Все еще будет.

      Ваня просыпается весь в холодном поту. Снова. Снова ему снится этот блядский Евстигнеев. Хочется выцарапать эти воспоминания из-под кожи и не возвращаться никогда. Но ведь не выйдет. Слишком глубоко сидят.       Эти ласкающие прикосновения, теплые улыбки, пожирающие взгляды прожигают сознание насквозь.       На сердце так тяжело, что хочется выть. Долго и протяжно, заполняя пустоту внутри себя. Хочется кого-то тёплого рядом, пусть не Ваню, но хоть кого-то. Приходится терпеть одному.       Никто не знал, куда делся Рудбой, никто ничего не видел. Поначалу Ванечка думал, что тот свалил к Мирону вместе с вещами. Ничего, мол, не утихло, сиди и радуйся, что что-то вообще было. Все-таки из-под обаяния Фёдорова вылезти было очень тяжело, это Фаллен на себе испытал. Но потом оказалось, что тот точно так же ищет своего бэка. И никаких тайных отношений нет, все осталось в прошлом.       Первые дни после пропажи Ваня не мог ни есть, ни спать, ни вообще что-либо понимать. Разрывал телефон звонками знакомым, бегал по району, заглядывая в каждый угол, изводил себя горькими мыслями. После уже стало ясно, что это бесполезно. Телефон Евстигнеев оставил дома, как и все остальные вещи. Светло постепенно прекратил поиски, острая, режущая боль сменилась тупой тоской.       Он даже не знал, что можно так привязаться к кому-то. Их отношения вообще начались как-то по фану. Просто двум чувакам хорошо и весело друг с другом. Никакой пидорасни, только чистый мужской секс ©       Сначала они вообще просто шутили. Рудбой орал на каждом углу, что Светло его муж. А тот вис на шее, издавая чмокающие звуки. А потом они и поцеловались тоже по фану. Интересно же это, да и смешно. А потом ещё раз. И ещё раз.       В один момент Ваню как обухом по голове ударило. Понял, как много Евстигнеева вокруг. Вещи, воспоминания, фотографии, мысли. Попытался представить свою жизнь без него. И не смог. Вляпался он, конечно, основательно. И, не дав себе опомниться, написал Охре. Текст сообщения Ваня помнит и сейчас: «Хей привет Ваня ты чо там как? А я тут тебя люблю. Нет чувак серьезно тебе придётся на мне жениться я ж ведь не отстану.»       И гнусаво завыл в аудиособщении песню о несчастной любви.       Сообщение прочитали почти сразу, ничего так и не ответив. Светло заказал пиццу, подождал ещё минут сорок и разочарованно выключил телефон. Было паршиво. На что он вообще надеялся? Достал бутылку, решив наебениться в хлам и повтыкать в стену, рефлексируя. Тишину разорвал звонок в дверь. Пицца. Мысли о горячих и божественно вкусных треугольниках счастья немного подняли планку настроения. Парень изобразил более-менее человеческое подобие улыбки и решительно открыл дверь. На лице так и застыла эта пластмассовая улыбка. Не пицца. Евстигнеев. Блять. Возникло вполне понятное желание захлопнуть дверь и спрятаться под одеяло. Но он же взрослый и самостоятельный мужчина, в конце то концов. Поэтому Ваня сдержался и махнул рукой, мол, проходи. — Я надеюсь, ты мне не ебало бить пришёл?       Рудбой криво усмехнулся и зашёл в прихожую. Стянул кроссовки и шагнул к Ване. Тот отпрянул. Охра нагнулся и ткнулся губами ему в уголок губ. Не давил и даже толком не целовал. Просто обозначил свое отношение в происходящему. Светло мигом обмяк, обхватил того за шею и поцеловал нормально, растворяясь в ощущениях. Теплые мягкие губы, немного колющая щетина, руки, щарящие по спине…       В реальность его выкидывает мявк голодного Гриши. Ваня берет кота под пузико и прижимает к себе. Чухает за мягкие щечки и отпускает под уже возмущенное мявканье. В принципе, у него есть еще много кто. Андрей, Карина, с которой они остались друзьями, Абба и другие уебки со Слова, Слава с Сашей, заходящие чуть ли не по три раза в неделю с тортиком. Им он благодарен, пожалуй, больше всего. Слава усердно шутил абсолютно ебанутые шутки и тормошил как мог, а Саша по-матерински гладила по голове и выслушивала все огорчения.       И так кстати о Славе. Тот пропал с радаров дня четыре назад: ни прихода в гости, ни звонка, ни одной сумасшедшей записи в стиле Антихайпа в твиттере. Справедливо решив позвонить, Ваня набирает его. Спустя пару гудков в трубке раздается гнусавый голос: — Извините, абонент не абонент. — Слав, заебал. Я хотел спросить живой ли ты, стоит ли хер, и дают ли девки, — усмехается Фаллен — Молодой человек, выражайтесь поприличнее, — все так же гундосит Машнов. — А если честно, все заебись, за базар отвечаю. Мне прийти? — Дядь, в пизду иди, я не мелкий. Дай нормально пострадать под Ранеток и Аллу Борисовну. — Хорошо, до свидания, дорогая, — густым басом отвечает друг — Лафки-чмафки, мур мур мур, пока, зая, — бурчит парень и сбрасывает.        Стало получше. Но верный слову рыцарь Ваня включает погромче «Ранеток» и падает на кровать. Голова ватная и тяжёлая. Мысли ленивые и ползут еле-еле. Ваня почти засыпает, но его выдергивает резкий звук звонка. Рассудив, что это Слава все-таки припёрся, идет открывать в одной большой футболке. Евстигнеевской футболке       Не глядя, распахивает дверь и орет: «Всратка, ты надоел». Поднимает глаза и сдавленно выдыхает. Рудбой. Ебучее дежавю. Тот смотрит немигающим змеиным взглядом и делает шаг. Светло размахивается и даёт смачную пощёчину. Совсем как девка, ей богу. Ваня не отшатывается, все так же стоит. Наклоняется, совсем как тогда, и отчаянно целует. Вкладывает все чувства. Фаллен пытается вырваться, заорать, сделать больно. Но его держат, и парень сдаётся. Приподнимается носочки и кладет руку Охре на шею. Они обязательно все решат, но позже...