Не твоя вина

Персептор не славился мастерством по выходу из неловких ситуаций, скорее всего потому, что оказывался он в них крайне редко. За три года невероятных приключений на борту «Лост Лайта» необычные моменты, в которых поневоле участвовал учёный, можно было пересчитать по пальцам. Большинство из них, как и нынешний, касались Брейнсторма, и ни один не был настолько напрягающим. Говоря кратко – Персептор не знал, как себя вести. Ситуация казалась простой до безумия и настолько же выматывающей. Персептора официально назначили наблюдать за работой Брейнсторма, обязав того временно перенести свои проекты в персепторскую лабораторию. Теперь им постоянно приходилось работать бок о бок. И всё бы ничего, но атмосфера в лаборатории давила на Персептора так, словно это он изобрёл машину времени и прыгнул на пару миллионов лет назад, чтобы убить второго капитана своего корабля. У случившегося, несомненно, были последствия, представшие перед Персептором в лице его собственных чувств. Он не мог не признать, что недооценил коллегу, как с профессиональной, так и с моральной точки зрения. Ещё в начале их знакомства он с лёгкостью определил Брейнсторма в удобную категорию бесшабашных автоботских изобретателей и в дальнейшем спокойно игнорировал его выходки и поведение. Мог ли он совершить большую ошибку? Несомненно, у Брейнсторма хватало более близких друзей, которым было бы уместнее корить себя за проявленную к нему невнимательность. Но незаметно для себя Персептор стал ощущать ответственность за своего неосмотрительного коллегу, и в данном случае испытывал редкое для него чувство вины. Он продолжал вести себя, словно ничего не случилось, сдержанно приветствуя Брейнсторма в начале дня и молча занимаясь своими делами до конца смены. Желание изменить своё поведение грызло его изнутри. Можно было бы вызвать Брейнсторма на разговор. Признаться, как сильно он впечатлён его тайным проектом. Показать тщательно скрываемый интерес, проявить симпатию, наконец! Но с момента снятия с него обвинений Брейнсторм неуловимо изменился. В мастерской Персептора он стал тише, спокойнее, мог подолгу разглядывать инструменты и детали у себя в руках, погруженный в раздумья. Персептор откровенно не знал, как к нему подступиться. За всё время их знакомства именно Брейнсторм всегда делал первый ход, начиная разговор, задавая вопросы или попросту хватая нужные Персептору инструменты без спроса. В итоге Персептор ничего не менял в их казалось бы привычной рутине и сам же от этого мучился. Впрочем, как бы тихо Брейнсторм себя ни вёл, кое-что осталось неизменным. Он всё так же брался за воплощение самых невероятных идей, которые только могли прийти ему в голову. И следствием этого как обычно стала катастрофа. Вернее, взрыв. Никто из них не ожидал такого бурного развития событий. Новый проект Брейнсторма казался совершенно безобидным в этом плане – оружие, уничтожающее текущие протоколы в мозговом модуле жертвы, в переносном смысле взрывая мозг. Никаких настоящих взрывов этот процесс не предполагал, а потому Персептор спокойно доверил Брейнсторму самостоятельно возиться с новым детищем. Оглушительный хлопок и вспышка дезориентировали его, а когда он пришёл в себя, Брейнсторм лежал на полу, царапая перепачканными в энергоне пальцами разорванное горло. Тело Персептора пришло в движение быстрее, чем он успел сообразить, что делает. Внезапно он оказался на коленях рядом с Брейнстормом, и пальцы натренированным, привычным движением, как десятки раз до этого, сжали вспоротые топливные шланги. Вблизи всё выглядело ещё хуже. Удивительно, как Брейнсторм смог сохранить голову на плечах – его шея больше напоминала гнездо скраплетов, чем часть тела. Верхняя часть грудной пластины тоже отсутствовала, прожжённые дыры зияли в соединениях у ключиц, и лицевая пластина бы несомненно пострадала, если бы не защитившая её маска. Брейнсторм смотрел на него яркой, расширившейся оптикой. Он явно пытался что-то сказать, но из развороченного вокалайзера вылетали только громкие щелчки и статический шум, иногда переходивший в пугающий хрип. Когда Персептор начал закрывать протечку, Брейнсторм отчаянно вцепился дрожащими пальцами в его руку. Персептор сам не заметил, как начал его успокаивать. Вернее, говорить то, что, по его мнению, должно было Брейнсторма успокоить. – Не двигайся. Основные топливопроводы повреждены. Большая часть шейных соединений разорвана. Я вызову Велосити. Она быстро всё исправит. Брейнсторм чуть расслабился, послушно замер под его руками. И Персептор не удержался. – Я тоже виноват. Я должен был заметить, – проговорил он, упершись взглядом в свои залитые чужим топливом руки. – Несправедливо перекладывать всю ответственность на тебя. Ты делал то, что считал нужным, и никто не пострадал… Влажный от энергона палец коснулся его губ, заставляя замолчать. Персептор поднял оптику, встретился взглядом с Брейнстормом и машинально облизнул испачканную нижнюю губу. Вкус показался ему сладким. Оптика Брейнсторма чуть прояснилась. Он постучал пальцем по интерфейс-панели у Персептора на плече, и тот кивнул, в два клика подсоединяя их друг к другу. «Не слишком ли много переживаний из-за взорвавшегося устройства?» прилетело по внутренней связи от Брейнсторма, и по его оптике Персептор понял, что тот улыбается. – Я не… ох, – он успел остановиться прежде, чем выдал себя. – Ты прав. Прижми вот тут, я позову на помощь. Брейнсторм со слабым хрипом сжал пальцами собственные оборванные шланги, но, когда Персептор захотел убрать руку, схватился за неё. «Твоей вины здесь нет вовсе», послал он новое сообщение, прямо глядя Персептору в оптику. «Ты никогда не был за меня в ответе». – Но сейчас – да, – машинально возразил Персептор. И замер. Брейнсторм пристально смотрел на него, а затем неуловимо-знакомым движением откинул голову назад, расслабляясь и отключая оптику. «Если тебе так хочется», пришло от него последнее сообщение, прежде чем он оборвал связь. Персептор в неверии качнул головой, смотал соединительный провод и спрятал под интерфейс-панель, поднимаясь на ноги. Брейнсторму нужна помощь, и, пожалуй, не ему одному. Но с ними обязательно всё будет хорошо.