надолго, и им ничего за это не будет. Рабы находились под охраной ректора. А он пресекал любое насилие и физическое воздействие на рабов. Надеюсь, Ванька не посчитает, что я его снасильничал. Он не посчитал. И даже потянулся за поцелуем, когда проснулся. – Ван, все хорошо? – продолжал я волноваться. – Спасибо, господин Александр, вы были щедры и ласковы. Оказалось, что я «заплатил за любовь» и всучил Ваньке триста белых монет. Нехило так заплатил. Близнецы уже просветили меня, что в столичных борделях шлюху можно снять за пятьдесят монет. Вообще-то денег для Ваньки мне было не жалко. Я сожалел только о том, что ни черта не запомнил. Так-то тело подавало сигналы, что оно вполне удовлетворено, но, блин, хотелось бы подробностей того, как и что я делал! А еще порадовался, что несмотря на полную степень опьянения, хватило ума (или как раз не хватило сил?) не активировать интерьер моей комнаты. Пусть так все и будет: матрасик, скудные удобства и я такой несчастный-несчастный. Угу. Только оплата за «ночь любви» выбивается из общей концепции. Ну и пусть это будет взнос в борьбу против рабства. Закончится у Ваньки срок, потратит на себя. Кстати, срок рабства в академии десять лет. Если магистрат столицы оплатил за первый курс пятьдесят тысяч, то потом каким-то непонятным расчетом считается, что год отработки в качестве прислуги оценивается в пять тысяч. Близнецы рассказывали, что те пожилые рабы, встречающиеся в академии, живут здесь не один десяток лет. Расплатившись с долгом, часть бывших рабов повторно идет учиться на первый курс, снова влезая в долги. Выходцы из низших слоев общества, владеющие магией, в начальных школах не обучаются. Соответственно, осилить курс самостоятельно не могут (это я на себе проверил), но возвращаться непонятно куда и снова нищенствовать они не хотят. Их вполне устраивает сытое место в академии, пусть и в качестве рабов. Такой вот расклад. И судить мне местное общество со своей колокольни не стоит. Ванька с утра точно выглядел счастливым.