Больная любовь.

Когда маленькой девочке Насте стукнуло только два годика, её мать уже решила отнять дочь у родного отца, что всё-таки получилось. Сама же мать была красивой женщиной, поэтому спустя всего год после развода она нашла себе какого-то молодого парня, но она и его кинула, забрав все деньги. Очень много было у этой женщины парней, которых Настя всех ненавидела, но до одного момента. В её жизни и в жизни матери, появился Чон Хосок. Этот молодой мужчина уже долго жил в их доме и Настя не называла его папой, а называла папочкой. Папа у нее был только один, родной, который и дал ей русское имя, потому что сам какое-то время жил в России, но этого Хосока она не могла так называть. Хотя мать и заставляла девочку, но она только всё больше его ненавидела, а ненавидела, потому что любила. Да, угораздило шестнадцатилетнюю школьницу влюбиться в мужчину, которому 23 года. Всё бы ничего, но это всё-таки её отчим, нельзя так. А он думал, что можно. Хосок продолжал трахать её мать, а когда матери не было дома – трахал Настю. Ему она очень нравилась, эта хрупкая и безумно красивая девочка, ну, понятное дело она красивая, её мать не уродка явно. Настя ненавидела свою мать, потому что она разлучила её с самым дорогим человеком в жизни, да ещё и привела в дом того, от кого у девочки сердце щемит. Она действительно любила Чона и хотела бы носить именно его фамилию, хотя фамилия её отца звучала точно также, хотелось ей именно Хосока, который не упускал шанса прижать её к стене, поцеловать или залезть рукой в трусики, пока мать была за стеной и могла застукать их в любой момент. Как же Настя радовалась, когда мать сообщила о том, что уезжает в командировку, ведь всё это время она сможет провести с Хосоком. Но в школу то ходить надо, что очень разочаровывало девочку. Так как день был относительно тёплым, Настя во кои-то веки решила надеть форму, а именно юбку и рубашку. Ей очень шёл красный цвет, такого цвета была юбка в клеточку, а рубашка белая, классическая. А ещё и Хосоку это очень понравилось, потому что он уже минут 10 точно наблюдал за тем, как Настя переодевалась, а она его не заметила даже. – Ну что, в школу собираешься? – Хоуп не может отвести взгляда от стройных, даже худеньких, ножек девочки, слишком красивые. – Да, – тяжело вздыхает Чон и крутится перед зеркалом, – но так не хочется, если честно. И тут в голову Хосока приходит очень классная идея. Он всё равно трахает Настю, так почему бы это не превратить в игру? – Ну, если ты придумаешь вескую причину, то можешь остаться дома. Ухмылка не сползает с лица мужчины и он только ближе подходит к девочке, которая, кстати, растерянным взглядом бегает по его лицу. – Я-я, – прикусывает губу, – с-сейчас, придумаю. И Настя думает. Потому что в школу идти и правда не хочется, да и Хосок дома, они могли бы.... могли бы хорошо провести время вместе. От того, что эта маленькая девочка себе напредставляла уже, у неё внизу живота сводит и, кажется, трусики намокают. Тем временем Чон, будто уже зная, как Настя будет вымаливать выходной, садится на кровать и ждёт. – Ну что? Придумала или мне подсказать? А Настя очень смущается. Девочка еле переступает через себя, чтобы это сделать. Жутко краснея, она садится к мужчине на колени и кладёт руки на его плечи. – П-папочка, я не хочу сегодня в школу, я немного больна, – смотрит Чону прямо в глаза, прикусывая нижнюю губу. А Хосок только кладёт руки ей на ягодицы и задирает её юбку. – Не ходи, я буду тебя лечить, сладкая. А обычно лечение болезней такое отвратительное, со всякими микстурами, лекарствами, но не от Чона. Настя стонет, когда мужчина залезает рукой под её трусики и сжимает оголенную ягодицу. Его руки слишком желанные, от от одного прикосновения девочка была готова кончить, но, видимо, у Хосока были другие планы. – Помоги мне, – говорит мужчина и кивает на свои штаны, а Настя же умненькая и помогает ему снять ненужную одежду, под которой не было нижнего белья, а только налитый кровью член, который так и хочет оказаться внутри хрупкого тела. И дальше Хосок делает всю работу сам; снимает с девочки трусики и медленно в неё входит, выбивая из девичьей груди громкий стон. Настя ещё совсем маленькая для такого и каждый их секс был громким именно по той причине, что эта школьница была слишком чувствительной. Уложив на себя девочку, Хосок сжимает её упругие ягодицы и входит намного глубже во влажное лоно, снова выбивая громкий стон. Настя почти никогда не проявляла никакой инициативы, кроме как лёгких поглаживаний и царапается плеч, а ну и поцелуев. Как раз сейчас она целует Чона, вкладывая в этот поцелуй все свои чувства, на что он лишь усмехается через поцелуй и до крови кусает её губы, грубее входя своим членом. А когда эта малышка начинает царапаться, Хосок не выдерживает и переворачивает девочку на спину, до упора входя в неё и двигаясь резко, до синяков сжимая бедра. А Настя кричит, кричит и начинает плакать, отпирается, просит Хосока выйти, но всё бесполезно. Чону плевать на то, что она хочет, ему хочется просто трахнуть её поскорее. Насте казалось, что после этого она ходить не сможет пару дней точно, потому что сейчас низ её живота пронзает дикая боль, даже теперь с удовольствием не смешиваясь, Чон слишком жесток. Но ему это в кайф, поэтому через некоторое время он всё же кончает, предварительно выйдя из девочки. Смотрит на неё сверху вниз. Лежит такая маленькая и беззащитная, плачет, при чем так же громко, как и кричала. – Ты же хотела выходной? Так получи его. Хосок натягивает на себя штаны и встаёт с кровати, всё ещё смотря на Настю сверху вниз. – Это твоя плата за выходной малыш, – усмехается и идёт к двери, – я тебя жду, чтобы ты отработала выходной до конца. И Чон уходит, пока эта маленькая девочка лежит на кровати и захлёбывается своими слезами, но всё же пытается встать и привести себя в порядок, ведь этот наглый Чон Хосок захватил не только её сердце, но и разум.