Трудовые будни девятого отряда

      …Реяцу — загадочная и не до конца изученная субстанция. Она может быть как оружием, так и щитом, может защищать как самого шинигами, так и находящихся на расстоянии от него людей или души. Реяцу образует кидо, преображает до неузнаваемости занпакто, даже способна преобразовать хозяина, например, при использовании банкая. А ещё реяцу создаёт связи между шинигами. Именно благодаря им работает, например, заклинание Бабочки-вестницы. Проще всего Бабочка-вестница, оно же Адская бабочка, срабатывает, когда шинигами лично знаком с получателем, несколько сложнее — когда сообщение отсылается на адрес, а не адресату…       Обрывок лекции пожилого наставника из Академии всплыл в памяти Шухея сам по себе, но, как оказалось, в Академии Шинигами обучали не всему. — Капитан обычно выбирает себе лейтенанта сам, зачастую практически выращивает себе помощника, иногда, как Кучики, находит подходящего шинигами в других отрядах. Годы совместной работы не проходят даром — старшие офицеры живут рядом, работают в одном кабинете, тренируются вместе — а тренировки капитана с лейтенантом всегда в разы опаснее, чем офицерские! Сражаются плечом к плечу, прикрывают друг друга, шлют сотни, тысячи и миллионы Бабочек с различными сообщениями, навещают друг друга в палатах четвёртого отряда, по большей части — тайком… Едят и пьют тоже зачастую вместе, и не только чай с кофе, — усмехнулся Кенсей. Хисаги слушал его, широко распахнув глаза. Видимо, подобное было ему в новинку. — Умирают, кстати, тоже часто вместе. Вообрази, какое количество связей создают постоянно соприкасающиеся реяцу! Фактически, с годами вырабатывается взаимная зависимость. Резкий обрыв этой связи причиняет мало с чем сравнимую боль, не поддающуюся лечению ничем, кроме времени. Иногда помогает образование новой связи, иногда оно же способно сильно навредить. — Тайчо, вы это чувствовали? Ну тогда, сто лет назад? — не утерпел Шухей, когда капитан прервался перевести дыхание. — Нет, я же встрял в тот многажды проклятый эксперимент вместе со своим лейтенантом, Куной Маширо. Отчасти разрыв зацепил Хирако, но именно что отчасти, ведь Шин никогда не доверял Айзену, даже лейтенантом его сделал, чтобы держать на виду. Остальные в принципе тоже не сильно пострадали, ведь их связи не рвались, лишь со временем ослабели, и то не у всех. Вам троим, Шухей, повезло намного меньше. — Почему, Мугурума-тайчо? С Хинамори понятно, а мы-то с Кирой в чем пострадали? — Мне рассказывали, как именно трио предателей покинуло Готей. Столбы жёлтого света, правильно? Им же Пустые помогали… — Я не присутствовал при этом… мне говорили то же, что и вам. — Не знаю, как эта мерзость называется. Это нечто, похожее на свет, перерубает все реяцу-связи до единой. Ичимару по идее должен был забыть напрочь, что идёт мстить, не знаю, как он умудрился уберечь жажду мщения за подругу при обрыве связей… Сами они не пострадали совершенно, зная о своём предстоящем уходе, они наверняка в одностороннем порядке постепенно глушили связи с Готей и Сейрейтей. А то и на вас отдачу перебрасывали, не удивлюсь. По крайней мере Тоусен точно мог… — Невозможно. Простите, Мугурума-тайчо, но в это я не верю! Может быть Тоусен-тайчо и не был образцовым капитаном, но чтобы специально отдачу перенаправлять… извините, не поверю, — вскинулся Шухей. Вайзард, ни капли не удивившись, понимающе кивнул. — Хисаги… вот не хотел я этот вопрос так скоро поднимать. Не хочу с тобой ссориться, знаю, что ты будешь с пеной у рта защищать своего капитана. Все это понятно и логично. Он же тебя практически вырастил, принял в отряд, сделал из тебя офицера, взял к себе лейтенантом, я все это понимаю. Ты был и остался верен ему, даже после его ухода… верно?       Шухей сидел напружинившись, сверкая глазами из-под челки и стиснув кулаки. Да, Мугурума-тайчо по полочкам разложил то, что творилось в его душе при упоминании бывшего капитана. Да, больно по-прежнему было. Но это не значит, что в присутствии Хисаги можно оскорблять Тоусена-тайчо! — Это, Шухей, тот самый вопрос, в котором мы вряд ли когда-то достигнем согласия, при всем моём к тебе хорошем отношении. — фукутайчо резко поднял на Кенсея глаза, в глубине которых колыхнулась вина. Вайзард невесело усмехнулся одним уголком губ. — Объясню… я не могу иначе как с презрением и ненавистью вспоминать своего третьего офицера Тоусена, уничтожившего всю боевую группу, которую ты, возможно, помнишь. От его руки погибла половина офицерского состава девятого отряда, от его банкая, незадолго до того с моей и Эишимы помощью достигнутого. С его лёгкой подачи мы с Маширо, единственные выжившие из группы, а следом за нами — отправившиеся на подмогу Хирако и остальные, попали под тот меносов эксперимент по холлоуфикации шинигами. В результате все мы стали теми, кто мы есть по сей день. Так что ты можешь думать что хочешь, Шухей, для меня Тоусен Канаме был и останется мерзкой крысой, бьющей в спину…       Хисаги с ужасом смотрел на капитана. Информация о событиях столетней давности была секретной, даже назначение троих вайзардов на пустующие капитанские места ничего не изменило. Перед Советом 46 они, когда-то пострадавшие от рук капитанов-предателей, отчитались, в Готей же о произошедшем так никто ничего и не знал. А вон оно как…       Кенсей поднялся с дивана и отошел к окну. Ему нужно было успокоиться. Зря он вывалил на своего ни в чем не повинного фукутайчо все, что наболело за прошедшие годы. Ясно же, свежеоборванная связь болит, как ему было не броситься на защиту своего родного капитана?.. Интересно, как теперь будет к нему относиться его лейтенант? Рановато, ох, рановато они на эту тему заговорили, ведь только-только связь налаживаться начала! Как любой вайзард, кроме, пожалуй, Куросаки (лишь из-за отсутствия опыта), Мугурума подобные виды реяцу-связи чувствовал яснее некуда, мало не на ощупь. И колебания связи с его фукутайчо ему не нравились… Похоже, весь настолько радовавший его прогресс последних дней он сегодня благополучно свел к нулю. Жаль…       Движение за спиной заставило капитана насторожиться. Собратья по несчастью быстро усвоили в своё время, что подкрадываться к Мугуруме, во-первых, бесполезно, чутье у него и до холлоуфикации было не слабее звериного, а во-вторых, опасно, так как рефлексы боевого офицера срабатывали намного раньше разума… — Капитан… Мугурума-тайчо, простите… — тихо прозвучал голос его лейтенанта у него за спиной. — Я не хотел вам напоминать… про гибель вашей группы.       Кенсей невесело усмехнулся. Замечательно, теперь этот парень перед ним же извиняется! — Прекрати, Шухей. Ты-то в чем виноват? Не стоило вообще этот разговор заводить, раз на то пошло. Больная же тема, причём для нас обоих. Жаль, из памяти не стереть. — Нет, я бы предпочел помнить. И службу у него, и… его уход, и эти полгода, пока я один с отрядом возился. И битву… — лейтенант низко опустил голову, прячась под челкой. Мугурума недоуменно покосился на совершенно сникшего парнишку и, посомневавшись, все же не утерпел. — А что такого произошло во время битвы? Ты бой над Каракурой сейчас вспомнил? — кивок. — Там же Ичимару и Тоусен погибли, — ещё один кивок. — Ты же это видел, я правильно понял? — Капитан… Я сражался с бывшим капитаном Тоусеном.       Вот это поворот. — Это что же, получается, Тоусен от твоей руки погиб?!       Хисаги кивнул ещё раз, отворачиваясь. Кенсей стоял как громом пораженный. Это же насколько нужно уметь себя в руках держать!       Вырасти буквально в руках капитана, пережить его предательство, удержать под контролем целый отряд, и не только удержать! Рядовые и офицеры на тренировках много рассказывали заинтересованному капитану. Фукутайчо девятого отряда держал своих бойцов в ежовых рукавицах, не давая раскиснуть. За время их службы под началом у единственного старшего офицера отряд не только не отстал от остальных по разным показателям, а перегнал многих, встал на одном уровне с признанными эталонами — шестым и вторым. Так мало того, этот же мальчишка встречается с собственным капитаном-предателем на поле боя, и тот гибнет от его руки… Настолько изувеченных реяцу-связей Кенсею видеть ещё не доводилось. А насколько мастерски его лейтенант прячет свою боль?.. Нет, все же хорошо, что их разговор свернул на столь неприятную для них обоих тему. Сколько бы ещё зрел этот нарыв в душе Хисаги?.       Мугурума решительно развернул своего фукутайчо к себе и крепко обнял за плечи. Тот сперва замер в замешательстве, но капитан не спешил его отпускать. — Шухей. Послушай меня внимательно. Нет никакой необходимости молчать, если тебе больно. Твоя боль — совершенно нормальное явление, твоя реяцу-связь была настолько истрепана, что нет ничего удивительного, что ты теперь опасаешься доверять. Это — нормально, Шухей. Прекращай извиняться, здесь нет твоей вины. Да, больно не тебе одному, но не пытайся взять на себя все подряд… и запомни. Ты больше не один! Ты не единственный старший офицер в отряде, и не обязан рваться на части и успевать все один. И со своими проблемами ты свободно можешь подойти ко мне, я с удовольствием помогу тебе, и советом, и делом… Нам с тобой предстоит образовать новые связи, а это процесс полностью обоюдный. Так что прошу тебя, Шухей, хотя бы попробуй мне довериться, ладно? Не молчи, хорошо? И да, если я ещё раз от тебя услышу, что ты слаб, я сбагрю всю отрядную рутину на младших офицеров и возьмусь за тебя всерьёз. Куросаки хвастался, мол, банкая за три дня достиг…       Сжавшийся в стальных капитанских объятиях Хисаги чуть расслабился, несмело приобнял капитана за пояс, вжался лбом в могучее плечо возвышавшегося над ним вайзарда. Тоненькие ниточки свежеобразованных реяцу-связей оба офицера почувствовали практически одновременно. Довольно улыбнувшись, Кенсей хлопнул своего фукутайчо по спине. — Тоже почувствовал? — подмигнул он Шухею. Лейтенант смотрел на него с несколько ошарашенным видом. — Это потому что у тебя не совсем обычный капитан! — Это… так ярко, потому что вы — вайзард?.. Никогда так чётко не чувствовал реяцу, так необычно! — Угадал. Наша реяцу вообще плотнее и сильнее, и чувствуем мы ее гораздо лучше. Так что по крайней мере в данном аспекте вам, троим брошенным лейтенантам, немного повезло. Особенно этой девочке из пятого отряда, кстати. — Вы про Хинамори? — Да, про неё… Сам посуди. Пока она проходит лечение, Хирако торчит в кабинете практически безвылазно, тренировки и патрулирование он офицерам пока отдал. А кабинет пропитан реяцу лейтенанта, и Шинджи, будучи вайзардом, это прекрасно чует, как и ее состояние, чутье у него не слабее моего. Вот и ходит к окну ее палаты, зная, что девочке как никогда нужна вся возможная поддержка. Он вон жаловался, в палату никого не пускают, так вы, пройдохи, ей цветы каждый день таскаете, это ведь тоже поддержка, и немалая!       Хисаги смущенно улыбнулся. — Мы много лет дружим, тайчо. Ещё с Академии, они чуть-чуть моложе меня. — Дай, угадаю. Кира, Абараи… — Хинамори и я, верно. Мы всю нежизнь друг другу помогаем, чем можем. Хинамори, кстати, только выглядит маленькой и слабенькой, она настоящий боец, и лейтенантом не за красивые глаза стала. Так что Хирако-тайчо, я думаю, будет доволен. Он же ей сейчас помочь пытается, ну, когда к окну ее палаты ходит? — Именно. Он пытается поддержать ее при помощи реяцу, хоть это и непросто — они же даже не знакомы. Однако положительная динамика есть, и Шинджи полон надежды… хотя Унохана ему в окно пальцем и грозит, девочке от поддержки ее незнакомого ещё капитана определенно делается лучше. Ей сейчас эта самая связь, как говорится, нужнее воздуха… И хоть Шин молчит на эту тему, не иначе, чтобы не спугнуть, скорее всего хоть микроскопические связи, но уже есть. Иначе он не мотался бы на ветку под ее окном, как на работу, рискуя отхватить по шее от Рецу. Она, похоже, ещё сильнее стала с момента нашей последней встречи… — Это вы про Унохану-тайчо? Да, точно, вы же с ней знакомы! Она ведь давно служит! — Очень давно, Шухей. Ее даже признанные ветераны Готей, Кеораку и Укитаке, семпаем зовут в неформальной обстановке. А уж мы для неё и вовсе дети…       Шуршание отодвигаемых дверей прервало мирную беседу офицеров. На пороге застыл один из рядовых. — Разрешите обратиться?.. Добрый день, Мугурума-тайчо, Хисаги-фукутайчо! Хисаги-сан, я оставшиеся отчёты принёс! — Ну давай, раз принёс… — с тяжким вздохом неохотно поднялся на ноги Шухей. С дивана за ним с улыбкой наблюдал капитан. Неплохо получилось отвлечь замороченного лейтенанта от опостылевших отчётов, но — хорошего понемногу. А вдруг и в самом деле получится заработать двухнедельный отпуск для отряда!