лучше

- Я ухожу. - было сказано тихо, но звучало оглушающе. Дышать вдруг стало тяжело, воздух казался свинцовым, а расшатанные до чёртиков нервы били по вискам и без того больной головы. Блондинка не сдвинулась с места, так и продолжила сверлить стеклянным взглядом лобовое его новенького мерена. - Чего?- нервная усмешка с его стороны и болезнный надрыв в голосе/типо, серьёзно, блять? куда она может уйти?!/- Я тебя не отпускал.- нагло и грубо, по-собственнечески, так по-хозяйски, будто она всего навсего марионетка в его руках. - Я не спрашивала, Влад.- серьёзности в её голосе хоть отбавляй, меньше все равно не станет. Решительность и холодность движений очевидна, даже больше простой аксимоы: дважды два четыре. Парень, это не очередная актёрская фишка, это по-настоящему. - Позволь поинтересоваться, куда?- перенимает её манеру официальности, язвит и ёрничает, очень в его стиле. - Замуж.- почти перебивает, наконец, поворачивает блондинистую головушку на него и смотрит бесцветно, лишь на дне серых глаз просматривается слабая полупрозрачная эмоция грусти и...сожаления? Он иронично вскидывает брови и не верит, или не хочет поверить, что это правда, что прямо сейчас, в эту грёбаную секунду, вместе с одним её невинных словом, рушится весь их его мир: земля уходит из-под ног, с левой стороны грудной клетки что-то(сердце?) отдаётся глухим ударом и пропускает электрические разряды тока, в глазах темнеет от осознания неизбежности. И это кажется ему хуже ебучих отходосов от амфетамина. - За Маевского?- хрипло давит из себя эти два слова, запинаясь, и делая ошибку в фамилии её уже жениха. - Маевского.- вторит.- Да, за него. Большие перспективы на будущее, реализованные амбиции и другие выгодные условия нашего брака.- продолжает деловито и так уверенно, но на деле будто продавец-консультант из eldorado пытается втюхать наивному клиенту новенькую стиральную машинку, расписывая в красках все её достоинства, и скромно умалчивая о недостатках. Только вот Руслан Маевский не стиральная машинка, Владислав не наивный безмозглый покупатель, а она совсем не продавец-консультант. Метафора растворяется в свинцовом воздухе, как и все надежды на альтернативный финал этой драмы, мгновенно разъедаясь суровой сущностью бытия. Неясно кому из этих двоих должно сейчас стать лучше, и должно ли вобще. Но сложной цепочкой расчитанных ходов планировалось, что обоим. Или по крайней мере, ей так хотелось. Впрочем, не будем лукваить: и он, и она, и даже вон тот, прохожий товарищ, не имеющий к ним совершенно никакого отношения, прекрасно понимали, что лучше никогда не станет. Она уже не любит и уходит, а он, возможно, только ещё влюбляется. Но как это бывает обычно, мосты сожжены преждевременно. Так лучше?