more victorious than winning the quidditch cup

Мало кому известно, что самым преданным фанатом третьекурсника с Хаффлпаффа Пак Чимина является не хаффлпаффец, а первокурсник-слизеринец по имени Чон Чонгук. — О, смотри, кто там, — со смешком говорит Югём, товарищ по команде, когда они собираются на поле. — Это же самый большой фанат нашего Чонгуки. Чонгук поворачивается, и верно, вот он, маленький рыже-желтый человечек с плакатом, на котором написано имя ловца. Губы слизеринца невольно растягиваются в нежной улыбке, которую тут же подмечает его друг. — Оу, Чонгуки-и, — тянет тот, и Чонгук бьет друга в плечо, краснея. — Заткнись. — Какой же ты милашка, — продолжает дразнить Югём. — Раз уж он болеет за тебя, ты принесешь нам победу, верно? Чонгук закатывает глаза и садится на метлу. — Просто сосредоточься на отбивании бладжеров в других, остальное оставь на меня. Прямо перед стартом ловец снова бросает взгляд на трибуны, чтобы уловить рыжий и желтый цвета. -- — Ненавижу нумерологию, — раздраженно выдыхает Чонгук. — Зачем я вообще взял этот предмет? — Понятия не имею, — откликается Юнги, щурясь в свой учебник. — Ты никогда не был силен в математике. Чонгук уныло тыкает пером в свое эссе. — Бред. — Слизеринцы сильны лишь в том, как быть высокомерными снобами, — вовсе не тихо шепчет кто-то за их спинами. Чонгук закатывает глаза. Гриффиндорцы. Честно, если у них хватает времени на насмешки над Чонгуком, лучше бы потратили его на свою домашку. Или на работу над своей командой по квиддичу. Скорее всего их просто вывела из себя победа Слизерина на последнем матче. — Честно, как профессор вообще может ожидать от меня эссе на пять футов про особенности светящихся червей? — фыркает Юнги. — Это же просто черви, которые светятся. За их спинами вновь раздаются смешки, но Юнги не обращает на них внимания. Никто из них не обращает. Незачем тратить нервы. Это ничего не изменит и лишь больше ухудшит репутацию их факультета. Поэтому парни не ожидают того, что происходит дальше. — Серьезно, ребят, вам пора прекращать. Вырастите уже и перестаньте задирать людей как первоклашки. Чонгук удивленно хлопает глазами, глядя на двоих хаффлпаффцев, подошедших к их столу и сердито глядящих на группу гриффиндорцев. — Чувак, остынь, — говорит один из львиного факультета. — Мы же не о тебе говорили. — Но вы говорили о них. Разве твоя мама не учила тебя не говорить гадости про людей, которые ничего плохого не сделали? Голос хаффлпаффца такой возмущенный, что это даже смешно. Его друг, стоящий рядом, с жаром кивает. — Некрасиво издеваться над людьми. Особенно, если они тебе ничего не сделали. — Звучит так, словно они и вправду первоклашки, — бурчит Юнги, но на его лице проскальзывает улыбка. Гриффиндорцы, кажется, в шоке от того, что их ставит на место парочка барсуков. — Почему вы защищаете слизеринцев? Все знают, что они… — Как раз они-то ничего не делают, а вот вы оскорбляете их, поэтому я уверен, что именно вы совершаете ошибку. — Почему бы тебе не перестать лезть не в свое дело, хаффл? Ссора привлекает внимание мадам Пинс, которая тут же устремляется к ним меж стеллажей. — О нет, — бормочет Юнги, и это единственное, что он успевает сказать, прежде чем все они оказываются выдворены из библиотеки. — Ну серьезно! — гневно восклицает один из хаффлпаффцев, когда гриффиндорцы, недобро взглянув на них, удаляются. — Гриффиндорцы считают, что они все из себя такие… отпадные, только потому что Гарри Поттер учился на Гриффиндоре. Отпадные? Чонгука пробирает смех, но он сдерживается, потому что барсуки выглядят искренне раздраженными. — Да они в основном всегда такие, — замечает он. — Но мы уже привыкли. Если им отвечать, проблем еще больше. — Это ненормально, — хмуро возражает второй хаффлпаффец. — Вы не должны позволять им так с собой обращаться. Юнги пожимает плечами. — Мы отвечаем им немножко по-другому. Слизеринцы не настолько глупы, чтобы вредить напрямую, это отследить проще простого. А вот если подкинуть Пивзу пару галлеонов, то он может выполнить несколько поручений и держать это в секрете. — Хаффлпаффцы ошеломленно глядят на них. — Расслабьтесь. Это шутка. Кстати, я Юнги, если что. Спасибо за… это. Вы правда не были обязаны, мы бы справились сами. — Я Сокджин, — говорит первый, протягивая руку. — И мы не делали это именно ради вас. Просто не любим, когда люди без всякой причины цепляются к другим. — Хосок, — представляется второй барсук, и Чонгук тоже называет свое имя. — Так, а теперь нужно найти другое место для учебы, раз нас выгнали из библиотеки, — говорит Сокджин. — Парни, вы с нами? — У нас урок через десять минут, — извиняется Юнги. — Может, в следующий раз. — Мм. Жаль. Можете присоединиться к нам на ужине, если хотите. Еще увидимся! -- Так они оказываются за столом Хаффлпаффа. — Ребята скоро придут, — говорит им Сокджин. — Так что ешьте, пока можете. Как только сюда доберется Тэхён, тарелки очень быстро опустеют. — А… ладно, — неловко отзывается Юнги. — Ешь больше, ты такой тощий, Юнги, серьезно. Ты точно ешь три раза в день? — Нет, не три раза. Юнги просыпает по утрам, ест обед, только если вспомнит, а вот на ужин его тащит Чонгук. Забавно, что о нем пытается заботиться барсук, когда для всех слизеринцев Юнги хладнокровный пугающий чистокровный. Чонгуку кажется, что хаффлпаффцы просто такие сами по себе. — …тебе нужно есть больше мяса. Вот, возьми еще картошки. А, Тэхён! Чимин! Чонгук поднимает голову и оу. Рыжий и желтый. Он тут же опускает взгляд на стол, внезапно взволнованный. — Скажите привет Чонгуку и Юнги, ребята, — говорит Сокджин. — Мы теперь друзья. Парни, это Чимин. — Так вот как зовут рыже-желтого парня. — А это Тэхён. — Юнги позади пихает его локтем. Чимин тепло завернут в большой черно-желтый шарф. Его рыжие волосы вблизи выглядят такими мягкими и пушистыми, что их так и хочется коснуться. Парень очарователен. Слизеринец заставляет себя успокоиться. Возьми себя в руки, Чонгук. — Приветики, — слышит он голос Тэхёна. — Привет, — даже голос этого хаффлпаффца милый. Чонгук не может поверить. Заставляет себя оторвать взгляд от тарелки. — О, — выдавливает он, стараясь звучать непринужденно. — Ты же… Щеки Чимина заливаются милым румянцем, а Тэхён, стоящий за хаффлпаффцем, смеется. — Ага, это он. Твой фанат номер один. Слово «твой» посылает мурашки по спине Чонгука. — Остынь, макнэ, — шепчет Юнги сзади, и Чонгук сжимает зубы. — Хм, — выдавливает он, не доверяя себе. Лицо Чимина слегка мрачнеет, отчего Чонгук чувствует себя плохо, но что еще он мог сказать, чтобы не выставить себя неловким, заикающимся непонятно кем? Во время ужина Чонгук продолжает украдкой бросать на Чимина взгляды, пытаясь заставить себя начать разговор. Однако, как бы он ни хотел этого и как бы сильно ни щипался Юнги, Чонгук лучше будет молчать, чем опозорит себя. -- — Вау, ты наконец-то встретил своего любимого фанбоя, и тебе даже не хватило смелости сказать ему что-то кроме «хм»? Слабак, — язвит Юнги. Чонгук тяжело выдыхает. — Не напоминай. Он был таким милым. Я бы точно ляпнул что-то смущающее, если бы открыл рот. — Как тесен мир, правда? Кто же знал, что эти два хаффла, с которыми мы подружились, окажутся друзьями твоего фанбоя. — Юнги откинулся на спинку дивана. — Теперь мы можем сидеть с ними, пока ты не отрастишь себе яйца и не заговоришь с мальцом. Повисает тишина. — А ты видел, какие у него маленькие и милые пальцы? Клянусь… — Ого, ты смотрел на время? Кажется, мне пора спать. -- Когда вот уже в пятый раз за ужином с хаффлпаффцами Чонгук не может завязать разговор, он сдается. И говорит об этом Юнги, который не выказывает никакой симпатии. — Честно, ты такой неудачник, Чон Чонгук. Неужели так сложно сказать «привет, как дела»? Чонгук роняет голову на книгу по нумерологии и стонет. -- — Ого! А у тебя тут симпатичный плакатец, Чон, — смеется Югём. Чонгук пытается перебороть свое желание обернуться, отчего друг хохочет еще громче. — Ты знаешь, что хочешь посмотреть, — певуче тянет товарищ по команде. Чонгук сжимает челюсти. — Заткнись, блять, и сядь уже на метлу, придурок. — Ух какие мы злые, — ехидничает Югём. — Ладно-ладно. Чуть позже во время игры Чонгук цепляет взглядом рыже-желтое пятнышко, пока ищет снитч. Это Чимин, держащий плакат, вцепившийся своими маленькими пальчиками в бумагу. Когда хаффлпаффец смотрит Чонгуку в глаза, он робко улыбается, весь из себя симпатичный и теплый, а Чонгук улыбается в ответ, но потом оглядывается снова, сосредотачиваясь. Он должен поймать снитч, чтобы гарантировать, что его фанбой будет им гордиться. -- — Ты маглорожденный? Чимин поворачивается к нему, удивленный, и Чонгук жалеет о том, что заговорил. — Я… да… — Хм. Чимин маглорожденный. Чонгук размышляет об этом, рассеянно жуя картошку. Он никогда не общался с маглами. Каково это жить без магии? Слизеринец не представляет, как бы он смог жить без магии. Понравится ли Чонгук родителям Чимина, если они встретятся? В его представлении родители-маглы более простые и непринужденные. Из взрослых Чонгук общался лишь с профессорами и своими родственниками, в обоих случаях от него требовалось особое отношение. В семье манеры Чонгука безупречны, с его губ с легкостью слетают вежливые, словно по образцу заученные слова. Не покажется ли это родителям Чимина слишком чопорным? Высокомерным? Думаешь, Чимин когда-либо познакомит тебя со своими родителями именно в таком смысле? Чонгук вздрагивает. — Что-то не так? — спрашивает Хосок, замечая. — Картошка невкусная? — Нет, ничего, — пытается сориентироваться Чонгук. — Просто… подавился… к-кусочком. Юнги фыркает. Чимин никак не реагирует, рассеянно пялясь на свою тарелку, и на секунду Чонгук задумывается о том, как бы прозвучал сейчас смех Чимина. Легко и переливчато, он уверен. Словно смех ангела. -- — Эй, Чонгук, тут к тебе пришел кое-кто. — Чонгук вопросительно смотрит на Бэмбэма, стоящего в дверях. — С Хаффлпаффа. Может, Сокджин? Но он сказал, что отдаст конспекты Чонгуку за ужином. — А, ладно, — откликается Чонгук, слезая с кровати. Когда он видит рыжий и желтый цвета, то замирает на ступеньках. — Чимин-хён? Что ты тут делаешь? Югём тоже торчит в гостиной и красноречиво двигает бровями, нагло подмигивая Чонгуку, а затем уходит. Чонгук делает в уме пометку «случайно» столкнуть друга с метлы позже на тренировке. Он подходит к Чимину. Парень слишком низкий, по мнению Чонгука. Он бы идеально поместился в руках слизеринца, мягкие рыжие волосы едва-едва касались бы его подбородка. Возможно, Чонгук бы уткнулся в них носом и сделал что-то смущающее, например, потерся. Прижался к маглорожденному. Его предки бы перевернулись в гробу, но Чонгуку плевать на них. — У Сокджин-хёна занятия, так что он попросил меня передать тебе его конспекты. Чонгук удивленно моргает. — Ты мог просто отдать их мне на ужине. Не обязательно было спускаться сюда. И проводить время с Югёмом, который просто обожает отравлять мне жизнь. — А… — Чимин, кажется, немного расстраивается. Чонгук паникует. — Как глупо с моей стороны. — «Так держать, Чонгук, — насмехается его разум, — ты все запорол». — Ну… в любом случае, раз уж я проделал весь этот путь… Мысленно проклиная себя за то, что открыл свой поганый рот, Чонгук сжимает губы в тонкую полосу, дабы избежать дальнейшего пиздеца и тянется к бумагам. Их руки касаются, и слизеринец едва ли не вздрагивает от того, насколько ладонь Чимина холодная. Конечно, она будет холодной. Чонгук-то привычен к низким температурам в общежитии Слизерина, но он слышал, что в комнатах Хаффлпаффа всегда тепло и уютно. Предложи ему свою мантию. Это согреет его и возможно загладит твой промах. — Ты такой холодный, — говорит он в итоге. — Подожди-ка. Чонгук практически срывается к лестнице и, оказавшись в своей комнате, принимается рыться в поисках мантии. Схватив одну, он делает глубокий вздох и спускается обратно вниз. Чимин стоит с распахнутыми глазами. Слизеринец оборачивает мантию вокруг его плеч, сглаживая воротник и поправляя. Когда он делает шаг назад, все становится слишком. Чимин буквально тонет в ткани. Очаровательный комочек, закутанный в мантию Чонгука. Как бы хаффлпаффец выглядел в свитерах или куртках Чонгука? Тоже бы утонул в них. При мысли о Чимине, носящем его одежду, нечто горячее и собственническое устремляется вниз по спине, оседая в животе. — А… спасибо, — робко говорит Чимин. Его маленькие пальцы касаются складок и тянут вниз. Парень такой милый, что Чонгук мог бы взорваться прямо здесь и сейчас. — Я… — Ты можешь просто отдать мне ее позже, — поспешно говорит Чонгук. — Спасибо за конспекты. — Хорошо. — Чимин облизывает губы и робко смотрит на него. — Увидимся… за ужином? — Слыша явную надежду в голосе Чимина, Чонгук хочет тут же согласиться, но при мысли о лежащей на столе стопке заданий по зельям и нумерологии… Он говорит, что не придет. Удрученное лицо Чимина практически разбивает ему сердце, слизеринцу хочется плюнуть на всю домашнюю работу, сжать хаффлпаффца в объятьях и сказать, что он пойдет на все ужины, на какие Чимин захочет, но, к сожалению, в реальной жизни так не бывает. — Эм… еще увидимся? — спрашивает Чимин. — Мм, — говорит Чонгук. Конечно. Он пойдет на ужин завтра. Если сегодня Чонгук просидит всю ночь, то, возможно, завтра найдет время для ужина. При одной только мысли о маленьких пальчиках и теплой улыбке слизеринец сможет призвать всю свою силу воли. -- В полуфинале они играют против Равенкло. Чонгук столько часов вкалывал ради этого, что не верит, что все еще жив. — А где твой фанбой? Я его не вижу? — говорит Югём. Чонгук замирает. Что? Он оглядывает поле, но не улавливает рыже-желтое пятнышко. Он не пришел? — А, вот он, — тянет Югём, но не дразнящим тоном, как обычно. — Хмм. Сегодня без плаката. Интересно, почему. Холод проникает внутрь Чонгука, ловец прикипает взглядом к своим ботинкам, пытаясь вспомнить сцену, произошедшую несколько дней назад. Он сделал что-то не так? Не стоило давать мантию? Чимин нашел что-то странное в карманах и теперь его ненавидит? Он наконец-то понял, насколько Чонгук в лучшем случае неловкий, а в худшем — совершенно холодный, и решил, что слизеринец ему больше не нравится? — Боже, не грусти ты так, Гуки. Может, он просто забыл его. — Слова Югёма остаются без внимания, Чонгук уже слишком увяз в своих мыслях. — Он теперь меня ненавидит, господи. Я не должен был давать ему мантию. Или я должен был пойти на ужин, — бормочет он тихо. Югём косится на него, но ничего не говорит, чувствуя, что Чонгук сейчас не в настроении для словесных пикировок. Эти мысли не оставляют Чонгука даже в воздухе. Он должен искать снитч, но может лишь думать о Чимине. Что я сделал? Как это исправить? Можно ли это исправить? Что-то жужжит возле уха, дико раздражая. Мерлин, да можно ему хоть немного подумать? Чонгук хлопает по этому рукой — пальцы оборачиваются вокруг холодного металла. ?????? — И ЧОН ЧОНГУК ЛОВИТ СНИТЧ! СТО ПЯТЬДЕСЯТ ОЧКОВ И ПОБЕДА СЛИЗЕРИНУ! Чонгук даже не чувствует поздравляющие похлопывания по спине, слишком занятый мыслями о рыжем и желтом, мягких волосах и отсутствии плаката. -- — Почему у него не было плаката? — спрашивает Чонгук, чуть ли не скуля. — Он же всегда их носит. — Может, просто был занят или забыл. — Юнги зевает. — Ты слишком остро реагируешь. — Уверен, все дело в мантии. Или в ужине. Черт, я не знаю. Что мне делать? Юнги вздыхает. — Просто спроси его сегодня. Как по мне, у него просто был плохой день, ладно? Успокойся. На ужине Чонгук чуть ли не прыгает от волнения. Он очень, очень сильно хочет узнать. Так почему не может просто спросить? Его гложет мысль, что все потому, что он не хочет слышать в ответ: «Я больше не твой фанат. Ты неуклюжий и не знаешь, как разговаривать или вести себя по-человечески». Поздравление Чимина в лучшем случае можно назвать вялым, и хаффлпаффец словно бы даже неохотно говорит его. Чонгук надеется, что не слишком серьезно все это воспринимает и что Чимин действительно всего лишь устал. Юнги продолжает подталкивать его к разговору, и Чонгук сжимает зубы, призывая всю свою смелость. — Ты… — говорит он. Чимин поднимает взгляд. Глаза хаффлпаффца большие, вопрошающие. Открытые. — Эм… почему ты не… — Язык во рту кажется слишком толстым и неподъемным и, оу, а вот и его смелость, делающая ноги. Чонгук вовсе не гриффиндорец. — Н-не важно. Даже не глядя на Юнги, Чонгук знает, что тот закатывает глаза. Боже, какой же он неудачник. Опустившись на скамью, Чонгук угрюмо ковыряется в картошке. -- Чонгука так задолбала Нумерология. Остается всего пара недель, а он уже не может дождаться, когда предмет закончится. Внезапно парень замирает в коридоре. Это… плач? Чонгук смотрит налево. Туалет. Но туалет, который находится настолько близко к гостиной факультета… слизеринец? Он пытается подглядеть сквозь щель между дверью и стеной. Узнав, кто это, Чонгук сможет оценить ситуацию, ведь некоторые люди предпочитают плакать в одиночестве. Чонгук, например, один из таких. Парень ожидает увидеть любой цвет волос, но не рыжий. Его разум в тот же миг опустошается, лишь !!!!!!!?????!!? проносится в мыслях. Кто? Где? Что? Почему? Когда? Как? Чонгук примерзает к месту, неуверенный, должен ли он зайти и утешить Чимина или лучше оставить того в одиночестве. Он разрывается на части. Если он зайдет, то что лучше сказать? Близки ли они с Чимином настолько, чтобы хаффлпаффец доверился ему? Чонгук не умеет подбирать слова, не знает, как утешать плачущих людей, и особенно ужасен во всем, что касается Чимина и его чувств. В итоге он уходит, все еще встревоженный, пальцы Чонгука так и тянутся обнять хаффлпаффца, но он слишком боится еще больше поранить парня. -- Сегодня они не сидят за столом Хаффлпаффа. Друзья со Слизерина жаловались, что Чонгук с Юнги больше не сидят с ними, поэтому вот. Чонгук скучающе тыкает картошку, затем бросает взгляд на стол Хаффлпаффа. Чимина нет, но Чонгук и не ожидал, что тот будет. Вокруг все разговаривают друг с другом, но ловец больше занят мыслями об определенном рыжеволосом парне и том, что произошло в туалете. — Встретили сегодня одного паренька около нашей гостиной, — говорит Санджун. Чонгук слушает лишь вполуха. — Хаффла. Сказал, что ищет тебя. — Слизеринец морщит нос, а Чонгук внезапно замирает. — Почему ты вообще в последнее время отираешься у хаффлов? Вдруг ты заразишься и станешь таким же неудачником? Все знают, что барсуки… — Ты уверен, что хочешь закончить это предложение? — Юнги окатывает Санджуна ледяным взглядом. Слизеринец раскрывает рот, но затем видимо передумывает и возвращается к своей еде. — Ты сказал, что меня искал хаффл? — вклинивается в разговор Чонгук. Что-то в его мыслях с щелчком встает на место. — У него были рыжие волосы? — В груди начинает грохотать нечто горячее и разгневанное. Санджун моргает. — Да, кажется? Я послал его. Нехрен всяким грязнокровкам ошиваться в нашей гости… Перед глазами Чонгука появляется красная пелена, когда он встает и бьет Санджуна прямо в лицо. Тот с криком валится на пол, и Чонгук перебирается через стол, чтобы достать до парня снова. Это он заставил Чимина плакать. Санджун заставил плакать в одиночестве одного из самых ярких людей, которых Чонгук только знает. Он назвал Чимина грязнокровкой. Чонгук готов убивать и едва ли слышит крики вокруг, фокусируясь на том, чтобы превратить однокурсника в кровавое месиво, этого чертова ублюдка. Чонгук обычно не ведет себя настолько безрассудно, но похуй, он не позволит Санджуну сидеть тут с самодовольной ухмылкой. Может, в Чонгуке все же есть черты, присущие Гриффиндору. Профессора замечают драку и устремляются к ним. У Чонгука нет на это времени, он разберется с последствиями позже. Но сначала. — Ты идешь со мной, — шипит он, поднимая однокурсника на ноги. Переводит взгляд на Юнги. — Мне нужно пробраться в гостиную Хаффлпаффа. — Юнги кивает. Чонгук хватает Санджуна за ворот и тащит за собой из Большого зала. Санджун ухитряется расцарапать Чонгуку лицо по пути, а еще разбить губу, поэтому Чонгук не выходит из битвы невредимым, но он ничего не чувствует. Кровь внутри все еще кипит от ярости. Грязнокровка. Такие, как Чимин, не заслуживают подобного обращения. Такие, как Чимин, чистые, невинные, очаровательные, должны топтать своими ногами мудаков вроде Санджуна вне зависимости от чистокровного статуса последних. Когда он добирается до гостиной барсуков, дверь открывает Тэхён. Никто не смеет говорить с Чонгуком, кроме Санджуна, который громко жалуется, но замолкает, когда Чонгук переводит на него взгляд. Воздух едва ли не пульсирует от напряжения. Тэхён тоже непривычно серьезен, когда открывает дверь. Юнги тихо объясняет ситуацию растерянным Сокджину и Намджуну. — Ты сошел с ума, если думаешь, что я извинюсь перед грязнокровкой, — выплевывает Санджун. Чонгук вздрагивает, слыша это слово. — Ебанутый. Пусти меня! Чонгук его игнорирует и смотрит на Тэхёна, указывающего на лестницу, а затем тащит Санджуна вверх. Тэхён ведет их к двери, и Чонгук нетерпеливо стучит по ней. — Открой дверь! — рявкает он. Пару секунд спустя раздается шуршание и звук шагов, приближающихся к двери. Та чуть притворяется, открывая вид ошарашенного Чимина. Чонгук тут же пихает Санджуна вперед, отчего слизеринец с криком падает на колени перед Чимином. Хаффлпаффец отшатывается. — Ч-чонгук? — Чимин звучит очаровательно непонимающе и немного испуганно. Округленными глазами он изучает взглядом лицо Чонгука. Глаза парня кажутся чуть опухшими, поэтому Чонгук прикрывает свои на секунду, пытаясь справиться с гневом. — Ч-что? — Чонгук цепляется пальцем в воротник Санджуна и заставляет его поднять взгляд на Чимина. — Он хочет извиниться перед тобой за грубость, — цедит Чонгук. Его голос спокоен, но все чувствуют ярость, заключающуюся в словах. — Иначе я заставлю его пожалеть об этом. — Его слова пронизаны обещанием смерти. Чонгук никогда не сомневался в своей принадлежности к факультету. Он слизеринец от макушки до пят. Санджун, по-видимому, смекает, что сейчас лучше не бесить Чонгука. — Прости, окей? Отпусти меня! Чимин уязвлено вздрагивает, и Чонгук сжимает челюсть. Он еще сильнее дергает воротник Санджуна, чуть ли не душа парня. — Искренне. И за что? Санджун стискивает зубы. — Прости, что назвал тебя грязнокровкой. Чонгук вряд ли сможет добиться большего. Легко подняв парня вверх, он выталкивает его в коридор. — Пошел вон, — ледяным тоном говорит он. А затем разворачивается к Тэхёну, стоящему у проема. — Могу я… побыть с Чимином… наедине? Тэхён усмехается одним уголком рта. — Да, конечно. Я не сторонник таких сцен, но знай, я убью тебя, если сделаешь ему больно. Нет, если Чонгук сам первый убьет себя из-за чувства вины. — Не сделаю, — обещает он. Тэхён кивает и уходит, помахав Чимину на прощание. Чонгук закрывает дверь, отчего они с Чимином остаются одни в комнате. Повернувшись к хаффлпаффцу, он думает, как начать разговор. Что ему сказать? Я знаю, что этот сукин сын обидел тебя, но надеюсь, что ты чувствуешь себя лучше, выслушав его поганое извинение? — С-спасибо тебе! — внезапно выпаливает Чимин в тишине. — Я… О! У тебя кровь! Давай я… — Парень разворачивается и принимается рыться в своем сундуке. Чонгук касается пальцем своей щеки — на нем остается кровь. Черт. — Вот она! — триумфально восклицает Чимин, кладя белую коробку с изображением красного креста на кровать. Обхватывает пальцами запястья Чонгука ((Крошечные пальцы!!! Касаются! Запястий Чонгука!!!)) и тянет его к кровати, усаживая на нее. Чимин встает перед ним, чуть наклоняясь и с тревогой изучая взглядом лицо. — Сначала нам нужен спирт, — говорит он. Копошится в коробке и вытаскивает ватную палочку и маленькую бутыль. Жидкость не похожа ни на одно из тех зелий, что Чонгук видел. Это маггловская вещь? Чимин извиняется, говорит, что может щипать, отчего Чонгук дергается, но в глазах хаффлпаффца плещется волнение, а пальцы парня мягко хватаются за подбородок слизеринца. Поэтому Чонгук терпит изо всех сил, даже если больно. — Вот и все, готово. — Чимин отстраняется и изучает взглядом содержимое коробки. — Какой пластырь тебе дать, мм… Они так близко, что Чонгук может сосчитать ресницы, мягко касающиеся щек Чимина. Губы парня так близко, он бы мог поцеловать его, если бы чуть наклонился вперед. Взгляд Чимина возвращается к его лицу, и тот, кажется, только сейчас понимает, насколько близко они находятся друг к другу. — Я мог просто пойти в больничное крыло, — тихо говорит Чонгук. Чимин отшатывается. — Точно… волшебство… всё такое… прости. Я… я маглорожденный, поэтому просто… по привычке. Прости… — Чимин кажется смущенным, его щеки заливает румянец. — О, тот слизеринец! Он в порядке? — Хаффлпаффец кажется расстроенным. Чонгук не понимает почему. Более того, он морщит нос при упоминании Санджуна и сухо отмечает в мыслях, что на такое способны только студенты Хаффлпаффа. Сочувствовать тем, кто сделал тебе больно, после того, как они пострадали в ответ. Слизеринцы бы причинили боль в ответ или рассмеялись бы в лицо нападавшему. — О нет. Надеюсь, он не слишком сильно пострадал, я… — Не думай о нем, — перебивает Чонгук. — Он оскорбил тебя. Он заслужил это. — На самом деле Санджун заслужил даже больше, и Чонгук позаботится об этом позднее. Чимин заметно расстраивается, нервно теребя рукав. — Ну, он не сказал ничего плохого, — грустно говорит парень. Чонгук не может поверить словам, которые вылетают из идеального рта Пак Чимина. — Я правда маглорожденный, это не… Чонгук хватает парня за руки. Как только Чимин может?.. Не сказал ничего плохого? Пак Чимин глухой? — Он назвал тебя не маглорожденным, — проговаривает Чонгук так деликатно, как только может, еле сдерживая злость в голосе. — Он назвал тебя грязнокровкой. Это ненормально. Чимин беспомощно глядит на него, полностью залившись краской. — Л-ладно… Я просто… эм… Я не… — Чимин пытается освободить свою руку, но Чонгук не позволяет. Он должен донести эту мысль до Чимина. Грязнокровка вовсе не положительное слово, и он не хочет, чтобы Чимин думал, что кто угодно может так называть его. — Хён, — мягко начинает Чонгук. Нервно облизывает губы. Чимин взглядом прослеживает это движение. — Почему ты… ты больше не… я… — Чонгук даже не может подобрать слова, какой же он неудачник, какой же он неудачник. И почему он вообще об этом заговорил? Неважно. Важно сказать Чимину, какой он потрясающий, замечательный и идеальный, а чем занимается Чонгук? Но его рот отказывается затыкаться. — Ты не… мой фанат? Больше нет? — Смутившись, Чонгук поднимает взгляд на Чимина. Мерлин, он звучит как обиженный ребенок. Чимин непонимающе пялится на него. — Что? Чонгук вспыхивает румянцем. Чимин даже не заметил? Чонгук придал этому слишком большое значение? — Ты… не принес… плакат… на последней игре. — Он звучит как идиот, раздувший трагедию из-за одного лишь плаката. Может, Юнги оказался прав. Может, Чимин просто забыл тогда. — А, это… Я… — Чимин звучит очаровательно смущенно, размахивает во все стороны руками, пытаясь объяснить. — Я просто… я думал… что тебе это не нравится, поэтому я… Не нравится? Какого черта? — Почему ты решил, что мне не нравится? — Я слышал… кое-кого… — Чонгук хмурится. Кого? Ему нужно надрать задницу еще кому-то? Кто распространял эту ложь? Чимин, видимо, замечает выражение его лица и принимает виноватый вид. — Я просто подумал, что тебе… не нравится. — Мне нравится, — говорит Чонгук, надеясь, что Чимин услышит искренность в его голосе. — Очень нравится. — И видимо хаффлпаффец слышит, потому что внезапно еще пуще краснеет лицом и начинает теребить пальцы. ((Такие маленькие и милые! Чонгук хочет исцеловать подушечки этих крошечных пальцев.)) — Д-да? — переспрашивает Чимин. — Я принесу… в следующий раз… — Парень закусывает губу и робко смотрит на Чонгука. — Но ты справился лучше, чем когда я носил плакаты. На последней игре ты поймал снитч в первые десять минут. Что Чимин имеет в виду? Если честно, Чонгук даже не искал снитч. Он был так занят мыслями о том, почему Чимин не… а, точно. Вот оно. — О, это. Нет, я… — Он нервно чешет затылок. — Снитч просто… как бы налетел на меня, когда я… отвлекся. Я тогда подумал, что это какой-то жук, и… случайно… поймал его. — Звучит глупо. Это правда глупо. Чонгук придурок. Чимин хихикает и вот же блять. Чонгук ошибался. Это вовсе не похоже на смех ангелов. Это лучше. — Отвлекся? — переспрашивает дразнящим тоном Чимин. Чонгуку хочется спрыгнуть с ближайшей скалы. Кажется, его уши пылают. — Я… пытался понять, почему ты не принес плакат. Может, я сделал… или сказал что-то не то… когда ты пришел в нашу гостиную. Может, ты возненавидел меня. — Звучит убого даже для самого Чонгука. Он просто неудачник. Чимин хлопает глазами. — Нет! — тут же восклицает хаффлпаффец, серьезно глядя на Чонгука. Слизеринец чувствует, как сердце тепло сжимается. — Я бы никогда… — Никогда? На этот раз уже сердце Чонгука счастливо прыгает. Чимин спохватывается и отводит взгляд, вытягивая руки на одеяле. — П-почему бы ты расстроился… если бы я перестал быть твоим фанатом? О боже. Вот оно. Чонгук собирает всю свою смелость. — Потому что я хочу… нравиться… тебе, — говорит Чонгук, умирая от смущения. — Потому что ты… — Он бросает взгляд вперед на Чимина, чтобы увидеть реакцию. В глазах хаффлпаффца мольба. Чимин прижимается ближе. Чонгук чувствует аромат шампуня, настолько парень так близко. Он пахнет какими-то цветами. Слизеринцу хочется уткнуться носом в его волосы. — Потому что я?.. — Это риторический вопрос. «Ты сможешь, Чонгук», — говорит он себе. — «Всего три коротких слова.» Чонгук делает глубокий вздох и смотрит прямо в глаза Чимину. — Ты нравишься мне, Чимин-хён. Очень. — Горло снова переполняет смущение, Чонгуку хочется кричать и бегать, но он пресекает порыв, глядя прямо в глаза хаффлпаффца, стараясь передать серьезность своих слов. — Ты тоже нравишься мне, — восторженно отвечает Чимин. — Сильно. — Чимин разрывает зрительный контакт, яростно теребя рукава. — Я всегда был твоим фанатом номер один. Это правда? Я сплю? Я серьезно думал, что ты ненавидишь меня, я просто… не знаю. — Теперь он тараторит. «Как мило», — с нежностью думает Чонгук, вслушиваясь в слова Чимина. — Я так волновался, что ты считаешь меня противным, или раздражающим, или странным, или… Губы Чимина прямо перед ним, Чонгук наклоняется и делает то, о чем мечтал всегда. Он целует Чимина. Чимин удивленно пищит, но почти сразу расслабляется, позволяя Чонгуку вести. Его губы невозможно мягкие, прямо как Чонгук и ожидал. Когда он отстраняется, Чимин выглядит неустойчиво и чуть шатается. — Мы можем сделать это снова? — спрашивает Чимин, и Чонгук смеется. Чимин заливается краской. — То есть… — Мы можем делать это так часто, как тебе захочется. -- Первокурсник Чон Чонгук официально осуществил все свои мечты. Он лежит в кровати Пак Чимина, обнимает Пак Чимина и утыкается при этом носом в пакчиминовские пушистые рыжие волосы. Чонгук удовлетворенно вздыхает. Волосы Чимина такие же мягкие, как он и предполагал, если не еще мягче. Чимин едва слышно хихикает. — Щекотно. — Мм… тсс, — шепчет Чонгук. -- — Как ты стал моим фанатом? То, как Пак Чимин смущенно вертится, просто милейшая вещь на свете, и Чонгук думает, что никогда не устанет наслаждаться этим. — Ты вечно будешь припоминать мне то, что я твой фанбой, — хмурится Чимин. — Скоро ты перестанешь из-за этого смущаться, так что я буду пользоваться, пока есть время, — отвечает Чонгук. Чимин стонет и сворачивается ближе к нему, утыкаясь носом в шею Чонгука. К этому можно привыкнуть. -- — О. Он снова с постером, — замечает Югём. — Стоп… там написано?.. — Ага, он мой парень. Рот закрой, а то муха залетит.