Лишь один взгляд

Их первая встреча оказалась знаменательной для них обоих. Еще молодой Гейдрих, на тот момент не так давно вступивший в НСДАП, познакомился с человеком, который поменял его жизнь. Тот самый момент, когда они посмотрели друг другу в глаза и пожали руки, стал поворотным. Лишь один взгляд. Рейнхард почувствовал, как холодный пот покатился по его спине, он побледнел, словно в ту секунду перевернулся весь его мир, в то время как Генрих слабо улыбнулся, читая в сердце симпатию к этому милому молодому человеку. Гейдрих стоял в замешательстве, потому что никогда прежде не чувствовал ни такого, ни вообще чего-то похожего. Генрих словно все понял в ту же секунду и даже не пытался сопротивляться, зная, что это бесполезно. Для Рейнхарда эта влюбленность стала бременем, для Гиммлера — удовольствием. Рейхсфюрер приходил в восторг и испытывал приятное волнение от наблюдений за этим по-детски неуклюжим мужчиной. Как бы Гейдрих ни пытался скрывать своих чувств, представляясь всем холодным и равнодушным, Гиммлер видел, как тот тревожился, когда он находился рядом с ним. Он знал, что Рейнхард наблюдал за всеми, с кем ему доводилось иметь дело. Генрих понимал, что тот не мог справиться с собой и контролировать свои приступы, и спускал ему все с рук. Гейдрих ненавидел себя за эти слабости, но не мог ничего сделать. Гиммлер стал его обсессией. И все это вызвало в нем глубокий личностный диссонанс. С одной стороны был Генрих, который не обещал никаких счастливых отношений, даже если бы тому повезло попытать удачу. С другой стороны была Лина, присутствие которой могло бы помочь ему забыть об этом. Он надеялся на это, женившись на ней. Но стало только хуже. Теперь приходилось скрывать свое истинное лицо еще и перед женой. Рейнхард даже не мог, как прежде, позволить себе лечь на кровать и рыдать от всей тяжести на его душе. Было очень больно от осознания своей беспомощности. В таком темпе прошло три года. Рейнхард не предпринимал никаких действий в сторону своего начальника. Он уже и сам успел стать начальником, только гестапо, но он никак не мог позволить себе перейти уже устоявшиеся границы. Гиммлер же никуда не спешил, лишь наслаждаясь присутствием своей пассии. Ему хотелось как можно дольше удерживать у себя Рейнхарда, и он старался не портить отношений. Он шел на ощупь к сердцу своего подчиненного, с предельной осторожностью, лишь иногда "случайно" касаясь его рук. Он располагал его к себе через дружеские, но такие значимые для обоих прикосновения. Даже наличие жён у обоих не препятствовало им каждый день думать друг о друге. Они уверенно держались в обществе, но все равно видели чувства насквозь. Видели и молчали. Гейдрих вновь, как делал это и прежде, нагло ворвался в кабинет рейхсфюрера с докладом. Он отдал честь, принятую в их кругах, и, молча переглянувшись с Гиммлером, закрыл за собой дверь на ключ, чтобы никто не смог отвлечь их. Группенфюрер подошел к столу, сел на стул и положил документ, ожидая рейхсфюрера. Генрих же все это время стоял у окна. Обходя стол, он остановился около Гейдриха. Рейхсфюрер согнулся пополам над столом, приблизившись к подчиненному со спины. Он положил левую руку на плечо Рейнхарду и правой невесомо коснулся его руки, пытаясь взять у него карандаш, чтобы оставить пометки на бумаге. — Я думаю, нам стоит... — начал рейхсфюрер, но остановился, подбирая слова, чтобы точно выразить мысль. Ему не всегда удавалось передавать свои намерения столь же ясно и понятно, как это делал Гейдрих. В то же время Рейнхард не услышал его слов, занятый осознанием реальности. Он почувствовал, как что-то внутри сжалось до размеров атома и со взрывом бухнуло вниз к пяткам, отражаясь глухим стуком сердца. Его предмет воздыхания касался его, слегка прижимаясь корпусом, и слабо обдавал ухо Гейдриха горячим дыханием. — Господин рейхсфюрер, Вы, — группенфюрер резко повернул голову в сторону своего начальника, надеясь найти объяснение. Повернувшись, он понял, что приблизился слишком близко к лицу Гиммлера. Вздрогнув и слабо отстранившись, Рейнхард заметил, что на него в упор уставилась пара темных глаз, в зрачках которых он мог увидеть свое непривычно взволнованное лицо. Гиммлер и сам переживал не меньше, но не позволял себе показывать этого, желая поиграться с доселе холодным и оттого интересным Гейдрихом. — Что? — спросил рейхсфюрер с деланной уверенностью. Ему так не терпелось увидеть реакцию подчиненного на это притворное равнодушие. Смело задевая слабые стороны, Генрих добился того, чего хотел. — Что Вы делаете? — спросил группенфюрер, выдержав паузу. Он все еще чувствовал мягкую руку на своем плече, тайно желая более интимных прикосновений. — А что я делаю? — недоуменно поинтересовался Генрих. Рейнхард не видел смысла отвечать. Все уже давно было понятно и так. Генрих пожирал глазами его личное произведение искусства, взгляд Рейнхарда медленно скользил по очертаниям своего возлюбленного. Их взгляды порой встречались, и в такие моменты они видели друг в друге самых близких людей. Развернувшись, Гейдрих схватил того за воротник, немного замешкав, притянул к себе, вынуждая рейхсфюрера наклониться, и мягко прижался к его губам, не заходя дальше. Они замерли, наслаждаясь сладостным моментом. Сейчас ничего не имело значения, кроме них самих. Весь мир сосредоточился в одной точке, в центре которой находились они. Генрих мягко отстранился и одну ногу нагло разместил между ног Гейдриха. Рейнхард обнял его в талии, поднимая голову к верху и ожидая новых ласк. Рейхсфюрер поцеловал его с нажимом, ощущая, как они становятся еще ближе, сливаясь. Он шумно вдыхал, целуя своего подчиненного, вкушая прилив удовольствия с каждым вдохом. Руки группенфюрера заметно подрагивали, когда он беспорядочно водил ими по телу начальника. Они целовались неспеша, растягивая удовольствие и наслаждаясь им сполна. Они усердно пытались выразить всю свою любовь, благоговение и безмятежность через невесомые, но такие нежные поцелуи. Здесь не было места для спешки. Бархатные уста Генриха скользили по шее Рейнхарда. Гиммлер сводил его с ума, а тот, начиная забываться, томно выдыхал в унисон его действиям. Группенфюрер еще никогда не получал столько ласки и заботы. Для него прежде не существовало покоя. Но сейчас его состояние было настолько безмятежно, что хотелось плакать. Бремя стало спасением. — Господин рейхсфюрер, — Рейнхард немного отстранил от себя Генриха. Он поймал его взгляд, пытаясь увидеть те же самые чувства в глазах начальника, — я люблю Вас. Волнение разлилось по его телу, ожидая ответа или реакции. Гиммлер не сразу понял, что к чему, продолжительно всматриваясь в лицо человека, сидящего перед ним. Очнувшись, Генрих взял в руки лицо Рейнхарда, поглаживая большим пальцем по линии скулы. Он нежно прижался к алым от ласк губам, углубляя поцелуй. Тем самым рейхсфюрер давал понять, что чувствует то же самое. Лишь один взгляд.