Наследник любой ценой

— Драко, ты сегодня уже пил зелья? Помнишь, что бодроперцовое нужно принимать отдельно от усиливающего кровообращение и укрепляющего сосуды? — Лицо Северуса, проявившееся на не потухших ещё углях, было бесстрастным, поэтому казалось, что ответ его мало интересовал. — Крестный, ты меня для этого по каминной сети вызвал? Чтобы поиграть в дочки-матери? — Драко удивлённо воззрился на профессора. Тот обычно не задавал идиотских вопросов. — Ты говори-говори, да не заговаривайся! Иначе тебе и зелья не понадобятся! Не успеешь увидеть, как на родовом гобелене Малфоев новое имя появится. — Снейп был почти ласков, произнося подобие угрозы. Драко не удержался и хмыкнул в ответ на припугивание. — Что, сам меня прихлопнешь за вольное обращение? — До того, как ты начал со мной препираться, целью моего напоминания было сохранить твою жизнь. Как минимум, до момента, когда ваш гобелен украсит имя Пегас, Волопас или Единорог. Или, если будет девочка, то Гидра какая-нибудь. На крайний случай, Лира. Драко поперхнулся: — Что?! Отец никогда не назовет так наследника! Мама ему не позволит! — Драко, мне ужасно неловко тебя огорчать, но ты, видимо, не очень хорошо помнишь имена предков. — Сарказм Снейпа нельзя было не заметить, каждое слово им просто-таки сочилось. — Неправда! Все я отлично помню! Нормальные имена, — бурно отреагировал на провокацию Драко. — Да что ты говоришь? Ну, самых известных магов из рода ты, безусловно, помнишь. А вот из боковых ветвей — вряд ли. Да чего далеко ходить, ты сам мог стать Павлином. Или Китом. Не знаю, и с чего я вздумал возражать Люциусу? Отличные же имена. — Я?! Павлином?! Скажи, что ты шутишь! — взмолился Малфой-младший. — Отнюдь. Ты изучи на досуге гобелен-то, увидишь, что Люциус выбрал не самые плохие имена. Но за мой вариант «Драко» проголосовала Нарцисса, и мы победили перевесом в один голос. И это был мой голос, крестник, так что можно было бы проявить побольше благодарности. И про зелья не забудь. — Снейп внезапно перевел тему, а после и вовсе исчез из камина. — Павлин… Мерлин… Да быть того не может, — разговаривал Драко сам с собой, направляясь в комнату, где висел огромный расшитый гобелен, имена на котором появлялись сами, магически, без участия людей. Когда Драко смотрел на него, с самого детства, на душу сходила гордость за древность рода Малфой. Случилось это и сейчас. Столько поколений волшебников, передающих секреты и силу своим наследникам, и все они вот — перед глазами. Насколько Драко знал, таких древних магических семей в Британии было всего четыре. Это ли не повод считать свой род исключительным? Взгляд Драко скользил по именам предков, прогремевшим в мире магии и оставшимся неизвестными, пока вдруг не уперся в знакомое имя. Сердце пропустило удар. Какой ещё «Гарри Поттер-Малфой» на фамильном гобелене Малфоев рядом с его, Драко, именем?! Правда, имена не были соединены никакими линиями, но сам факт присутствия Поттера вверг Драко в шок. Собравшись с мыслями спустя бесконечные десять минут и осознав, что сам он никогда не поймет подобного невозможного выкрутаса родового артефакта, Малфой аппарировал к тому, кто всегда мог ответить на любой вопрос. *** — Крёстный! Ты же не зря сегодня про гобелен заговорил? Ты никогда слова просто так не скажешь, за каждым — бездна смысла! А сегодня заморочил меня павлинами и пегасами своими, а теперь от ответа уходишь. Но я от тебя так просто не отстану. Если нужно будет, вытрясу, что Поттер забыл в нашей родословной! Его там не было раньше, чем хочешь, поклясться могу. — Что, Драко, смотрел и представлял, как смотрелось бы имя Золотого мальчика рядом с твоим? — внезапно будто влез в голову крестника Снейп. — Неважно, — сразу же потерявший весь свой боевой запал, Драко смешался и загрустил. Крестный был прав. — Скажи. Я прошу тебя. — Желание выбить из профессора ответ любой ценой испарилось, осталась глухая тоска от несбыточной мечты, над которой так жестоко подшутила родовая магия, вписав в семейный артефакт имя Поттера золотой нитью. Снейп положил руку на плечо крестника и, заглядывая ему в глаза, медленно произнес: — Не могу. И ни один человек не может. Драко показалось, или на слове «человек» крестный чуть сжал руку? — А… Не человек? — следуя интуиции уточнил Малфой. Лицо Северуса будто бы разгладилось, а сам он облегчённо выдохнул. Впрочем, все это могло быть просто плодом больного воображения, если бы не последовавшая реплика: — Спроси у _не_ человека. *** Гарри смотрел в лежащую перед ним карту пациента, на обложке которой вязью красовалась надпись «Драко Люциус Малфой». Как он утащил папку у колдоведьмы из регистратуры, он и не помнил. Тянулся к карте Гермионы, а в руки прыгнула почему-то малфоевская. Прижав ее к себе титульной стороной, чтобы никто не увидел имени, Гарри почти рысью бросился в кабинет. Так волновался, что, зайдя к себе, рухнул на стул и попытался отдышаться. Оторвал от груди карту, положил на стол и только тут внятно осознал, чьи диагнозы не дают ему покоя. — Что ж с тобой происходит, Драко Люциус Малфой? — тихо спросил Гарри у колдографии Драко, прикрепленной к первой странице, и принялся читать вчерашнее заключение целителя. *** Драко аппарировал обратно в поместье, уселся перед фамильной родословной, с которой в глаза лез «Гарри Поттер-Малфой» и позвал домового эльфа. — Тинки, — вкрадчивым голосом спросил Драко у ушастого глазастого домовика в чистой наволочке, — объясни-ка мне вот это. — Палец Малфоя указал на имя национального героя. — Я не могу, хозяин Драко, — пискнул эльф, выкатив ещё больше свои круглые глаза. — Хозяин Гарри не велел. — И давно он «хозяин» в Малфой-мэноре? — с кажущимся безразличием поинтересовался Драко. — Две дюжины дней, хозяин. С хвостиком. — И с чего вдруг? Тинки бросился биться головой о стоящий поблизости книжный шкаф, взвизгивая каждый раз, как его голова соприкасалась с дубовой дверцей. — А ну прекратить самоэкзекуцию! — неожиданно звучно рявкнул Малфой. — Я тебе не разрешал. Тинки замер, боясь пошевелиться без приказа хозяина. — Тинки, — зашёл с другого бока Драко, — кто у нас старший в роду? — Хозяин Люциус, — подобострастно мяукнул домовик. — Правильно. И что это значит? — мягко, но с иезуитскими нотками, допрашивал слугу Малфой. — Я должен выполнять все его приказы. — И снова правильно. После отца идёт мама, — тихо продолжил Драко порядок следования по старшинству и вдруг резко хлопнул по подлокотнику, так, что эльф вздрогнул. — А потом я, глупая твоя морда! Я старше Поттера на полтора месяца, даже больше! Быстро говори, как он появился тут, или я тебе носок подарю, в честь твоего любимого национального героя. И он перестанет быть тебе хозяином! — Палец Драко указывал на родовой гобелен, но домовик в ужасе зажмурился и ничего не видел. — Тинки, открой глаза и смотри! Я уже снимаю носок! — Магия рода приняла его, когда он помог хозяйке сохранить дитя, отдав часть своей собственной магии! — взвизгнул эльф и в слезах повалился на пол. — Он теперь тоже Малфой! И навсегда им останется! Гарри Поттер, друг всех домовых эльфов, останется оди-и-и-ин! Тинки плохой эльф, хозяин Гарри накажет Тинки! Драко, ошарашенный и притихший, задумчиво возразил слуге: — Поттер тебя не накажет, он у нас не по этой части. Он, скорее, руку себе отрубит, чем сделает кому-то недоброе. — Хозяин Драко замолвит за бедного Тинки словечко? — все ещё не поднявшийся с пола домовик выглянул из-под огромного уха, которым прикрывал влажный глаз. — Ага. Словечко. Целых два. Я ему сейчас столько слов скажу, что он ещё удивится моему словарному запасу! — с этим обещанием Драко шагнул к камину, чтобы проделать давно известный ему путь в кабинет Поттера в Мунго. *** Увидев сидящего за столом Гарри, который внимательно что-то читал, ероша себе волосы, Малфой кинул в сторону двери запирающее и заглушающее заклятья, после чего с чувством заорал: — И когда ты собирался признаться, чертов Поттер?! Гарри вздрогнул, но заорал в ответ: — Какого дракла ты вломился ко мне через камин, Малфой?! А если б я его запечатал для тебя? И ты расшиб бы свою шибко умную голову или тебе б ее совсем разнесло! — Ну не запечатал же, — виновато и тихо парировал Драко. — Так когда ты собирался рассказать мне правду? — Какую правду? — так же приглушив громкость, уточнил Поттер. — А у тебя их много, загадочных правд, Гарри Поттер-Малфой? Этот вопрос заставил Гарри покраснеть и зло нахмуриться: — Кто рассказал?! — рыкнул он, явно собираясь заавадить виновного. — Никто из тех, кому ты заткнул рот. Кстати, как ты это сделал? Непреложные взял? — Обошёлся честным словом, — буркнул Гарри. — Хм… Я бы непреложные взял… — Так я — не ты, Малфой. Надеялся, что это так и останется тайной. — Пойдешь на все, что угодно, лишь бы не подпустить больше меня к себе? — вопрос прозвучал горько и тоскливо. Гарри даже задохнулся от того, как извращенно Малфой объяснил себе его мотивы. — А что, я должен был прибежать к тебе, бухнуться в ноги и рыдать, умоляя составить мое личное счастье, раз уж больше никто другой не сможет?! — А очень хочется, чтоб кто-то другой, да, Поттер? Чего ж ты тогда ввязался во все это, герой? — издевательски протянул Драко. — Да уж не ради тебя, Малфой. — Глаза Гарри опасно сузились. — Конечно, не ради меня. Я тебе никто и звать меня никак, да, Поттер?! — Жене своей такие вопросы задавать будешь. Ах, я забыл, ты ж теперь не женат. Мне тебя поздравить или посочувствовать? — бесстрастно вымолвил Гарри. — Ты... знаешь? — пораженно выдохнул Драко, а после взорвался от бешенства,— засунь свое сочувствие знаешь куда?! — Туда, где ты уже был? — спокойно спросил Поттер, но, судя по сузившимся в крохотную точку зрачкам, взбешён был ничуть не меньше. Из Драко будто весь воздух выпустили. Побледнев так, что его лицо казалось белее снега, он затравленно произнес: — Ты никогда мне этого не простишь, правда, Поттер? Неуверенно качнувшись при повороте к камину и сделав, было, шаг в него, Драко внезапно рухнул, как подкошенный.