Саудади

Юнги вздохнул и взял с собой сумку со скамейки неподалёку. Он должен был лететь следующим рейсом обратно в Соединенные Штаты Америки, но авиакомпания едва лишь сообщила ему, что тот был отменён, и он сможет вылететь только на следующий день. Это должно было оказаться двухнедельной поездкой к его семье: посмотреть, как у них дела, и показать им, что он всё ещё хороший сын, несмотря на то, что живёт в стране с совершенно иной культурой по сравнению с их. Но потом его родители заставили его остаться на три дополнительных дня, и теперь ему приходилось ждать ещё один, чтобы вернуться домой. Да, домой. Потому что, несмотря на то что он родился и вырос в Корее, его сердце находилось где-то в другом месте; или, вернее, с кем-то другим: Чимином, мальчиком с мелодичным голосом и яркой улыбкой, причиной, по которой Юнги всё-таки удалось вставать с постели каждый день. Он снова вздохнул и вытащил свой телефон из кармана, быстро отправил Чимину сообщение, в котором говорилось, что рейс был отложен и извинился ещё раз за то, что он ещё не вернулся. Юнги встал и отправился в родительский дом ещё на один день, зная, что получил бы ответ только через несколько часов, когда Чимин проснулся. Его семья была рада приветствовать его во второй раз, но они не слишком много разговаривали с ним, по большому счёту заметив его кислое настроение, когда тот был вынужден остаться. Юнги направился прямо к себе в комнату и запер дверь, вытащил свой компьютер и дневник, подумав, что может хотя бы сделать какую-то работу, если уж собирался застрять тут против своей воли. Он провёл часы, затерявшись в своей лирике и меняя некоторые из своих аранжировок, и он с гордостью мог сказать, что сосредоточен; то есть был, пока не нашёл некоторые образцы, которые у него имелись, записанные Чимином для него пару месяцев назад, которые никогда не использовались. Юнги закрыл глаза, когда слушал, как мягкий голос Чимина танцевал в ушах и наполнял его грудь чувством, которого он не мог в действительности понять. Он так отчаянно хотел вернуться домой, держать младшего в своих руках и слышать его рассказы обо всём, что произошло, пока его не было. Он хотел свернуться на диване и наблюдать, как Чимин смотрит драмы, которые тот любил так сильно, целовать его, когда меньше всего ожидал, что его оттолкнули бы, в то время как румянец окрашивал щёки мальчика. Мягкое жужжание откинуло его обратно в реальность, и он был удивлён, увидев, что уже шесть часов и что Чимин ответил на его сообщение раньше. «Skype? :)» Юнги улыбался, когда отвечал, и немедленно закрыл всё, что у него было открыто на своём компьютере, чтобы войти в Skype. Он чувствовал волнение в своей груди такое же, какое было всегда, когда Чимин был вовлечён. Экран зажёгся вскоре после входящего звонка, и Юнги не думал, что когда-либо нажимал кнопку настолько быстро в своей жизни. Чимин в один миг был там, и старший почти застонал, что его там не было с ним. — Ты только что проснулся? — спросил Юнги, когда взял во внимание его беспорядочно торчавшие волосы и тот факт, что он потирал глаза. — Да… — Чимин зевнул. — Я пошёл в ванную, и когда я вернулся, увидел, что ты прислал мне сообщение, и теперь я хочу ударить тебя за то, что ты ещё не на пути сюда. Юнги посмотрел на свои колени; да, он тоже хотел ударить себя. — Это не моя вина. — Я знаю, — когда он посмотрел обратно, Чимин улыбался ему, и это было настолько же больно, насколько делало его счастливым. — Ты скоро будешь дома, верно? — Ещё полтора дня, Чимини, — Юнги одарил его обнадёживающим взглядом, который как он надеялся, младший сможет увидеть сквозь пиксельный экран. — В какое время ты сюда приедешь? — Чимин толкнул очки вверх к переносице, и Юнги не смог справиться с волной привязанности, что ударила его. — Ты будешь на занятии. И нет, ты не пропустишь его, — сказал он, прежде чем у его парня могли возникнуть какие-то идеи. — Но… — младший начал протестовать, но его прервали. — Обещай мне, Чимини, — Юнги наблюдал, как мальчик по другую сторону звонка надулся, а затем кивнул. — Я обещаю, — сказал он даже при том, что был немного недовольным. — Я люблю тебя, ты знаешь, — Юнги почувствовал, как его горло сжалось, когда он произнёс эти слова, расстояние между ними стало слишком большим, чтобы вынести. — Я тоже тебя люблю, — вздохнул Чимин. — Хотя я думаю, в этот момент кажется, что недостаточно — просто сказать это. — Слишком рановато для тебя быть таким грубым, — сказал Юнги, больше из рефлекса, чем почему-то ещё. Чимин просто издевался, зная своего парня и его склонность избегать подробных разговоров об эмоциях. — Ты знаешь, что я в лучшей форме, когда сонный, — поддразнил он, и Юнги закатил глаза, но всё же наклонился, чтобы написать в своём дневнике о том, что только что сказал ему Чимин. — Ты имеешь в виду худшей, — рассеянно пробормотал Юнги. — Не думай, что я не вижу, как ты записываешь то, что я только что сказал, чтобы ты мог использовать это позже в песне, — Чимин скрестил руки, и Юнги улыбнулся. — Во всяком случае, как много в этом дневнике про меня? — Слишком много, — старший ответил честно, и Чимин снова надулся, прежде чем драматично завалиться назад на кровати. — Эта кровать слишком велика без тебя здесь, — жаловался он из-под рамки, и Юнги просто покачал головой, когда на его лице появилась улыбка. — Просто вернись уже. Приплыви обратно домой или что-то в этом роде. — Да, это замечательная идея, детка, — Чимин снова появился на экране, и Юнги вскинул брови. — Я буду ждать тебя на пляже с полотенцем, — он невинно улыбнулся и даже показал Юнги поднятый вверх большой палец. — Ты имеешь в виду полотенцем и спасательной командой, — Чимин отмахнулся от него рукой и снова вздохнул. Юнги наблюдал за ним какое-то мгновение и думал о том, как тот пытался разрядить обстановку, с тех пор как созвон начался. Он знал, что Чимин пользовался этим в качестве защитного механизма, чтобы скрыть тот факт, что на самом деле ему было больно, оттого что они не были всё ещё вместе, и это само по себе также было мотивом для Юнги к испытываемой боли. — Я скоро вернусь домой, — попытался его успокоить Юнги. — Всё пройдёт быстрее, чем ты думаешь. Излишне говорить, что это и рядом не проходило так быстро, насколько он сам надеялся. После того как звонок с Чимином закончился, у него всё ещё оставались часы впереди, прежде чем он должен был вернуться в аэропорт, время, проведённое им, когда он погребал себя в музыке и кругами вышагивал по своей комнате. Он не спал, слишком боялся пропустить свой самолёт и думал, что для этого ему следовало просто воспользоваться более чем двадцатью часами в самолёте. И это было именно тем, чем он занимался. Юнги упал на своё место, вставил свои наушники, как только пилот дал понять, что всё чисто, и поддерживал любую форму контакта на минимуме в оставшуюся часть поездки. Было десять минут одиннадцатого утра, когда Юнги приземлился, и он не хотел ничего, кроме как вернуться домой и проспать до следующего дня. Но Чимин выходил с занятия менее чем через час, и ему нужно было вставать и бежать, если он хотел выполнить свой план, в котором забирал того с университета, поэтому он старался изо всех сил и пытался занять себя чем-то, слоняясь по квартире, чтобы провести время до того, как он смог бы уйти. Юнги ходил вокруг кампуса с лёгкостью, которую не чувствовал, с тех пор как уехал в Корею; ему приходилось останавливать себя, когда он три или четыре раза переходил на бег, чтобы быстрее добраться до места назначения. Он почти испытывал головокружение, и для него это было таким чуждым ощущением, что ему было тяжело утихомирить его: через пять минут Чимин освободился бы после занятий, и Юнги, наконец, смог бы обнять его так, будто тосковал так долго. Ожидание было пыткой даже на такой короткий промежуток времени. В конце концов, что ж, он услышал безошибочный глубокий голос одного определённого Ким Тэхёна, и он знал, что Чимин будет идти рядом с ним по направлению к выходу. То, как лицо Чимина засияло, когда Юнги вышел из тени, в которой ждал, было достаточным, чтобы всё время, потраченное на это, стоило того. Он наблюдал, как его бойфренд прервал Тэхёна на середине предложения, чтобы побежать к нему, и чуть не упал, когда бросился ему на руки; Юнги не нашёл в себе ничего, о чём стоило беспокоиться, когда мог, наконец, держать мальчика, которого любил, после столь долгой разлуки. — Похоже почти что на то, что в действительности ты не совсем здесь, и я проснусь сейчас, — сказал Чимин ему в шею, и Юнги улыбнулся. — Я здесь, детка, — сказал он, пока усыпал лицо Чимина поцелуями. — И я не отпущу тебя в течение следующего месяца или около того. Чимин улыбнулся и мягко клюнул Юнги в губы: — Я надеялся, что ты этого не сделаешь.