Это было неправильно.
Во всяком случае, так думал Седрик, рассекая волшебной палочкой воздух. Осколки оконного стекла, летевшие сверху, тут же оказались отброшены мощной волной энергии. Либо чудо, либо благословение кого-то свыше.
— Принцесса, настоятельно советую держаться меня, — голос Седрика даже не дрожал, хотя глубоко в душе ему было чертовски страшно. Но, с другой стороны, этот страх держал разум в странной чистоте. С момента первого взрыва не было испорчено ни одного заклинания. — Не паникуйте, мы разберемся с вами и вернем все по своим местам.
Верил ли он в свои слова? Скорее нет, чем да. Практически один против нескольких противников, Седрик смутно представлял, что же ему стоит делать и как поступать. Единственный план, прочно устоявшийся в голове, твердил — нельзя показывать страха. Не ради себя, но ради Софии. Бегло, почти растерянно, Седрик мазнул глазами по амулету Авалора, так коварно молчащему в самый ответственный момент.
— Как бы ни так! — Голос одного из магов раскатом грома прошелся по пустующему залу.
Седрик скрипнул зубами и наотмашь запустил ледяной шар в сторону, надеясь, что заклятие достигнет своей цели. Сегодня и вправду выдался невероятно чудесный день, раз под потолком энергия разбилась на мельчайшие крупицы и стала принимать другую, более газообразную форму. Это заклятие никогда не получалось так, как нужно, но не сегодня. Яркий лиловый туман начал заполнять помещение, и Седрик улыбнулся, подхватывая испуганную Софию на руки. Нужно было бежать вперед, прямо к дверям. Тронный зал, коварная ловушка, начал оставаться позади.
— Куда мы? — Пискнула София, до боли вцепившись в чужое худое плечо. Она ничего не видела. Зажмурившись так сильно, как это вообще возможно, с тяжелым сердцем принцесса ждала ответа.
Но Седрик молчал. Его беспокойный бег слишком громким эхом отскакивал в жутких коридорах ныне опустевшего дворца. София всхлипнула. Ее мама, папа, брат с сестрой и многочисленная прислуга… Их не было и самое жуткое, принцесса догадывалась, где именно находились все эти люди. Огромное зеркало в бальном зале зловеще блестело в свете солнца. В его стекле виднелись мутные тени, до ужасного похожие на живых людей.
— Мы идем ко мне в башню. — Наконец, негромко пробормотал Седрик. София мелко вздрогнула, когда костлявая ладонь легла прямиком на волосы. Неуклюже, как умел только он, чародей попытался укротить чужой страх. — Там нас не достанет чужое волшебство.
Чужое. Это резануло уши, и София приоткрыла глаза. В голове еще не сложилась окончательная версия происходящего. Просто так вышло, что кучка странных волшебников в красном напала на замок. Просто так получилось, что стража не смогла ничего сделать. Просто так вышло, что вся королевская семья спряталась за толстым зеркальным стеклом, и лишь Софии чудом удалось спастись.
От обилия этой простоты хотелось плакать. Не настало обеда, а замок уже проглотили опасные чары неизвестных врагов. Впервые за долгое-долгое время София почувствовала страх. Собственные силы, некогда достаточные для борьбы с любым злом, не то иссякли, не то сделались такими незначительными, что принцесса даже не стала рисковать.
Она вообще не сумела ничего сделать, из-за чего стыд все еще обдавал щеки багрянцем. Пока на ее глазах зеркало пожирало людей, София стояла на месте, не в силах даже пошевелить пальцем, пока ужасные волшебники делали грязное дело. Надеяться было не на кого. Просить пощады тоже. Амулет Авалора даровал удивительную способность понимать зверей, но не наградил возможностью общаться с чудовищами. Не теми, которые живут в сказках, а с другими. Которые находились в том же самом мире.
Из всех чудес у Софии был только Седрик. В глубине души принцесса даже побоялась, что растерянный придворный маг бросит ее. Оставит здесь, в пустующем дворце, страшном в своем великолепном одиночестве. Но Седрик поступил иначе, за что София лишь сильнее привязалась к нему.
От напряжения и усталости Седрик едва не упал на пол. Тяжесть Софии временами казалась просто неподъемной. Принцесса, легкая сама по себе, утопала в обилии сиреневых юбок, которые верно тянули Софию вниз. Нога подвернулась, и Седрик едва не выронил принцессу, но та испуганно сжала плечи сильнее. Пот полностью залил лоб и спину. Желание поставить принцессу на ноги и если не заставить ее бежать самостоятельно, то просто избавиться от нескольких тяжелых юбок, противной трелью ударило по нервам.
«Что же делать? Как поступить?»
Подавляемая паника давила на голову. Что? Как? Почему? Где-то здесь были потайные ходы, тщательно замаскированные ниши и места, куда можно было бы спрятаться на первое время и перевести дух. Седрик затравленно огляделся. Он… почти не узнавал родной замок.
— Мистер Седрик, — София испуганно пискнула, когда придворный волшебник еще раз споткнулся. — Вы…
Нет. Так больше нельзя. Плечо звучно хрустнуло, когда принцесса оказалась на полу. Седрик смахнул влажные пряди и присел на колени.
— Меньше слов, принцесса, — раздраженно цыкнул маг, медленно закипая от смеси раздражения и растерянности. — Садитесь мне на спину и станьте моим глазами!
Амулет Авалора слабо замерцал и София все поняла. Ее сердце забилось чаще и громче. Надежда, почти забытая за все ужасно бесконечное утро, заставила вылезти улыбку. София мгновенно выполнила приказ и Седрик, удобнее перехватив ноги в милых розовых туфельках, побежал дальше.
— Догоняют! — Крикнула София, но без тени страха.
Седрик стиснул зубы и лишь чудом не пропустил крепкое словцо. Чужой, полный энергии голос придал сил. Волшебник тяжело засопел. Внутренний гнев давал силы, но никто не мог сказать точно, насколько долго хватит непривычного запала.
«Только бы дойти до башни!» — Обеспокоенно подумал Седрик, мча вперед.
Но дойти до цели им было не суждено. Когда оставалось меньше половины пути, темная вспышка заклятия ударила в лицо. На мгновение сознание выбило из тела, но Седрик быстро пришел в себя.
— Мистер Седрик!
Мир перед глазами заплясал. Дворцовая обстановка исчезла, уступая место кромешному мраку. София сжалась и Седрик, имей такую возможность, сжался бы следом. Темнота вокруг нагоняла страху, а густота чар упорно лезла в глаза. Если бы не амулет Авалора, ничего бы не было видно.
Седрик тихо выругался. В ушах зазвенело. Острое чувство одиночества накрыло с головой. Все в этом мире потеряло смысл.
«Зачем я вообще все это делаю?» — Потерянно подумал придворный волшебник, не мигая пялясь в темноту. — «Зачем я вообще спасаю Софию? Не легче отобрать амулет и телепортироваться куда-нибудь подальше? От нее избавятся. Уверен, ее никто не пощадит и она ничего не расскажет. Я ведь могу…»
— Мистер Седрик! — Повторила София. Влажные от страха ладони упали на впалые безволосые щеки. — С вами все хорошо?!
Она боялась. Седрик растерянно моргнул. Да, он чувствовал страх в голосе, но София боялась не за себя. Она боялась за него. Придворный маг крепче сжал чужие ноги и плотно поджал губы, гоня недостойные мысли прочь. Голова быстро заработала. Заклинание карманного пространства пришло на ум сразу. Кажется, когда-то Седрику не посчастливилось стать его жертвой в средней школе.
Ох, как же это было давно. Палочка тут же оказалась в руке.
«Для того, чтобы разрушить чары, нужно победить наложившего!»
— Хватит играть в догонялки, маг, — раздалось из сумрака. — Просто отдай девчонку и мы разойдемся мирно!
Сердце кольнуло. Это мерзкое «Отдай девчонку!» тут же задало тон всему. Нападавшим не нужен был амулет, как предполагалось ранее. Они пришли за целой Софией. Быть может, они были готовы забрать ее и без амулета. Седрик скрипнул зубами. Он много чего не любил. Людское высокомерие, чванливость и злословие — это только начало, да и плевать, что сам придворный волшебник обладал большинством не самых хороших и горячо нелюбимых качеств, которые искренне бесили в окружающих людях, но сейчас… Этот подлец относился к Софии, как к скотине или вещи.
Седрик поднял голову и ободряюще улыбнулся. Поджилки затряслись.
Предчувствие подсказывало, что зря он вообще во все это ввязался. Глаза боялись, но руки принялись исполнять. Недобро сощурившись, Седрик выставил волшебную палочку. До этого момента он избегал прямого столкновения.
«Хватит это терпеть!»
Вторя мыслям, конец волшебной палочки загорелся.
Спросил бы кто, что именно ощутил Седрик, чародей не ответил бы. Не потому, что чувства смазались в его памяти. А потому, что они могли принадлежать лишь одному Седрику. Детский страх и голод, жажду неизвестного колдуна. Мысль о том, что имя нападавшего ему неизвестно, пришла немного запоздало. Как раз в тот момент, когда сжатая молния вырвалась наружу.
Еще никогда раньше вкус победы не оседал на губах так быстро. Полы магической робы взметнулись вверх, вместе с волосами.
— Ты будешь побежден, — голос Седрика прозвучал в тот же момент, когда белая электрическая стрела пронзила врага. — Во имя принцессы Софии!
С ней такое произошло впервые.
За нее бились. Не дрались, а именно бились. До кости, крови и полного поражения.
София была бы и рада больше не вспоминать тот кошмарный день, когда сотни людских жизней могли попросту пропасть, но память не позволяет этого сделать. Больно четок след Седрика, заносящего волшебную палочку над головой.
Во имя принцессы Софии!
Эти слова звучали, как кредо. Ранее никто ничего не делал во имя Софии. Что-то делали для нее, но никак не во имя. София знала, что почти у каждой книжной принцессы был свой верный рыцарь, совершающий подвиги и все такое, но в реальности… В реальности все эти литературные драконы и мнимое зло становится совсем крошечными перед великим и могучим Седриком.
Отчасти сказка вырвалась в жизнь. Седрик, как и любой сказочный персонаж, с трудом одержал победу и был сильно истощен после снятия мощного заклятия, окутавшего дворец. Разлетелись на кусочки окна, треснули проклятые зеркала, и стража присоединилась к магу на поле боя. Воспоминания об этом побледнели. София лишь помнила, как она сидела рядом с истощенным Седриком. Беспорядочно взывая к магии амулета, принцесса изо всех сил надеялась, что худшее осталось позади. Так их и нашел король Ролланд, бросившийся в бой одним из первых.
Он же и посчитал, что поступок Седрика тянет на серьезный подвиг и пообещал все, что только мог пожелать маг. Валяясь в полубреду, с раскроенным лбом, Седрик размышлял о награде. В голову нередко просачивались очень дерзкие просьбы, как собственное имение или действительно важное место при дворе.
— Мне бы хотелось… — Чуть хрипя, начал Седрик.
— Но не сейчас. — Ролланд тепло, как никогда раньше, улыбнулся. Лезвие меча сверкнуло на солнце. — Дашь ответ, когда мы прогоним остатки заразы.
Когда наступило полное избавление, и Седрик пришел в себя, вопрос о награде снова встал ребром. Мысли о полноценном титуле снова пришли в голову. Это было так просто, так очевидно и так безнадежно легко, что Седрик закатил глаза. Ему искренне хотелось жить в своем замке, командовать своими людьми и выйти из статуса прислуги.
Но стоило только открыть рот, как в груди поселилось слишком странное тягучее чувство, чем-то схожее с тоской. Едва рот открывался, как все резко теряло какой-либо смысл. Башня мага — отличное пристанище и зачем ему бестолковые слуги, когда самая качественная работа в девяносто девяти процентах является результатом труда хозяина?
Да и замок без него немного опустеет, если так подумать.
Так, валяясь в койке и чувствуя, как нехотя зарастают мелкие шрамы, Седрик смотрел в потолок. Собственные слова эхом раздались в голове.
Во имя принцессы Софии!
И что на него нашло, когда он выкрикнул это? Седрик не знал. Маг даже жалел, что возможность упущена. Черт, он же мог выкрикнуть что-то более пафосное и впечатляющее.
— Знаешь, ты не совсем безнадежен. — Сказал Ролланд, когда принес в башню корзину фруктов. — Особенно после всего произошедшего.
Седрик угрюмо промолчал. Его король совершенно не умел говорить приятные вещи.
— Знаешь, я посоветовался с некоторыми людьми. Может, тебе стоит заниматься тем, в чем ты действительно хорош?
Лениво придворный маг приподнял бровь. Ролланд прочистил горло.
— Ты можешь присягнуть Софии в качестве ее верного рыцаря. — Не моргая, сообщил король. — Тебя никто не выгонит из башни, не переживай. Просто… Просто очевидно, что тебе нужно другое место. Не считаешь? Ладно. Ты пока лежи, обдумай.
И Ролланд ушел, оставляя потрясенного Седрика обдумывать сказанное.
От мысли, что ему придется вставать перед Софией на одно колено и целовать ей руку после принесения клятвы верности, щеки неприятно обожгло.
Седрик уткнулся лицом в подушку, безнадежно стараясь удушиться.
