Останови это

От автора: в этой части много Ларри. Приятного чтения (: *** - Найл, пошли в клуб, - предложил Лиам прямо с порога их номера. Хоран протестующе застонал: - Нет, чувак, я так устал, что просто валюсь с ног. Иди с Зейном. Пейн предпочел не обращать внимания на то, как Луи с Гарри, взявшись за руки, прямо в обуви убежали в свою комнату. - Зейн вроде у Перри опять, - ответил он, не заметив, как Найл нахмурился. - Не занимайся ерундой, тебе что, в кайф целую ночь слушать вопли этих двоих? - Пейн кивнул на только что захлопнувшуюся дверь в спальню "Ларри". Хоран помотал головой, зевая и еле как передвигая ногами в сторону ванной. Нужен был душ. - Думаю, я просто отрублюсь, - пожал плечами он. Лиам цыкнул, но не сдержавшись, зевнул, тем самым непроизвольно поддерживая слова друга. Обреченно улыбнувшись самому себе, он все-таки скинул куртку, решив что, действительно, пара стонов не будет помехой его сну. Так что к черту клуб. Эх, если бы здесь была Дани... Найлер замял желание нырнуть под душ прямо в чем был, то есть в джинсах и вообще беспредельно открытой майке, которая так нравилась ему и его фанатам. Поэтому раздевался он лениво, так же медленно ступая в душ-кабину. Отрегулировав воду, парень просто встал под ее теплые струи, наслаждаясь ощущениями. Стоит отметить, что Найл относился к тому типу людей, которые целый час в душе тратили только на размышления о жизни и о происходящем вокруг. Уже остальные пятнадцать - непосредственно на мытье. Так вот, Хоран думал. Думал и вспоминал, временами передергиваясь всем телом, а временами улыбаясь. За сегодня столько всего случилось. Нет, в принципе, это обычное дело для всемирно известного бойз-бенда, но такой спектр испытанных чувств и эмоций Найл не пожелал бы и своему самому отъявленному врагу. Дважды отсосать продюсеру: сначала утром, затем после записи новой песни, потом обниматься с унитазом в туалете ненавистной студии, скрывать ото всех истинную причину и делать вид, что все в порядке, не чувствовать единения с толпой во время концерта, чуть ли не рассориться с другом, в которого влюблен, и который, к тому же, состоял в одной группе вместе с ним. Еще скажите после этого, что быть Найлом Хораном - это зашибись как круто. Да ничего подобного. Хотя были и положительные моменты. На сегодня они связаны по большей части с Зейном. То, как он заботился о Найле, хоть рядом, хоть вместе со своей Эдвардс, то, как он пел, вызывая стадо мурашек по всему телу, то, как он обнял его тогда, на концерте, крепко обхватив руками и прижав к себе - все это заставляло сердце мальчика вытанцовывать джигу, а губы расплываться в поистине идиотской улыбочке. Зейн был так хорош... Даже когда злился. Хоран словил себя за тем, что не мог от него взгляда оторвать, когда тот с ним не разговаривал. Такой крутой в своей холодности, это нечто. Блондин закусил губу, чувствуя себя тринадцатилетней девочкой, пускающей слюни по крутому старшекласснику и мечтающей о счастливом совместном будущем. Именно так, парень не задумывался о чем-то пошлом - в душе бурлило уже оттого, как вел себя Зейн, его манеры, его походка, его взгляды, его улыбка... Румянец приливал к лицу, когда Найл представлял себе все это. Он думал, что его сердце не выдержит, если он представит себе, каков Зейн в постели. Хоран помотал головой, разбрызгивая воду и наказав своему воображению больше не заикаться о таком. Он намылил мочалку, выключая душ и принялся усердно тереть кожу. - Круто ты моешься. Найл чуть ли не подпрыгнул на месте от испуга, услышав приглушенный голос сквозь шум воды. Стоп, он ведь выключил ее только что... Парень раздвинул запотевшие стеклянные двери душ-кабины, во все глаза уставившись на брюнета, стоявшего у раковины прямо напротив него на расстоянии вытянутой руки. Тот был в черной футболке и тех же просторных черных штанах, которые он надевал на ночь, и на данный момент распределял пену для бритья на своем лице. Хоран, более менее придя в себя, возмутился: - И что это значит? Малик собственной персоной повернулся к нему, с головы до ног просверлив глазами, перед тем как снова вернуться к зеркалу, размазывая пену и невозмутимо ответив: - Это значит, что я стою тут вот уже пять минут, зубы почистить успел, а ты с места не сдвинулся. - Я не об этом! - смутился Найл, прикрыв двери так, чтобы видно было только его голову. - Постучаться нельзя было? Зейн достал бритву, ополоснув ее и вновь глянув в сторону парня. - Зачем? - не, ну гениальный вопрос. - Ты стесняешься, что ли? - вот, уже более менее. - Вовсе нет! Просто я, знаешь ли, неуютно себя чувствую, когда за мной кто-то наблюдает, пока я голый в душе! Малик ухмыльнулся, дразняще протянув: - Стесняешься, - он приступил к бритью. - Не бойся, я не извращенец и не трону тебя, девочка моя. - Просто заткнись, - пробурчал Хоран, развернувшись к парню спиной и скрывшись за дверью кабины. Он закусил губу, понимая всю абсурдность и пикантность ситуации. - Ты разве не должен быть у Эдвардс? - спросил он, намыливая свое тело и повернув голову к образованной щели между дверями, чтобы лучше слышать Зейна. - Я покупал себе новый телефон. Найл на миг остановился: - О черт, прости... Я верну деньги, Зейн, - произнеся это и ругая себя за забывчивость, он начал тереть кожу еще более ожесточенно. - Куда ты денешься, - весело хмыкнул Малик. - И все-таки, - Хоран решил не откладывать вопрос. - Почему не у Перри? Поссорились? Брюнет спокойно продолжил бриться: - С чего ты взял? - Ты сегодня разозлился на меня ни за что. - Я достаточно вспыльчивый. - Это не отговорка! - Еще какая. - А вот и нет! - А вот и... Так, - Зейн, прекрасно зная, что это может вылиться в тупой бесполезный спор, капитулировал. - Я поссорился с Перри. Доволен? Найл обреченно вздохнул, шестым чувством осознавая, что это ложь. Он хотел было возразить, как замер, вслушиваясь в стоны, раздающиеся на весь номер. Поняв, что это так вопит Гарри, Хоран закрыл рот рукой, покраснев аж до кончиков ушей. Малик только ухудшил ситуацию, отключив на время воду. - Ларри, - произнес он тоном, каким обычно тянут слово "Дети...", с шальной искоркой в глазах взглянув на высунувшуюся голову блондина. - Что он там с ним вытворяет? - потрясенно прошептал Найл, с расширившимися глазами представляя себе картину только уже при помощи диких стонов. - Тебе рано, Найлер, рано. - Зейн, - угрожающе рыкнул Хоран, прежде чем, не дожидаясь ответа и не собираясь краснеть еще больше, включил душ, подставляясь под прохладные струи. Ох уж эти "Ларри"... Умеют же сбивать с толку. Найл даже не помнил, о чем спрашивал Зейна буквально полминуты назад. Но больше всего с толку сбивал сам Малик, который охотно брился под аккомпанемент не самых пристойных звуков, доносящихся аж из спальни Луи и Гарри. Ему что... разве не было противно? Сколько Хоран себя помнил в группе, Зейн с того дня, как только Стайлс и Томлинсон перешли на новый уровень отношений, в такие переломные моменты либо зависал у Эдвардс, либо отрубался так, что хоть бомбу рядом взорви - не проснулся бы. А еще он относился к геям скорее отрицательно, чем нейтрально, как сам же и говорил. А теперь вот довольствовался услышанным из комнаты двух его лучших друзей-любовников! Ну вот как его понять? Найл закрыл душ, предпочтя обтереться полотенцем в кабинке, чтоб не попадаться на глаза Малика. Надежда теплым комочком селилась где-то в районе груди, как бы Хоран отчаянно ни пытался ее прогнать. - Я вижу твою задницу, Найлер, - пропел Зейн, тогда как бедный Найл от неожиданности чуть не ударился о стенку лбом. Нахохлившись и прикрывшись полотенцем, он вышел из душ-кабины, с полным ненависти взглядом показывая уже побрившемуся парню средний палец. Малик лишь усмехнулся, накидывая на голые плечи блондина белый махровый халат, и даже отвернулся, когда тот, стянув полотенце с бедер, начал его завязывать. - Хорош издеваться, - пробурчал Найл, проходя мимо брюнета к двери. - Я не смотрю на голых девочек, если они сами того не пожелают, - включая режим пикап-мастера, Зейн соблазнительно улыбнулся, явно веселясь. - А моя задница не в счет?! - воскликнул Хоран, поражаясь мышлению Малика, который минуту назад пялился на его голый зад. И... И... Че-е-ерт. Найл подавил желание треснуть себя по лбу. Он же буквально только что подписался на девочку! - Люблю с тобой спорить, - подвел итог Зейн, уже открыто смеясь над наивностью парня. Новый всхлип-стон из спальни заставил обоих вздрогнуть, прекращая разговор. - Так, все, по комнатам, - скомандовал Малик, вдруг неожиданно склонившись к замершему Хорану, кладя руку ему на талию. - Спи сладко, зая. - Я тебя сейчас ударю, - на автомате проговорил Найл, тем не менее не предпринимая никаких попыток хотя бы скинуть чужую руку. Но спустя секунду тот убрал ее сам, с нахальной улыбкой направившись в свою спальню. - Спокойной ночи. Зейн отсалютовал ему, закрывая дверь, и Хоран позволил себе прислониться спиной к стене, запрокидывая голову. То, что его обозвали девочкой, оскорбляло конечно до глубины души, но если это было условием, из-за которого Малик мог так нежно прикасаться к нему, то Найл был готов стерпеть все. Еще один стон вывел его из раздумий, вынуждая отлепиться от стены и последовать в свою комнату. - Хорошо хоть Лиам заснул. *** Как только они вошли в комнату, Луи, совершенно не церемонясь, впечатал тело Гарри к стене рядом с дверью, накидываясь на него с поцелуями. Он требовательно вжался бедрами в напряженные бедра Стайлса, вынуждая того раздвинуть ноги. - Два часа, - прорычал он, крепко целуя каждый миллиметр кожи шеи кудрявого. - Два. Гребанных. Часа, - он толкнулся вперед, создавая трение между их бедрами, чем вызвал судорожный вздох. Гарри знал, что хотел этим сказать Томмо. О, он прекрасно знал. Эти "гребанные два часа", два часа их концерта, были для них двоих сущим адом в плане того, что они не могли друг к другу прикоснуться. Не то что бы они совсем не наслаждались происходящим, ведь, в конце концов, они занимались любимым делом, однако лично для Томлинсона два часа наблюдать за тем, как тащит от песен его парня, как тот отдается музыке, как закрывает глаза и поет, временами срывая свой голос на рык, было просто невозможной пыткой. Сладкой до дрожи в коленях и зуда в пальцах, нуждающихся в тепле кожи Стайлса. Еще во время исполнения "Rock Me", Луи сжимал зубы от безысходности, изо всех сил заставляя себя оторвать взгляд от Гарри, мечущегося по сцене и орущего припев так, будто был уже на грани. Толпа визжала, тянула руки к нему навстречу, и Стайлс разводил собственные, словно призывая присоединиться и ловить кайф так же, как он. - Пощады не жди, - улыбнулся Томмо прямо в губы кудрявого, пока тот сам не припал к ним своими, начиная расстегивать его рубашку. Стянув ее с плеч Лу, после чего тот незамедлительно снял ее и откинул в сторону, Гарри подтолкнул его к кровати, продолжая целовать. Томмо попробовал откинуться на постели, когда его спина оказалась на простынях, но так бы он не смог дотянуться до Стайлса, тотчас оседлавшего его бедра, раздвинув ноги. Томлинсон так и остался в полусидячем положении, крепкими руками безостановочно проводя по коже любимого через бессовестно обтягивающую тело белую тонкую футболку. Он припал к его шее губами, отфыркиваясь от кудряшек, переходил на ключицы, затем снова целовал в губы, уже не стараясь отвлечься от того, что происходило внизу. Гарри терся об него все это время, тяжело дыша прямо в ухо, и Луи, просто не выдержав еще одного непроизвольного толчка, резко притянул парня к себе, перевернув его на спину и оказавшись сверху, раздвинул его ноги, согнув их в коленях и пристраиваясь между ними. - Кто-то не может дотерпеть, да? - подколол шатена Стайлс, поморщившись оттого, как грубо стащил тот с него джинсы вместе с боксерами. - Полегче... А самому раздеться не бывает? - возмущенно предъявил Гарри, не наблюдая за парнем желания снять свои брюки. - Еще слово, Хаз, и этот носок окажется у тебя во рту, - проворчал Луи, но покорно встал с кровати, раздевшись полностью и взяв с тумбочки тюбик, заодно предоставляя любимому прекрасную возможность полюбоваться своей наготой. - Я не против, если это будет что-то более существенное, чем носок, - промурлыкал Гарри, закусив губу и мило улыбнувшись. Томмо уставился на него исподлобья. - Извращенец чертов, - он вернулся на кровать, слегка обалдев, когда Стайлс, подавшись к нему, внезапно остановился, начав стягивать с себя футболку. Кинув ее куда-то вглубь комнаты, Гарри заулыбался. Луи не выдержал: - Да ложись уже, блять, - однако, прыснул со смеху, обреченно мотая головой, пока Хаз, не переставая хихикать, откинулся на спину. - С тобой вообще нереально сделать что-то серьезно. Даже заняться сексом. - Даже так? - Стайлс нахмурился, надув губы и отвернувшись. - Тогда и не занимайся. - Ну уж нет, парень, - Томлинсон пододвинул к себе особо не сопротивляющегося Гарри, молча предлагая обхватить себя ногами за талию, и наклонился к нему, заставляя смотреть прямо в глаза. - Не после того, как я столько терпел. Ты вообще в курсе, как ты смотрелся со стороны, распевая наши песни? - голос Луи опустился до вкрадчивого шепота, вызывая у кудрявого ровный ряд мурашек вдоль позвоночника. - Я был готов засандалить тебе прямо на сцене, на глазах у миллионов людей. - Шатен облизнулся, вспоминая, как Хаз вдруг начал теребить свою футболку, временами даже приподымая ее, мол жарко. И ведь паршивец знал, насколько сексуально он выглядел в те моменты. - И ты сейчас должен радоваться, что не довел меня до этого. Стайлс сглотнул неожиданно обильно скопившуюся слюну, неотрывно глядя в сильно потемневшие от возбуждения глаза Томмо. - Так чего же ты сейчас жд... Договорить он не успел, заткнутый требовательным ртом предельно серьезного Томлинсона. Он целовал его, одновременно с этим выдавливая себе на руку щедрую порцию смазки, и откинул тюбик куда-то за кровать, не заботясь о его приземлении. Лу пришлось отстраниться, чтобы смазать свой вот уже несколько минут колом стоящий член, шипя от неприятного ощущения. Он поднял глаза на Гарри, только чудом не кончив от увиденной картины: тот с полным вожделением наблюдал за действиями шатена, мышцы на ногах и животе подрагивали от напряжения, а бедра то и дело медленно приподымались в нетерпении. - Без прелюдий, - выдохнул Стайлс, когда Томмо закончил, вновь устраиваясь между стройных ног. Лу мог поклясться, что в этот миг ему начисто сорвало крышу. Он с низким стоном вторгся в неподатливое отверстие, сразу же ощутив невозможную давку на свой член со всех сторон. Он молча успокаивал зажмурившегося от боли Гарри, целуя его в висок, в лоб, в нос, прося расслабиться и простить его за такую грубость. Тот ответил ему лишь несколько секунд спустя, ловя его губы своими и слабо улыбнувшись. Томлинсон продолжил двигаться, с каждым толчком наращивая темп. Тихие стоны, частое шумное дыхание, звуки поцелуев и шипения заполняли комнату, пока двое на огромной кровати предавались любви. Луи не мог остановиться, целуя это совершенное тело под собой, шепча всякие глупости в татуировки Стайлса, будто они могли услышать и впитать в себя каждое его слово, поглаживая его руками везде, где только можно было, доказывая ему, что это все, черт возьми, только его, Луи Томлинсона, и что никто не посмеет у него его отобрать. Томмо сбивался с ритма, отчаянно вколачиваясь в тело Гарри, вырывая из его уст крики, полные наслаждения, наклоняясь к нему и чувствуя, как болезненно царапают спину его короткие ноготки. Он ухватился за голени парня, подымая их и ложа себе на плечи, на этот раз заставляя его просто вопить от нахлынувших ощущений. - Ах! - Стайлс выпустил из зубов подушку, решив, что для заглушения криков это был неудачный вариант. - О боже, Лу! Да, прямо там! - Гарри зажмурился, кусая собственную ладонь, выгибаясь навстречу прикосновениям и бесстыдно подмахивая бедрами. Луи... Его Луи. Он был прекрасен, черт возьми. Далеко не единожды так случалось, когда Хаз, будучи в ярости от его очередных свиданий с Элеанор, каждый раз требовал доказать ему, что ничего не поменялось. И Томмо доказывал, заставляя своего парня орать свое имя на всю глотку. А сегодня... Сегодняшний день был из таких, когда Гарри решал отыграться, кривляясь на концертах, дразня своего парня и доводя его до исступления своими проделками на сцене. И секс с таким Луи - разозлившимся, невыносимо долго терпящим, серьезным и требовательным до потери пульса - это было несравнимо ни с чем. Томлинсон поцеловал парня в обе лодыжки поочередно, и, продолжая двигаться, провел по его ногам ладонями, не скрывая восхищения. Серьезно, они были стройнее, даже чем у Эль. Отличие состояло только в гладкости кожи, но Томмо ни за что в жизни не согласился бы променять эти ноги с мелкими волосками и шрамами на коленках на чьи-нибудь другие, будь хоть они самой Меган Фокс. Они и впрямь были худоваты... - ...как у девочки, - улыбнулся Луи, вновь целуя правую ногу в область лодыжки. - Что ты там бормочешь? - недовольно отозвался Стайлс, опираясь на локти. Томмо ухмыльнулся, подаваясь вперед и властно обхватывая руками крепкие бедра. - Моя девочка, - шепнул он, а Гарри оставалось только тихо умирать от этих слов, произнесенных столь нежным и одновременно жутко собственническим тоном. - Получишь, - чисто для вида оскорбился он, тут же чуть не задохнувшись от прямого попадания по простате. - Черт, Л-лу, я уже... А-ах! - Потерпи, - прорычал Томлинсон, толкаясь в разгоряченное тело. - Еще чуть-чуть. Хаз честно пробовал оттянуть удовольствие до максимума, чтобы кончить вместе с любимым, но как только чужая рука коснулась его изнывающего члена, он закатил глаза, прогибаясь в пояснице так сильно, словно хотел сломать ее к чертям. Он дрожал всем телом, вцепившись ногтями в лопатки Томмо, запрокидывая голову назад и издавая последний стон за этот раз. Луи, совершив завершающий толчок, выплеснулся внутрь Гарри, попросту не выдержав стальных тисков, сжавших его член во время оргазма. Перед глазами плясали белые точки, рука так плотно обхватила простынь, что та треснула. Томлинсон поджал губы, утыкаясь носом в ключицу Стайлса. Он не выходил из него, желая продлить момент единения, а тот, кажется, не возражал, покорно терпя далеко не пушиночное тело шатена. Прикрыл глаза. Это становилось невозможным. Разговаривать друг с другом, и бояться сказать что-нибудь не то, рассказывать истории в интервью, и бояться ляпнуть что-нибудь не то, бояться уже не то что прикоснуться друг к другу, а даже просто обменяться взглядами на публике. А еще бояться потерять друг друга из-за всей этой чепухи, выходящей за грани нормальности. Бояться распада группы, реакции фанатов, реакции родственников, бояться, бояться, бояться... Они походили на гребанных параноиков, а не на солистов всемирно известной группы. В душе скапливалось такое напряжение, что даже Луи временами не под силу было совладать с ним, хотя из всех пятерых в группе менее всего вызывающим подозрения личностью теперь казался именно он. Уроки актерского мастерства и опыт, что тут скажешь. Луи вскинул взгляд на Гарри, глаза которого слегка блестели от застывших слез. Иногда и у Томмо начинало слишком сильно щипать в глазах, и вовсе не из-за многочисленных вспышек фотокамер папарацци. Это было действительно тяжело. Парни без слов потянулись друг к другу, касаясь губами губ и начиная грубо целоваться. Секс напополам с отчаянием - это уже вошло в привычку.