Как быстро найти пару или долгая и скучная жизнь жнеца, которую стоит разнообразить

Лоу ходил по кабинету и думал об этом. – А может это просто книга ошиблась? – предложил он. –Нет. Это невозможно. Книга жизни ведёт точную запись происходящего, и ошибаться не может, – тихо проговорил Гробовщик. – Вот придёт он, ух, получит у меня! – возмущался Блуэр. – Но ведь он не виноват. К тому же никто не знает о нас с ним. Да и… Если захотим разобраться с этим, надо поговорить с Уильямом. Сапфирововолосый кивнул. Часы уже пробили шесть вечера, и старшие жнецы начали собираться домой. Как вдруг в двери вошёл Грелль. Он был на седьмом небе от счастья и думал, что наставники ничего не знают. Гробби кивнул Лоуи, и они сделали вид, что действительно ничего не знают. – Ну что, как прогулка? – неожиданно спросил Ларри, смотря на сверкающее кольцо на безымянном пальце Сатклиффа. – А? Да ничего такого. Просто поболтали, прогуливаясь по парку, а за тем проводил меня до этого кабинета. И всё, – солгал Алый. Наставники знали, как заставить Алого говорить правду, но это подождёт, пока они пойдут домой. Красноволосый, Белобрысый и Сапфирововолосый вместе пошли домой по улицам Лондона. По дороге они зашли в несколько и купили вкусняшек. Домой все пришли со счастливыми лицами. Грелль оттого, что ему сделали предложение руки и сердца. Лоу от привкушения сегодняшней ночи. А Гробби оттого, что будет читать происходящее между Ларри и Греллем. Жнецы сняли с себя верхнюю одежду, и пошли переодеваться в домашнее. На Сатклиффе вновь красовался красный халатик и был новый элемент одежды – красные чулочки. Лоу был в чёрных кожаных брюках, белоснежной рубашке и своём излюбленном ремне с совой на пряжке. Гробовщик же надел на себя узкие брючки и длинные сапожки, доходящие до середины бедра, а на груди была рубашка того же фасона, что и у Ларри, но только чёрного цвета, а вместо ремня к брюкам были прицеплены медальоны. Древние жнецы пошли на кухню. Гробби начал готовить салатики, а Лоуи пончики. Когда сладость была готова, Совушка растопил шоколад и начал украшать угощение. Судзумуро в это же время заправлял салаты. В это время на кухню вошёл стажёр и прижался к стене. Старшие жнецы тепло улыбнулись при виде ученика, а потом продолжили делать свою «работу». Через пару минут всё было готово, а в виде напитка был чёрный чай с корицей – любимый у Гробовщика. Сатклифф немного постеснялся своего вида, но всё, же сел за стол. Судзумуро и Блуэр сели за два другие стула. Все принялись за еду, как вдруг к ним в дом постучали. – Грелль, сходи, открой, – сказал Гробовщик. – Хорошо. Аленький подошёл к двери и тихо спросил: – Кто там? – Грелль? Это я, Уильям, – красноволосый стажёр взялся за ручку двери, и уже хотело было открыть, как вдруг кто-то провёл по его берду рукой и сам открыл дверь. Этим кем-то оказался ни кто иной, как Лоуренс, а за дверью оказался действительно Ти-Спирс. Сатклиффу было неловко, так как он стоял в такой открытой одежде, а рядом был лишь учитель. – А, это ты. Хм… Ну проходи, – сказал Гробби, подойдя сзади к Греллю и Лоуренсу. – Здравстуйте, спасибо, – Уил вошёл в дом, вручил Красноволосому букет алых роз и поцеловал его в уголок губ, а Лоу ехидно улыбнулся, чувствуя, что ночь будет очень весёлой для него. Грелль тоже это чувствовал, и, взглянув на Лоуи, сглотнул от страха. Гробовщик пригласил гостя к столу и все вновь принялись за еду. – А можно задать вопрос? – вдруг сказал Уилли. – Да, конечно, – ответил Лоу. – Почему Грелль в такой… Одежде? – Ты об этом? Хи, да не волнуйся. Ему просто нравится эта чудная одежда. Говорит, удобная, – сказал Гробовщик, доедая свою порцию салата. Аловолосый встал из-за стола и убрал грязную посуду за собой. Он хотел уйти, но его схватили за запястье и дёрнули, от чего Алый сел на колени сапфирововолосого и от этого покраснел. – П…простите, – сильные руки не пускали стажёра. – Можно мне идти спать? – А, да, конечно, – Лоу помог Греллю встать, и тот ушёл в спальню Блуэра, чмокнув на прощание Уила в щёку. В колнате жнец зажался в уголок, начал тихо и беспомощно плакать. Алый знал, что наказания не избежать, и никто его не спасёт, так что просто смирился с этим и всё так же продолжал лить слёзы, ожидая своего «палача». Прошло около тридцати минут, но Блуэра всё не было, Сатклифф решился посмотреть, где он, но подойдя к двери, он чуть в неё не врезался из-за того, что кто-то с той стороны открывал её. В дверь вошёл Совушка в руке у него был ремень, а Аленький отполз к кровати. – Мм, Грелль, подойди-ка ко мне, – сказал такой ласковый и безобидный голос. – Я не сделаю тебе больно. Алый поверил словам учителя и послушно подошёл, но сделал он это зря. Стажёра схватила рука за волосы на затылке и потянула вниз. – Зачем ты нас обманул? Думаешь, мы ничего не узнаем? Мы каждый вечер твою книгу жизни читаем и знаем всё, что было у тебя, – Ларри был в ярости и быстро сел на край кровати, положив непослушного жнеца на ноги себе. – Не надейся, что сегодня я тебя пожалею. Нет. Ты будешь биться в истерике, просить пощады, умолять меня, но всё будет бесполезно, – сильная рука задрала халатик алой бестии, которая уже плакала от слов старшего, а за тем стянул и трусики, обнажив для себя попу виновного. Что-то рассекло воздух и на пятую точку Алого упал первый удар, тот закричал, начал метаться и пытаться выбраться. – Больно? Это только начало, – теперь удары наносились всё чаще и каждый раз с большей силой, Грелль кричал, а Лоу был зол. Сапфирововолосый беспощадно терзал нежную кожицу ученика, а тот лишь мог жалобно кричать о помощи и слабо плакал, всхлипывая. Через некоторое время удары прекратились, но ненадолго. Далее на кожу вновь обрушились удары, но теперь ладонью. Израненная часть тела молодого жнеца ныла и болела, оттого было трудно держать крик и слёзы, но кричать и плакать сил, уже не было, Сатклифф обессилил полностью. Блуэр схватил Грелля за волосы и потянул, что б тот встал. – З…Зачем? – Алый плакал от порки и со страхом смотрел на учителя. – Во-первых, ты нас обманул, во-вторых, ты держал «в секрете» то, что тебе… – совушка поморщился, ему было противно говорить об это. – Ну ты понял. Ты же теперь должен понимать, что я тебя не просто накажу, но и к нему подпускать не буду? – Я… Я не хотел вам говорить, потому что знал, что мне будет. Я боюсь, – последнюю фразу стажёр добавил шёпотом. – Ну-ну, ты же знаешь, что лучше от этого тебе не станет, и ты всё равно будешь наказан. А за ложь будет лишь больнее, – сапфирововолосый поднял подбородок Аленького и посмотрел в запуганные глаза. Сатклифф мотал головой, страх было не сдержать, но он пытался. Ларри связал запястья ученика и бросил на кровать. – Лежать и не двигаться! А иначе повторим то, что было в первый раз в постели, но только с игрушками, – старший шинигами улыбнулся и вышел из комнаты. Через некоторое время мучитель вернулся, у него в руках что-то было, но Грелль не могу увидеть, так как с него слетели очки во время того, как его бросили на ложе. – Тшшш, я ничего смертельного тебе не сделаю, лапочка. – совушка взял верёвку из шкафчика и привязал руки стажёра к спинке кровати. Блуэр снял остатки одежды с «пленника» и начал лить на его грудь растопленный шоколад. Шоколад был уже не горячий, а тёплый, но до сих пор оставался жидким. Шоколад у учителя остался от пончиков и видимо очень даже кстати. Из ротика Грелля вырывались тихие стоны и постанывания. После того, как шоколад закончился, и Лоуи надоело, он из верхнего шкафчика прикроватной тумбочки достал цепочку, на которой были виброшарики. Грелль, увидев их, заплакал. – Ну, чего ты, милашка мой? Неужели боишься их? – в ответ ученик закивал. – Ничего страшного в них нет, если на максимум не включать. Но раз это твоё наказание, то тебе не избежать боли. – после этих слов сапфирововолосый начал смазывать шарики, чтобы те вошли в тело легче. – Н-не надо! Умоляю! Прошу! Я больше не буду лгать! Только не надо этого делать! – взмолился и дёргался с новой силой. – Надо, лапочка, надо. В следующее мгновенье Ларри навис над Греллем и начал вводить в его сжатое колечко мышц шарики. Алый хотел закричать, но сильная рука за один миг закрыла его рот. – Нет, нет, нет. Кричать тебе запрещено. Ясно? Стонать можно, но не кричать, а иначе вторая порка обеспечена. Шарики продвигались всё дальше в тело ученика, а он еле сдерживал слёзы, ибо без растяжки было очень больно, а кричать было нельзя. И вот вся система оказалась внутри ученика. – Как тебе урок? – спросил учитель, слыша стоны и видя слёзы Грелля. Алый не знал, что сказать. Все его чувства были сосредоточены на боли внизу, Ларри нахмурился и принялся за белоснежную грудь жнеца. Жнец почти весь был измазан шоколадом, но Лоу провёл язычком по соскам и, прикусив, оттянул. В ответ на действие послышался звонкий кричащий голосок. Он молил о пощаде. – Радость моя, заткнись! – по нежной и израненной попе жнеца пришёлся резкий и сильный удар. – Я понял, что ты хочешь порки. И ты её получишь. Ученик обессилил. Его сердце продолжало стучать в бешеном ритме, душа хотела убежать, но тело не слушалось. Он просто лежал, постанывал и плакал. Лоу достал кляп из тумбочки и пультик, видимо принадлежащий шарикам внутри жнеца. Сатклифф с новой силой начал брыкаться и мотать головой. Лоуи схватил его за подбородок и начал нежно целовать, чтобы тот успокоился, но он лишь заплакал. – Тише, сильно больно пока что не будет, не нужно плакать, – сапфирововолосый вставил кляп красному, но за место шарика в кляпе было металлическое колечко, которое тоже не давало сомкнуть губки. – Моя умничка, только не кричи, а то плеть возьму. И тогда на твоей попе будет не только кровь и незначительные раны, но и рубцы от плети. Я ясно говорю? Грелль кивнул, но очень боялся. Старший включил на минимум шарики, от чего молоденький парень сильно выгнулся в спине, а по его щёчкам вновь покатились прозрачные слёзы боли. Блуэр играл с пультом, то включал на большую скорость вибрации, то резко выключал. Иногда он даже тянул цепочку, чтобы получить особое удовольствие. Сатклифф гнулся, выгибался, извивался, как змейка, чтобы не чувствовать всего этого, но ощущения лишь усиливались от каждого движения. – Милый мой, не следует так активно пытаться достать это из себя, не выйдет, успокойся, – Лоу погладил аленького по спине и тот успокоился, чувствуя, как чужая рука нежно гладит спину. На голове Сатклиффа появились ушки, а в продолжение позвоночника вырос и хвостик. Они были в красно-сиренивую полосочку. Совушка удивился, ему впервой доводилось видеть неко-жнецов так близко, у него загорелись глазки и Блуэр погладил ушки, но Грелль их прижал. – А кем были твои родители? – сапфирововолосый снял металлический кляп. – Я не помню, вообще почти ничего о родителях и семье в целом, – алый со страхом смотрел на сенсея. Лоуренс поставил мальчика на четвереньки и принялся медленно извлекать систему из его тела, тот дёргался от неприятных ощущений снизу. – Лоу, прекрати! Больно! – жнец впервые назвал учителя по имени, а за тем закричал от резкой боли, когда шарики были резко извлечены из тела. Далее старший жнец взял за руку мальца и быстро прижал к стене, после начал покрывать его шею поцелуями и немного покусывал кожу, сжимая запястья. *** Гробовщик *** Убрав всё со стола, после гостя, серовласый проводил взглядом Лоуренса и сам принялся за разговором с Уильямом. – И как давно вы с Греллем знакомы? – спросил Гробби. – Достаточно давно. Судя по слухам, знакомы мы были и как люди, но, то время я помню смутно к тому, же он всегда отличался от других детей. Это я отлично помню. Все были на улице, а Грелльчик сидел дома, заходишь к ним домой, родителей нет, они на работе, а сам мальчик сидит за столом около лампы и всё время что-то читает. Даже когда я был рядом, он не хотел на улицу, а наоборот. Но однажды я вытащил его в лес, немного насильно, он от меня бегал, пришлось ему запястья связать, дак он кричать начал… – Уил усмехнулся, а Судзумуро сам всё это отлично видел в те времена и начинал немного ревновать. – Тогда я его первый раз поцеловал, что б он замолчал, ему тогда пятнадцать было, думал понравится, а он заплакал… Эх, потом три недели ходил за ним с извинениями. – Да, я давно знал, что он упрямый. Я скажу для чего он сидел дома, – белобрысый слегка помрачнел. – Он ждал меня. Я за ним следил, мне было поручено это дело. Один раз лет в пять он ходил по лесу, прогуливался, я следил за ним, а он меня заметил. Потом мы решили встречаться, и я тогда уже не прятался в тёмных углах, а показывался ему. Я тогда в лесу был удивлён, что он говорил со мной, хотя не до конца был уверен, что я есть, а потом он не испугался, а обнял меня, Грелль хотел играть. Весь департамент просто наблюдал, как Легендарная смерть, страх и ужас всего департамента, бегает за пятилетним мальчиком. – Судзумуро улыбнулся. – Мы договаривались, что я к нему прихожу домой, когда его родителей нет, я его учил некоторой грамоте и играл с ним на фортепиано. Он это быстро освоил и вскоре играл для меня сам. Ты меня видеть не мог, я прятался в его комнате, когда ты или кто-то другой приходил. Потом, когда ставало тихо, и никого не было уже, он заходил в свою комнату и угощал меня печеньем. За то что он меня не боялся и был со мной добр, я поддерживал его жизнь и в болезни, и в здравии. Когда ты утащил его в лес, он боялся, что я не приду, – жнец фыркнул. – Я всегда знал, где он, так как его книга жизни всегда со мной. Я пошёл в лес, сел на ветку высокого дерева, когда парень был связан, он заметил меня на ветке, я ему подмигнул, тогда Грелль заметил, что вновь приближаешься ты к его личику, а за тем поцеловал его. Он ведь этого не хотел, не хотел, что б я увидел это, но я увидел. За тем исчез оттуда и не появлялся пару дней, приходил ночью, когда он спал, но не видеть он меня не мог, на третью ночь он проснулся, когда я сел на его кровать, Сатклифф меня схватил и повалил на кровать. Пятнадцатилетний парень уложил Легенду, а за тем поцеловал, как извинение и потом всё объяснял мне. Да, попотеть ему пришлось. Он умер в девятнадцать, раньше тебя, оттого что я вновь пропал, но тогда была причина, тоже из-за его жизни. Один нехороший парень зажал его в переулке, а я как всегда следи, он подставлял ему нож к горлу и не только… Тогда я спустился и защитил своего мальчика, убив его обидчика. Но из-за этого меня вызвали в департамент, что б уладить весь шум на счёт моего поступка. Это заняло больше времени, чем я думал. Когда пришёл на кладбище в тот день, он уже умирал, его было не спасти людям, хотя жнецам вполне под силу. Ведь лучше пусть он перейдёт в жизнь вечную, чем когда-нибудь вновь умрёт от любви к смерти. Некоторые воспоминания я стёр, но не все. Он помнил меня, помнил всё, что мы с ним делали, я стёр плохое и смерть… Ещё он забыл родителей, которых видел не так уж и часто, – старший жнец закончил свою речь. Ти-Спирс опустил голову и пытался это понять и принять. А Гробовщик встал и молча, смотрел в окно. В этот момент из спальни вышел Лоуренс и направился в сторону кухни. – Что-то у вас тут обстановка угрюмая, – произнёс Блуэр и скрылся за дверью с шоколадом. – Значит, он меня не любил, а я ему навязывал чувства… – Нет, он был благодарен тебе за то, что ты дружил с ним. Ты был единственный из ровесников, кто с ним общался, а я был для него интересен, как учитель. И целоваться его учил я, только там он очень боялся. – Целоваться? Вы старше его на… Несколько тысячелетий, если не больше, а целовали его? Это педофилия, он же мог убежать, если бы хотел. – Он не хотел отказаться от меня, он слушался всего, что я ему бы не сказал. Он просто не хотел, что б я уходил и оставлял его, без меня ему одиноко и страшно, – Легендарный совсем помрачнел. – Он не любил тебя, как ты думал. Не знаю, как сейчас, но тогда он был не рад тебе. – Но это невозможно! Сейчас мы с ним почти муж и жена!... – Нет. Может быть, ты так считаешь, но никто его не отдаст замуж. Во-первых, он ещё слишком мал. А Во-вторых, я и Лоу вместо его родителей. Поэтому он с нами и живёт, – старший жнец взял чашку чая и сел в кресло. – Ты этого не признаешь, но шаг был сделан, и время вспять не вернуть. *** Лоуренс и Грелль *** Алый совсем был вжат в стену, а Лоу наслаждался его сладким запахом и вкусом молодой крови, бегущей из каждой раны на шее. Грелль тяжело задышал, когда сел на чужое колено про меж своих гладких ножек. – Учитель, я не хочу. Можно мы не будем это делать? – Сатклифф уже не плакал, а покусывал губу. – Но ты, же возбуждён. И называй меня по имени, мне так нравится, как твой голосок шепчет моё имя, – Блуэр уже не рывками, а совершенно спокойно повернул Грелля к себе спиной, да и тот был уже не против. – Тебе больно не будет, тебе сразу станет приятно. Ты полюбишь это делать со мной, – шептал голос на ушко алого и тут же ему в зад что-то упёрлось, а за тем стало медленно входить в его тело. Грелль кусал губу, а руки положил на стену и медленно сжимал пальцы от приятных ощущений, теперь он хотел быстрее, хоть и не признавал этого, ему хотелось чувствовать наставника в себе. От нетерпения Сатклифф повёл бёдрами в стороны, а Лоуренс понял к чему это и начал ещё медленнее входить, издеваясь над учеником и его терпением. – Лоу, быстрее же, войди в меня, – студент чуть не молил об этом учителя, а тот ухмыльнулся, но ничего не ответил и вставил по основание. Грелль не ожидал такой реакции от партнёра и в ответ громко и протяжно застонал, Блуэру пришлось закрыть рот ученика, чтобы гость в гостиной ничего не услышал и не заподозрил. – Тише, моя радость, я знаю, что тебе нравится, но все, же будь потише, – в ответ Грелль кивнул. Лоуренс толкнулся первый раз, а за тем начал делать это чуть быстрее и беспрерывно. Немного позже под его пальцы попал сосок аленького, и сапфирововолосый начал играться с ним, покручивая и вжимая в рёбра. Сатклиффу приходилось стонать тихо, так чтобы никто его стоны, кроме Лоу не услышал. Когда член начал задевать простату, ученик был уже не в силах сдерживать стоны и регулировать свою громкость, его ротик заткнул чей-то язык. От наслаждения весь мир перед глазами, без очков молодой жнец ещё хуже видел мир и от этого закрыл глаза. Ещё пару толчков внутрь, и запястья были пережаты, а старший жнец кончал в Грелля. – Лоуренс, – позвал алый, чуть повернув лицо. – Что, дорогуша? – Блуэр взял ученика за талию и в следующее мгновение уложил на кровать. – Я, – зевнул. – Люблю тебя, – алый замолчал, так как уснул. – И я, – сапфировый укрыл молоденького жнеца одеялом. Медленно натянул на себя брюки и рубашку, а за тем вышел, аккуратно прикрыв двери. – О, Лоу, иди к нам, у нас тут важный разговор, – Гробовщик окинул взглядом напарника. – Только потише, он уснул.