***
На часах уже половина двенадцатого, а два потенциальных алкоголика, которые в два счёта умудрились прикончить бутылку водки (не беря в расчёт то, что половина была вылита на пол), не могли сомкнуть глаз. Если учесть ещё тот факт, что этим утром в восемь часов они должны как штык собираться на соревнования, то ситуация совсем плачевная — пьяные в зюзю мальчики были не в состоянии мыслить здраво, что уж и говорить про равновесие на льду. Если первого понесло на душевные разговоры (что поделать, Юра — творческая душа, как бы он это ни скрывал), то второй в той же манере и продолжил отвечать (казалось, что алкоголь на него вовсе не подействовал; а, может, он просто из запоя не выходит — кто знает?). — Знаешь, Бека, когда я был чуть помладше, дедушка часто водил меня на лошадиную ферму. Одно время даже стоял вопрос — заниматься мне конным спортом или фигурным катанием. Я не жалею о выборе. Я бы не встретил тебя. — Как это мило, Юра, — промычал казах, зарываясь лицом в подушку. — Тебе нравятся лошади? — Конечно. Они довольно вкусные, — Юра поёжился, искоса поглядывая на Алтына. Вот уж он не думал, что лошадиное мясо — съедобно. — Фу, напомни мне, чтобы я не ездил к тебе на родину! — отрезал Юра, как можно противней корча рожицу. — Конина вкусная, чувак. Не переживай, я обязательно затащу тебя в Алмату. … — Бека-а, а ты когда-нибудь влюблялся? Не хочешь мне всё же рассказать про отношения с Сабиной? — протянул Юрий, приподнимаясь на локте, чтобы заглянуть в лицо Отабеку. — Юрка, я же сказал, что беспокоится тебе не о чём — можешь попытать со мной удачу, — ответил Бека с малой долей сарказма, но Плисецкий, как всегда, принял всё за чистую монету. Он слегка зарделся, и только тьма скрывала его румянец. — А если серьёзно, то Сабина мне дорога, но никаких таких отношений, чтобы позволять себе так меня баловать, у нас нет. Она же тренер — она жёсткая как кремень. — А была девушка, с которой у тебя было всё… серьёзно? — Плисецкий слегка поник. Вспомнив, что за всю жизнь он ни разу со своей ровесницей не заговаривал (разве что Мила, подколы которой общением толком не назовёшь), парень обречённо вздохнул. В Отабеке он видел своего ангела-хранителя (не архангел Михаил, но какой есть). — Ну, была одна девчонка, но ничего прям такого уж серьёзного не было. Детский лепет, — Алтын тоже вздохнул — так грустно стало. — Мадина её зовут. — Мне, наверное, жаль. А почему у вас… не сложилось? — А чего это тебя так заинтересовала моя бывшая? Не хочешь же ты сказать, что профан в отношениях с девушками? — он многозначительно приподнял бровь. — Именно. Что ни на есть, профан. — Кого мне вчера в аэропорту пришлось спасать от кучки симпатичных фанаток? Тебя, если мне не изменяет память. Хочешь сказать, что ни одна девушка тебе не симпатична? Юра, я начинаю сомневаться… — В чём? — русский испуганно отвёл взгляд в сторону. — Да во всём! Скажи мне, ты настолько растянутый и гибкий, что любая гимнастка позавидует твоей растяжке, а пластика и изящность лучше, чем у любой девушки, — Юрий затаил дыхание, ожидая, что последует дальше. — Ты, случаем, не девушка? — Плисецкий с облегчением выдохнул, фыркнув. — Если мои догадки — правда, то это значительно повышает наши шансы быть вместе! — Идиота кусок ты, — вздохнул Юра. — Слушай, а нам могут продать ещё бутылочку? Мне так понравилось… — Вот так и становятся алкоголиками. … — …и я его с ноги, а тот как полетел! Потом своим правым хуком я вмазал ему по самое не хочу! Ох, зрелищная эта драка была, стоило бы это видеть, — Алтын начал рассказывать о какой-то школьной потасовке, где на его одноклассника напал старшеклассник, в уравновешенности которого сомневался каждый. Имея крепкое телосложение, бицепсы-трицепсы и смелость глупца, Бека ринулся в бой и разбил нос нападающему. Подробности отчисления из школы и ругательства Сабины он, конечно же, опустил. — А покажи, — расплылся в улыбке Плисецкий, наконец осознав, что жутко хочет спать. Отабек покорно встал с матраса, придерживаясь за тумбочку, встал в позу аки ниндзя, почти не шатаясь, что весьма похвально, и решительно направился на друга. Если бы не сонливость и алкоголь в организме, Юрий бы начал переживать за сохранность своей жизни. Чуть не вмазав по носу Юрия, Бека свалился полумёртвым у него на кровати. Оба довольно захрапели.***
Голова раскалывалась, все мысли в тумане, а казахская тушка под боком не сулила ничего хорошего. Что-то явно пошло не так ещё тогда, когда Юра позволил Алтыну погостить на время соревнований у себя дома. Живот неприятно урчал, словно кит, но пересилить себя и встать с удобной кровати было не по силам даже Плисецкому. Снова закрыв тяжёлые веки, Юрий провалился в сон, но уже не такой глубокий. Второе пробуждение оказалось менее болезненным. Голова по-прежнему болела, но здравые мысли постепенно начали возвращаться в светлую голову. Обнаружив рядом с собой Алтына, Юра чуть не подавился собственной слюной. События прошлой ночи скрывались за завесой тумана, что уж говорить о попадании Отабека в кровать к Юрию. Больно ткнув парню из Казахстана в щёку, тот мгновенно раскрыл шоколадные очи, глядя куда-то наверх, от чего вздрогнул Плисецкий. — Юра. — Что? — Соревнования уже начались.