***
Шесть месяцев назад.
— Серьезно, Гарри? Спустя столько лет? — Томлинсон срывается на крик. — Я, блять, все это время сражался за нас обоих, оберегая тебя, а ты можешь так просто перечеркнуть и забыть? Только что любовь всей его жизни предложила ему расстаться, потому что «так будет лучше обоим, Лу». А еще каким красивым словом он назвал это, да? Перерыв. Луи слышал его десятки раз на интервью от Лиама, который успокаивал волнующихся поклонников, но когда его вторая половинка, с которой он провел семь лет своей жизни, говорит такое, Томлинсон не выдерживает. Кто вообще смог бы принять и стерпеть? — Скажи мне, что я сделал не так, я тебя прошу, — слезы бесстыдно катятся по впалым щекам, а сам Луи сползает по стене. — Даже не смей говорить так, малыш, — Гарри приближается, беря руки парня в свои и поглаживая их тыльной стороной. — Мы не расстаемся, я все так же люблю тебя, как и семь лет назад, я клянусь тебе. Просто мы сможем отдохнуть друг от друга и- Луи поднимает свои полные слез глаза, что приобрели ярко-голубой оттенок, отдаленно напоминающий лагуну Тихого океана. Он кривит улыбку и выдергивает свои руки из нежной хватки, приподнимаясь. — Ты устал? — ответа не следует. — Не смею задерживать. Ты прав, наверное, будет лучше. И, всхлипывая, он закрывает за собой дверь в их спальню, слушая, как Гарри делает спустя несколько мгновений то же самое со входной дверью. Плевать.***
«Новый клип Гарри Стайлса на сингл „Two ghosts“! Случайные совпадения или прямой намек на то, что и так давно было известно некоторым фанатам?» Луи цокает, закатывая глаза. Все эти глупые заголовки желтой прессы выводят из себя, потому что даже если Гарри хотел что-то сказать всем этим, это явно не проблемы Томлинсона. Плевать. Хорошо, если здраво рассуждать, то видео получилось достаточно атмосферным и лиричным. Оно бы даже понравилось Луи, если бы он не знал, что все это посвящено ему. Гарри основательно подошел к выбору актрис, поскольку одна была немного ниже ростом и с короткими волосами цвета карамели, а другая стройной, чьи каштановые кудри спадали ниже лопаток. Две влюбленные девушки — Луиза и Гарриет, да, Стайлс, кажется, совсем спятил, — расстаются, позже невыносимо скучая друг по другу, но боясь сделать первый шаг. Гарри в начале видео даже вставил мелькающие черно-белые кадры того, как девушки делают парные татуировки, нежно целуются, занимаются домашними делами, пишут и исполняют песни друг другу. А затем картинка меняется на цветную, показывая, что вот оно, печальное настоящее. Когда Луиза перебирает старые вещи, то случайно находит брелок темно-зеленого цвета, который когда-то ей подарила уже бывшая девушка. Она сжимает его в кулачок и прижимает к сердцу, а затем в кадре показывают Гарриет, что сидит на кухонном полу с наполовину выпитой бутылкой изысканного красного вина и рядом сидящей кошкой, на ободке которой красуется выгравированная надпись «Дарси» и которая внимательно слушает все глубочайшие тайны немного пьяной девушки. И если в сердце Луи колет, потому что помнит, как он дарил такой же брелок, но сапфирового цвета Гарри на их первое четырнадцатое февраля в качестве пары, чтобы тот всегда напоминал кудрявому о нем, а кошка на экране — реальный питомец Стайлса, который живет в одном из его домов в Лондоне, то спишет все это на слишком частое курение. Плевать. А затем этот искуситель делает невероятное. Он буквально вставляет черный экран, на котором написано: «Спустя полгода». Обе девушки оказываются в одном концертном зале, но в разных компаниях; в руках каждой билет на первый сольный концерт Гарри и — какое совпадение — места оказываются в паре шагов друг от друга. Именно на этом моменте Луи и останавливал видео несколько раз, внимательно изучая пространство. Только на третий раз до него дошло — это та самая арена, за кулисами которой Стайлс однажды признался, кто был его первой серьезной влюбленностью и с кем это обсуждалось и оказалось взаимным. Плевать. И их взгляды встречаются именно тогда, когда Гарри, стоя на сцене и улавливая момент, когда некоторое время играет только мелодия, произносит: — Тем, кто пытается вспомнить, как бьется собственное сердце, когда одной его половины нет, — толпа внизу замолкает. — И тем, кто говорит не то, что действительно имеет в виду. И он продолжает петь. Влюбленные продолжают смотреть друг на друга, медленно приближаясь и больше не замечая никого вокруг. Последний кадр включает их, целующихся и счастливых, в то время, как Стайлс шепчет будто в микрофон, но на самом деле куда-то в душу Луи: «Любовь побеждает гордость и прощает ошибки». И то, что добивает Томлинсона, но он в жизни этого не признает. Цветная картинка вновь становится черной на доли секунд, а внизу мелким шрифтом написано искреннее признание Гарри: «Мне не стало лучше. Надеюсь, ты счастлив сейчас». После этого никто не может обвинять парня в том, что он не отвечал на звонки и сообщения порядка суток и не включал телевизор и какие-либо другие гаджеты. И когда Зейн приносит ему билет на ближайший концерт Гарри в Лос-Анджелесе, а тот, не думая, разрывает его на мелкие клочки, как когда-то сделал кудрявый с его сердцем, Луи действительно плевать.***
Зейн живет у него два дня, категорически отказываясь идти домой по приказам Луи, который буквально выгоняет его каждые полтора часа. И Малик прекрасно знает, что друг не хочет этого, но ему надо же оставаться Королевой Драмы. На третий (и именно тот день, когда у Стайлса планируется концерт) Зейн вновь заводит эту тему. — Ты же знаешь, у меня все еще есть этот чертов билет в электронном виде, Лу, — он перебирает волосы парня, что уютно устроился на коленях лучшего друга. — Ты должен пойти. — Я в сотый раз повторяю, у меня все в порядке, мне плевать, и я абсолютно счастлив, — нервно выдыхает Луи. — Я в сотый раз повторяю, что ты лжешь, потому что именно это ты и делаешь на протяжении полугода, говоря обо всех этих вещах. — Мне все еще плевать, — резко говорит Томлинсон и принимает сидячее положение, с каменным лицом смотря в черный экран телевизора. — Ты просто боишься признаться самому себе, — усмехается Малик, потому что знает, Луи разобьется, но не даст кому-то усомниться в его правоте. — Если я схожу туда, ничего не изменится, но пообещай мне, что ты навсегда закроешь рот на эту тему, — поворачиваясь и вскидывая бровью вверх, говорит Луи, — И я не боюсь, хорошо? Зейн подавляет смешок и соглашается.***
Оглушающие крики поклонников всех возрастов и немереное количество радужных - и не только - флагов витают в воздухе. Внутри этого помещения чувствуется любовь, тепло и уют, и Луи понимает, почему. Это не место. Это человек. Луи ожидал увидеть его в одном из глупых, по собственному мнению, ярких фирменных костюмов. Но Гарри выходит в строгом черном смокинге и такого же цвета фланелевой рубашке, сквозь которую можно разглядеть чернильных птичек. Колени предательски подрагивают, и Зейн замечает это. — Не хочу показаться навязчивым, — шепчет он, — Но просто напоминаю, что это все еще твой муж, Луи. — О, заткнись, ради всякого святого, пока нас не выгнали отсюда за драку, — даже не смотря на друга, произносит Томлинсон, закатывая глаза. Все внимание приковано на сцену, а точнее, к парню, начинающему разговаривать. Сердце начинает биться быстрее; Луи так давно не слышал этот тягуче-медленный хриплый голос. — Я безумно рад видеть всех вас сегодня, друзья, — говорит Гарри. — Мне сказали, что в одном из секретных секторов сидит человек, о котором написаны многие песни из этого альбома, — толпа начинает визжать, но Луи все еще слушает парня. — Надеюсь, вам всем понравится. Он не замечает, как одна песня сменяется другой, разглядывая Гарри: его волосы отрасли за это время и вновь стали завиваться на концах, огонек в глазах все еще жив, но потускнел, пухлые губы такого же алого цвета (губы Луи колет, потому что он забыл, каково ощущать вкус Гарри), а будто отточенные самым искусным мастером черты лица по-прежнему изящны. На языке Томлинсона вертится такое наивное «мой», и он ничего не может с этим поделать. — Эта песня значит многое для меня, ровно как и человек, которому она посвящена, — шепчет Стайлс, боясь разрушить момент. — Это «Two ghosts». И Гарри поет, прикрыв глаза. Он будто вспоминает все произошедшее; между его бровей образуется складочка, а мимика полностью меняется. Только Луи может знать, что чувствует Стайлс, только наблюдая за выражением его лица. Сейчас оно выражает искреннюю боль и раскаяние, а одинокая слеза, катящаяся по щеке Гарри, еще раз подтверждает мысли шатена. На последних аккордах он переводит дух и вновь произносит: — Если вы когда-нибудь думали, что вы будете в порядке, лишая себя любви, то вы глубоко ошибаетесь, друзья. Любите и будьте любимы. Зейн ничего не говорит Луи, когда тот, после этих слов, подскакивает и быстро шагает за кулисы.***
Луи ждет порядка тринадцати минут (не то чтобы он считал), пока Гарри возвращается со сцены. Он пока не заметил шатена, так что у того есть время, чтобы все еще раз обдумать. Томлинсон видит, как Лу что-то шепчет и указывает в сторону коридора, в котором стоит парень. Взгляд зеленых глаз следит за указательным пальцем стилистки, а затем все тело будто пронизывает током, и Гарри замирает, смотря на парня, что находится в нескольких десятках шагах от него. Руки Луи скрещены на груди, а сапфировые глаза смотрят напротив; мир застывает. Стайлс приближается, качая головой в неверии и нервно усмехаясь. — Я, конечно, знал, что ты тут, — он чешет затылок, — Но думал, что ты проспорил Зейну или что-то вроде этого, да. — Так и есть, — пожимает плечами Луи, все еще разглядывая Гарри; ему никогда не будет достаточно. Минутное молчание, а затем они оба понимают, чего сейчас хочется больше всего. Губы двигаются синхронно; руки Гарри на законном месте, то есть на талии старшего, а Луи крепко обхватывает его, ближе прижимая к себе. И в этом поцелуе все: толика ненависти, обида, нехватка друг друга, извинение и прощение, а главное и доминирующее - бесконечная и искренняя любовь. Отстраняясь из-за нехватки воздуха, Гарри держит своими ладонями лицо Луи, шепча ему в губы: — Я был такими идиотом, Лу, — он прерывисто дышит, — Я так скучал. Ты слушал альбом? Зейн сказал, что да, и черт возьми, я так хотел приехать все это время, но вместо этого повторял себе, что мы оба сейчас счастливы и- — Заткнись и поцелуй меня, дурачок, — произносит Томлинсон, и младший глупо-глупо улыбается, но все же выполняя просьбу.***
— Они поженились, Луи! Крик Гарри с кухни заставляет Луи вздрогнуть и поплестись к нему. — Я надеюсь, ты понимаешь, что свадьба Зейна и Лиама была еще три дня назад, а я прекрасно об этом помню, да? Стайлс закатывает глаза, широко улыбаясь и подходя к Луи, что удобно уселся на бордового цвета барной стойке. Он встает между его ног и хаотично тыкает экраном телефона тому в лицо, на что Томлинсон очаровательно морщится и перехватывает запястье Гарри, удерживая и пытаясь прочесть сообщение, что написала парню одна из актрис музыкального клипа. Мия отправила Гарри фото с их свадьбы с Джен, другой девушкой из видео. Луи начинает ярко улыбаться, когда он понимает, что к чему. — Это замечательно, детка! — обнимая Гарри, шепчет ему в подбородок. — Ты помог людям обрести свою любовь. Я так горжусь тобой. — И я заново обрел свою, — неуклюже подмигивает кудрявый, и Лу заразительно смеется, а потом, смотря на Гарри, который пытается сохранить спокойный вид, понимает, что тот сейчас скажет. — Моей первой серьезной влюбленностью был Луи Томлинсон, — произносит Стайлс, как и почти девять лет назад. Ни у кого нет права осуждать его, если он заставляет Луи притворяться той журналисткой. — Кто? — Луи Томлинсон. — Это прекрасно, Гарри, — притворно пищит Томлинсон, но его щеки все же алеют. — А что он чувствует к тебе? Кудрявый смущенно улыбается, как и тогда, а затем наклоняется и в губы парня напротив произносит: — Это взаимно, мы обсуждали это. — Сотни раз, — успевает добавить шатен, прежде чем позволит утонуть себе в сладком поцелуе. Они больше никогда не позволят друг другу забыть, как бьются собственные сердца.