Taemin — Rise.
Руки и ноги закованы к цепи. Сколько дней Юнги тут, не помнит. Сколько людей (нет) пришли его «навещать»? Он не считал. Он давно ничего, кроме пустоты внутри, не чувствует. Он истерил, сопротивлялся, кричал, плакал — бесполезно. А сейчас думать о чём-то сложно. Просто не может. Все убивают его так мучительно и медленно, что он способен думать только о том, как же с ним несправедливо поступают. Казалось, что он давно ослеп и оглох. Но. Он слышит медленные шаги. Юнги удивляется, нет, убивается осознав что всё ещё жив. Хотя Мин Юнги давно уже мертв. Его убили. А очнулся сейчас груша для битья. Он бы давно убил бы себя, нашел бы сил ради этого, но наручники больно мешают. Даже если человек, стоящий напротив, начнёт расчленять его, он не закричит, не будет сопротивляться.《А может, свет исходящего от маяка и есть шанс? 》
— Юнги. — голос у него нежный. Очень. Никто ему так нежно не обращался, — скажи что-нибудь.. пожалуйста..., — от этого голоса хочется кричать. За долгое время Юнги плачет. Не потому что ему больно. «Он давно уже никого не чувствует. » Казалось, никто теперь не может заставить его плакать. Ошибался.***
Чонгук проклинает. Мир, который превратил Юнги в этого беспомощного котёнка. Прикосновения, из-за которых Юнги задыхается. Метку, которая проявилась слишком поздно. Чонгук проклинает себя. Он нашёл его слишком поздно. Но он не опоздал.《Все, кто тебя убивали, будут бояться смотреть тебе в глаза, обещаю.》
И Чонгук сдержит обещание.