Жизнь дает только один дубль, если он вышел плохо — с этим приходится смириться.
— Добрый день, мисс Митчелл, — приветливая медсестра, имя которой Бека не потрудилась запомнить, тепло улыбнулась. — Я провожу вас в отделение, а по дороге расскажу, что да как. Пробурчав невнятное приветствие, Бека взвалила на плечи рюкзак, казавшийся непозволительно большим для маленькой хрупкой девушки, и проследовала за высокой женщиной в белом халате. Они быстро шли по длинным, казалось, бесконечным коридорам к сверкающим дверям лифта. Безымянная медсестра торопливо объясняла что-то Беке, но та не успевала за ходом мысли медработника, а за размашистыми шагами угнаться было еще сложнее. «Не у всех такие длинные ноги, мисс», — хотела было возмутиться Митчелл, однако тактично промолчала и изо всех сил попыталась успеть за мчащейся вдаль женщиной. Как только девушки зашли в просторный лифт, где на неширокой скамеечке, сконфуженно забросив ногу на ногу, сидел молодой парень, пристроенный сюда как раз для того, чтобы провозить работников и больных на этажи. «Видимо, ему не особо нравится эта работа, — подумала Бека, бегло осмотрев молодого человека с бейджем медсестры на нагрудном кармане, и мысленно пожалела юнца. — Наверное, он очень часто жалуется по этому поводу». Сопровождающая быстро сообщила ему отделение, в которое необходимо приехать, и, не снимая с лица сияющей широкой улыбки, отвернулась к дверям. Парень встал со своего места и, удрученно вздохнув, нажал на нужную кнопку. Не о такой работе он мечтал, заканчивая медицинский колледж. — А можно узнать: кто будет моим лечащим врачом? — Митчелл подала голос впервые за последние минут десять настолько неуверенно и тихо, что казалось, будто она не говорила последние пару лет и вот смогла, хоть и с величайшим трудом, выдавить из себя пару слов. Медсестра быстро закопошилась в бумажках и на последней странице в углу нашла нужную строчку и деловито зачитала: — Вашего врача зовут Хлоя Бил. Вам повезло: она профессионал своего дела. Многие мечтают попасть именно к ней… Сопровождающая Беки продолжила что-то рассказывать про Хлою и других врачей, однако Митчелл уже не слушала её. О да, она знала мисс Бил достаточно хорошо, возможно даже лучше, чем кто бы то ни было. Брюнетка непроизвольно сжала зубы. Она знала, что ложится в больницу, где работает её девушка (или бывшая? не уверена…), однако молилась всем богам, чтобы не Хлоя была её врачом. Девушки расстались на не очень приятной ноте: конечно, ссоры в отношениях — дело привычное, однако та перепалка была последней каплей для Митчелл. В итоге брюнетка собрала вещи и вернулась в свою маленькую квартирку на окраине. Гордость Митчелл была, и остается, сильнее желания вернуться к любимой, поэтому Хлоя отправилась в тотальный игнор с ее стороны. Ужасно, ничего не скажешь. — Эм, а можно как-то сменить врача? — снова спросила девушка, уверенность которой таяла также быстро, как приближалась встреча с Бил. — Мисс, — было видно, что женщина замялась, не ожидая подобной просьбы, даже улыбка на минуту пропала с лица жизнерадостной медсестры, — это не представляется возможным. Почему Вы захотели сделать это? Хлоя отличный врач, можете мне поверить. Но Бека проигнорировала вопрос: не рассказать же первой встречной о сложных отношениях с бывшей девушкой. А если бы и рассказала — помогла бы эта куча ненужной информации? Очень и очень вряд ли, поэтому Митчелл, стиснув зубы в прямом и переносном смысле, готовилась к встрече со своим лечащим врачом. Наконец попав на нужный этаж, Бека в знак прощания сочувствующе посмотрела на извозчика, но удостоилась только безразличного кивка. Двери лифта закрылись, а гиперактивная медсестра также быстро продолжила свой путь. Но вскоре девушки остановились около дверей с табличкой B3, что означало номер палаты, где девушке предстояло провести ближайшую неделю. Или больше, всё зависит от Хлои, как ни прискорбно это признавать. Новая знакомая быстро объяснила, что Бил придёт через два часа, чтобы узнать о состоянии девушки, и незамедлительно удалилась. Бека аккуратно открыла лёгкую дверь и оказалась в просторной комнате с двумя кроватями, на одной из которых спокойно спала девушка. Митчелл бросила на неё быстрый взгляд и максимально тихо направилась к кровати у окна. Однако, как это часто бывает, тихо пройти не вышло: девушка, не заметив, задела ногой металлическую тумбочку, которая тут же издала громкий и неприятный шум. Брюнетка обернулась посмотреть не разбудила ли новую соседку и, увидев, что та недовольно поморщилась и начала открывать заспанные глаза, жутко раскраснелась. Девушку будто парализовало, не в силах сдвинуться с места, она уставилась на только-только проснувшуюся блондинку. — Можно было бы извиниться, — саркастично сказала только что проснувшаяся девушка. — Да, я просто растерялась. Извини. Ещё пару секунд девушка, сидевшая на кровати, оценивающе смотрела на соседку, однако потом быстро вскочила с места и, подбежав к Беке, протянула ей руку для знакомства и с широкой улыбкой («Здесь что, всё, кроме меня, улыбаются?») сказала: — Обри Поузен, приятно познакомиться. — Бека Митчелл, — она протянула руку в ответ и из вежливости попыталась выдавить какую-никакую улыбку, однако получилось плохо, что заметила и Обри. Быстрое знакомство в мгновение сменилось гробовой тишиной, которую нарушали только звук машины с улицы и шарканье ног на коридоре. Бека села на кровать и начала разбирать вещи, пытаясь обжиться в комнате, где ей предстоит провести не один день, а Обри, заинтересовавшись новой соседкой, отчаянно пыталась придумать, как же разговорить эту скрытную особу. — С чем попала сюда? — блондинка хваталась за последние шансы поболтать с новой знакомой. — В смысле? — Бека не ожидала какого-то вопроса и поэтому немного растерялась. — В подобные заведения так просто не попадают. Вот и спросила: по какой причине ты здесь? — Ах да, — Беке стало неловко, что она поняла не с первого раза, заставив соседку объяснять, — врачи сами не уверены. Говорят, что-то с желудком: может гастрит, а может… Ладно, не важно, — не самая интересная тема для разговора, как понимала она. На этом их диалог был окончен. Митчелл чувствовала, что должна была поинтересоваться у Обри о чем-то ещё, завязать разговор, но всё, что она могла делать — это думать о предстоящей встрече с Хлоей. Через каких-то два часа она увидела девушку, с которой не встречалась уже порядка пары месяцев. Бека опустила голову на белую больничную подушку, казавшуюся на удивление мягкой, и прикрыла глаза. Было ощущение, что прошло уже несколько дней в этой больнице, но нет, ведь сейчас только десять часов утра первого дня ее пребывания. Митчелл хотела накинуть на голову подушку и больше никогда не выглядывать из-под неё. Сейчас не хотелось буквально ничего кроме, разве что, вернуться назад домой и не вылезать оттуда лет пять. Состояние было ужасное: мысли давили на голову изнутри, живот снова начал побаливать от того, что обезболивающие никак не действовали. Беке хотелось просто встать с этой кровати, наплевать на ту Обри, на медсестер, на Хлою. Ей хотелось просто спрятаться ото всех. — Бека, подъем, — сквозь сон Митчелл уловила приятный голос, который вытаскивал ее из сна назад в реальность. Чья-то мягкая рука потрясывала ее за худенькое плечо. Девушка не сразу сообразила, кому принадлежит голос, но, только приоткрыв глаза, захотела закрыть их вновь. Это была доктор Бил, определённо. Ошибки быть не может: эти рыжие волосы и проникновенные голубые глаза забыть невозможно. Но, переборов себя, Митчелл быстрым движением присела на кровати и посмотрела на Хлою, которая, по всей видимости, тоже не была готова к этой встрече. Девушки смотрели друг на друга несколько минут. Они не отрывали взгляда, не говорили ни слова, глаза же выражали искреннее детское удивление. Обри, смотревшая на этих двоих со стороны, успела уже занервничать от быстро накалившейся обстановки, но не могла пересилить себя и прервать эту связь, красной нитью протянувшей между девушками. Блондинка сидела с не менее удивленным лицом и, не отрываясь ни на секунду, смотрела на новую соседку: боялась упустить даже крупицы того, что будет происходить. Не часто в этой затхлой больничке происходит что-то интересное. — М-мисс Митчелл, — голос доктора Бил подрагивал, а интонация сменилась с мягкой и домашней на деловую, но отчего-то неуверенную. — Расскажите мне о Вашей болезни. Слова Хлои выбили Беку из раздумий, обрушившись на голову тяжелым молотом. Сама того не подозревая, Митчелл только через минуту вышла из транса и принялась заплетающимся языком рассказывать, что произошло. Ничего нового Хлоя не извлекла и, глубоко вздохнув, попыталась продолжить диалог без дрожи в голосе. С каждой новой фразой уверенность в себе возрастала, но не так сильно, чтобы присесть на кровать рядом с Бекой, или же просто сдвинуться с места. Это всё походило на встречу со старым другом, но в более принужденной обстановке. В груди рыжей распространялось такое тепло, смешивающееся с волнением, а ощущение того, что она наконец-то нашла нечто давно потерянное и важное не проходил с первого взгляда на спящую брюнетку. Бил хотелось узнать у Митчелл столько всего, ведь та не выходила на контакт более двух месяцев. Она даже несколько раз дернулась, чтобы прикоснуться к брюнетке после стольких дней ожидания, но вовремя себя одернула, впоследствии, однако, жалея об этом поступке. А Бека… Она не знала, что и делать. Мысли таким огромным вихрем роились в ее голове, что вырвать одну из них было практически невозможно. И она, как за спасательный круг, держалась за одну единственную возможную на данный момент тему для разговора — болезнь Митчелл. Когда судьба столкнула их лбами вновь, казалось, что есть столько несказанных слов, невыраженных чувств и эмоций. Случилось то, чего Бека боялась больше всего: встретив Хлою ещё раз, девушка привязалась к своей бывшей девушке снова. Вот так просто. За пару минут. За один взгляд и несколько слов. Через десять минут доктор Бил ушла из палаты, предварительно поинтересовавшись, как чувствует себя Обри. Да, Бека и забыла, что Хлоя не из тех врачей, которым плевать на своих пациентов. Впечатлительная блондинка, которая, видимо, всё еще находилась в шоке от происходящего, сказав, что всё хорошо, проводила взглядом рыжую и удивленно уставилась на Беку. Мертвенно-белые щёки брюнетки в очередной раз залились негустым румянцем, однако этого хватило, чтобы Поузен поняла: здесь что-то неладное. — Что это, чёрт возьми, было? Я никогда не видела её такой рассосредоточенной, хоть лежу в этой больнице порядка двух недель! — Обри, это неважно. Мы просто знакомы, — Бека говорила это неубедительно, словно все ещё находилась в каком-то трансе. — Я не думаю, что обычные знакомые так ведут себя, — Обри хотела продолжить давить на новую знакомую, однако понимала, что это ужасно бестактно и вообще безнадежно. — Но ладно, это неважно. Я надеюсь, у вас всё хорошо, потому что рассеянный врач — плохой врач. Обри шутливо погрозила пальцем, а Бека сконфуженно посмеялась. «Да, всё хорошо, — подумала Митчелл, сжав губы, — даже более, чем хорошо, как ты поняла». Митчелл посмотрела на часы. 10.24. А Бил прибежала раньше, чем все рассчитывали. Имя бывшей девушки в списке пациентов может творить чудеса.***
Бека сидела на кровати, облокотившись на твердую синеватую стену, и читала книгу. Прошло около трех часов с первого визита доктора Бил, но девушка все ещё дергалась от каждого громкого звука. Обри так и не удалось её разговорить. Оставив все попытки, блондинка начала заниматься своими делами и надеялась, что её соседка со временем окажется более заинтересованной в её персоне. Митчелл снова дёрнулась: в палату, аккуратно везя за собой треногу с капельницей, вошла миловидная маленькая медсестра и направилась в сторону Обри. Девушка, недовольно вздохнув, засучила рукав и позволила женщине в белом добраться до катетера, установленного на сгибе локтя. Быстро справившись с этим делом, женщина, неловко ковыляя, ушла прочь. Тем не менее, она оставила еще две бутылки непонятной жидкости, которые, по всей видимости, тоже предназначались Обри. Блондинка с сожалением посмотрела на эти склянки и снова опустила голову на подушку. — И часто тебе так? — Митчелл впервые за несколько часов отвлеклась на Обри, от чего та даже опешила. — Каждый день. И это ещё мало, ведь раньше ставили по четыре бутылок за раз. Поморщившись, Бека посочувствовала несчастной соседке, и в её голове возникла картинка того, как она сама лежит под капельницей без возможности двигаться. Девушка зажмурила глаза, пытаясь прогнать неприятное видение, и посмотрела в окно, которое выходило на внутренний дворик больницы. По узким каменным дорожкам время от времени пробегали персонал и посетители. И все, как один, с опущенными вниз головами. Только один малыш привлек внимание девушки. Маленький мальчик лет пяти стоял в самом центре дворика и разглядывал что-то под своими ногами. Некоторое время Бека смотрела на него с интересом, однако вскоре ей наскучила эта картина. Девушка собралась отлипнуть от окна и заняться другими делами, но малыш достал из высокой травы машинку, которую Митчелл до этого не замечала, и пустил вниз по узкой дорожке. Красная машина быстро, немного подскакивая на выступающих камешках, катилась вниз, а мальчик, весело смеясь, побежал за ней. Когда она наконец остановилась, мальчишка поднял её в своих маленьких ручках и выражение его лица сменилось с радостного на задумчивое и непонимающее. Что его так взволновало? То, что машинка в конце концов остановилась? Но долго думать не пришлось, Бека заметила, что малыш поднял голову и начал смотреть прямо на неё, тем самым вырвав из мыслей. Митчелл немного замялась, она плохо ладила с детьми и в подобных ситуациях терялась, но вскоре машинально подняла руку и помахала мальчику. Он ответил на приветствие интенсивными движениями рук и широкой улыбкой, которая даже угрюмую Беку заставила подражать. Ещё некоторое время мальчик смотрел в окно, пытая что-то высмотреть. И тут к мальчику подошла женщина, взяла его за руку и хотела повести куда-то, однако он не сдвинулся с места, завороженный. Малыш коротким пальчиком указывал прямо на Митчелл и пытался что-то объяснить маме, но та его не слушала и со всей силы потянула прочь. Почему-то девушку в глубине души взволновало это событие. Она никогда особо не любила детей, а если и находилась с ними, то нехотя. Но улыбка этого мальчика пробудила теплоту в её, как казалось Беке, холодной душе. В одно мгновение ей стало интересно, куда направились мама с сыном. И, честно говоря, ей захотелось увидеть мальчика вновь. Почему-то он вызвал у девушки ностальгию по давно ушедшему детству, когда всё хорошо, а из проблем были только плохие оценки по тем или иным предметам. Почему-то тогда она мечтала вырасти, но сейчас бы с удовольствием вернулась в те дни. Митчелл ещё некоторое время смотрела в окно, видимо, ожидая возвращения малыша, но понимала, что это вряд ли произойдет. Девушка вновь облокотилась ту же твердую стену и положила на колени недочитанную книгу, интересовавшую её не так сильно, как могло показаться. В такой бы позе и прошел весь день Беки, но Обри попросила Митчелл позвать медсестру. «Хоть какое-то движение», — подумала девушка и подорвалась с места, попутно уронив книгу на пол. Брюнетка торопливым шагом направилась на пост, где обычно и должны находиться медицинские сестры, но остановилась за несколько шагов, увидев низко склонившуюся над бумагами рыжую голову, которая определенно принадлежала Хлое. Митчелл напряженно сглотнула и уже спокойным и ровным шагом направилась к единственной медсестре, сидевшей недалеко от доктора Бил. — Извините, там надо поменять капельницу, — вежливо сказала брюнетка, указывая большим пальцем на свою палату и пытаясь сохранить ровность голоса, не смотреть на своего врача. Медсестра кивнула и подорвалась к Обри. А Бека хотела было развернуться и уйти подальше, как почувствовала, что холодная рука Хлои резко схватила её за запястье. — Отпустите, пожалуйста, мне надо идти, — холодно сказала Бека, не поднимая взгляда на девушку. — Нам надо поговорить. — Мне кажется, нам не о чем говорить, — Митчелл сверкнула глазами в сторону бывшей девушки и попыталась вырвать запястье из её плотной хватки. — Я так не думаю. Что произошло? Почему ты не выходила на связь несколько месяцев? Ты мне даже ничего не сказала! — от эмоций Хлоя сильнее сжала руку Беки, но, увидев странный взгляд только что вернувшейся медсестры, и вовсе отпустила. — Ты собрала вещи, когда меня не было дома и… уехала! Объяснись. Брюнетка скорее инстинктивно, нежели по нужде протерла «поврежденное» запястье. — Такое ощущение, что ты не догадываешься, — прыснула Бека, чувствовав себя истеричкой. — Причина всё та же: работа тебе всегда была важнее меня. Помнишь, что произошло в последний раз? — она выждала минуту в надежде, что Хлоя сама ответит, но продолжила: — «Прости, Бека, мы не сможем поехать на ужин в ресторан, место в котором ты бронировала за два месяца до этого, из-за того, что Мелани попросила меня подменить ее на ночной смене. А Мелани… Вот Мелани…» Ты понимаешь, как это надоело? Ты всегда уделяла больше времени этой… больнице, чем мне. А я просто хотела чуть-чуть внимания, — Митчелл хотела продолжить свою тираду, но не смогла из-за того, что глаза Хлои резко поменяли оттенок на более светлый, а взгляд устремился куда-то под ноги. Бил чувствовала себя виноватой — это было видно невооруженным глазом. Бека опешила и почувствовала, что пора уходить, однако физически не могла сделать этого. Хлоя, особа непредсказуемая, могла выкинуть какой угодно фокус, и, откровенно говоря, Митчелл было чертовски интересно, что будет дальше. Но ничего не произошло: через пару секунд доктор Бил подняла взгляд назад на пациентку и холодно, даже устрашающе, произнесла: — Можете возвращаться назад в палату, мисс Митчелл, скоро медсестра принесет таблетки. Её тон был таким официальным и промерзлым, каким не был, кажется, никогда. Бека не понимала, что творится в рыжей голове, кажется, впервые за всё время. И всё, что она смогла сделать — это покорно удалиться в палату. Ещё было столько несказанных слов, которые, к сожалению, пришли на ум только в момент, когда брюнетка со злостью захлопнула дверь. — Хей, что-то случилось? Ты долго, — Обри с присущим ей оптимизмом встречала Митчелл. — Это снова из-за доктора Бил? Ну ответь мне! — девушка не привыкла к тому, чтобы её игнорировали, как делала это Бека. А Митчелл все равно ничего не расскажет. «Странно, — подумала Бека, — она же не прописала мне никакие лекарства…»***
Хлоя: Она здесь. Синтия: Я не умею читать твои мысли, милая. Кто? Хлоя: СИНТИЯ, ОНА! БЕКА В БОЛЬНИЦЕ. Синтия: О боже, что произошло? Она в порядке? Это всё походит на какой-нибудь тупой фильм с предсказуемой развязкой. Надеюсь, в конце она не будет при смерти… Хлоя: ЭТО НЕ СМЕШНО, Я АБСОЛЮТНО НАПУГАНА И НЕ ЗНАЮ, ЧТО ДЕЛАТЬ. Синтия: Окееей, сначала надо понять, чего ты хочешь. Хлоя: Не знаю, наверное, вернуть её. Я ужасно вела себя. Синтия: Детка, тебе стоит разобраться в своих чувствах. И побыстрее. Ты же знаешь Митчелл: убежит и глазом не моргнет. Может быть, она хочет того же… Хлоя: Я ничего не понимаю. Синтия, что мне делать? Синтия: Ты, конечно, можешь взять старый бумбокс и прийти к её окнам, но, думаю, начальство не оценит этот романтичный жест — ты попросту лишишься работы. Поэтому, проще просто поговорить. Хлоя: Я провалюсь сквозь землю от стыда, ты же знаешь, я не умею надлежащим образом выражать свои чувства. Я очень боюсь. Синтия: Самое время научиться! Знаешь, бойся, что ничего уже не будет так, как раньше, бойся только, что тебе не было жаль. Только контролируй себя. Хлоя: Ого, не думала, что ты увлекаешься Ницше. Синтия: Вообще-то это OneRepublic…***
Прошли две недели пребывания в больнице. Со временем Обри и Бека нашли общий язык и даже сдружились. Митчелл было грустно, когда блондинка уезжала. Нет, конечно, она была рада за новую подругу, ведь в таком месте долго задерживаться не пожелаешь никому. Девушки обнялись на последок и Обри пожелала Беке скорейшего выздоровления — это вроде и обычная формальность, но Митчелл было очень приятно: было видно, что Поузен говорила это искренне, от всего сердца. Сначала Беке казалось, что спокойствие поселится вместе с ней, став подругой до конца пребывания. Но нет, с уездом Обри появилась только давящая тишина, от которой брюнетка давно отвыкла. Обычное утро в больнице — это подъем, завтрак, прием таблеток и обход врача. Так как Бека была в палате одна, Хлоя не долго задерживалась тут. И вообще не появлялась дольше, чем на десять минут. Но сегодня она задержалась подольше, чтобы поподробнее расспросить пациентку о её состоянии. Нет, она не хотела поболтать, как старые подруги, это очередная формальность. — Думаю, мы можем выписать Вас сегодня, — Хлоя демонстративно не переходила на «ты» с Бекой, хотя с Обри общалась по-дружески до самого момента её выписки. — Было бы неплохо, — Митчелл сверлила взглядом доктора каждый раз, когда та приходила на осмотр, а Бил даже не обращала внимания и всегда сидела с опущенными в пол глазами. — Лежать с обыкновенным гастритом две недели — это немного слишком. — Выписка будет готова к обеду, — Хлоя резко встала со стула, приставленного близко к кровати Беки, и, кажется, первый раз взглянула ей в глаза, однако продлилось это недолго — девушка, щелкнув ручкой, удалилась из палаты. С того самого момента, как выписали Обри, к Митчелл никого не подселяли. Честно говоря, ей не хватало этой девушки, ведь так было хоть какое-то разнообразие среди серых будней в больнице. Нехотя Бека поднялась с кровати и, открыв шкаф, начала выкладывать немногочисленные вещи. Пару маек, домашние штаны и белье хорошо поместились в черный рюкзак. Проблемы с этим, на удивление, не возникло, хотя казалось, что все вещи попросту не поместятся. Пока Бека сидела на корточках и доставала все личные вещи из тумбочки, в дверь легонько постучали два раза. Девушка, не отрываясь от занятия, разрешила войти. — Митчелл, — в комнату неожиданно заглянула доктор Бил, — то есть, Бека. Мы можем поговорить, пока не будет готова твоя выписка? — Боюсь, я буду отвлекать тебя от каких-нибудь важных больничных дел, — честно говоря, Митчелл ждала этих слов, но не признавалась об этом вслух. — Не волнуйся по этому поводу, на тебя у меня есть время. Митчелл хмыкнула и рухнула на незаправленную кровать и выжидающе посмотрела на рыжую. Бил присела рядом с девушкой, все ещё смотря себе под ноги. Она казалась сейчас напуганной школьницей рядом с любовью всей своей жизни, однако девушкам далеко не пятнадцать, а взрослые люди должны совершать взрослые поступки. — Я просто хотела извиниться, — Бека хотела было прервать девушку и вставить слово, но та не позволила. — Пожалуйста, дай мне выговориться. Я собиралась с мыслями две недели, черт возьми. Тем не менее я знаю, что поступала ужасно. Я должна была в разы больше внимания оказывать тебе. Нам. Поняв, что я потеряла тебя, что ты забрала вещи и уехала, я не могла найти себе места. Пыталась найти тебя, но ты полностью закрылась от меня. Судьба дала мне второй шанс — ты вернулась. Правда, не в самых лучших обстоятельствах, но и на том спасибо. Я не знала, что скажу тебе, и вообще, даже сейчас не понимаю, что несу. Язык работает быстрее мозга, как всегда, — Бил начала теряться в словах, паниковать и не могла скоординировать собственную речь. — Если ты не примешь мои извинения, то я пойму. Я всё пойму. Митчелл видела лицо рыжей в тот момент. Её глаза округлились, брови поползли вверх по узкому лбу, а губы еле заметно потрясывались. У Бил бывало такое и ранее, обычно, когда случалось что-то ужасное и девушка не видела выхода. Бека крепко обняла Хлою, не видя другого способа ее успокоить. Тело доктора Бил дрожало, будто она плакала уже битый час, а пальцы уцепились в руку Митчелл, немного сжимая. И в этот момент у Митчелл появилось ощущение, что ничего не произошло. Не было этих двух недель в больнице, двух месяцев разлуки. Будто всё это те самые моменты, когда Бил нуждалась в поддержке своей девушки. А Митчелл никогда не умела успокаивать других, и в моменты, когда Хлое было плохо, всё, что она могла сделать — это крепко обнять девушку и не выпускать из объятий сколько потребуется. Они сидели так некоторое время, не желая уходить из объятий друг друга. Хлоя со временем перестала волноваться, хватка длинных пальцев ослабла, а мысли приходили в надлежащий порядок. — Я всё ещё люблю Вас, доктор Бил, — сказала Бека. — Я тоже люблю Вас, мисс Митчелл, — Хлоя наконец подняла голову и улыбнулась.