Нет больше смысла жить

      Кровь со звоном капала на бетонный холодный пол, разлетаясь на сотни маленьких брызг. Ноги безвольно шагали по разбитому стеклу и чьим-то костям. Реки крови струились с обезображенных тел вниз по стенам, стекая в трещины в полу. Окна разбиты, выбиты двери, из освещения только свет луны, проникающий через дыры в потолке и стенах. В доме тихо, лишь слышится тихое эхо шагов по коридору. Нога в черном ботинке наступает на чью-то руку.              Николай переводит на нее взгляд, абсолютно пустой, без тех привычных безумных искр, как будто где-то внутри разом задули все свечи на жертвенном алтаре. Нога переступает дальше, а Гоголь вновь устремляет взор куда-то пустоту и продолжает шагать по коридору, абсолютно не обращая внимания и не придавая никакого значения разметанным по полу блондинистым волосам рядом с рукой, на которую он наступил. Гоголь продолжает свой путь. Ему приказали уйти и выжить, а значит он должен выполнить приказ, ведь он хороший мальчик.              Клоун потерял где-то свою маску. Будь сейчас рядом его любимый, он бы наверняка нашел ее или дал бы ему новую. Коса растрепалась, несколько прядок выбилось и свисало вниз. Волосы уже не струились как раньше, они были заляпаны в крови и грязи. Шляпа упала на пол еще где-то на втором повороте, но Николай не обратил никакого внимания. Перчатки порваны, рукав рубахи оторван. Клоун выглядел побитым, с несколькими ранениями и красными, слегка опухшими глазами.              Где-то на первом этаже в одной из комнат взгляд парня пал на пару, лежащую в обнимку на полу. Рыжие волосы парня разметались по грязному полу, шляпа валялась где-то невдалеке, плащ накрывал девушку в его объятиях. Чуя обещал, что Рика умрет только с ним или вообще не умрет. И Накахара сдержал обещание. Они умерли вместе. На груди обоих красовалось отверстие от пули, прямо посередине сердца. На периферии сознания мелькнул образ обезглавленного Фукудзавы и распятого Мори.              Наконец Гоголь выходит на улицу, ноги почти не держат и парень падает коленями на землю, смотря в рассветное небо разноцветными глазами. Николай помнит это, как-будто это было вчера, а впрочем, так оно и есть.              Еще вчера Федор нежно обнимал Клоуна, трепал по голове, помогал убрать волосы в косу. Еще вчера Гоголь нежно сцеловывал с губ Достоевского сладкие стоны, ласкал руками худое тело, аккуратно расчесывал непослушные волосы. А теперь наступает новый день.              Новый день без тех привычных улыбок, без криков Ивана, без споров Александра, без ворчаний Муситаро, проповедей Готорна, без подколок от Рики. Николай оставил позади не просто разрушенное здание с горами трупов, он оставил позади всю свою прошлую жизнь. Клоун срывается в истерический хохот, доставая из кобуры на ремне пистолет и перезаряжая его. Гоголь стреляет себе в голову, ведь у него больше нет смысла начинать новый день без Федора.              Без его Феди.              На последнем вздохе парень видит перед собой легкую улыбку Достоевского, по лицу которого стекает кровь. «Я люблю тебя, поэтому живи…». Он не успевает договорить. Он умирает прямо на руках Николая.              Спустя буквально несколько часов по телевизионным новостям будут передавать шокирующие новости о великой резне между тремя организациями.              Никто не выжил.              Будут рассказывать о найденных телах Мафии и Агентства, о трупах «Крыс», о странном теле перед самым входом. Только вот Дазай не станет слушать передачу. А после, буквально на середине программы, забежавший к другу Анго, будет шокирован и повержен. Осаму не досмотрит до конца новости, не пригласит Сакагучи в дом, а лишь молча встретит его, вися в петле.              Так и закончилось существование трех великих организаций: «Вооруженного Детективного Агентства», «Портовой Мафии» и «Крыс Мертвого Дома».