Книга и её чудеса

Книга пылилась на чердаке уже не первый год. Вряд ли о ней кто-то помнил, если даже имел представление о её существовании. Изредка на нее падал солнечный свет, идущий сквозь заколоченное гнилыми досками окно с давних пор. Члены семейства Сыткиных старались избегать путешествия на чердак. Никто туда ничего не складывал, все вещи располагались по шкафам и в скромном чулане на первом этаже. Деревянная дверца наверх редко отпиралась и когда на нее не посмотри - на ней весит ржавый железный эсесесеровский замок. Последний раз, когда по его скрипучему полу кто-то двигался, можно было услышать крысиный писк. Крыса ничего не ела пару суток и нашла мышеловку, на которой заметила древний, испорченный, крохотный кусочек сыра. Черт его знает, кто его туда положил, но крысе до этого дела не было. Еда есть еда. Особенно, когда ты голодная. Не повезло только, что мышеловка была в полное боеготовности: одно касание бедной, глупой крыски, и внезапно! Стоило лишь задеть спусковой крючок, как рычаг с пружиной сделал из мышеловки крысоловку. С годами книга никуда не делась. Все лежала себе на старом деревянном столе с поломанной ножкой, которую заменяла стопка толстых книг. Их корешки стерлись и прочесть название не являлось возможным. Её внешний вид вполне способен привлечь придирчивый и оценивающий взгляд критика-коллекционера. Бурый переплет с прошитыми нитью спереди и сзади белыми узорами, потрепанные желтые страницы. Если книгу открыть, то перед читателем откроется поврежденный бывшим вандалом-хозяином форзац. Чтобы теперь прочесть ранее на нем написанное (написанное от руки, а не напечатанное), потребуется славное зрение, смекалка и терпение. Хотя и этого, скорее всего, будет недостаточно, ведь фраза заголовка на половине обрывается. Читателю остается довольствоваться тем, что есть. Ведь это всего лишь форзац. Мало кто на него обращает вообще внимание. Средний человек все равно просто откроет книгу, пролистает первые три страницы, пустит слюну на содержание, если оно в начале, конечно, и, если не закроет сразу, начнет свое путешествие в удивительный книжный мир своего автора. Однако почему сейчас нам так хочется узнать, что же все-таки написано на форзаце? Можно просто начать читать, не обращая внимание на название книги, которое время так упорно пытается от нас скрыть. Неужели название и обложка настолько сильно влияют на восприятие книги читателем. Неужели автор может годами писать книгу, потратив на одно заглавие от силы три минуты, и остаться навеки неизвестным? Форзац все еще смотрит на нас. Мы смотрим на него. Мы вчитываемся в тот обрывок, что сохранился, протираем глаза, приближаем лицо к книге, думая, что нас обманывает зрение, и удивляемся. И правда, книга может удивить, если удивить изначально и желал её автор. Жаль только, что на книге даже инициалов нет. *********** Улица Прокофьева, двухэтажный дом 112. Пурпурно-красная черепица, фасадная отделка стен, аккуратно покрытая серой штукатуркой, ярко белые рамы прозрачных двухкамерных, вечно закрытых (даже в самую жаркую летнюю пору) окон, деревянные, остекленные в виде мозаики, двери привлекают к дому взор на пару десятков метров. Внутренний дворик дома огорожен красным низким забором, на нем располагаются пустая собачья будка и высушенный искусственный пруд. Возле пруда лежит мощенная булыжником дорожка, идущая от красно-золотистой калитки до самого крыльца. Семья Сыткиных переехала из частного сектора ближе к центру города и сделала из этого места своеобразную дачу. Ничего здесь не растет, но теплые чувства при посещении домика у семейства складываются. По этой причине они его и не продали по возможности. Электрического замка у двери не было. Отец семейства, Михаил Сыткин, настоял на том, чтобы все выглядело максимально аристократично. По крайней мере, как оно это представлял. Его забавляла идея сделать металлическую дверную ручку, которой нужно было стучать об дверь. Неудобство такого способа полностью покрывалось широкой улыбкой Михаила. Внутри дом выглядел обширнее, чем снаружи. Блестящий коридор плавно переходил в светлые гостиную и кухню. Дальше от входа по центру стояла деревянная лестница, ведущая на верхний этаж. Под ней, если её обойти, можно попасть на двери в туалет и ванную. Они закрыты, когда только не взгляни: шестнадцатилетняя Машка Сыткина любит частенько принимать ванну при свечах и розах, а Михаил часами засиживаться на теплом белом круге унитаза. В гостиной всегда сохраняется видимость чистоты, ведь семья Сыткиных бывает редко на своей даче, им по душе вечные городские пробки и шумные пьяницы под окнами многоэтажек. Но стоит только провести подушечкой чистого пальца по кофейному стеклянному столику на изысканном ковре посередине зала, так потом придется долго его отмывать от плотно прилипшего слоя пыли. На кухне не увидишь гору немытой посуды, грязных ножей, ложек и вилок, раскиданных повсюду тряпок, разбросанных по полу бутылок. Олеся Сыткина, жена уважаемого Михаила, не любит лишнюю работу по кухне. Особенно на даче. Поэтому они всегда берут с собой пластиковые тарелки, стаканчики и столовые приборы. Когда Олеся не хочет тратить время на приготовление еды, что бывает достаточно часто, с собой они берут десяток упаковок лапши, несколько пакетиков фруктов и овощей. “Сейчас лето! Нужно есть здоровую пищу, что Бог нам дал!, - говорила она, накручивая на свою вилку вермишель”. Продвигаясь по скрипучим ступенькам, ведущим на второй этаж, можно сразу заметить дюжину картин и фотографий, которыми усеяны стены без обоев. Вот здесь мы можем видеть десятилетнего Данилу в обнимку с сестрой Машей, а тут еще молодой Михаил целуют не менее молодую невестку Олесю. Если идти дальше разглядывать изображения, то и про существование ранее собаки у Сыткиных станет известно. Все-таки не просто так стоит конура. Но что же случилось с собакой? Только Богу известно, почему она выбежала внезапно на проезжую часть, когда на нее полным ходом двигался внушительных размеров грузовик. Водитель машины, к счастью, при столкновении с живой массой не пострадал, проехал по ней, словно ничего и не произошло. Также никому никогда не станет известно, что он ощущал, а может все еще ощущает после произошедшего. Жаловался ли кому о содеянном? А может посмел хвастаться своим друзьям по цеху? Не узнаем ни во веки веков. Пройдя частную галерею, наткнулись на четыре двери. Четыре двери, словно четыре разных направления перекрестка дороги. Одна дверь ведет в комнату двенадцатилетнего мальчишки Данилы, вторая - покои принцесски Маши, третьи - тихую спальню родителей, из которой редко-редко доносятся кратковременные стоны. Четвертой дверью никого не удивишь. Обычный туалет, такой же, как и на первом этаже. Зайдя в комнату младшего сыночка, сразу хочется отметить, что он не отличается от мальчишек своего возраста. Бросаются в глаза плакаты супергероев на стенах над не застеленной кроватью, разбросанные солдатики на полу, компьютерный стол с жвачками под столешницей, пустой аквариум на тумбочке и нерабочая лампа в углу, выглядывающая из края старого маленького шкафа. Так, как Данилы не было в комнате ровно год с прошлого лета, пот и запах вечно немытого тела успел выветриться с годами. Естественно, когда бы Данила успевал мыться, если он постоянно зависает в компьютерных мирах вместе с друзьями? Посетим комнату его сестры Маши. Она нас тоже удивить не сможет. Тщательно застеленная кровать в розовых тонах, аккуратно расставленные куклы на длинных полочках, два крупных зеркальных шкафа, наполненных одежда на любой день и случай, туалетный столик в углу с пустой косметичкой, что заполняется на каждый приезд девушки. А запах, какой запах! Её духи не сравнятся с запахом ни одной королевы прошлого мира! Даже спустя год они остаются охранять её комнату, как незабвенный страж покоев принцессы. Пора выйти оттуда, а то мы задохнемся от этих дивных ароматов. На пути у нас спальня родителей Данилы и Маши. Она почти что пустая. Окна всегда прикрыты красными шторами, свет слабо падает на родительское ложе. На нем четыре подушки, два одеяла. По одному на каждого родителя. Редко их можно застать под одним пледом. По бокам от кровати расположились две тумбочки с лампами. Михаил и Олеся любят перед сном почитать. Он почитывает страшные романы, она - любовную прозу. Они не делятся между собой впечатлениями о прочитанном. Им неинтересно, что каждый из них читает. При первом взгляде на дом складываются лишь приятные впечатления. Мы видим хоромы богатых людей. Хорошие мысли остаются и при его посещении. Внутри дом также красив, как и снаружи. Описанный интерьер это только подтверждает. Внезапно калитка открылась, а со стороны переднего двора дома донесся шум. Тихие, краткие фразы двух взрослый людей и вопли, крики и гам детей. Семья Сыткиных снова дома. - Отец, я не хочу оставаться надолго в этой дыре! Дома у меня друзья, подружки, Дима, в конце-то концов! - жалобно пропищала Маша, перекладывая сумку на другое плечо. - Маша, а у тебя с ним все серьезно, да, Машка? А у вас уже было, да-да? - начал вертеться Дима вокруг нее и слегка задел отца. Видимо, специально. Михаил Сыткин вместе с женой шел впереди. Дети вертелись сзади. - Так, дети, успокойтесь. Маш, ты же прекрасно помнишь это место. Ты любила бегать здесь и здесь. А здесь конура Дога… Да и вообще, Маша, у меня есть подозрения на твои отношения с тем парнем. Не нравится он мне, - поправил очки предплечьем Михаил. Руки его были заняты. В одной два пакета с продуктами, в другой - черный кожаный чемодан, потрепанный на уголках. - Пап, пап, я видел, как она с ним целовалась у подъезда. В десять часов вечера! Маша попыталась пнуть его каблуком, но он быстро двинулся от нее. - Дети, хватит! - Окей, пап! - в унисон тихо произнесли они. Олеся, не сказавшая за всю дорогу на машине ни слова, вошла в дом первая. За ней заскочил Данила, затем Машка и, наконец, Михаил. Он бросил вещи на кафельный пол, прикрыл дверь, первым снял обувь и ребячески забежал в гостиную. Там он плюхнулся на белый диван и рукой стал искать пульт на подставке рядом. Олеся взяла пакеты и сразу зашла на кухню. Проголодавшийся Данила, облизывая свои губки, с нетерпением последовал за ней, а Машка, бурча себе что-то под нос, с потухшим лицом направилась на второй этаж, в свою старую комнату. Там она заперлась и не выходила до ужина. - Возьми яблоко и помой яблоко себе, - тихо прохрипела Олеся своему сыну. Данила почесал висок, открыл пакет с яблоками и начал выбирать. Выбор пал на красный фрукт с пятнышками и вмятинами после поездки. Причиной такого решения стал страх найти червя в остальных яблоках, на которых выделялись маленькие ямки. Помыв яблоко, Данила сел на стул и начал громко жевать. Мать тем временем достала весь абрикос и стала очищать его от косточек внутри. О, в одной из них муравьи! - подметил Данила. Один абрикос полетел в мусорку. За ним последовали еще два гнилых. - Тебе может помочь чем? - наконец спросил Данила, неудачно бросив в мусорку огрызок, который отскочил от нее и упал возле его ног. - Не стоит, - мгновенно ответила она, продолжая чистить абрикос Данила повторил попытку избавиться от огрызка. Сей раз вышло удачно. - Ладно, ты пока работай, а я пойду, пожалуй, с папой посижу. Данила встал, развернулся и пошел. Олеся же бросила на него недобрый взгляд, вздохнула и продолжила чистить абрикос. К счастью, сын не успел увидеть, как слеза потекла по её щеке. Михаил Сыткин уже не находился на диване, а отважно долбил по телевизору, надеясь, что кроме разноцветных волн, на нем появится что-то стоящее. - Ничего, просто ничего! - произнес он, когда сын вошел в гостиную. - Как дела, па? Отец еще раз ударил по телевизору, затем посмотрел задумчиво на ковер под ним. Вздохнув, он спокойно положил пульт на телевизионную тумбу и присел на ближайшее кресло, сложив пальцы вместе. - Как дела в школе, сын? - Сейчас лето, пап. - Я знаю. Неловкое молчание. Данила мягко шлепнулся на диван. Под его зад попала подушка, на которой до этого находилась голова его отца. - Напомни, Данила, - отец снова попробовал завести с сыном диалог, - у тебя есть друзья поблизости. Может подружка, а? Данила поковырял в носу пальцем, потом вытер об него то, что там нашел. Но и этого ему не хватило: он прошелся рукой еще и по чистому дивану. - Па, я не с кем здесь не знаком. - А Сережа? Хорошим малый же был. Крепыш. - Он бил меня до того момента, как мы съехали. Снова неловкое молчание. Весь диалог шел неудачно, начиная с самого его начала. Но тут у отца возникла гениальная мысль. - Ты когда-нибудь был на чердаке? - Ты всегда запрещал туда ходить. Даже сам там не появлялся. Я до сих пор думаю, что там эти, ну эти. Поултергесты! Отец почесал затылок, немного еще подумал, подскочил и взял за руку сына. Пойдем, узнаешь, кто там водится! На лице сына прошло заметное недоумение. За отцом он последовал, желание геройствовать сейчас стояло выше страха. Михаил открыл входную дверь, вдохнул свежего воздуха, осмотрелся. Соседей у них либо не было, либо они редко выходили из своих домов. - Сынок, вход на чердак на улице, если ты не помнишь. Данила кивнул и вышел на крыльцо. Отец тем временем перебирал связку ключей в поисках нужного. Воскликнув “О, нашел!”, он открыл дверцу и пригласил Данилу войти. Сын, естественно, не отказался. Для него это было небольшим приключением. Лестница на чердак была не такой, как лестница на второй этаж внутри дома. Строители предлагали её убрать или починить, но отец все отказывался, говоря, что его все устраивает, а они должны выполнять свою работу только там, где он им скажет. Они повиновались и больше чердак не упоминался на протяжении трех лет. Трескучие старые ступеньки с торчащими шляпками гвоздей создавали впечатление, что они вот-вот рухнут под весом даже младенца. Данила ступал осторожно, а его отец развязным крупным шагом и всем своим весом напирал на них. Те, на удивление, держались. Данила чихнул. Еще раз. На чердаке в воздухе стояла пыль, не дающая видеть дальше своего носа. Отсутствие окон и источников света ухудшали способность ориентироваться в пространстве. - Подожди-ка, сынок, я достану зажигалку. Свет позволил им оценить обстановку по достоинству. А оценивать было что. Складывалось такое ощущение, что на чердаке велось противостояние двух эпох, Нового и Новейшего времени: деревянные ящики и картонные коробки, масляная лампа и фильмоскоп, часы с кукушкой и пара газовых баллонов. - Мне кажется, или они все еще тикают? Михаил прислушался. Только скрип и писк крысы в углу. Посередине стоял стол. На нем раскиданы пожелтевшие бумаги, пара пустых чернильниц и ровно по центру располагалась толстая книга без названия и имени автора. Михаил дал поддержать зажигалку сыну и поднял её. На вид книга оказалась тяжелее, чем на самом деле. - Даня, - Михаил редко обращался так к своему сыну, - а когда ты последний раз читал? - Да вот недавно комикс новый вышел… - Твоя макулатура не есть книги, сынок. Это все чушь. Раньше дети твоего возраста книжки читали, а не американскую ЛИТЕРАТУРУ с картинками разглядывали. - Опять ты за свое, па. Михаил забрал у Данилы зажигалку, а ему отдал книгу. Мальчик заворчал под нос. - Попробуй почитать перед сном. Вдруг понравится? Потом перескажешь мне и маме. - Ладно, я попробую. Данила первым выбежал на улицу, оставив отца разглядывать диковинные предметы наверху. Ему до них не было дела. Он ожидал опасность, приключения, получил лишний хлам себе на руки. - Ну и что мне с тобой делать? - спросил Данила у книги. Она не ответила. Она же всего лишь книга. Данила вдохнул свежего воздуха, вздохнул. Повторил и вернулся домой. Мамы на кухне уже не было, а сестра слушала громко музыку в своей комнате. - Маша, вырубай, а? - подойдя к её двери, постучал Данила. Ответа не последовала, однако мальчику показалось, что музыка стала громче. “Вот же дура, - подумал он”. Данила поплелся грустной походкой к себе к своей, повесил знак “Посторонним вход воспрещен” на ручку двери, вошел и упал на кровать, бросив книгу на пол. От нее прошлась волна пыли. “Как же мне все это надоело, - подумал Данила и закрыл глаза рукой”. Мальчик перевернулся и уткнулся лицом в подушку. Так он провел два месяца лета перед школьной порой. ***** Данила, проверь, ты все взял? - спросила Олеся своего сына, когда они с сумками вышли на крыльцо дома. Они собирались уезжать обратно на съемную квартиру в центре города. Сентябрь приближается, нужно еще успеть закупить все необходимое перед учебным годом: ручки, карандаши, тетради и прочее-прочее-прочее, что может еще понадобиться современному школьнику. Середина августа, а дул холодный ветер, заставляющий засунуть руки в карманы и надевать теплые толстовки и куртки. - Сейчас проверю, ма. Данила бросил рюкзак с вещами и игрушками на землю и побежал на второй этаж. В своей комнате он увидел пакет с комиксами, который забыл. - Было бы обидно, если бы я забыл такой раритет. Пока Данила упаковывал пару оставшихся журналов, он случайно задел локтем книгу на табуретке, которая упала ему под ноги. Мальчик взглянул на нее неодобрительным взглядом, взял в руки и оценивающе покрутил перед глазами. - Ты скоро там? Мы и без тебя можем уехать! - донесся снизу крик голос отца. - Сейчас, па! Я оставшиеся вещи беру. Это недолго! Данила взял пакет, прихватил еще несколько незначительных вещей и побежал к семье, которая ждала его в машине. - Залетай. Дверь захлопнулась, двигатель загремел, машина поехала в город.