Aishiteru

Это повторялось долгое время, я делал тебя несчастным. Я причинял тебе боль и до сих пор не могу ничего изменить. Почему так невыносимо больно прикасаться к тебе? Наверное, потому, что я боялся сделать все ту же ошибку и потерять тебя. Когда ты держал мою руку, не говоря ничего, Я старался воскресить те незабываемые дни, чтобы стать ближе друг к другу.*

Таке всегда нравились поездки. Он не мог объяснить это чувство, которое окутывало его, когда он наблюдал за сменой пейзажей за окном поезда или автомобиля, а в наушниках при этом играла любимая музыка. Если бы у него была возможность — он бы всю жизнь путешествовал, не останавливаясь ни на секунду. Каждый раз, когда ему говорили, что нужно куда-то ехать, внутри него загоралось то самое чувство, которому не было объяснения, даже если времени поездка занимала совсем немного. Таканори всегда садился поближе к окну, а потом глубоко погружался в собственные мысли, смешанные с состоянием музыки в наушниках, и чувствовал себя полностью отрешённым от всего мира, что возвращаться обратно и не хотелось вовсе. Очередной такой своеобразный транс нарушил телефонный звонок. Таканори удивился, что ему кто-то звонил за исключением мамы или ещё кого-нибудь из родственников, еще и неизвестный номер. Внутри загорелся огонёк надежды. Кто же ещё мог ему звонить с неизвестного номера, чтобы связаться с ним и спросить, все ли хорошо? Только он. Матсумото сразу же ответил, не думая ни о чем и наплевав на то, что может понести за собой этот, казалось бы, простой телефонный разговор. — Да? — сказал он в трубку, постукивая пальцами по двери автомобиля. — Эй, Таканори, привет, — ответили знакомым голосом. — Это Юу, узнал? Дыхание сбилось. Матсумото был удивлён. Зачем Широяме вдруг звонить ему? В голове парня вдруг всплыл их недавний телефонный разговор. — Да, да, конечно, — ответил Така слегка дрожащим голосом. — Ты сейчас где? — спросил Юу, и этот вопрос немного озадачил Таканори. — Я еду к родственникам за город. А что? — Да ничего, можешь перезвонить мне позже, хорошо? — Ладно. Таканори отключил телефон, глупо улыбаясь. Сидящая рядом с ним мама посмотрела на парня с недоумением. — Кто звонил? — спросила она с интересом. — Юу, — радостно ответил Така, и улыбка все еще не сходила с его лица. — Что еще за Юу? — она нахмурилась. — Мой… друг. Она больше ничего не спрашивала, поэтому Така снова затолкал наушники в уши и выбрал песню более веселую, не переставая думать о Широяме, который в последнее время был единственной его поддержкой и заставлял чувствовать себя лучше, позволяя хотя бы на время забывать о проблемах. Всю дорогу Матсумото не мог успокоиться и перестать думать о Юу и о том, зачем он звонил, предполагая, что Широяма хотел встретиться. В любом случае, Така не отказал бы ему, потому что думал о том же самом. Если это еще было так, конечно. Когда Таканори с родителями доехали до дома родственников, то он тут же побросал многочисленные сумки, которые на него водрузили, и, быстренько отделавшись от всяких расспросов, закрылся в одной из комнат и тут же достал телефон. Знакомые цифры. Один гудок, второй… — Да? — послышалось на том конце провода. — Юу, я… — Подожди, — послышалось твердым голосом. — Я не могу сейчас говорить, перезвоню тебе чуть позже, хорошо? — Хорошо, — ответил Таканори, сбрасывая. Через пять минут Широяма, как и обещал, перезвонил Таке, который специально заперся в комнате, чтоб никто его не беспокоил и не было слышно разговоров за стеной. — Така-чан? — услышал он красивый голос. — Да, ты… ты что-то хотел? — спросил Матсумото, не переставая улыбаться и наворачивая круги по комнате. — Я просто хотел услышать тебя, — Така удивился. Неужели кто-то?.. — И… ты не дома сейчас, я правильно понял? Просто я подумал о том, что мы могли бы встретиться, — сердце Таканори ушло в пятки, и он успел подумать о том, что все-таки зря согласился на эту поездку. — Может быть, тогда… Завтра встретимся? — от этих слов ему заметно полегчало. — Да, конечно. Я как раз завтра приезжаю, — какое счастье, что есть два выходных. — Отлично. Как ты там вообще? — спросил Юу. Теперь все намного лучше, потому что ты позвонил. Все ли в порядке у Таканори? Конечно, все просто замечательно! Только вот… стоило ему вспомнить недавние события, как… — У меня все хорошо, — ложь. — А у тебя? — Абсолютно так же. Я хотел тебе сказать, — Така затаил дыхание в ожидании следующих слов, — меня попросил передать Акира, — он нахмурился. — У него проблемы какие-то, поэтому мы теперь не видимся с ним. Он вообще на улицу не выходит. Матсумото нахмурился сильнее после последних слов Широямы. Он ведь изначально знал, что с Сузуки что-то не так, и с каждым днем его догадки все сильнее подтверждались. Тогда почему Акира не мог рассказать сам? Почему он втянул во все это Широяму? Но если бы, только если бы Таке пришлось забыть обо всем, что сделал Акира, чтобы помочь ему, то он готов был пойти на такое. Он долгое время думал, что Акира — это тот, кто легко сможет пережить неприятности, потому что ему присущ радостный настрой и вечные шутки, а его слова зачастую нельзя воспринимать всерьёз. Но потом что-то изменилось. Сузуки оказался глубоко ранимым человеком, которого изнутри гложет тяжёлое бремя, и он не знал, как от этого избавиться. Его улыбка оказалась фальшивой, и за ней невозможно было разглядеть человека, которого что-то беспокоит. И Матсумото действительно жалел, что не смог увидеть и признать всю ту боль, которую, возможно, пережил Акира. — А что случилось с ним? — Таканори задал вопрос, который беспокоил его больше всего. — Я не знаю. Он никому этого не говорит, — задумчиво ответил Юу, который, по-видимому, сам знал не больше. — Он сейчас с тобой? — Нет, я домой иду, а Акира у себя. Я только что был у него. — И как он? — Така прикусил палец. — Странный какой-то в последнее время, — с того конца провода послышались непонятные звуки, кажется, мимо проехала машина. — Просил убить его. Не знаю, что нашло на него, но мне он сказал уверить тебя в том, что с ним все в порядке, чтобы ты не думал, что он там помер уже. Но ладно, — шум значительно стих, заменяя собой звук хлопающей двери, — ведет себя как обычно. А это ты знаешь. — Знаю. И я уже думал, — Таканори нервно засмеялся. Разговорные темы сменялись одна за другой. Така хотел вновь услышать голос Акиры. Они давно не разговаривали, но Матсумото запомнил каждую интонацию. Он всегда любил голос Сузуки, только не говорил его обладателю об этом. А сам Акира однажды, услышав тихое пение Таканори, сказал, что никогда не слышал ничего подобного в своей жизни, в то время как сам Така терпеть не мог собственный голос. Бакаги говорил то же самое. Единственная мысль, которая грела душу Таки, — то, что Акира все еще помнил о нем. Могло ли это значить что-то? В частности то, что Акира не утратил своих чувств. Но Матсумото чувствовал, как с каждым днем сходил с ума все больше, желая быть хотя бы другом Акиры, чтобы Сузуки мог в любой момент прийти к нему и рассказать о том, что его беспокоит больше всего. Ведь у него никогда не было такого человека. Несмотря на то, что он был окружён множеством людей, он все еще находился в одиночестве, боясь сближаться с кем-то. Таканори был готов пережить что угодно, лишь бы только Акира был рядом. Даже если тот решит завести с кем-то отношения. Каждый имеет право на счастье, так разве Акира — исключение? Така не мог чувствовать себя полноценным. Будто его сердце раскололось на несколько частей, хотя оно по-прежнему билось в привычном ритме. И от того, что с Акирой происходило что-то странное, а он не мог ничем ему помочь, не становилось лучше. Когда Таканори приходил к Сузуки в последний раз, чтобы поговорить, Акиры не было дома. Он считал свое поведение слишком навязчивым, но это произошло спонтанно. Тогда ему открыл дверь младший брат Сузуки, которого Матсумото видел впервые. Он мог созерцать его лишь на фото до того момента, но им было уже несколько лет, поэтому Тацуя сильно изменился с того времени. Однако это знакомство оказалось не самым приятным, и Така не хотел встретиться так с кем-то еще. До этого Таканори сталкивался с Тацуей лишь косвенно. Именно в тот день, когда они сидели с Акирой у того в комнате на втором этаже дома Сузуки, а Тацуя вернулся домой и громко разговаривал с кем-то по телефону. Таке было слишком холодно в тот день, на улице господствовал чуть ли не смертельный мороз, кругом — грязь, сырость и многочисленные лужи, а еще небольшой страх Матсумото, потому что район был ему совершенно не знаком, как и сам Акира, но он стал доверять ему после произошедших после событий. Всё это сохранилось где-то в самой глубокой долине его головы. Эти колючки, прилипавшие к телу, темнота, объятия Акиры в его же комнате, незаметный побег из его дома, остановка… И как бы ни было Таканори холодно в те моменты, но он находился в тепле по сравнению с тем, что в настоящее время, когда на улице начала господствовать жара, внутри него поселился словно сжимающий душу холод. Было еще кое-что, что не давало Матсумото покоя. Этим «кое-чем» как раз-таки и был брат Акиры. Не самый добрый и приветливый, он вызывал какое-то опасение и одним своим язвительным взглядом заставлял окружающих держаться от себя подальше. Именно так о нем думал Таканори. Когда Така впервые воочию увидел Тацую, он был поражён, потому что ожидал увидеть маленького прилежного мальчика с прилизанными волосами или что-то похожее на то, что было на старых фото, но его ожидания полностью не оправдались Передо мной стоял парень с длинными осветленными волосами до плеч, лицом совершенно не похожий на Акиру. Разве что волосами недалеко от брата ушел. Я никогда бы не подумал, что они могут быть чем-то похожи, судя по тем фотографиям из фотоальбома семьи Сузуки. — Ты ещё кто такой? — спросил он, с интересом разглядывая меня. Я усмехнулся. Впрочем, более теплого приема я и не ожидал. — Очень приятно, но меня зовут Таканори. Запиши это в свою тетрадку по японскому, — я огрызнулся. — Акира дома? — сразу же перешёл к делу, не обращая внимания на дерзость парня. Тацуя приподнял брови, и его взгляд из изучающего мгновенно стал удивлённым. — Акиры нет. Он где-то в городе шляется. И кстати, — Тацуя сделал акцент на последних словах, — ты не мамочка, чтобы указывать мне, что делать, — он цокнул языком, скрестив руки на груди. — А ты мне никто, чтобы так со мной разговаривать, — он меня утомил. — На кой-черт ты вообще приперся? — Сузуки-младший нахмурил брови. — Акира завел себе очередную игрушку? Больно. Очень больно после таких слов. Как там говорят? Ножом по сердцу? — Это уже не твое дело, — я повысил голос. Да кто он вообще такой, чтобы так со мной разговаривать?! Еще и игрушкой называть. Акира бы быстро поставил его на место за такие слова обо мне. Тем не менее, что-то все же болело в моей груди после этих слов. — Когда ты уже свалишь? Ты скучный и отнимаешь мое драгоценное время, — Тацуя облокотился на дверной проем, а я несколько раз выругался у себя в голове. — Не волнуйся, уже ухожу, — на тон ниже ответил я. — Надеюсь, ты не настолько тупой, чтобы говорить Акире о моем приходе? — я понимал, что будет бессмысленно просить, но все же попытался. — Надеюсь, ты не слишком тупой, чтобы думать, будто я стану прикрывать твой зад? Я что-то не вижу, чтобы ты уходил. — Да-да, пока, — ответил я и в подтверждение своих слов отошел подальше от дома. — Было приятно с тобой познакомиться. — Мне тоже неприятно, прощай, — какой нахальный. Мерзкий тип. Полная противоположность своему брату. Как хорошо, что мы раньше не встречались.Только отчего-то его слова задели меня. Почему игрушка? Неужели Акира…. Нет. Акира без ума от меня. Он ведь сам так говорил. Но… черт, что все это значило?! Эти воспоминания были так ясны в голове Таканори, будто это произошло несколько дней назад, а не месяцев. Он отказывался верить в то, что Акира на самом деле поступил так с ним. В то, что они теперь два разных человека, которых ничего больше не связывает. Весь вечер Матсумото провел в собственных размышлениях. Его мысли занимал ярко-красный — Акира, и какая-то их часть принадлежала Широяме — темно-синий. Така отделался от ужина с родственниками, сказав, что очень устал и хочет спать, только вот сон никак не желал дружить с ним. Поэтому, пролежав в кровати около двух часов, Таканори сдался, поняв, что это безуспешно, и в конечном итоге вылез из-под одеяла и спустился в ванную. Свет больно резал глаза. Казалось, он мог лишь ослеплять и приносить кучу боли. Прямо как жизнь. Таканори посмотрел в зеркало. Темные круги под глазами, неестественно бледная кожа. И волосы. Фиолетовый начал выцветать. Ему стало настолько противно, что он едва удержался, чтобы не разбить стекло. Ему хотелось кричать, а осколки разбитого зеркала вонзить в собственные вены. Матсумото был готов уже осуществить задуманное, как заприметил кое-что на своей шее. Маленький едва видный след. Таканори выключил свет и, закрыв руками лицо, опустился на холодный пол. Его плечи дрожали, а сам парень пытался привести себя в чувство. Он чувствовал, как внутри него все становилось слишком пустым и безнадежным. Он отказывался верить в эту реальность. Не хотел принимать такой мир. Мир, в котором нет Акиры. Он не знал, сколько просидел на кафельном полу в ванной, и не заметил, как уснул, крепко прижав колени к груди. Проснулся лишь под утро, не понимая, как вообще оказался в этом месте и почему все тело затекло. Поднявшись с пола, Така осторожно приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Тихо. Таканори вышел из ванной и аккуратно, стараясь никого не разбудить, дошел до комнаты. Благо дом был большим и в нем можно даже затеряться, а комнат хватало на всех. Как он ни упирался, но пропустить семейный завтрак ему не позволили. И убежать от расспросов о самочувствии Таке тоже не удалось, зато получилось отпроситься уехать домой пораньше. Он чувствовал себя как-то странно с того самого момента, когда проснулся: сильная головная боль не отступала, но со временем к ней присоединилась еще и ужасная слабость, поэтому парню пришлось неплохо постараться, чтобы дойти до остановки и дождаться автобуса. Всю дорогу Таканори было плохо. Он не мог стоять на ногах из-за сильной слабости, и ему казалось, что его в любую секунду вывернет наизнанку. Но когда Матсумото уже выходил из автобуса, то сильно ударился головой. Сумки были слишком тяжелыми, и Така еле дошел до своего подъезда, несколько раз чуть не упав. Квартира находилась на первом этаже, поэтому парню не пришлось мучиться и подниматься на какой-то высокий этаж, потому что лифт в их доме сломался буквально пару дней назад. Матсумото еле-как добрался до дома и сразу же рухнул на кровать. Он задремал, но через некоторое время проснулся от телефонного звонка. Таканори приподнялся и, взяв телефон в руки, тут же ответил, даже не посмотрев на дисплей и не узнав, кто был нарушителем его сна. — Така? Ты сейчас дома? — говорили отчего-то голосом Широямы. Юу! Точно! — Првет, Юу… Я дма, тлько мн плхо… — Таканори тихо мямлил в трубку, не беспокоясь о том, что на том конце провода едва ли могут разобрать его слова. — Прсти, я, нверн, н смогу… — Что? Тебе плохо? — Юу перебил его. — Я могу приехать? Таканори едва мог соображать, особенно с противной головной болью, которая заставляла его судорожно хвататься за виски и чуть ли не выдирать волосы от безнадежности. — Н ты не зншь, гд я жву… — Знаю, только скажи номер квартиры, — в голосе Широямы проскальзывало беспокойство, но Така не придавал этому значения, — Я скоро буду. — Врд бы… восемнад… цать… — еще тише сказал Така. — Восемнадцатая? — переспросил Юу. — Да… — Матсумото выдохнул, снова уместив голову на подушке. — Хорошо. Жди, — Широяма сбросил вызов. Таканори тихо простонал, осознав, что Юу увидит его таким: больным и практически беспомощным. Как бы ему ни хотелось увидеть друга, но выглядеть таким слабым перед ним совершенно не хотелось. Он мысленно порадовался, что забыл запереть дверь, как только вошел домой, потому что по-другому Широяма не смог бы попасть в квартиру. А ведь действительно. Широяма знал, где он живет. Они же доходили до подъезда Таки, когда гуляли вместе с Акирой. Но когда это было… Акира. Везде это имя. Имя, которое невозможно забыть. Имя, которое хочется найти в каждом прохожем. Таканори обнял подушку и написал Юу короткое сообщение, что дверь открыта и тот может входить. Не без ошибок, конечно, в таком-то состоянии. Через какое-то время в прихожей послышался хлопок двери, после — какое-то копошение, и вот уже кто-то приближался к комнате Таки. — Привет. — поздоровался внезапно возникший в дверном проеме Широяма. Он подошел поближе к кровати и присел на нее. — Как ты? — Я уж думал, что это маньяк какой-то пришел по мою душу. — Таканори слегка улыбнулся, — Привет еще раз, все хорошо. — Я вижу, как у тебя все хорошо, — Юу придвинулся ближе. — Ты заболел, что ли? — Я не знаю, — Таканори глубоко вздохнул. — Но мне жарко. И голова болит. Я ей ударился сегодня, кстати. — Глупый Така-чан, нужно осторожнее быть, — Широяма улыбнулся. — Я кое-что принес. Таканори не смог нормально изобразить удивление, поэтому просто понаблюдал за тем, как Широяма достает из кармана белый сникерс и кладет его на тумбочку рядом с кроватью. Така мысленно поблагодарил его за такую доброту и порадовался тому, что Юу знает о его тайных пристрастиях. — Спасибо, — теперь он сделал это вслух, искренне улыбнувшись, — Не стоит, — Широяма не сводил с него глаз, после чего сделал то, что удивило Матсумото этим днем больше всего. Он наклонился к лицу Таки и прижался губами к его лбу. Таканори почувствовал, как воспылали щеки, но порадовался тому, что мог списать все на простуду или какую-нибудь другую болезнь, если он действительно ею заболел. — Мне кажется, у тебя температура, — вынес вердикт Широяма, чуть отстранившись. — Нужно проверить. Где у вас тут градусник лежит? — он уже хотел подняться с кровати, как тут же был схвачен за рукав кофты. Юу с удивлением посмотрел на Таку, который продолжал сжимать в своей руке теплую ткань. Он выглядел так болезненно и затравленно, будто был чем-то сильно напуган. — Ты чего это? — спросил он. — Не уходи, — все, что смог сказать Таканори перед тем, как оказаться в крепких объятиях и почувствовать приятный запах мужского парфюма. Широяма аккуратно перебирал волосы Таки одной рукой, продолжая осторожно, но крепко прижимать к себе это слабое и худенькое тельце, казавшееся в такой момент совсем беспомощным.

Смотри только на меня и не отпускай моей руки, А я буду уверенно идти в неясное будущее, Продолжаю уверенно идти туда, где есть ты…