"Это ты кусаешь"

      Даня доделывает свою домашку по физике и берётся за вариант для брата. Он решает его домашнюю работу, контрольные и проблемы с техникой, прикрывая задницу долговязого. Умница-хороший мальчик-Данечка, всё всегда знает, но этот Иван ещё смеет подшучивать над ним, смеяться, и обижается на брата, чуть что не по его. За спасибо - спасибо, конечно, но терпеть подобные выходки становится уже невозможно!        Дверь с грохотом распахивается, слышится глухой звук удара и тихое ругательство, произнесённое голосом Вани. Даня даже не вздрагивает и только громко вздыхает, на несколько секунд оторвавшись от учебника и надеясь, что ударился Ваня своей пустой головой. Он даже не удивляется стремительно ворвавшемуся нарушителю спокойствия, равнодушно ответив на приветствие, и поворачивается на шорохи только после того, как с решением задач покончено.       Повернувшись, блондин тысячу раз жалеет об этом, не в силах вербализовать вопрос, молясь про себя, чтобы увиденное оказалось сном. - Вань.. - всё ещё не знает, что сказать. Тот мгновенно поднимает голову, и, довольный произведённым впечатлением, широко и ослепительно улыбается. - Это Бела. Здорово, да?       Бела. Даня знает. Распространённое имя. Но блин! Если бы это была какая-нибудь испанская красавица, он бы вытерпел. На худой конец пресловутая вампирша из надоевшей саги, ещё куда ни шло. Даня смотрит на картонную фигуру в полный человеческий рост и глазам не может поверить. "Даже выше этого придурка". Картонная копия Белы Лугоши в образе знаменитого Дракулы таращится на него в ответ. Нарисованная кровь стекает по подбородку графа за ворот рубашки. Иван-дурачок, не переставая улыбаться, слегка поворачивает картонку, и в полумраке ночника глаза вампира ярко отсвечивают зелёным.       "Твою мать" - в голове. - Ты нахрена сюда это притащил?! - вслух. Кричит почти истерически, на всю комнату, - И хватит так лыбиться, идиот! - Мой кумир теперь будет жить с нами, - мягко сообщает Ваня, снизив яркость улыбки из-за криков брата. - Но зачем тебе эта штука? Ты с ума сошёл? За чтооо мне это, Господи… - Ты чё, Дань, картонные фигуры - классная штука, они отлично вписываются в интерьер и вносят уют и оживление в любую обстановку. Это мой новый друг, я буду с ним спать, есть, обниматься… И вообще-то это модно. Он пока на твоей кровати полежит, ладно, не против? - улыбка не исчезает.       Дане не нравится. Как это вампир может вносить оживление, спрашивается? "А спать, есть и обниматься ты уже можешь со…" Подождите-ка. - Что? На моей кровати? - Ну да, твоём диванчике. - А почему это на моём? Пусть твоё место занимает, это же твой друг. И вообще, я его… Он мне не… Просто выставь его в коридор! - Даня всё никак не осознаёт, что картонный вампир в их комнате является реальностью, причём по инициативе его брата, пребывающего, похоже, не совсем в здравом уме, вон, всё лыбиться не перестаёт. - Не могу, Дань, я сначала хотел на кухне оставить, но мама сказала, что она этого мистера там не потерпит, а в коридоре оставить - Катя его пугается и визжит. Зачем-то. - Ваня смотрит на хмурого брата щенячьими глазами. - Ладно, почему бы тебе просто не запереть его где-нибудь в чулане? - "Я его тоже пугаюсь". - Ты что, нельзя! Вдруг мыши испортят. - У нас есть мыши?! - Не знаю, но вдруг. Не хочу рисковать здоровьем графа. - Так надо кошку завести, и проблемы не будет. - Катя не разрешает рысь в дом пускать, боится, что покусает. - Что ж, вполне закономерно, - "Какая пугливая горничная". - Хорошо, так и быть, можешь оставить этого Дракулу в комнате. Но только не на моём диване. Я с ним спать не буду. - Ну Дань, полежит день-два, а? Пока подставку не привезут. А поспишь ты пока со мной, места хватит. - Два дня? Ты что, совсем чокнулся? Просто поставь его к стенке, авось не сломается! - Нельзя, он соскальзывает, слышал, как падает, когда я поставить пытаюсь? - "Слышал. Надеялся, ты башкой ударился". - А ещё совсем новый, так и сломать недолго. Под пресс тоже нельзя, вдруг краска отклеится. - Мозги у тебя отклеились. На пол положи, - Даня начинает раздражаться от этой нетипично дурацкой ситуации, даже несмотря на то, что дурацкие ситуации, создаваемые Ваней, были не редкостью, и, похоже, доставляли тому особое удовольствие. - А если наступим? Да и мыши могут добраться. - Вань, нет у нас мышей. Клади его на мою кровать, ладно уж. Я лягу сегодня на полу, и я даже не буду сильно орать, если ты на меня наступишь, - "Дракула-то вообще орать не будет. Нерационально". - Но это только на одну ночь. - Класс, спасибо! Ух, я тогда прям поверх одеяла положу. А чё ты ко мне не ложишься? Мы же лежим здесь после уроков вместе. И когда едим. И когда играем. Если и есть какая-то разница между лежанием под одеялом и над одеялом, то обещаю, у нас её видно не будет, - Ваня снова беззаботно улыбается и даже нагло подмигивает, тут же получая подушкой в голову: брат ещё не успел принять факт завоевания вампиром его дивана. Отбивает подушку, смеётся звонко, забыв о картонной фигуре, быстро снимает свитер, комкает, бросает в ответ. "Эгоист без эмпатии". Уходит в ванную, чтобы подготовится ко сну. А Даня тем временем поднимает свитер и заботливо складывает в гардероб. Добрых полчаса возится, пытаясь найти подобие матраса и подобрать постельное для ночёвки на полу. О том, чтобы забрать своё с диванчика, и мыслей нет, в сторону графа даже смотреть не хочется. Наконец он находит в глубинах шкафа завалявшийся с Ваниных походов спальный мешок и в сердцах бросает на пол, определяя место будущей постели. Стелил так долго, что высокий братик уже успел провести все водные процедуры. Он входит в комнату, вытирая влажные волосы полотенцем, снова озаряя всё улыбкой. Даня вроде бы даже слышит, как что-то взорвалось. Кажется, это полопались сосуды у него в голове от злости на вечную улыбку брата. Такого наглого и такого безобразно полуобнажённого, нависшего прямо над его простынью и смятым спальным мешком. - Отойди, ты мне свет загораживаешь. Отходит медленно, пол тихо скрипит под тяжёлыми шагами. - Да я тебе говорю, ложись со мной! Ладно Дракула, но я-то из тебя кровь не высосу, не бойся, - "Возмутительно". Даня краснеет от злости, и точно от этого же не смеет поднять ресницы. - Ничего я не боюсь. - Ну тогда милости прошу.. - Брюнет плюхается на кровать и похлопывает по свободной половине, лукаво глядя на брата. Тот резко поднимается с пола и, яростно хлопнув дверью, удаляется в ванную. Не все должны делать то, что хочет Ванечка. - Эй, дверь не сломай! - кричит Ваня, поднимаясь, поправляя полотенце на бёдрах. Он также поправляет и новую постель брата. Исключительно за одним, и потому, что ему не нравится высокая степень помятости мешка.       Когда Данил возвращается, Ваня на корточках стоит возле его дивана, и так и эдак поворачивая картонную фигуру. Век бы этого не видеть. - О, ты вернулся! И так бесшумно. - Пытается пошутить, Даня даже оттаивает и позволяет себе улыбнуться, - Я тут пытаюсь подобрать ему самую удобную позу. Как вампиры спят? - Левитируют. Но не над моей кроватью. - Не бойся, мой друг тебя не укусит. Меня сегодня кстати чуть рысь не укусила. Надо к ней почаще выходить, - "Я бы тебя тоже с удовольствием укусил. Побольнее". - О, она пыталась избавить меня от соседства с тобой и твоими дурацкими идеями, - На самом деле Даня не сердится больше (по крайней мере так сильно), и натянув серую футболку, ложится под одеяло с тихим "Спокойной ночи". "Спокойной ночи, братишка" - еле слышно прямо сверху. Кровать и спальный мешок находятся рядом, соприкасаются, но всё равно, "Ложись лучше со мной" бесшумно улетает в темноту, и Ваня со вздохом отворачивается к стенке. Уснуть не получается. Он думает, почему Даня такой брюзга, сделал ли Даня его домашку, и не холодно ли ему там сейчас на полу.. Каждые пять минут поворачивается и, опустив голову, глядит на брата. Тот спит тревожно. Вроде бы. Ване так кажется. Он вообще не силён во всех этих тонких чувствах и состояниях, но Данила, свернувшийся на жёском матрасе на полу, под тонким одеялом, выглядит неуютно.       Сна снова нет. Но лежать так вечно невозможно, поэтому Ваня в конце концов незаметно для себя погружается в дрёму. Он почти засыпает, и в этом состоянии чувствует мягкость и тепло, исходящее от одеяла, а ещё откуда-то рядом...       Резко проснуться его заставил громкий недолгий вскрик. Голос брата. Тут же садится, поворачивает голову. За окном слышен шум проезжающей машины, она освещает фарами окно, отчего тени движутся по комнате. Ваня смотрит на Данилу, приподнявшегося со своей постели, натянувшего одеяло до подбородка. Данила смотрит на свой диванчик. Глаза вампира, лежащего к ним в полуоборот, дико светятся, как у кошки. Наконец машина отъезжает, фигура графа перестаёт отбрасывать тень и создавать иллюзию движения. А Даня всё продолжает сидеть и пялиться в ту сторону. Его дыхание очень шумное, руки также прижаты к груди. - Дань.. Повернулся медленно. - Вань, можно мне к тебе? Пожалуйста.. - Господи, да, конечно, залезай скорее. Неловко взбирается на кровать, и Ваня тут же накрывает его одеялом, отмечая, как сильно блестят у того глаза. Слишком сильно для тусклого света ночника, только если не наполнены влагой. - Блять, так и ума лишится недолго из-за этих машин, ездят среди ночи! - Ване очень хочется, чтобы брат сейчас пошутил про то, что у него и так ума нет, или сказал хоть что-нибудь, но он молчит. Только прижимается ближе и сильнее укрывается, подушку сжимает. - Мм.. - Дань, прости, что я это, ну, организовал.. Даня поднимает лицо и смотрит на Ваню. Они лежат близко, и он видит, что его глаза всё ещё очень влажные. А ещё чувствует, как ненормально сильно бьётся его сердце, и какая тёплая у него кожа. Или это уже сон... Сон. Определённо. Ваня просыпается второй раз за эту ночь, от того что брат трясёт его за плечо: - Вань, Вань, просыпайся.. - Что случилось?.. - открывает глаза. Пару секунд привыкнуть к полумраку, чтобы различать силуэты предметов в рассеянном свете.. Погодите-ка, да это не полумрак, это полная темнота! - Какого хуя?! Где свет? - Я слышал, как что-то щёлкнуло негромко, а потом стало очень темно, - объясняет Данил, хватаясь за локоть Вани, крепко сжимая. Ваня оглядывается в поисках телефона, сбивает что-то тяжёлое со стола возле кровати с тихим "Блять", и наконец включает фонарик. - Нет, ну что за день сегодня такой сумасшедший. Говорил мне папа Лёша, магнитные бури, не ходи сегодня на тренировку. Я не пошёл, так здесь и в доме события не лучше! - Он не перестаёт тихо ворчать, пока ищет телефон Дани, при этом не позволяя тому отпустить свою руку. - Держи. - Спасибо. - Ох, мама Лида хоть порадуется, что на электричестве сэкономим. Надеюсь, к утру всё починят, что там у них случилось. Не звонить же мне прямо сейчас электрикам, в самом деле! - Вань.. - робкий голос брата прерывает его размышления вслух. - Да? - Мне в туалет надо.. - Ээ.. - Даня заглядывает ему в глаза, усевшись напротив и легонько касаясь пальцами предплечья. - Конечно, пойдём, я тебя провожу.       Они слезают с кровати и бесшумно проходят мимо уже нефлуоресцирующего графа. Ваня открывает дверь, желая пропустить мелкого вперёд, но тот так жмётся к нему, что им приходится пртискиваться вплотную друг за другом. Весь путь до туалета Даня не выпускает его руки и на секунду Ваня теряет равновесие, рискуя упасть на ровном месте, потому что он держится слишком трогательно, и блять, какие же красивые у него руки.. - Что это? - Где? - Ты не слышал?       Ваня не слышал, но всякий случай не отходит от двери ни на шаг, если Даниле станет страшно. И тут он слышит. Оо да, это похоже на топот тысячи рысей, или чего-то одного, но очень большого. Грохот такой, будто вернулись июльские грозы. Упала наверняка не одна мамина картина. Не в силах больше анализировать, Ваня залетает в ванную, запирая за собой дверь. Глубоко вздыхает, прижимается спиной к двери и тут замечает взгляд Дани. Он таращится неподвижно, так и не подняв резинку штанов и даже не убрав руку от члена. Ваня зачем-то смотрит на эту его руку и не может отвести взгляд. Определённо, из-за абсурдности ситуации. Они стоят так всего несколько мгновений, но тут вдруг (Ваня ничего не успевает понять) блондин кидается к нему, почти сбивая с ног, и снова этот ужасный грохот! Только совсем рядом, только в тысячу раз громче. Даня снова тяжело дышит и судорожно обнимает за плечи. Ладно, ну не может это быть что-то настолько страшное! Такого не бывает, всему есть объяснения. Например, опять же, гроза.. Началась, отрубила электричество и проломила крышу в их доме. Не, херня. Мысли проносятся как ураган, Ваня думает, начать ли ему гладить Данилу с бешено бьющимся сердцем по голове, или предложить натянуть штаны. И тут он слышит ещё кое-что, из-за чего его поступок снова выглядит дурацким. - Вашу.. мать! Ну нахрена, спрашивается, эту железную хрень посреди коридора ставить! И на вазу непохоже совсем. Ай! Ногаа! Уу, ну ничего, я найду, в чём тут причина, небось все пробки повылетали..       Дед. Это, мать твою, просто дед решил прогуляться среди ночи! Наверняка ведь выяснит-таки, что произошло. И что ему только не спится! Ваня начинает осознавать, что только что случилось, и ужасно злится на ночную экскурсию деда. Он поворачивается к Дане, касается его руки, быстро отдёргивает пальцы и убирает волосы со своего пылающего лба. Ничего, с дедом о бессоннице он позже поговорит. Данила наконец поднимает штаны и поправляет футболку. Иван слышит его тихий смешок. - Ты чего, Дань? - Я чуть с ума не сошёл. - Ну.. дед. Он мне это ещё объяснит. Ты как? - Думал, сердце не выдержит. С тобой даже в туалет нормально сходить не получается, - при этом всём он не перестаёт улыбаться (заставив Ваню понервничать насчёт своего психического здоровья) и прижимает ладони к раскрасневшимся щекам, - Пойдём.       Весь обратный путь они держатся за руки. Ваня больше не смотрит на руку брата, но боже, как же идеально его маленькая ладошка лежит в широкой Ваниной!       Снова под одеялом. Ваня и не хочет нарушать тишину, и чувствует потребность извиниться, поэтому минуту просто молчит, обдумывая слова. За это время Даня опять прижимается к нему всем телом, обнимая. Секунда - и ещё ближе, хотя кажется, что это невозможно. "Прости, Дань" - жарким шёпотом в самое ухо, опаляя, биение сердца учащается, почти как у Дани. Почему-то становится тяжело дышать, и руки деть некуда. Ваня обнимает маленького, тихонько вздохнувшего в ответ. От этого вздоха так тепло, будто они единое целое, и он утыкается в светлую макушку, вдыхая запах чистоты и Дани. Тот закидывает руки ему на шею и медленно гладит обнажённую кожу. Он поворачивается, и их носы соприкасаются. Даня трётся о его нос своим, и Ваня, успевший потеряться в уместности происходящей ситуации, решает, что это самая правильная вещь, которую можно сделать. Он чувствует тепло тела брата и его нежные прикосновения, ему хорошо, как в том идеальном сне, состоящем из ощущений. "Значит, должно быть так". Даня горячо выдыхает в его губы, и он почти готов целовать их яростно, но в нерешительности медлит. А ему точно это понравится? - Вань, поцелуй меня, - громкий шёпот горячее собственных вспотевших ладоней, и Ваня наконец прижимается к сухим губам брата. На мгновение - напряжённым, потом расслабившимся. И он готов поспорить, что ощущать губы Дани своими - одно из лучших чувств в жизни. Тот разомкнул их почти сразу, Ваня засовывает язык ему в рот, сумасшедше от головокружительных ощущений, целуя жёстко. Вскоре расслабившись и нежно лаская чужой рот языком, с удовольствием принимая и неумелые ответные движения брата. Слюны много, он продолжает вылизывать Данин рот и водить руками по бокам, проходясь по рёбрам, неосознанно задирая футболку. Иногда от движений его языка Даня издаёт тихие, самые нежные стоны (Ваня готов поклясться, что ничего приятнее в жизни не слышал) и незаметно для них обоих, положив ногу на брюнета, таким образом как бы "обнимая", всё сильнее прижимается к нему пахом. Стонет в очередной раз, отрывается от поцелуя, глубоко дыша, уставившись на свою эрекцию, коей только что задел возбуждение брата. Когда он поднимает голову, Ваня тыльной стороной ладони вытирает губы и подбородок, мокрые от слюны после поцелуя. Он выглядит прекрасно в этом движении, и Даня восхищённо следит за его рукой, которая вскоре начинает блестеть в свете фонарика смартфона. Тот замечает взгляд братика и медленно гладит его горячее лицо. Нежная кожа под подушечками пальцев ощущается так же приятно, как при том поцелуе в щёчку. Наконец он снимает поднявшуюся почти до лопаток футболку, до очередного стона проходясь ногтями по Даниным соскам. Даня уверен, что это случайность. И то, что Ваня царапает выступающие лопатки. Остро, приятно, глаза закрывает. А вот его рука, сжимающая Данин член, уже точно не случайность. Задыхается воздухом, не успевая заметить, как брат начинает влажно целовать шею, ключицы. Только не соски! Стонет громко. А он уже целует рёбра, изучает так долго, на пробу давит пальцами, следя за реакцией. Нравится, невозможно. "Только бы следов не осталось, Господи". Даня зарывается пальцами в мягкие тёмные волосы брата, он поднимает затуманившиеся глаза. Улыбается, возвращается губами к отзывчивому телу. Чувствовать нервные Данины пальцы в своих волосах приятно до сладких судорог внизу живота. Он гладит, тянет взмокшие пряди неуверенно. Ваня думает, что это кульминация сегодняшнего дня, самые сладкие минуты за эту неделю, месяц, да всю его жизнь! Особенно горячо и сносит крышу от приятной упругости молочной кожи под его зубами, её солёного вкуса и тихих всхлипов светловолосого мальчика под ним в ответ. Он слегка прикусывает эти выступающие тазовые косточки и тут же отмечает их как одну из самых привлекательных Даниных черт. Оглаживает руками бёдра, чувствуя порывистое движение навстречу своим рукам, что заставляет забыться и немного сильнее сжать зубы на коже. - Ты кусаешь.. - пару глубоких вздохов, чтобы выровнять сбившееся дыхание, облизывает горящие алые губы, - В тысячу раз хуже, чем эта рысь.       Ваня улыбается, целуя его руку. Он осторожно гладит лицо брата в ответ, и сердце замирает от нежности.