* * *
— Ну и как продвигаются дела? — спросил неоткуда взявшийся Мефистофель, пугая Сака до легкой дрожи. На самом деле он все видел и в пересказе не нуждался. Ему просто было интересно, что ответит этот съехавший подросток: солжет или правду скажет. Да и скучно ему, а так хоть какое-то развлечение на стороне. — Он не хочет меня слушать, — сказал, выглядя как побитая собака. Мефистофель усмехнулся — вот значит как. Он выбрал правду, а не гнусную ложь. Ох, если бы его родители вовремя обратились к специалисту, его душа попала совершенно в другие руки. Ну надо же! Все же надо будет навестить его предков на одном из кругов и сказать спасибо за слепоту и безразличие. Подкинуть ему такой великолепный экземпляр — Божья благодать в чистом виде! — А ты не пробовал подойти к вопросу с другой стороны? — искушающе улыбнувшись, предложил Мефистофель. — Скажем, поиграть на его слабостях или «приуменьшить» достоинства. — Я… — Сак застыл перед его взглядом, словно завороженный. — Я не знаю… — неуверенно и как-то тихо произнес. — Или ты не хочешь? — спросил, подергивая свою рыжую бороденку Мефистофель. — Часики-то тикают: тик-так-тик-так. В желтых глазах Мефистофеля всполыхнуло пламя, — Сака бросило в дрожь. — Я хочу, но он… — Так заставь. У Мефистофеля всегда все было просто. Именно поэтому он любил перекладывать обязанности на других. Ему было чертовски скучно, а это разбавляло его пахнущие пеплом будни. — Иначе, — продолжил, жестом показывая отсечение головы, — ты знаешь, что будет. И растворился, будто не бывало. Оставил в смятении и легком страхе обдумывать следующие шаги. Сак помыкался из стороны в сторону, а потом поднялся в комнату Джонатана. Тот лежал, укрывшись одеялом с головой. От той бесформенной кучи, чем он стал, доносилась оглушающая мелодия тяжелой музыки. Она давила по ушам, но Джонатана, кажется, все устраивало. Зависнув над его кроватью, Сак нахмурился. Впасть в немилость Мефистофеля не хотелось. Тем более, что он даже не удосужился объяснить, в чем она будет проявляться. Просто сказал: Если не справишься, тогда ты попадешь в опалу*. И это не шутка. Произнося это, его голос потерял всю легкость и иронию, которые сквозили в каждой произнесенной букве. Он был на сто процентов серьезен. А серьезный Дьявол — хуже всего на свете. Черт, да даже от воспоминаний об этом разговоре Сака бросало в дрожь — о чем тут еще можно говорить? Да и эта работа на результат… кажется, он слишком сильно заигрался. Пора переходить к совершенно другим действиям. *опала — немилость со стороны царя.* * *
Джонатан вылез из своего укрытия ближе к вечеру. Его высветленные волосы превратились в копну сена, глаза слипались, а голова, кажется, болела. Сак это сразу понял, потому что он беспричинно морщился и что-то совсем неслышно шептал. Сак выплыл из тени на свет, идущий из окна, и посмотрел каким-то ранимым взглядом. С таким выражением лица он даже себя не убивал, поэтому такое было для него в новинку. Джонатан, увидев его, сквасился еще больше, а потом произнес: — Уходи, — тихо и как-то замучено, будто и впрямь испытывал дискомфорт от одного взгляда на него, Сака. — Нет, — четко и жестко, с утопающей грустью в глазах произнес он. — Никуда я не пойду, потому что… — Чего ты ко мне прицепился? Что тебе нужно? Я же сказал, что не буду — уходи, — сказал Джонатан, не повышая голоса. Это давало веса его словам, неприятно оседало в дыре на теле Сака, — там, где когда-то было сердце. В его голосе сквозила упрямость и решимость, словно он думал об этом долгое время. А теперь просто обрек бестелесные мысли в слова — дал им форму и объем. Попытался сделать их своим оружием. — Ты не понимаешь… — начал Сак, но был перебит: — Это ты никак не можешь понять, что мне этого не надо. — Холодная упрямость била наотмашь, отдаваясь сосущим ощущением внутри. — Мне ничего не надо. Я никогда, ни за что не… — Какой в этом смысл, если ты никому не нужен? — спросил Сак, и сам же своего вопроса испугался. Его глаза лихорадочно заметались, руки сжались в крепкий замок — отторжение сковало душу, а в мыслях образовалась пустота. Он играл слишком грязно, но именно в этом и была его роль. Сак должен добиться своего и он это сделает. Джонатан будет первым — это самое сложное. Но надо помнить, что он — не последний. — Что ты сказал?.. — сипло спросил, непонимающе уставившись сквозь Сака. — Я сказал, что ты никому не нужен. И никогда не будешь нужен. Черт, да как ты этого не понимал?! — Сак не знал, что он несет, но был точно уверен, что стоит на правильном пути. — Кому ты такой упал? — бесперспективный, ни на что не способный. Ты — мусор, не человек. Думаешь, сейчас тебя не принимают в школе, считают, что ты фрик, а дальше — все изменится? Ты что, дурак?! Это не на шутку его раззадорило. Вот же оно! Вот! Прямо перед ним, лежало на поверхности и ждало, когда же этим кто-то воспользуется. И вот подвернулся Сак, который заметил эту прослойку пепла, что лежала на плечах Джонатана. — Ты пойдешь дальше, но все останется прежним! Ты будешь прежним! Вся эта смолистая ненависть лишь сильнее испачкает тебя и ты утонешь. Да! Ты утонешь и все — растворишься как личность окончательно. Будешь ненавидеть себя, свою учебу, работу, жизнь. Ты будешь ненавидеть всех, а все будут ненавидеть тебя! Понимаешь?! Сак орал во всю глотку, энергично размахивая руками. Он не мог устоять на месте, все внутри него вибрировало от предвкушающего напряжения. — Ты лжешь, — сказал так тихо, что Сак его едва ли расслышал. — Ты специально так говоришь, чтобы… — Думаешь, мне есть смысл врать? Ты смешной, Джонатан. — Сак настолько дико улыбнулся, что внутри Джонатана поселилась неутихающая дрожь. С каждым мгновением она нарастала: все внутри него тряслось и вырывалось наружу бессвязными надломленными вздохами. — Но знаешь, на свете есть тот, кому ты действительно нужен, — сказал так самодовольно, будто ему удалось убить как минимум сотню таких же, как Джонатан. — Ты нужен мне! — что?.. — голос сорвался на хрип, оставаясь неуслышанным. — Единственный, кому ты нужен — это я. Или ты думаешь, что кто-то еще решит влюбиться в тебя: гомика с обесцвеченными волосами; в неуверенного и все ненавидящего лузера? Не-ет, Джонатан, не-ет. Ты нужен только мне, потому что… Сак запнулся, не зная, что следует говорить. Паника заставила его неуверенно оглянуться по сторонам. Черт-черт-черт, если он не придумает причину, то все старания обернутся прахом, который ляжет уже на его, Сака, плечи. Джонатан — беспомощный и напуганный — смотрел на него с таким отчаянием в глазах, что Саку становилось страшно. Если он потеряет достигнутый настрой, он никогда не сможет довести его до такого состояния. Джонатан просто отрастит кожу потолще, а потом и вовсе будет отмахиваться от него, как от надоедливой мухи. Надо было что-то… — … потому что я влюбился, — в наступившей тишине убийственно громко произнес он. — Потому, что мне с тобой весело и… я хочу тебя касаться. Временами несильно бить по плечу, так же громко смеяться. Джонатан сжался в болезненный комок на кровати, закрывая уши ладонями. Сак подошел ближе и стал шептать так четко, как только мог: — Ты нужен мне и больше никому. Ты просто не уживешься в этом мире, понимаешь? Ты ненавидишь людей так сильно, при этом совсем забывая, что ты такой же человек. А они ненавидят тебя в ответ. Это — замкнутый круг. Из него нет выхода, понимаешь? Джонатан трясся все сильнее и сильнее, впитывая в себя слова, что лились бесконечным дождем. В какой-то момент все они превратились в непрерывную линию — мантру. Смысл слов уже не достигал сознания — Джонатан не понимал, что ему говорят. Нож в руке появился сам собой, а дальше — темнота…* * *
— Сак, я убью тебя! — заорал Джонатан во всю мощь исколотых легких, как только Мефистофель все ему рассказал. И предложил работу в отделе сортировки. На веки вечные.