Cause I'm so into you

      Таблетки подействовали через пятнадцать минут. Юкхэй разбудил Кима, сообщив, что отведет его домой. Чону конечно же в своей манере начал упираться, говорить, что ему уже лучше и до дома он способен дойти сам. Это был полнейший бред, потому что он был не в состоянии самостоятельно подняться с койки. Но для приличия поломаться надо.       Голова перестала неистово болеть, но Чону все равно чувствовал себя как в вакууме. Земля будто стала ватной, и теперь прогибается от каждого шага. Наверное, попытки сопротивления выглядели смешно, потому что да, сейчас Чону без младшего никак не справится.       Лукас обращался с Чону как с принцессой: помогал обуться, придерживал его за руку, нес рюкзак. А Ким чувствовал себя вдвойне неловко, потому что из головы никак не выходили слова младшего, из-за чего находиться с ним становилось тяжело. И лучше бы он снова потерял сознание, потому что он не был готов услышать это.       Они шли в неловкой тишине, пока в коридоре не показалась группа девушек, среди которых была Сон. Она, заметив Чону, ускорила шаг, и уже хотела броситься ему на шею, но вовремя поняла, что может сделать ему этим поступком хуже и остановилась. Ким не мог не умиляться ее нерешительности, она была такая взволнованная и просто не знала, что ей делать. Чону улыбнулся, как бы показывая ей, что все хорошо, и держась одной рукой за Юкхэя, отвел вторую в сторону, показывая ей, что он не против объятий. — Я не смертельно ранен, так что ты можешь меня обнять.       Юкхэй не был в восторге от происходящего, но сказать сейчас что-то не осмеливался. Хватит уже на сегодня происшествий. Он отводит в сторону взгляд, чтобы было плохо видно, как девчонка обнимает его, а он счастливо улыбается. — О боже, я так за тебя переживала! Очень больно? Голова кружится? — тараторила девушка, уткнувшись лицом в его грудь. — Все хорошо, — улыбаясь, проговорил он и погладил ее по волосам, — Ну? Все же теперь хорошо. Видишь, я живой!       Чону хотел рассмеяться, да только от каждого бурного проявления эмоций у него начинала кружиться голова. Кого еще в этой ситуации утешать нужно? Его или её? — Я рад, что ты смогла найти себе подруг, Сыльги и Чеён — хорошие девушки, — попытался Ким незаметно перевести тему.       Сынван отстраняется и еле заметно улыбается. — Опять думаешь о других?       Лукас на это высказывание уже хотел возмутиться, потому что «вообще-то это моя фраза», но потом вспоминает, в каких условиях ее сказал он и в каких условиях ее произнесла она и решает промолчать. Вот так, Вон Юкхэй, иногда молчать очень даже полезно. — Нет, что ты. Просто хочу порадоваться за тебя.       Потому что она большая молодец. Она прекрасно со всем справилась — Спасибо тебе, — она снова на мгновение прижимается к нему и сразу отстраняется, — Иди домой, отдыхай.       Чону кивает, решая, что завтра точно все ей расскажет.       Вместе с Юкхэем они покидают стены школы. Очень неловко идти в полной тишине, но и сказать сейчас нечего. Старший все так же держится за руку младшего, хотя уже окончательно пришёл в себя и больше не терял равновесие при ходьбе. Просто хотелось ощущать его рядом, ведь сейчас Вон позволяет ему касаться себя, даже после этой недоссоры, которая была в спортзале. И Чону хочет запомнить этот момент навсегда. — Она тебе нравится? — спрашивает Юкхэй Кима, который полностью погряз в своих мыслях       Чону удивляется вопросу и поворачивается лицом к Юкхэю, пытаясь найти хоть намёк на шутку, но Вон смотрит прямо перед собой, избегая чужого взгляда, потому что уверен, что выглядит он сейчас очень глупо. — Кто? — Не понимает Чону. — Девушка эта.       Чону незлобно усмехается, сильнее сдавливая предплечье Вона, который уже жалеет, что начал этот разговор. — Ну да. Она умная, воспитанная, весёлая, добрая, заботливая, перечислять можно долго. Она хорошая подруга.       Слово «подруга» немного обнадеживает, хотя парень спрашивал о ней в совершенно другом смысле. Да и ответ ожидал услышать другой. — Не как подруга она тебе нравится? — буркает Юкхэй, потому что о боже, хён, ты что, сам догадаться не можешь? — Что за странные вопросы? — Чону правда не понимает, к чему этот странный допрос и чего хочет этим добиться младший. — Просто ответь, — ты же не разлюбил меня?       И Ким серьёзно задумывается. Нравится ли ему Сынван как девушка, а не подруга? Конечно, она красивая, как раз такие девушки и нравятся парням. Но Чону привык смотреть в душу, а не на лицо. Но и в душе Сынван была прекрасна: не самовлюбленная, не злая, не заносчивая. С ней легко общаться, ей можно доверить какие-то тайны и быть уверенным, что она о них никому не расскажет. Она прекрасный человек, но Чону видит в ней только подругу. — Только как подруга, лучшая подруга. Но ничего большего между нами не может быть.       Юкхэй облегченно выдыхает, но этот выдох у него выходит слишком шумный и слишком палевно. Чону прекрасно слышит этот вздох и улыбается. И Вон прекрасно видит эту улыбку, всем своим телом ощущая, как проебался. — А почему ты спрашиваешь? — Старший, видимо, решил окончательно добить Юкхэя.       Смущенный Юкхэй — то ещё зрелище. — Да так… Ты с ней так мило общаешься, можно подумать, что вы с ней встречаетесь. "Да что за херь ты несешь?" — думает Юкхэй. — Прости, я не должен тебя сейчас грузить своими вопросами, — говорит младший, задумчиво глядя на уже садящееся солнце.       Чону чувствует, что у него снова начинается головокружение, но Юкхэю ничего об этом не говорит. Им нужно было во всем разобраться, а сейчас самое подходящее время. Тем более Вон сам заговорил на эту тему. — Ты был не прав, — Чону не знает, как начать разговор, потому начинает по-дебильному, озвучивая первое, что пришло в голову. — Когда? — спрашивает Юкхэй, потому что он сегодня несколько раз был не прав. — Ну... В медпункте.       Юкхэй резко останавливается, шокированно смотря на Чону, который неловко закусывает губу и все же находит в себе смелость посмотреть парню в глаза. — Ты все слышал?! — вспыхивает Вон, краснея от смущения.       Он прикрывает рот рукой, пытаясь справиться с пылающими алым щеками. Ну а с одной стороны, что плохого случилось? Это именно то, что хотел сказать Юкхэй ему лично, но немного при других обстоятельствах. — Да, – рука Чону успокаивающе гладит младшего по руке и робко берет его за запястье, — Мне никто не нужен кроме тебя, пойми уже это. Никто, даже в миллион раз лучше.       Юкхэю хочется смеяться истерически, потому что этот хён как ребёнок, он не понимает, что говорит, но говорит на полном серьезе, крепче сжимая свои пальчики на чужом запястье. Чону невероятно красив, особенно сейчас, когда последние солнечные лучи играют в его волосах. На вид они такие мягкие, Вон уверен - на ощупь тоже. Ким и сам похож на солнце. Как бы Юкхэй ни упирался, не говорил, что Чону его раздражает, а жить без него становится тяжело, и видеть его с другими - невыносимо. — Ох, ты не понимаешь, о чем ты говоришь. — Ты так уверен в этом?       Чону грустно вздыхает, потому что как бы он не старался что-то доказать Юкхэю, тот продолжает стоять на своём и все отрицать. — Я, если честно, уже ни в чем не уверен.       Они снова начинают идти по безлюдной улице, только касаясь друг друга плечами. Пускай многое осталось недосказанным, самое главное они уже выяснили. И поговорить получилось без колких, язвительных комментариев. Чону считает, что это маленькая победа.

***

— Ну и где ты так долго шлялся? — ворчит Доён, когда слышит звонок в дверь.       Он не ожидал, что сегодня брат придёт не один, поэтому отшатывается, когда видит рядом с Чону Вон Юкхэя. К слову, от него сигаретами сегодня не пахло совсем. Этот день можно отметить красным кружочком в календаре. — Окей, где ВЫ так долго шлялись?       Чону проходит в квартиру и затаскивает и за собой младшего. Доён строгим взглядом осматривает то одного, то другого, как строгая мать. Чувствует его братское сердце, что что-то тут не так, какие-то они с Лукасом помятые. — В школе мы шлялись, хён, — говорит Чону, снимая кеды и заставляя младшего сделать тоже самое. — А почему вы такие замученные? — В меня мячом на физ-ре попали и я потерял сознание, потом в медпункте мне дали обезболивающее и когда оно подействовало, Юкхэй отвел меня домой.       Доён прикладывает ладонь ко лбу, пытаясь переварить информацию. Юкхэй совсем не хочет участвовать в братских разборках и чувствует себя здесь лишним, но вот так вот развернуться и уйти тоже неприлично. Приходится стоять в середине комнаты, словно статуя Свободы и ждать, когда на него обратят внимание. — Это правда? — Доён оборачивается к Юкхэю, ожидая от него подтверждения слов Чону.       Вон даже охуевает немного от того, что и ему дали право слова. — Так точно. — О боже, ты ничего себе не повредил? Какие-то серьёзные ушибы есть? Может к врачу сходим? — Доён набрасывается на младшего, проверяя его лицо и голову на наличие видимых травм.       Чону ласково улыбается, убирая от себя руки брата. — Все в порядке, не волнуйся. Не говори только маме, пожалуйста.       Со вздохом Доён говорит "ладно", но все равно с сомнением осматривает младших. Но младшие - сама "неподозрительность". Чону какой-то слишком улыбчивый для человека, который падал в обморок, а Лукас слишком молчаливый - с трудом одно предложение из него можно вытащить. — Кушать будете? Мама печенье приготовила.       К его разочарованию парни отрицательно мотают головой: — Что-то не хочется, — говорит Чону и смотрит на Юкхэя, ожидая его ответ. — А мне домой пора, мама наверное тоже волнуется.       Доён неловко кивает. Впервые между ними такая неловкость. Чону тоже накидывает на плечи куртку, обещая младшему проводить его. В ответ на это Вон начинает упираться, говорить, что это лишнее, но Ким настоял на своём, поэтому сейчас они вдвоём спускаются по ступенькам до первого этажа. На лифте было бы быстрее, и не пришлось бы столько времени проводить в молчании, да только лифт не работает уже третий день.       Жалеют ли они о том, что сказали друг другу? Нет. Как будто невидимая стена, которая стояла между ними, наконец рухнула, обнажая настоящие чувства. И бесполезно теперь Вону надевать маску мудака и эгоиста, а Киму нет смысла притворяться, что между ними никогда ничего не происходило. — Не нужно было меня провожать, но все равно спасибо, — говорит Юкхэй, когда они уже спустились на первый этаж. — Не за что, — Ким смущенно смотрит на него своими невозможными теплыми глазами, которые очаровательно блестели в полумраке.       Вроде бы и все: впереди дверь подъезда - можно идти, но что-то мешает. — Ну... Я пошёл? — больше у себя спрашивает Вон. — Ага, — только и может сказать Чону, начиная теребить край своей куртки.       Юкхэй разворачивается и уже касается рукой дверной ручки, но Чону его внезапно окликивает. А когда младший поворачивается, лицо Кима оказывается на расстоянии одного несчастного сантиметра от его собственного. А потом все получилось как-то расплывчиво: чужое дыхание где-то на щеке и нежные губы Чону на губах Юкхэя. Такой короткий, невинный поцелуй, но сколько эмоций испытали оба. Юкхэй чувствует, что это не так, как было тогда, в туалете. Это в тысячу раз приятнее, потому что Чону не сопротивляется, он сделал это сам, потому сейчас он согласен на эти действия, его никто не принуждает. А это большая разница.       Он так же быстро отстраняется, боясь посмотреть Юкхэю в глаза, бросает торопливое "до встречи" и быстро взбегает по ступенькам, чтобы младший не успел заметить его румянец на лице.       Вон проводил взглядом его спину, и когда старший исчез из его поля зрения, он коснулся подушечками пальцев своих губ и подумал, что этот почти детский поцелуй - самый искренний за всю его жизнь.       Что же ты делаешь, Ким Чону? Я начинаю влюбляться в тебя...