Героин (Ты пристрастился?) I том "Взволнованная юность"

Глава 156. Моё сердце сейчас взорвётся! Гу Хай направился прямиком в резиденцию Чжэнь Дачена. У него не было никаких отношений со своим дядей, с момента рождения и до настоящего времени он виделся с Чжэнь Даченом не более трёх раз. За исключением нескольких случайных упоминаний его матушки о нём, Гу Хай не знал, что у него ещё есть такой родственник. Всё, что он знал о Чжэнь Дачене, было услышано из уст нескольких посторонних людей, все говорили, что у него эксцентричный, своевольный нрав, дурной характер и прямолинейные манеры… По-этому, как только Гу Хай услышал, что Бай Лоинь ходил к Чжэнь Дачену, он мгновенно вспылил. Два охранника остановили Гу Хая. — Документы? Гу Хай тяжёлым ударом заделал по фасаду одного охранника: — Документы в твоей ёбаной жопе! Второй страж с пасмурным лицом попытался приблизиться, но не успел занять прочное положение, как был отброшен рекордным ударом ноги Гу Хая, отлетел и влип в стену. Охранник с разбитым «интерфейсом» попытался зайти Гу Хаю сзади, но Гу Хай вопреки его ожиданиям оперативно развернул корпус и той же ногой выбил ему челюсть так, что охранник отлетел к той же стене и осел на землю с открытым ртом и больше не смог его закрыть. Лежащий в углу возле стены второй охранник хотел криком позвать на помощь, но Гу Хай подскочил вплотную к нему, поднял ногу и безжалостно наступил ему на шею, раздался хруст, и страж больше не поднял головы. Гу Хай с мрачным лицом вломился во внутренний двор подобно урагану и в два прыжка очутился у двери Чжэнь Дачена. «Зомби», увидев лицо Гу Хая, остолбенел, «как может этот человек выглядеть ужаснее, чем я?» — Господин Чжэнь сейчас занят, вы не можете его беспокоить. Гу Хай скользнул по нему взглядом и мрачно усмехнулся: — Знаком ли тебе вкус разбитых яиц? «Зомби» по-прежнему остолбенело пялился на Гу Хая. В следующую секунду ботинок Гу Хая впечатался ему промеж ног, и изначально каменное лицо «Зомби» внезапно покоробилось, взмокло от пота, он со стонами упал, беспрерывно дёргаясь в конвульсиях, на мотне штанов явственно проступило кровавое пятно. Чжэнь Дачен сидел в своём зале для аудиенций спиной к окну, пил чай и не видел, что творится снаружи. Гу Хай вошёл широкими шагами, внезапно отнял у Чжэнь Дачена чашку и швырнул её на пол. Сила удара была такова, что один из разлетевшихся осколков подпрыгнул и впился в тыльную сторону руки Чжэнь Дачена, пропоров на ней рану. — Чжэнь Дачен! — сквозь зубы процедил Гу Хай. Чжэнь Дачен скользнул взглядом по Гу Хаю, словно уже давно предвидел, что тот придёт к нему, и спокойно поинтересовался: — Что ты делаешь? — Ты, старый хер! — с громким рёвом Гу Хай опрокинул Джэнь Дачена на пол, удары кулаков обрушились, как град, оставляя после себя вмятины на теле. К счастью, Чжэнь Дачень с молодых лет входил в высший командный состав, и тогда, и теперь, в своём почтенном возрасте, он не прекращал упорно заниматься физическими упражнениями, его телосложение было чрезвычайно крепким, и удары кулаков Гу Хая не причиняли ему слишком большого ущерба. Проблема в том, что Гу Хай был в бешенстве, а силы человека, охваченного безумием, неиссякаемы, Чжэнь Дачен мог только крепиться изо всех сил, но не имел сил ответить ударом на удар. Пусть он снова и снова будет терпеть удары, его кости достаточно крепкие, даже удары молота не сломают их. Тем более, Гу Хаю он всё-таки дядя, а какой дядя не позволит племяннику немного побороться? — Защищать господина Чжэня! — громко раздалась команда, и тотчас же в оконные проёмы просунулись с десяток стволов винтовок, а семь или восемь человек организованно ворвались в зал для аудиенций. Так много людей могли легко обуздать одного человека, однако, обуздать двоих гораздо сложнее, потому что нужно было не только разнять их военачальника и Гу Хая, но и сделать это так, чтобы на Чжэнь Дачене не осталось ни единой царапины. Как назло, сейчас Гу Хай был похож на мощного льва, готового схватить и загрызть любого, кто окажется рядом с ним. В результате эти семь или восемь мужчин были несколько дезорганизованы. Нужно было как-то оттащить этого человека, и в то же время им было неловко присутствовать при таком унижении Чжэнь Дачена. Снаружи кто-то выстрелил. Чжэнь Дачен занервничал, гневно выпучил глаза и крикнул: — Я запрещаю стрелять в него! После этой команды все как один убрали торчащие в оконных проёмах стволы, и те, кто пришли на помощь, тоже не осмеливались двигаться. Этот человек, посмевший драться с Чжэнь Даченом, несомненно, имеет немалую поддержку, никто не хотел поступать неосмотрительно. Все, кто стояли с ружьями снаружи, вошли, вместе с теми семью-восемью мужчинами встали в круг и беспомощно таращили глаза на двух людей в середине. Чжэнь Дачен обвёл взглядом поверх голов стоящих в кругу охранников, увидев свыше десятка пар глаз, остерегающихся принимать какие-то меры, он буквально взорвался: — Я приказал не стрелять, но я не говорил, что вы не можете дать волю рукам! Вы собираетесь ждать до моего последнего издыхания и прийти на помощь моему трупу? К тому времени, как Гу Хай оставил Чжэнь Дачена, в последнем осталось жизни ровно наполовину. Под вечер на дворе настала гробовая тишина. Гу Хай произвольно выбрал одного охранника и вытащил его из строя, свирепо полоснул его кожаным ремнём по шее; от полученной тупой боли охранник скривил губы, на шее мгновенно появилась черта, окрасившаяся в цвет тёмно-красного заходящего солнца. — Говори, это ты досаждал Бай Лоиню? Охранник, с трудом терпя боль, покачал головой, затем вытянулся в струнку, на его лице не отразилось никаких угрызений совести. Гу Хай снова вытянул его ремнём по тому же самому месту, только в этот раз с ещё большей силой, тёмно-красный рубец мгновенно стал багровым. — Скажи, кто из вас чинил препятствия, расскажи обо всех их поступках, если не скажешь, будешь страдать вместо них. Гу Хай поднял руку с ремнём вверх. Охранник сразу указал на стоящего рядом: — Вот он… Он облил холодной водой того человека. Лицо Гу Хая стало холодным, зрачки резко сузились, втянув голову в плечи, он медленными шагами подошёл к этому охраннику, встал перед ним, спокойно изучая его лицо, затем указал на близлежащий пруд: — Прыгай. Человек не пошевелился. — Если ты предлагаешь мне пнуть тебя, то извини. Мужчина своим застывшим, твёрдым взглядом расписался в своём упорстве перед угрозами Гу Хая, плотно сжатые губы растянулись в упрямую линию; тогда рука Гу Хая вытянулась так резко, что щёлкнул сустав, и ноги мужчины неконтролируемо отступили; лишившись точки опоры, его тело целиком погрузилось в студёную воду пруда. Гу Хай сверху нажал ногой на его голову, вынуждая его полностью скрыться под водой. Через три минуты мужчина начал активно барахтаться, из воды стали просачиваться один за другим пузырьки воздуха. Непоколебимый Гу Хай крепко придавил его голову и не отпускал до тех пор, пока это тело не застыло. Огромный мужчина беспорядочно колыхался в воде, а испуганные рыбы начали хаотично плавать вокруг него; только тогда Гу Хай спокойно вытащил его голову из пруда. — Говори, кто следующий! Террор на внутреннем дворе продолжался полных два часа, все, кто чинил препятствия Бай Лоиню, все, кто мучил Бай Лоиня, издевался над ним, унижал… Все вышеупомянутые, без исключения, заплатили в десятикратном размере тяжёлую цену за его мучения. Безжизненный особняк окутался атмосферой тихого ужаса, как будто стал могилой для этих живых мертвецов. Маленький мальчик, сидя на корточках в углу возле стены, раскрыв рот, смотрел, как к нему приближается Гу Хай. Это был последний мучитель из всех изобличённых, это он бросил булочку Бай Лоиню и наступил на неё ногой. — Ты ещё ребёнок, и я тебя не трону, но ты запомни эту развязку. К тому времени, как ты станешь таким же большим, как я сейчас, я найду тебя и сведу счёты, ты просто тихонько жди. Мальчик разревелся во весь голос. К тому времени, как Гу Хай вернулся в больницу, небо было уже чёрным, дежурный врач сказал, что Бай Лоинь уже вернулся домой. — Так быстро? Врач кивнул: — Этот ребёнок не хотел оставаться в больнице, как только спала температура, он сразу вернулся домой. Гу Хай отправился домой к Бай Лоиню. Семья как раз ужинала во флигеле, только Мэн Тунтянь, закончив кушать, играл во дворе с самолётиком на дистанционном управлении. Увидев Гу Хая, Мэн Тунтянь так обрадовался, что от волнения нажал не на ту кнопку пульта управления, и самолётик прямо спикировал на землю. — Гу Хай-гэгэ, ты здесь! Гу Хай, погладив Мэн Тунтяня по голове, спросил: — Где Бай Лоинь? Мэн Тунтянь показал пальцем: — В комнате, лежит. — Он не ел? — Ел, но всё выплюнул. Лицо Гу Хая подурнело, он прошёл в комнату Бай Лоиня. Бай Лоинь, зажмурив глаза, опирался на изголовье кровати, по сравнению с тем, что было в полдень, он выглядел чуть более терпимо. Гу Хай пощупал его лоб, температура снизилась, но руки и ноги были холодными. Почувствовав прикосновения, Бай Лоинь мгновенно открыл глаза. — Зачем ты пришёл? Гу Хай ничего не ответил, он просунул руки под одеяло и взял ступни Бай Лоиня в свои ладони. Бай Лоинь вытащил свои ступни и сказал одну фразу, способную разбить сердце Гу Хая: — Я не хочу тебя. Гу Хай снова притянул ноги Бай Лоиня и ответил фразой, достаточной для того, чтобы Бай Лоинь разъярился: — Я тоже не хочу тебя. Мгновенный взгляд, который Бай Лоинь бросил на Гу Хая был подобен свирепому смерчу, он высоко поднял ноги, которые держал Гу Хай и яростно лягнул его в середину груди; несмотря на упадок сил, не стоило недооценивать силу его удара. — Тогда для чего ты здесь? Катись к себе домой! Убирайся, проваливай к чёрту! Чем дальше, тем лучше! Но Гу Хай не только не убрался, он забрался на кровать Бай Лоиня и, как обручем, стянул его объятиями, дерзко глядя наглыми глазами: — Ты только и знаешь, как перечить мне? Ты умеешь быть своенравным, но тебе не хватает последовательности, чтобы пожаловаться на незаслуженную обиду? Значит, тебе можно быть со мной грубым, а я не смею дать волю даже одной слабости? Тебе можно быть со мной дерзким, а я должен мириться и быть мягким? Посмотри на свое глупое поведение! Во всём мире не найти другого такого, кто бы сравнился с твоей глупостью! Ты считаешь, я хочу тебя? Если бы у меня был выбор, я бы и подавно не захотел тебя! Я взрослый муж, и я остаюсь рядом с тобой только как бесполезное украшение, не имеющее никакого употребления. Не считая того, что ты срываешь на мне свой гнев и дурное настроение, ну ещё занимаешься со мной сексом, а в остальном, твою мать, я для тебя только кусок мусора! Бай Лоинь даже рот не хотел открывать, в растерянности он лежал абсолютно неподвижно, хорошо, что такой тон, а то бы он легко вышел из себя. От удара кулака Гу Хая со стены отлетел кусок штукатурки: — Зачем ты ходил к нему? Ты, мой любимый ребёнок, с чего вдруг ты позволил им так издеваться над собой? С какой стати? И на этот раз Бай Лоинь промолчал. В комнате долго было тихо. Бай Лоинь глянул искоса, только что грозно рычавший император увял, в уголке глаза налилась слеза. Бай Лоинь неожиданно изо всей силы дал Гу Хаю по затылку, и эта слеза, терпеливо висевшая на реснице Гу Хая, сразу вылетела наружу. — Ты, гадский гад, ещё и ругаешь меня? Может, посмотришь на себя, трещишь, как баба, чуть что, сразу в слёзы. Лучше спроси у своей совести, это я держу тебя за украшение, или наоборот, ты ко мне относишься как к украшению? Ты не бесполезный, наоборот, ты думаешь, что я ни на что не годен, ты считаешь меня бесполезным для себя! После этих слов Бай Лоинь снова с ног до головы покрылся испариной. — Ты мужик! Какой ты мужик! Если ты такой мужик, почему у тебя температура? Почему ты лежишь дома в постели, под одеялом? Это я, Гу Хай, могу раздетым простоять снаружи целую неделю и не простудиться! — Если ты способен на это, давай, сейчас снимай одежду и выходи, а если не сделаешь это, значит ты не мужик! — Бай Лоинь, это ты мне предложил снять одежду. — Я предложил, каким образом? Гу Хай действительно стал раздеваться и уже снял два предмета одежды, и тут в комнату вошёл Бай Ханцзы. — Йо, Дахай, ты сегодня хочешь остаться? Гу Хай неловко засмеялся и натянул на себя уголок одеяла: — Да, имею такое намерение. Бай Лоинь, чувствуя боль в желудке, посмотрел на Бай Ханцзы и бессильно указал на дверь: — Папа, выкинь его. Бай Ханцзы затруднился ровно на секунду, а потом сразу сказал: — Дахай уже всё с себя снял, после этого прогнать его, это ведь неуместно? — Папа… — жалостно умолял Бай Лоинь. Бай Ханцзы проглотил слюни, поковырялся в ушах, словно хотел что-то там откопать, и, обращаясь к самому себе, пробормотал под нос: — Сколько там градусов сегодня ночью? Только что слушал прогноз погоды и уже забыл… Открыл портьеру на двери и вышел. Перевод Марины Алиевой. Глава 157. Милые братья, старший и младший. После ухода Бай Ханцзы Гу Хай, наконец, проник под одеяло к Бай Лоиню, продолжая ладонями сжимать его ступни, Бай Лоинь для начала немного повырывался, но после того, как от подошв ног начало подниматься тепло, почувствовал себя комфортно, как и всегда с Гу Хаем. — Тебе нужно что-то поесть, Тунтянь говорил, что ты ел, но тебя вырвало. Гу Хай хотел встать, чтобы сходить за едой. Бай Лоинь схватил его: — Не уходи, я не голоден, и у меня до сих пор подкатывает тошнота. — Тогда выпей рисового отвара. — Я не хочу пить. Гу Хай беспомощно посмотрел на Бай Лоиня и всё-таки вышел. Снаружи стоял Мэн Тунтянь и размахивал палкой, при виде Гу Хая его мордашка расцвела радостью, он крепко обнял Гу Хая и спросил: — Гу Хай-гэгэ, ты сегодня вечером не уйдёшь? — Не уйду, — Гу Хай тоже радостно посмотрел на него. Мэн Тунтянь склонил голову набок, глазки сверкнули взволнованным блеском: — Ты хочешь спать в моей комнате? Гу Хай сначала остолбенел, а потом вспомнил, что комната Бай Лоиня теперь принадлежит Тунтяню. — Ага, я буду спать в этой комнате. — Тогда мы можем спать втроём! — Мэн Тунтянь начал возбуждённо бегать вокруг Гу Хая. — Э… — Гу Хай схватил Мэе Тунтяня и попытался по-хорошему объяснить, — Тунтянь, поспи сегодня со своей мамой. Кровать очень узкая, я боюсь, нам втроём не поместиться. — Ничего, мне нужно так мало места, всего вот столечко достаточно, — Тунтянь показал руками, сколько ему нужно места. Гу Хай кашлянул, на его лице отразилось затруднение, он посмотрел на Мэн Тунтяня: — Твой брат заболел, ему нужно отдыхать хорошенько, если мы будем спать втроём, он плохо отдохнёт. — Кто сказал? — Мэн Тунтянь раскрыл сияющие глаза, — У Бай-гэгэ жар, моя мама сказала, что когда жар, то нужно много потеть, мы прижмёмся к нему с двух сторон, вот тогда он пропотеет. Гу Хай взялся рукой за лоб, посмотрел в сторону других комнат, потом слегка похлопал Мэн Тунтяня по голове: — Я сначала схожу в кухню, достану какой-нибудь еды, а когда вернусь, мы это дело ещё раз обсудим. Мэн Тунтянь довольно закивал: — Хорошо, хорошо. «Обсудим?» — холодно буркнул Гу Хай, — «Когда я вернусь, запру дверь на замок!» Сварил жидкую кашу, вернулся, в результате, не придав значения, что дверная портьера кем-то отдёрнута, вошёл и чуть не выронил из рук миску с кашей: Мэн Тунтянь лежал на его месте, обняв Бай Лоиня за плечи и аппетитно посапывая. Гу Хай скрипнул зубами, «ублюдок, однако, быстро ты сработал!» Гу Хай сначала поставил миску, потом без лишних слов взял Мэн Тунтяня на руки и понёс из комнаты, хотя тот, уже полусонный, болтал ногами и сопротивлялся. Тётушка Чжоу как раз вышла искать Тунтяня, увидев его на руках Гу Хая, не могла удержаться от смеха: — Этот ребёнок так хотел присоединиться к тебе, каждый день надеялся, что ты придёшь. Гу Хай бережно передал ребёнка тётушке Чжоу с рук на руки, вздохнул с облегчением и вернулся в комнату посмотреть, как Бай Лоинь, тот, наконец, встал и собирался съесть кашу. — Я подам, — Гу Хай схватил миску, Бай Лоинь не стал отказываться. Гу Хай зачёрпывал ложку каши, сначала подносил к своему рту, дул, потом пробовал на язык, проверяя температуру, и только тогда подносил ложку ко рту Бай Лоиня. Бай Лоинь послушно открывал рот и ел. Подумав о том, что Бай Лоинь целых два дня голодал, Гу Хай снова огорчился, не выдержал и заговорил: — Вот объясни, ты такой сообразительный! Тогда почему не смог приноровиться к изменившимся обстоятельствам? У тебя не было телефона? Они не позволили тебе выйти, разве нельзя было найти кого-то снаружи, чтобы тебе перебросили хлеба, колбасы? — Если бы я так сделал, предполагаю, ты бы сейчас не смотрел на меня. Гу Хай тяжело вздохнул, теперь поздно говорить об этом, голод закончился, можно говорить всё, что угодно, но пользы от этого никакой. — Подожди, — Бай Лоинь вдруг рукой задержал ложку Гу Хая. Гу Хай с напряжённым лицом поспешно спросил: — Что случилось? Бай Лоинь прикрыл ладонью желудок с болезненным выражением лица, плотно сжимая губы, видимо, его опять тошнило. Он помедлил немного, потом, взяв себя в руки, решил выйти наружу поблевать. — Не выходи, выплюнь всё мне в руки, — Гу Хай вытянул руки. Бай Лоинь посмотрел на него: — Тебе не противно? — Меня не тяготит твоя тошнота, — Гу Хай очень серьёзно посмотрел на Бай Лоиня. Бай Лоинь посмотрел на широкую, гладкую ладонь Гу Хая с ясными, отчётливыми линиями, «он действительно готов принять мою рвоту! Нужно откинуться, шею повыше, мучительно терпеть и искренне молиться этой каше, чтобы она вела себя хорошо и задержалась в желудке, не нужно снова проситься наружу». Он снова начал злиться, как вдруг почувствовал на своём животе медленные массирующие движения, вниз, по кругу, мягко и сильно, опустив глаза, он увидел руки Гу Хая. — Чуть-чуть получше стало? — спросил Гу Хай. Бай Лоинь честно кивнул в ответ. Глаза Бай Лоиня следовали за движениями рук то вверх, то вниз, ресницы провокационно шелестели, хотя и не слишком длинные, но весьма густые и очень чёрные, а ещё завитки волос, заправленные за уши, спокойно прикреплённые там, послушные, как и их владелец, позволяющий Гу Хаю с любовью рассматривать всю эту красоту. — Ещё несколько глотков? — спросил Гу Хай. — Ладно, — теперь Бай Лоинь испытывал большое удовольствие. Гу Хай кормил его жидкой кашкой и радовался. А Бай Лоинь недоумевал: — Я ем кашу, чему ты радуешься? — Очень забавно наблюдать за тобой. На лице Бай Лоиня проявилось недовольство. Что такого забавного в том, что он ест жидкую кашу? Неужели мозг этого человека опять забит дерьмом? Вероятно, из-за того, что слишком быстро и резко поел, Бай Лоинь опять почувствовал дискомфорт в желудке, но руки Гу Хая тут же протянулись к нему на помощь. И так, понемногу, с перерывами, эта миска жидкой кашки, наконец, успешно вошла в желудок.  — Всё ещё нехорошо? — спросил Гу Хай. — Немного. Гу Хай очень терпеливо и без всяких помыслов массировал, неторопливо гладил от середины груди до нижней части живота, мягко и нежно перемещаясь вниз, иногда подушечками пальцев, иногда ладонью, движения вокруг желудка согревали, Бай Лоиню стало так приятно, что он зажмурил глаза, и когда он уже почти засыпал, неожиданно ощутил лёгкий зуд и мгновенно открыл глаза. И обнаружил, что рука Гу Хая массирует уже совсем в другом месте, от центра груди она переместилась влево, к некоему крохотному бугорку. — Чёрт, где ты щупаешь? — рассердился Бай Лоинь. Гу Хай рассмеялся и ущипнул его за щёку: — Я всего лишь случайно натолкнулся разок, что ты какой чувствительный? «Случайно натолкнулся? Да ты, твою мать, уже сколько времени там трёшь?» Бай Лоинь постеснялся браниться вслух. А Гу Хай в наглую поинтересовался: — Ты хочешь? Бай Лоинь ладонью треснул Гу Хая по лбу: — Хочу твоего дядю! — Как ты можешь хотеть моего дядю? Ты мой, только я могу ебать тебя. Сказав это, Гу Хай передвинул голову и прильнул губами к левому соску Лоиня, а правый поймал пальцами другой руки, губами он всасывал один сосок, пальцами теребил другой и со вкусом смаковал эту двойную атаку… Бай Лоинь не вытерпел такого соблазна, он поднял ногу и согнутым коленом накрыл промежность Гу Хая. Гу Хай перестал теребить грудь Бай Лоиня, забрался прямо к нему под одеяло и крепко прижал его к себе. — Ладно, ты ещё не совсем выздоровел, твоё тело ослаблено, я не буду тебя мучить. Скрывая разочарование в глубине глаз, Бай Лоинь с досадой сказал: — Почему ты говоришь это после того, как растревожил меня? Гу Хай со всей своей наглостью пояснил: — Может, мой «дружок» ещё не слишком соскучился по тебе? С этими словами Гу Хай скользнул рукой вниз и принялся бесцеремонно ублажать своего «Сяо Хайцзы», заставив Бай Лоиня напрасно ждать в сторонке; слушая возбуждённое дыхание Гу Хая, глядя, как он открыто наслаждается и беззастенчиво выражает свои чувства, как открыто дразнит его, Бай Лоинь чувствовал сильное искушение. Каждый вздох Гу Хая, казалось, говорил: «Попроси меня, приласкайся ко мне, и я немедленно позабочусь о тебе». Бай Лоинь, холодно фыркнув, отвернулся, «у меня что, нет своих рук? Я не могу сам позабавиться?» Услышав рядом знакомые шорохи, Гу Хай растянул рот в порочной улыбке и потёрся подбородком о талию Бай Лоиня: — Интересно дрочить? Может, помочь? Уши Бай Лоиня покраснели от стыда, затылок напрягся: — Нет необходимости. Язык Гу Хая облизал бедро Бай Лоиня, затем спустился по ноге вниз, весь путь, от бедра до подошвы, был смочен его языком, потом он переместился на другую ногу и поднялся вверх. Бай Лоинь привычно-бессознательно улёгся на спину. Гу Хай шутливо спросил: — Мой рот тебе тоже не нужен? Для этого Бай Лоинь мог забыть стыд, он крепко прижал голову Гу Хая, направляя её вниз, и тотчас же мощный удар тока прокатился по телу, приводя в смятение мысли, туманя сознание. Из-за того, что дома у Бай Лоиня не было никаких смазок, Гу Хаю оставалось довольствоваться только этим, а потом они обнялись и долго целовались, не в силах ни разомкнуть объятия, ни оставить губы друг друга. — Иньцзы, ты дал мне документы, чтобы я узнал все эти вещи, я очень внимательно прочитал, я всё понял. Теперь я не буду теряться в догадках, насчёт моей матери, всё, что ты сделал для меня, я сохраню в своей памяти, я ругал тебя, потому что я очень люблю тебя и переживаю, не злись на меня, хорошо? — Если бы я злился, разве ты мог бы лежать вот так? Бай Лоинь лениво перебирал мелкие пряди волос, лежавшие на лбу Гу Хая: — Честно говоря, я тогда не разозлился, я скорее был разочарован, я рассчитывал, что ты как минимум похвалишь меня. — Твои мотивы и энергия достойны похвалы, но методы, которыми ты действовал, неприемлемы и заслуживают осуждения. В дальнейшем я запрещаю тебе использовать такого рода приёмы для решения каких бы то ни было проблем, не важно, ради кого ты это будешь делать, недопустимо добиваться цели ценой собственного унижения. Ещё раз замечу подобное, ни за что так легко тебя не прощу, ты слышишь? Бай Лоинь ничего не ответил. Гу Хай схватил его за ухо и снова спросил: — Ты меня услышал? Бай Лоинь, наконец, открыл глаза и лениво произнёс: — Услышал. Удовлетворенный Гу Хай с полной убеждённостью в своей правоте поцеловал Бай Лоиня в губы и нежным голосом вымолвил: -Спи. Перевод Марины Алиевой. Глава 158. Я тебя опозорил. В мгновение ока наступил май, с каждым днём становилось всё теплее. Несколько дней назад Бай Лоинь и Гу Хай за один присест с редким усердием собрали всю тёплую одежду и толстые одеяла и убрали в шкаф. И как в насмешку, на следующий день сильный ветер вызвал резкое похолодание. Уже около трёх месяцев они жили уютной, монотонной жизнью. Бай Лоинь всё меньше времени проводил в своём доме, только в конце недели забегал исключительно чтобы поесть, поболтать пару минут с домашними, а немного погодя, взяв Алана, ускользнуть… А затем без зазрения совести выгребал дочиста всю вкусную еду и уносил, чтобы засунуть в свой собственный холодильник. Искусство вождения Бай Лоиня всё больше росло, и Гу Хай уже иногда незаметно отлынивал от своих обязанностей, «разрешая» Бай Лоиню ездить за завтраками. Уровень кулинарного мастерства Гу Хая тоже повышался, сваренная им лапша уже не разделялась на отдельные клёцки, по большей части она сохраняла неразрывную форму, хотя и была неровной и разной длины, но её вполне можно было есть. Их повседневная жизнь была интересной. Однажды за обедом обнаружилось, что кто-то съел на одно перепелиное яйцо больше, и они начали шумно ругаться. Двое мужчин ростом метр восемьдесят пять, как умственно отсталые колотили друг друга по голове палочками для еды; они бились на палочках, и притом ещё успевали быстро поглощать пищу, а съев половину еды, начали как угорелые носиться по квартире друг за другом. Бай Лоинь исподтишка отвесил Гу Хаю пенделя, обиженный Гу Хай со свирепым лицом погнался за Бай Лоинем. Бай Лоинь прятался от него, где только можно, а когда уже негде было прятаться, выскочил за входную дверь и крепко зажал дверную ручку, не давая Гу Хаю выйти. На некоторое время оба зашли в тупик, потом Гу Хай запер дверь изнутри. «Ты разве не способный? С твоими способностями ты откроешь дверь и пальцем». Гу Хай приложил глаз к дверному глазку и увидев, что Бай Лоинь в ярости, отошёл, втихомолку радуясь. Вразвалочку, самодовольно вернулся в столовую и бесстрастно продолжил есть, холодно фыркая про себя, «мелкий поганец, только попробуй не позвонить и не поцеловать меня, ублюдок, ни за что тебе не открою!» Пока Бай Лоинь обдумывал, как ему войти, перед ним распахнулись двери лифта и его взгляду предстал хорошо знакомый силуэт. — Генерал Гу… Дядя. Бай Лоинь несколько неестественно рассмеялся. Бравый генерал Гу Вэйтин долго стоял перед ним, он старался смотреть мягко, но глаза привычно источали холод: — Почему ты не входишь? Бай Лоинь уклонился от его взгляда: — Я собирался войти, но пока ещё не успел позвонить. Гу Вэйтин, не долго думая, помог ему выполнить эту задачу. Уши Гу Хая сделали стойку, когда он услышал звонок, следом за ними поползли вверх уголки рта в самодовольной улыбке. «Не вытерпел? Довыпендривался, говнюк». Неторопливо повернул защёлку, неторопливо открыл дверь, а потом быстро втащил генерала внутрь и неожиданно атаковал его губы. Захват был по-настоящему свирепый. Даже на систематически парализованном лице Гу Вэйтина в этот момент показался испуг. Семнадцать лет, целых семнадцать лет, за исключением того времени, когда Гу Хай был младенцем и, катаясь на шее своего отца, описал его, отец и сын не имели физического контакта. Бай Лоинь с видом до невозможного хитрожопым, прикрыл рукой половину лица и беззвучно ржал так, что чуть не получил острый вывих нижней челюсти. Гу Хай остолбенел, и когда успел из ниоткуда появиться этот старый хрыч? «Не может быть, что я только что его поцеловал… Ебать! Объясните мне, как можно поцеловать кусок листовой стали!» Три человека стояли в дверях, ни один не мог заговорить, атмосфера окончательно закоченела. Гу Хай махнул на себя рукой, так или иначе, поцелуй состоялся, разве это не подходящий момент, чтобы признаться, что он виноват? Факт остаётся фактом, сегодня он рискнёт. — Папа, проходите, — Гу Хай обратился к Гу Вэйтину, показывая сверкающую улыбку. Гу Вэйтин засмеялся, немного деревянно, но это действительно был смех, по сравнению с его мёртвыми улыбками прошлых дней. Бай Лоинь, кашлянув пару раз, вошёл следом за Гу Вэйтином и, поравнявшись с Гу Хаем, из-за спины генерала послал ему воздушный поцелуй. От злости Гу Хай так скрежетал зубами, что с зубов едва не посыпалась эмаль. — Кушаете? — Гу Вэйтин почуял запах еды. Гу Хай продолжал симулировать приветливость: — Да, как насчёт того, чтобы присоединиться к нам и поесть? Если можно так выразиться, Гу Хай осмелел, потому что был уверен, что Гу Вэйтин не сядет с ними, но после того, как Гу Вэйтин сегодня получил поцелуй от родного сына, он был в прекрасном настроении и немедленно с радостью согласился. Два сына сели напротив Гу Вэйтина и осторожно наблюдали за ним, стараясь не вызывать подозрений, каждый подцепил палочками по фрикадельке и положил в свою чашку. Остались две фрикадельки. Гу Вэйтин взял одну, и это означало, что за оставшуюся придётся посоревноваться. И ахнуть не успели! Два комплекта палочек одновременно пришли к краю тарелки, слегка помедлили, выбирая наилучшее положение, сражение ещё не развернулось, как вдруг эта фрикаделька взметнулась в воздух и описав красивую дугу, упала в пиалу Гу Вэйтина. — Недурной вкус, — сказал Гу Вэйтин и в один укус съел её. Гу Хай и Бай Лоинь переглянулись и обоюдно, как страусы, опустили головы в свои чашки с едой, орудуя палочками. Гу Вэйтин посмотрел на Бай Лоиня и спросил: — Это ты приготовил? — Нет, — Бай Лоинь быстро показал пальцем на Гу Хая, — Это он сделал. Гу Вэйтин повернулся к Гу Хаю и посмотрел на его руки, покрытые грубой, как у ветерана, кожей, невозможно представить, чтобы эти руки скатали такие маленькие фрикадельки. Отец и сын действительно были достойны друг друга, Гу Хай сразу понял, о чём подумал Гу Вэйтин. — Фрикадельки готовые, я сделал только соус. Гу Вэйтин одобрительно кивнул головой: — Недурно. Гу Хай про себя пожаловался на несправедливость: «когда я в детстве, в армии, проявлял себя, ты ни одного похвального слова мне не сказал, а теперь я играючи сделал суп с фрикадельками, и вот тебе пожалуйста, ты так меня превозносишь, оказывается, в твоих глазах твой сын годится только для стряпни?!» Поев, Гу Вэйтин начал прохаживаться по квартире, осматривая все места. Увидев, что покрывало на диване лежит криво, поправил, обнаружив беспорядочно разбросанные носки, подобрал и отнёс в ванную… Бай Лоиню стало неловко, оттого что такой большой начальник, занимающий такой высокий пост в армии, занимается тем, что наводит порядок в доме своего сына. — Что это? — Гу Вэйтин взял полупрозрачную колбу. Гу Хай изменился в лице, быстро шагнул к Гу Вэйтину и отнял смазку. На лице Бай Лоиня тоже отразилось затруднение, это было действительно опасно. Какое счастье, что этикетка была на английском языке, какое счастье, что Гу Хай так вовремя отобрал колбу. Вчера кое-кого так колбасило, * что он настоял «поиграть по-крупному» на диване, Бай Лоинь не устоял перед искушением, отдался, в результате улетели на такую высоту наслаждения, что забыли убрать «улику» в шкаф. Вопросительный взгляд Гу Вэйтина устремился на предмет в руках Гу Хая. — Что это за вещь, которую ты не даёшь мне посмотреть? Гу Хай смущённо улыбнулся: — Это мазь от геморроя. Гу Вэйтин прищурился и недоверчиво посмотрел на Гу Хая. — Вы мне не верите? — Гу Хай тут же отвинтил крышку и втёр немного «мази» в свои губы, — Разве это не мазь от геморроя? Гу Вэйтин: — «…» В последнее время в школе бурлил один слух, и главным героем этого слуха был пребывавший на первом месте по популярности товарищ Ю Цзы. Говорили, что у него появилась новая подруга; к тому же, эта девушка была студенткой Пекинской киноакадемии, кроме того, она снималась в телесериалах 20+; её семья разбогатела сомнительными способами, и её манеры тоже были сомнительными… Что касается Ю Цзы, то он стремился попасть на страницы журналов вместе с ней, а их было свыше двадцати разновидностей. Ян Мэн также иногда уделял внимание этим слухам. Периодически к нему приходили всякие никчёмные ученицы с расспросами, и он уже сам стал успешно сочинять слухи. Ему нравилось выставлять образ Ю Цзы в уродливом виде, изображать его дешёвкой, отбросом; в конце концов, он уже и сам перестал различать, какие его слова были достоверными, а какие ложными. Однажды Ю Цзы остановил Ян Мэна у выхода из школы. Ян Мэн закатал рукава, готовясь выяснять отношения, когда Ю Цзы протянул к нему руку, он подумал нырнуть под его руку и удрать. Но Ю Цзы распознал этот манёвр и придавил локтем его шею; Ян Мэну пришлось сдаться. — Сделай мне одолжение, — сказал Ю Цзы. Ян Мэн удивился: — Разве ты не искал меня, чтобы рассчитаться? Ю Цзы тоже удивился: — Я должен рассчитаться с тобой за какую-то ерунду? — Нет проблем, нет проблем, — захохотал Ян Мэн, сам не зная, почему. Приведя чувства в порядок, Ян Мэн снова принял беспечный вид и хлопнул Ю Цзы по плечу, подтрунивая: — Ребята говорят, у тебя появилась новая подружка? — Новая подружка? — Ю Цзы намеренно подчеркнул слово «новая», — А раньше у меня сколько было подруг? — Ну вот только в прошлом месяце тебя преследовала эта… Известная на всю школу маленькая бесстыдница, как её звать-то?.. Ну неважно, как её звать, ты посмеешь сказать, что ты не мутил с ней? Ю Цзы — ноль внимания, фунт презрения: — Это всё пикантные сплетни. Ян Мэн перестал улыбаться: — Ты, ублюдок, себя считаешь звездой, да ещё и с пикантными сплетнями, ты просто выпендриваешься. — Не шуми, лучше поговорим о важном деле. Ю Цзы потянул Ян Мэна под флагшток, старательно разъясняя: — Мне нужно, чтобы ты оказал мне услугу в одном деле. — Что за услуга? — спросил Ян Мэн. Глазки Ю Цзы воровато забегали по сторонам, удостоверившись, что поблизости никого нет, он набрался смелости: — Меня преследует одна студентка, старше меня на пять лет, она мне не нравится, но она постоянно пристаёт ко мне. — Ты ведь не говоришь о той девушке из Пекинской киноакадемии? Вид Ю Цзы показывал затруднение: — И до тебя уже долетели слухи? «Ерунда, я сам их и распускал…» Ян Мэн постарался убрать с лица выражение нечистой совести и презрительно посмотрел на Ю Цзы: — Твою мать, что ты тут выделываешься? Перед таким бобылём, как я, специально жалуешься, что к тебе пристаёт женщина, ты можешь просто бросить её! — Я действительно хочу бросить её, — уязвлено ответил Ю Цзы. Ян Мэн тихонько наблюдал за Ю Цзы и неожиданно обнаружил, что тот не просто нёс чепуху, он реально выглядел обеспокоенным и грустным. Странная вещь судьба, иногда встречается на твоём пути необыкновенная красавица, а ты не чувствуешь ни малейшей искры, но в момент пустоты и одиночества, обуреваемый похотью, можешь «запасть» на какого-нибудь урода. -Тогда зачем ты искал меня? — снова спросил Ян Мэн, — Чем я могу тебе помочь? — Ты можешь очень мне помочь. Заговорив об этом снова, Ю Цзы поник головой. В душу Ян Мэна смутно закралось дурное предчувствие: — Ты же не хочешь, чтобы я вместо тебя пошёл и жёстко поговорил с ней, чтобы я оскорбил красивую девушку? Сразу говорю, я не смогу это сделать. Все предки семьи Ян всегда были твёрдыми сторонниками феминизма, и ни одной женщине не согласились бы нанести вред! — Нет, думаю, ты не слишком ей навредишь, — Ю Цзы коварно улыбнулся. Услышав это, Ян Мэн вздохнул с облегчением, если это так, то хорошо, он меньше всего хотел кого-то оскорбить. — Эта женщина пригласила меня на ужин, через два дня. Я хочу, чтобы ты переоделся моей девушкой и пошёл со мной, пусть она выкинет из головы свои глупости. У Ян Мэна вновь перехватило дыхание. Прелестное личико мгновенно стало тёмно-красным, похожим на пухлую и нежную свиную почку, зубы во рту беспорядочно заскрипели, а нос сморщился и зло выдохнул воздух, как будто почуял вонь. — Ю Цзы, ты… Ю Цзы похлопал Ян Мэна по плечу: — Я верю в тебя! Ян Мэн выкрикнул: — Почему бы тебе просто не найти девушку? Почему ты хочешь, чтобы я переодевался девушкой? Ю Цзы выдал комплимент, который больше походил на оскорбление: — Потому что я считаю, что в нашей школе ни одна девушка не сравнится с тобой по красоте. Ян Мэн кивнул: — Ты довольно жесток, — и повернулся, чтобы уйти. Ю Цзы схватил его: — Не сердись, я не хотел обидеть или оскорбить тебя, я думаю так: она сама учится на актрису, поэтому, если я найду девушку, она сразу поймёт, что это спектакль. Ты парень, естественно, с тобой я могу вести себя более интимно и ласково. — Как тебе кажется, она скорее всего догадается, что мы вдвоём разыгрываем спектакль или всё-таки поймёт, что я парень? — Ян Мэн скрипел зубами. Ю Цзы притянул Ян Мэна за воротник и терпеливо объяснил: — Если прикрыть твой кадык, ручаюсь, она не сможет понять, что ты парень. Ян Мэн хотел плакать и не мог, «папа, я опять опозорил тебя». *В тексте автора 抽疯 (chōufēng) — судороги, конвульсии (вчера у кого-то были конвульсии) Перевод Марины Алиевой. Глава 159. Ян — полководец номер один. Ю Цзы, как говорят, «где лаской, где таской», наконец, убедил Ян Мэна. В субботу после обеда Ю Цзы с Ян Мэном пошли в студию визажа. Как только они вошли, к ним сразу подошёл стилист непонятной половой принадлежности, звук его голоса был грубоват, но разговаривал он очень ласково: — Позвольте узнать, два таких красавца хотят только макияж или полное преображение? Ю Цзы оглядел Ян Мэна, «мозги этого болвана вот-вот ринутся в мотню»: — Надо преобразить его. Стилист посмотрел на Ян Мэна, посмотрел на Ю Цзы, задержав на нём свой неопределённый взгляд: — На самом деле, я хотел бы сделать это для тебя, в твоём облике больше простора для фантазии, достаточно сделать небольшие изменения в нескольких местах, и будет настоящее, беспрецедентное преображение, ты не хочешь об этом подумать? Ю Цзы заволновался: — Как-нибудь в другой раз, а сегодня нужно «сделать» его. Стилист слегка пожал плечами: — Пойдёмте за мной. Стилист привёл Ю Цзы и Ян Мэна в отдельную гримёрную, Ян Мэн вздохнул с облегчением, к счастью, дверь запирается, и никто не увидит его превращения из мужчины в женщину. — Скажи, что ты задумал? — Стилист, сплетя руки на груди, с прищуром оглядывал Ян Мэна. Ян Мэн, прикинувшись глухим, теребил своими прелестными, тонкими ручками край своей одежды. Ю Цзы прямо сказал стилисту: — Нужно сделать из него женщину. У Ян Мэна мелко задрожали плечи, как только он представил себе зверское выражение лица стилиста. И он никак не думал, что стилист с таким воодушевлением и одновременно увлечением начнёт расспрашивать: — В каком образе ты хочешь его видеть? Милой соседки, очаровательной сестры, проститутки? А может, дикой, необузданной танцовщицы? Умной, деловой женщины? Или благородной, высокочтимой, золотой старшей дочери? Ю Цзы глубоко задумался, пряча за улыбкой явно дурные намерения: — Что-то я немного запутался. Ян Мэн крутанул шеей, обращаясь к Ю Цзы и зарычал: — Чёрт бы тебя побрал, ты нарываешься на неприятности? Ю Цзы широко и самодовольно улыбался. Стилист, держа Ян Мэна за голову, стал поворачивать его и так, и эдак, рассматривая его лицо вблизи и в зеркале, потом обрисовал руками; похоже, он изучал строение его лица, искал отличия от женщины и думал, с чего начать. Ян Мэн видел профессиональный взгляд стилиста, в сердце стучали барабаны, неужели он не первый клиент-трансвестит, который приходит сюда? Стилист, словно разглядев мысли Ян Мэна, ухватил его тонкими пальцами за круглые щёчки и весело сказал: — Тебе незачем так напрягаться, я вполне понимаю такого рода увлечения. Теперь трансвеститы повсюду, ты должен быть твёрдым, раз уж намереваешься сделать это, если собираешься сделать свой стиль и быть уверенным в себе, зачем обращать внимание на мнение посторонних людей? Ян Мэн снова свернул шею в сторону Ю Цзы, «что такое трансвестит?» Ю Цзы «побайдушил» * в телефоне, потом дал Ян Мэну посмотреть на картинку. У Ян Мэна глаза позеленели. Стилист начал делать Ян Мэну макияж, у Ян Мэна глаза не поднимались смотреть на это, он просто сидел с закрытыми глазами, молча пытаясь угадать, этот стилист всё-таки «мальчик» или «девочка»? Если смотреть на ровную, как плато, грудь, так ведь и женщины могут быть плоскогрудыми, и таких немало, по голосу вроде мужчина, а вот движения и жесты похожи на женские. У Ян Мэна в голове зашевелились порочные мыслишки, его так и подмывало просто протянуть руку и пощупать промежность стилиста, проверить, есть там «эта штука» или нет. — Если мы хотим быть похожими на женщину, нужно научиться ухаживать за собой. Посмотри на свою кожу, белая-то она белая, однако поры слишком грубые, мне приходится накладывать много пудры… «Ёпт! Это ты должен быть женщиной, зачем меня в это втягивать? Разве это не позор?» Ян Мэн, негодуя, открыл один глаз, в результате этот глаз увидел «женскую» шею, на которой двигался кадык, сверкая и ослепляя глаз Ян Мэна. Ю Цзы сидел в сторонке и, не находя себе места от скуки, забавлялся с телефоном, то и дело поглядывая на Ян Мэна, а потом уже и вовсе не отводил от него глаз, оцепенело наблюдая, как Ян «Свирепый» превращается в точную версию Яна «Милого» **. Прямо-таки чудеса! С самого начала Ю Цзы воспринимал Ян Мэна как нечто среднего рода, с париком и юбкой вообще будет О. К., незачем над ним так много трудиться. Но так как он всё-таки не настоящая девушка, для подстраховки Ю Цзы привёл его сюда, в итоге результат стоил того! Человек всё тот же, внешне не слишком изменился, непонятно почему, но стоило чуточку подправить тут и немного там, и он смог полностью превратиться в девушку, к тому же, в очень привлекательную девушку. — Зря ты мужиком родился! — со всей искренностью сказал Ю Цзы. Ян Мэн посмотрел на себя в зеркало, «правда, этот мир безнадёжен». Стилист решительно потащил Ян Мэна переодеваться, кроме того, хотел ещё приделать ему фальшивую грудь, но Ян Мэн и под страхом смерти не хотел её надевать, стилисту ничего не оставалось, кроме как попросить Ю Цзы уговорить Ян Мэна. — Ты всё равно уже рискнул, раз уж ты решил переодеться в девушку, то переодевайся до конца. Сам подумай, если ты переоденешься полностью, тебя никто не сможет узнать. Ян Мэн крепко задумался и пришёл к выводу, что это веский довод, поэтому решил проглотить унижение. После того, как привели в порядок Ян Мэна, стилист снова начал докучать Ю Цзы, настаивая сделать ему совершенно бесплатно потрясающий make up. Хотя изначально Ю Цзы не хотел ничего с собой делать, но глядя на себя в зеркало, пришёл к выводу, что он не пара такой «красавице», что стоит рядом с ним. Когда через двадцать минут Ю Цзы вышел из гримёрной, Ян Мэн чуть не сошёл с ума. «Какого чёрта? Какого чёрта его сделали таким красивым? А меня сделали таким хилым?» Они шли по улице, привлекая к себе стопроцентное внимание. Будучи парнем, Ян Мэн считался нищим недомерком, но в женском образе он выглядел высокой и благополучной красоткой. Груди были как настоящие, но ужасно неудобные, Ян Мэн потыкал их — довольно упругие, он почему-то обрадовался и потянул к ним руку Ю Цзы: — Эй, прикинь, у меня тут размер как минимум С. Окружающие прохожие с удивлением смотрели на них, Ю Цзы покашлял: — Дурак, потише. Ян Мэн немедленно заткнулся. Глядя на человека, шагающего рядом с ним, Ю Цзы удивлялся, почему раньше, когда он видел Ян Мэна в мужской одежде, он не чувствовал в нём особой смелости, а теперь, в женской одежде, он выглядел мужиком. Когда они прибыли в ресторан, красавица из Пекинской киноакадемии уже ожидала их. Официант в униформе проводил Ю Цзы в отдельный кабинет, всю дорогу сердце Ян Мэна прыгало, как сумасшедшее, несколько раз он уже подумывал дезертировать, но к счастью, Ю Цзы вовремя замечал его попытки и возвращал его на место. Когда двери кабинета раскрылись, красавица поднялась им навстречу, собираясь подойти к Ю Цзы; когда же она, наконец, обратила внимание на Ян Мэна, улыбка на её лице затвердела. Ян Мэн, увидев перед собой такое прекрасное лицо, в душе весь исплевался в сторону Ю Цзы, «вот уж действительно, ты не знаешь своего счастья, у тебя есть такая красивая девушка, и о чём ты, блять, думаешь?» В конце концов, красавица была старше их на пять лет, к тому же, матёрая волчица; *** в данных обстоятельствах она не только не лишилась самообладания и не стала кидаться вещами, напротив, защищая свой светлый имидж, она со всем радушием приветствовала обоих гостей, как говорится «Welcome». — Чего бы вы хотели поесть? Не стесняйтесь, выбирайте, — бравая красавица вручила меню Ю Цзы. Ю Цзы сунул меню под нос Ян Мэну и липким голосом, с придыханием спросил: — Менмен, чего ты хочешь? Ян Мэн не реагировал. Ю Цзы не выдержал и взглянул на Ян Мэна, «ебать, этот хуёнок глаз не сводит с красотки, просто в транс впал». Ю Цзы под столом наступил на ногу Ян Мэну. Ян Мэн едва не разразился матом, но осознав цель своего прихода и положение, только и мог изменённым шёпотом роптать и сетовать. Заказав еду, Ю Цзы приступил к знакомству. — Это моя девушка, Менмен. Ян Мэн посмотрел на красотку и неестественно улыбнулся, красавица вернула улыбку. Несмотря на то, что она училась на актрису, Ян Мэн всё-таки смог разглядеть в её глазах смятение и нежелание смириться. В этот момент он хотел только протянуть руки, положить ладони на эти прелестные щёчки, погладить и утешить её разбитое, раненное сердечко. Жаль только, что Ю Цзы перед этим дал ему строгий наказ, что ему лучше не подавать голоса, поэтому Ян Мэн мог только молча жалеть девушку всей душой. Хотя красавица и умела играть, но не так хорошо, как Ю Цзы. Ради того, чтобы красотка полностью отказалась от своих надежд, он приложил огромные усилия: за ужином он непрерывно изобретал какие-то уловки, то своими палочками подносил еду Ян Мэну, то спрашивал его мнение, пользовался каждой возможностью, чтобы прикоснуться… Он играл легко и уверенно, показывая, что интимные чувства между влюблёнными достигли апогея. Жаль, что у каждой тайны неизбежно есть один мизерный изъян. Ю Цзы ничего не видел, а Ян Мэн заметил, что его «грудь» уехала налево. Ян Мэн попробовал с усилием сместить свою задницу вниз, чтобы грудь оказалась ниже линии стола, потому что если он сгорбит спину, неизбежно будет выглядеть слишком некрасиво. В итоге Ян Мэн взял свою сумочку, прикрыл ею грудь и тонким голоском сказал: — Мне нужно в дамскую комнату, вы тут поболтайте пока. Добежав до туалетных комнат, Ян Мэн без раздумий вломился в мужской туалет. Пока он бежал, его груди перекосились относительно друг друга на пять сантиметров, одна выше, другая ниже. Стоя перед зеркалом, Ян Мэн хохотал очень долго, потом попытался вручную «исправить положение». Как раз в эту счастливую пору один мужчина решил сходить в туалет, только вошёл и увидел стоящего перед зеркалом Ян Мэна, остановился и застыл, как вкопанный. Пять секунд спустя щёки мужчины залились алым румянцем, он извинился: — Виноват, виноват… А потом со смущённым лицом скрылся в туалете напротив. *百度 (bǎidù) — Байду, китайская поисковая система, «байдушить» то же самое, что по-нашему «гуглить». https://bkrs.info **猛 (měng) — свирепый, безжалостный; 萌 (méng) — милый (от японского «моэ»); игра слов на имени Ян Мэн (Мен). https://bkrs.info ***见过世面的人 (jiànguò shìmiàn àndī rén) — травленный волк, травленный зверь, в смысле, опытный, бывалый, по-нашему «матёрый» https://bkrs.info Перевод Марины Алиевой. Глава 160. Настоящий прокол! Как только красавица из киноакадемии удалилась, тот, кто недавно имел нежный и обольстительный вид, мгновенно рассвирепев, поднялся. — Ебать, я чуть не задохнулся насмерть, в следующий раз, твою мать, не ищи меня для таких дел. Радостный Ю Цзы накинул руку на плечи Ян Мэна и принялся нахваливать: — По правде, ты сегодня неплохо отыграл, я заметил, что в тебе есть некий специфический женский потенциал. А может, тебе стоит отрезать эту «штуку», всё равно она тебе только мешает. — Бля, ты думаешь достаточно отрезать хуй, проделать дыру, и сразу превратишься в бабу? Ю Цзы вдруг прикрыл рот Ян Мэна: — Слушай, будь немного по сдержаннее, ты ещё не снял женские шмотки. — Всё равно она уже ушла, — Ян Мэн попытался стянуть парик с головы. Ю Цзы остановил его: — Что ты такой быстрый, а? Ты собираешься держать парик в руках, в то время, как на тебе такая сексуальная одежда? Ты разрисован толстым слоем косметики, так и будешь ходить со своим коротким «бобриком» на голове и без стеснения пугать окружающих? Ян Мэн с полным безразличием ответил: — Во всяком случае, меня никто не знает, уж лучше пугать окружающих, чем пугаться самого себя. — Ты слишком красивый! — В данную минуту Ю Цзы пускал слюни на макияж Ян Мэна. Ян Мэн замахнулся кулаком, Ю Цзы проворно увернулся, в результате Ян Мэн не только не попал в цель, но и сам споткнулся на своих высоких каблуках, отлетев назад. К счастью, Ю Цзы среагировал вовремя, обеими руками подхватил Ян Мэна за талию, предотвратив поцелуй земли и его арендованного платья. — Так или иначе, она ушла, тебе тоже лучше убраться. Ян Мэн был не в самом добром расположении духа. — И куда мне уходить? — Ты спрашиваешь, куда тебе уходить? Возвращаться домой! Ю Цзы потянул себя за одежду: — Всё это я взял напрокат, и то, что на тебе, тоже, ты сейчас пойдёшь, снимешь одежду, удалишь макияж, а мне не надо? Ян Мэн в сердцах закатил глаза к небу. «Ладно, всё равно уже потратил этот день на него, за оставшееся короткое время ничего не случится». Рядом со студией визажа находился автосервис. Сегодня суббота, Бай Лоинь и Гу Хай, как обычно, пригнали свои любимые автомобили, чтобы сделать техобслуживание. Сидя внутри в ожидании, Бай Лоинь непрерывно зевал. — Я выйду покурить, надо взбодриться немного, — и вышел на улицу. Бай Лоинь стоял в дверях автосервиса, довольно потягивая сигаретку. Показалась влюблённая парочка. Собственно говоря, у Бай Лоиня не было привычки разглядывать прохожих на улице, но эти влюблённые мальчик и девочка действительно были очень привлекательными, как будто только что вышли из телесериала. Бай Лоинь присмотрелся повнимательней, в результате юноша показался ему знакомым, чем ближе он подходил, тем больше знакомым казался, он направлялся в визажный салон. Ю Цзы уже достиг поля зрения Бай Лоиня, когда Бай Лоинь окончательно убедился, что это он. — Это действительно ты! Ю Цзы остолбенел, только сейчас заметив Бай Лоиня: — Почему ты сейчас здесь? Бай Лоинь указал на автосервис рядом. — Мы с Гу Хаем приехали помыть автомобили. Ян Мэн, стоявший рядом с Ю Цзы, от испуга чуть не пнул его каблуком, «я попал, матушки, отец мой небесный! Почему Бай Лоинь здесь? Пиздец, это тупик?» Ян Мэн злобно смахнул не прошенные слёзы и отвернулся, от стыда ему хотелось сейчас броситься под колеса машины. «Что теперь делать? Само небо хочет, чтобы я погиб!» Ян Мэн, негодуя, стучал себя кулаком в грудь, и неожиданно с каждым ударом на него стало нисходить просветление. «Я же в женской одежде! Точно, я в женской одежде, так чего мне бояться? Всё равно эти двое сейчас треплются, мне всего-то и нужно улучить момент и забежать в визажный салон, у Бай Лоиня хорошее зрение, но надеюсь, он не узнает меня за несколько шагов?» Думая так, Ян Мэн повернулся. Бай Лоинь уже давно приглядывался к «её» силуэту, наконец «она» повернулась, и он не смог сдержать потрясения, вот это красотка! — Кто это? — с умыслом спросил он Ю Цзы. Ю Цзы было смешно, но смеяться он не посмел: — Моя бывшая одноклассница. — Це-це-це! — Бай Лоинь поцокал языком с видом гениального сыщика, — Это точно? Я только что видел, как вы шли, разговаривали и смеялись, ваша интимная связь прямо выпячивается! Ю Цзы ответил что-то неясное. Бай Лоинь опять потянул Ю Цзы за одежду: — Ты так нарядился ради свидания? — Разве я каждый день не выгляжу образцово? — Ты не представишь ей своего брата? — не унимался Бай Лоинь. Ю Цзы едва сдерживал конвульсии смеха в животе, «вы двое, можно сказать, выросли в одних трусах, и я должен вас знакомить?» Ноги Ян Мэна уже коснулись первой ступеньки лестницы, услышав эти слова, он ускорил шаг. В результате он забыл, что на нём туфли на высоких каблуках, перескакивая через ступеньку, он подвернул ногу, ещё немного, и он скатился бы с лестницы. Бай Лоинь, наблюдая за ситуацией, толкнул Ю Цзы: — Ты не пойдёшь поддержать её? Ю Цзы бросил сочувственный взгляд на Ян Мэна и, сдерживая смех, пошёл к нему. Бай Лоинь пошёл следом. Ян Мэн, скривив губы от боли, всё ещё пытался скрыться в визажом салоне. — Эй, Менмен, с тобой ничего не случилось? — Ю Цзы поддержал Ян Мэна под локоток. Ян Мэн процедил сквозь зубы: — Ублюдок, если посмеешь рассказать ему, что я — Ян Мэн, я сделаю так, что ты умрёшь. Ю Цзы прижался к уху Ян Мэна: — Успокойся, Бай Лоинь ничего не понял. Бай Лоинь уже подошёл к ним, Ян Мэн нарочно наклонился и распустил стянутые резинкой посередине длинные волосы так, что они прикрыли две трети лица. — Она и есть та самая красавица из киноакадемии, о которой было столько пересудов? — спросил Бай Лоинь у Ю Цзы. Ю Цзы застыл на минутку и кивнул. — Здравствуй, седзе *. Сегодня у Бай Лоиня в кои-то веки было настроение завязать беседу с незнакомым человеком. Ян Мэн оказался в большом затруднении, он с детства играл со своим другом, и он вот так наплевательски назвал его «седзе»! Какие удары может получить человек от жизни! Бай Лоинь, увидев, что Ян Мэн низко опустил голову и ничего не говорит, немного засомневался, все говорили, что студентки-актрисы киноакадемии очень профессиональны и открыты, к тому же эта девушка снималась в телесериале, ей больше двадцати, почему она конфузится как 17-18-летняя? Размышляя таким образом, Бай Лоинь опять стал рассматривать Ян Мэна, в результате он тоже показался ему знакомым. — Ю Цзы, мне кажется или она действительно похожа на одного человека? Ю Цзы снова замер: — Так ли? Возможно, сейчас все звёзды кинематографа похожи друг на друга. «Пластика? — подумал про себя Бай Лоинь, — В соответствии с внешностью Ян Мэна? Это в какой же больнице такой высокий уровень пластической хирургии, что красотки с внешностью Ян Мэна выходят оттуда, как из одной и той же материнской утробы?» — Седзе, можно с тобой чуть-чуть поговорить? — Бай Лоинь продолжал «пикапить» девушку. Ян Мэн задрожал, он ответил, начав низким тоном, потом повышая голос: — А в чём дело? Бай Лоинь бросил взгляд на Ю Цзы: — Можно твою девушку на пару минут? Только две минуты, и она снова твоя. Ю Цзы слегка закашлялся: — Тогда я пойду переоденусь, а вы тут поболтайте. Сказал и сам смылся. Впечатляющая «женская грудь» Ян Мэна поднималась и опускалась в соответствии с хаотичным ритмом его дыхания, все его чувства напряглись. — Седзе, у меня есть один друг по имени Ян Мэн, я считаю, что он очень похож на тебя, ты с ним не знакома? Ян Мэн покачал головой: — Не знакома. Бай Лоинь неожиданно протянул руку прямо к чашечкам бюстгальтера размера С, не успел Ян Мэн уклониться, как его «грудь» облапали. — Седзе, не поймите меня неправильно, я просто попытался поправить кривую грудь, теперь она ровная. Через рот Бай Лоиня переливался порочный смешок. Услышав это, Ян Мэн понял, что его раскрыли. Он поднял голову, откинул волосы и безнадёжным взглядом посмотрел на Бай Лоиня, «ради Бога, не презирай меня! Ради Бога, не смотри на меня, как на странное существо! Я сделал это бескорыстно, чтобы выручить приятеля!» Бай Лоинь зашёлся детским смехом. — Зачем ты так вырядился? Жизнь слишком пуста? Ян Мэн вздохнул, наконец-то всё прошло, больше незачем скрывать реальную ситуацию, он сразу от начала до конца рассказал всё Бай Лоиню. Выслушав до конца, Бай Лоинь сразу дал оценку: — Вы оба хороши! Ян Мэн ещё больше застеснялся: — Это… Я пойду переоденусь. Бай Лоинь вцепился в него: — Куда ты торопишься? Как можно сразу уничтожить такое произведение искусства? Дай мне ещё раз хорошенько полюбоваться. Тем более, всё-таки в этом визажном салоне над тобой неплохо поработали, я сначала тебя не узнал. Бай Лоинь собирался заставить Ян Мэна разыграть ещё кого-нибудь, он начал вертеть и рассматривать его, не забывая, пользуясь случаем, лапать его за все места, ну где ещё можно найти возможность, вот так пощупать «девушку» бесплатно и не нарушая закон? Гу Хай ждал уже довольно долго, недоумевая, «вышел только покурить, почему так долго?» От долгого ожидания ему стало душно, он решил выйти проветриться, в итоге, только подошёл к двери, как его ноги затормозили. Его хорошая жёнушка, стоя снаружи, открыто приставала к девушке, девушка боролась из последних сил и не уступала, у неё было беспомощное лицо, а Бай Лоинь тем не менее настаивал на своём. И ладно бы только обнимал, он, бля, тискал её за грудь и даже задирал девушке юбку… Гу Хаю хотелось думать, что он обознался, он даже протёр глаза, потом ещё раз протёр, получше, нет, он не ошибся, это Бай Лоинь. В душе Гу Хая поднялась дикая ярость, эмоции поглотили его, как вихрь, как жаль, что сейчас нельзя немедленно подойти к ним, задушить насмерть эту девку, а потом закинуть Бай Лоиня на плечо, утащить домой и осуществить домашнее насилие. Однако, прошлый опыт сказал ему, что нельзя действовать импульсивно, обязательно нужно успокоиться и понаблюдать немного, это совершенно не похоже на Бай Лоиня, возможно, за всем этим стоит какой-то грязный трюк. «Я должен быть спокойным, я должен быть хладнокровным, мне нельзя сейчас выходить из себя…», внушал себе Гу Хай. Когда он снова посмотрел наружу, красотка уже ушла, а Бай Лоинь, судя по его виду, ещё не насытился эмоциями. «Ебать тебя, это невозможно терпеть, если я сейчас ещё смогу успокоиться, то я просто тупой!» Гу Хай широкими шагами ринулся вперёд. Бай Лоинь уже поворачивал влево, но его глаза всё ещё были обращены к визажному салону, он чуть было не прошёл мимо стоящего перед ним человека, в результате, натолкнулся на Гу Хая. — О, а я как раз иду к тебе рассказать кое-что, так смешно! Мрачным лицом Гу Хая можно было пугать людей, он смотрел на Бай Лоиня сумасшедшим взглядом, как дикий лев. — Хочешь рассказать мне, как ты на улице домогался какую-то девку? Бай Лоинь ещё не успел навеселиться: — Как ты узнал? Гу Хай членораздельно и громко, ехидно и едко выдыхая воздух после каждого слова, произнёс: — Потому — Что — Я — Ви — Дел. Бай Лоинь, посмотрев на лицо Гу Хая, догадался, что тот наверняка всё не так понял, и стал усиленно растолковывать: — Это была не девушка, а переодетый Ян Мэн… Ха-ха-ха… Ты тоже не рассмотрел? — Я действительно не рассмотрел, — Гу Хай горестным взглядом по-смотрел на Бай Лоиня, — Ты не мог бы придумать предлог, чуть больше заслуживающий доверия? — Я не вру тебе! — Бай Лоинь был категоричен. Гу Хай стоял с совершенно чёрным лицом, по нему было видно, что он всеми силами пытается подавить огонь своего гнева. Независимо от объяснений Бай Лоиня, он сердился, «безразлично, приставал ли ты к девушке или всё-таки заигрывал с Ян Мэном, меня, как мужа, это не устраивает. Если сегодня ты не предоставишь мне как минимум восемь веских доводов в пользу своего поведения, тебе это так не сойдёт!» У Бай Лоиня тоже не было терпения: — В любви либо верят, либо нет! Он развернулся, желая уйти, как вдруг заметил человека, выходящего из визажного салона. — Ян Мэн! — крикнул Бай Лоинь. Только услышав имя Ян Мэна, Гу Хай уже был готов поверить в правдивость слов Бай Лоиня, в результате этот Ян Мэн вышел уже в своей одежде, и Гу Хай увидел, что он совершенно не похож на красавицу, так как он мог поверить? Однако, Бай Лоинь, похоже, не собирался отступать, он поймал этого, с позволения сказать, спасителя, и за руку притащил его к Гу Хаю: — Я ведь не обманул тебя? Лицо Гу Хая ничего не выражало: — Не говори мне, что он и та девушка, это один и тот же человек? Ян Мэн испугался, выдернул из рук Бай Лоиня свой рукав, «бля, ты же согласился никому не рассказывать про меня?» Бай Лоинь обалдел, это был действительно Ян Мэн в чистом виде. Что теперь делать? Гу Хай дал Бай Лоиню десять секунд для ответа, но за это время Бай Лоинь ничего так и не сказал, а Ян Мэн, наоборот, усиленно притворялся, что ничего не понимает: — Какая девушка? Иньцзы, Гу Хай, вы чего? Здесь была девушка? Я что-то не въезжаю, а? «Хватит тебе… — цедил Бай Лоинь сквозь зубы, — Я так старался тебя поддержать, а ты наоборот, снова платишь мне чёрной неблагодарностью!» *学姐 (xuéjiě) — ученица (студентка) старших классов (курсов) (по сравнению с говорящим) https://bkrs.info Перевод Марины Алиевой.