---
В институте как обычно на них смотрели, проходили мимо и взглядами ненависти провожали Бэкхёна. В этом институте практически нет таких как Бён. Все здоровы и счастливы. Он чувствует себя здесь лишним, потому что он такой, как все они. Но у него есть Чанёль — парень, который порвет любого за любое неправильное слово в сторону Бэкхёна. Прямо как овчарка, только без поводка. Бён правда счастлив, что у него хотя бы Пак остался, потому что все бывшие друзья убегали от него как только узнавали о его болезни. Не хотели заразиться, а ведь ему так хотелось плюнуть им кровью в лицо. Вообще эти двое очень разные, например: Бэкхён ненавидит яблоки, его от них тошнит, Чанёль их обожает и жить без них не может, еще и тащит их в квартиру Бёна; Бэкхён любит маленьких собак, Чанёль, наоборот, больших; Бэкхён любит лирические песни, а Чанёль только рэп и приветствует. Кажется, что между ними нет ничего общего, но их связывает многое. Пак просто не может и не хочет бросать друга, пока его все кидают. Бэкхён всегда дает списывать конспекты, когда Чанёль, доводя до института Бёна, уходил гулять. Они просто жить друг без друга не могут. За окном беспощадно лил дождь, сухие листья опадали — осень заканчивается, начинается зима. Бэкхён, сидя с Чанёлем на крыше и смотря на красивейший летний рассвет, рассказывал своему другу о своей любви к зиме: «Ну, знаешь, когда выпадает первый снег и ты бежишь на улицу, чтобы просто снежинки упали на твое лицо, ты начинаешь чувствовать себя ребенком. В детстве я любил только лето, если быть честным. Не понимал всей этой зимней красоты. А вообще зима и весна самые красивые времена года, как по мне. Зимой все умирает, а весной оживает — разве это не самая красивая противоположность?» Да, он правда любил надевать огромные свитера, в которых он проваливается будто в другой мир, он будто утопает в них. Любит шапки, которые иногда портят прически, любит бесформенные пуховики, которые делают тебя то ли качком, то ли жирным. Но все равно красиво и эстетично! Сидя на паре, которая уже вот-вот закончится и их наконец отпустят домой, Бэкхён завивал свои, уже отросшие, волосы пальцем и смотрел в окно, рассматривая скучный и однообразный пейзаж за окном. Рядом спал Чанёль, мило посапывая. Его темные кудри спадали на деревянную поверхность, что было очень мило. «Пак заслуживает определенно лучшее, чем находится со мной» — подумал Бён, толкая друга в плечо, да так, что аж тот чуть не упал. Еле сдерживая смех, Бэкхён прошептал: — Прости, не рассчитал.---
Парни сидели на диване, обсуждали фильм, который только-только вышел в прокат, и гадали сходить бы им на него или посидеть дома. По всей квартире валялись фиолетовые лепестки, которые хоть и убирались, но на следующий день появлялись снова, красные салфетки были разбросаны по полу в ванне. Туда Бэкхён запрещал заходить Чанёлю, а тот и не возражал. Бён сидел в трениках и легкой футболке, которая практически спадала с его костлявых плечей. Как бы Пак не кормил Бэкхёна, тот вообще не толстел. — Я вообще этого не понимаю, вроде ты ешь, а жира все равно нет, хотя ты выплевываешь только кровь, — сказал Чанёль, вопросительно глядя на своего хёна, пытаясь раскусить где же он врет. — Я те правду рассказываю, придурочек, — обхватывая талию Чанёля, сказал Бэкхён и повалил того на спину на диван. Бён уткнулся носом в ребро друга, пряди его волос спадали прямо на лоб и из-за этого его длинные красивые ресницы дергались, что было очень забавно. «Я должен ему сказать», — проскочило в голове Чана, пока он любовался миленьким созданием. Бэкхён чувствовал, что все время Чанёль не договаривал, но он не настаивал, он просто ждал. Ждал, когда Пак созреет и расскажет уже то, что его так сильно волнует, потому что смотря на то, какой он стал замкнутый, становится больно. Он в последнее время выглядит, как побитый щенок, прибежавший к хозяину жаловаться, только вот что-то он не говорит. Ровно через десять минут Чанёль разбудил Бэкхёна, только потому что ему якобы надо в туалет, хотя на самом деле ему надо подготовиться, чтобы сказать правду. Наконец-то. Он быстро встал и быстрым шагом направился в туалет. «Посрать, наверное», — пожал плечами Бён и улёгся обратно, только вот в груди начало неприятно давить. Появилась какая-то тяжесть. Он перевернулся на бок, стало еще хуже: воздуха будто не хватало, как будто кислород перестал поступать в легкие. Бэк вскочил с дивана и в полутемноте побежал на кухню. Он знал, что таблетки, которые ему выписали не помогают, но вдруг большим количеством чем-нибудь да поможет. Чанёль уже составил план своей речи, вышел из туалета и пошел обратно в комнату. На кухне горел свет, он пошел туда. На полу сидел Бэкхён, держа в руках пластинку таблеток, а из его рта шла кровь, которую он видимо пытался сдержать, но плохо выходило. Он держался за край стола, и не мог даже встать — сил не было. Его части тела будто бы резко атрофировались, он даже пальцем не мог пошевелить. У Чанёля пропал дар речи, он кинулся к другу, схватив его лицо обеими ладошками. Бледное, как полотно. Только алая жидкость стекала по подбородку вниз, капая на белоснежную футболку. Чанёль много говорил о том, что надо вызвать скорую, даже хотел вызвать, но денег тупо не осталось, он бегал, метался, пытаясь помочь. Он не хотел, чтобы все вот так закончилось. Бэкхён полностью упал на пол, его конечности не слушались и он ничего не мог сделать. Он открыл глаза и увидел темноту. Одну всепоглощающую темноту. — Бэкхён! Хён! Ты слышишь меня?! Я все-таки дозвонился! — Чанёль переходил на срывающийся крик. Бён ослабил челюсть и из его рта вылилась вся жидкость: кровь вперемешку с лепестками. Казалось, что уже белее некуда, но Бэкхён побледнел еще сильнее. — Хённи… — по щекам Пака текли слёзы беспомощности он ничего не мог сделать. Сейчас или уже никогда. — Я твой соулмейт. — Бэкхён нашел силы чтобы повернуть голову в сторону своего тонсэна с ошеломленным взглядом. Чанёль сжал ладонь Бёна. Ему было невыносимо больно. Сердце стучало так быстро, что казалось оно выпрыгнет из груди. Он зажмурил глаза до «фейерверков» и до мяса закусил губу, маленькая струя крови потекла по подбородку. — Что? Но почему не раньше… — Чанёль почувствовал, как голова ослабла, и по его руке стекала кровь, он открыл глаза. Первое, что он увидел это были осуждающие его глаза. — Чертова лаванда.---
Бывший друг Бэкхёна, одетый в черный смокинг подошел к Паку, который закуривал уже четвертую по счёту сигарету и не собирался останавливаться. — Ты же был с ним? Почему ты просто дал ему умереть?! — он переходил на крик, и видимо готов был уже замахнуться. — Я ничего не мог сделать, — Чанёль махнул рукой на друга, и посмотрел мимолетным взглядом на бледное лицо Бэкхёна, которое уже никогда больше ему не улыбнется, выходя из подъезда. «Ты мог, ублюдок.»