Верная

      …Раз в месяц Харли приходила к Уэйду. В слезах и побитая. Лежала и плакала у него на груди. Уилсон давал ей старый халат Слепой Эл, чтобы хоть как-то прикрыть россыпь ссадин и синяков. И, естественно, аппетитные формы, которыми ему не позволено было обладать. Ведь она верная. Любит только одного. Джокера. Чокнутого клоуна с зелеными волосами.       Что ж, верная, так верная. Уйэд не возражал. Поил ее чаем с печенками, которые пек сам. Правда, они больше были похожи на остатки чего-то, что обычно выбрасывают в мусор. Но Квинн не жаловалась. Ей нравилось угощение Уилсона. К тому же, тот ее не обижал и не заставлял есть их силой.       Мужчина и женщина часами валялись на постели и смотрели сериалы. Харли заливала ему грудную клетку слезами. Так долго, сколько хотела. Ну или пока Уэйд не решал, что пора делать утешительный «куни». Впрочем, после этого Квинн обычно делала ему «благодарственный» миннет. И да, она считала, что это не измена. Ее ноги оставались сомкнутыми. Потому что все, что между ними, принадлежало Джокеру. Вернее, члену Джокера. На счет языка Уилсона запретов не было. Это ведь всего лишь глубокий поцелуй. В губы. Половые. И ее Пирожочку не обязательно об этом знать. Потому что она верная.       Что ж, Дэдпулу ее принципы импонировали. Конечно, мужчине хотелось «утешить» женщину по-другому. Но ломать ее логику, и тем самым лишиться хорошего миннета ему как-то не хотелось. К тому же, Уэйду нравилась эта чокнутая размалеванная девица в коротких шортах и порванной майке. Поэтому он исполнял все ее прихоти. Будь то чай с недопеченьками, куни или разрешение поиграть с его единорогом. Свою любимую игрушку Дэдпул больше никому не позволял трогать. Слишком ревностно относился к «маленькой белой лошадке со стояком на лбу». Так называла ее Квинн. Уилсона это смешила. Поэтому он разрешал женщине с ним поиграть. А потом она играл с его «единорогом».       Больше всего в последние их встречи Уэйд любил пересматривал «Видоизменный углерод». Под яростное причмокивание женщины, мужчина очень эмоционально восхищался главным героем, который ложил людей направо и налево. Но больше всего Уилсон нравился его розовый рюкзачок с единорогом и радугой, к которому мужчина относился очень бережно. На этом месте Харли обычно прерывалась и, хихикая, обещала, что купит Уилсону такой же. В благодарность. Потом она ненадолго уставлялась в экран, и задумчиво бормотала о том, что главный герой чем-то похож на Рика Флэга. Только вот чем, она не могла объяснить. Да это собственно было и неважно. Поэтому Квинн пожимала плечами и продолжала занятие, которое так нравилось обоим безумцам.       Засыпали мужчина и женщина в объятиях друг друга. Правда, просыпался Дэдпул всегда один. Правда, его это особенно не расстраивало. Ведь, как считала Квинн, они не состояли в отношениях. Она принадлежала другому. Мерзкому татуированному ублюдку с железными зубами. Просто один друг (Уэйд) иногда помогал другому другу (Харли). Он был ей как подружка. Как Пэм. Ведь вместо него Квинн могла пойти к ней. Пить кофе с пирожными и делать друг другу куни. «Утешительное» и «благодарственное». Правда, тогда бы ей пришлось смотреть очередную мыльную оперу, на которую подсела ее подруга. А Харли это не очень-то и хотелось. К тому же, Уэйд, как собеседник, ей нравился больше. Да и с членом играться ей было повеселее. С членом, который был полностью в ее власти. С Джокером ведь особо не забалуешь. Будет так, как он сказал. А это иногда бывало очень скучно.       Все эти мысли каждый раз всплывали в голове у Уилсона, когда тот шел утром после очередного прихода Арлекины в ванную. Справить нужду, подрочить, помыться. Ванная была грязная и замызганная. Но он не жаловался. У Слепой Эл не хватало сил, чтобы ее вымыть, а ему вся эта грязь была до задницы. Да и Харли ей не брезговала. После нее в комнате оставался приятный сладкий запах. А на зеркале красной помадой всегда была надпись: «Спасибо, что дал поиграть с твоим единорогом :)».       Уэйда это забавляло. Это было двусмысленно, и мужчине нравился подтекст. Он стирал помаду пальцем, и совал его в рот. Вишневая. Очень вкусно. Уилсон торчал в ванной до тех пор, пока не съедал всю помаду с зеркала. И даже ворчание Слепой Эл, что ей нужно помыться, не могли заставить его покинуть помещение. Он кричал ей через дверь, что сколько бы та не мылась, она все равно будет вонять как старушечьи панталоны. Эл пинала дверь, и отступала.       Когда помады на зеркале не оставалось, Уэйд открывал шкафчик, на котором и располагалось это самое зеркало, и доставал пузырек с викодином. Проглотив горсть таблеток, мужчина запивал их водой прямо из-под крана. И шел обратно в постель. Обняв своего любимого единорога, он заворачивался в простыни, на которых они спали вместе Квинн. Ему хотелось заснуть, и проснуться тогда, когда придет Харли. Придет и принесет ему розовый рюкзак с единорогом. Как у Такеши Ковача. А потом она поиграет с его единорогом. Единорогами… Но она ведь верная. Очень верная. Безумному психу в фиолетовом тренче. Верная настолько, что ждать ее прихода придется где-то около месяца. Что ж, Дэдпул никуда и не спешил…