Philosophy of the life

      Это был очень холодный зимний вечер. На улице зарядил нешуточный буран, скрывая и без того ставшие невидимыми в ночном мраке невысокие дома и узкие улочки. Лишь свет окон да несколько фонарей пронзали ночное безумие начинающегося снежного бурана светом, да ветер неистово завывал где-то на узких улочках, да еще в дымоходах. Снаружи бушевала непогода, в то время как внутри, в тепле пылкого каминного огня, бурлила настоящая жизнь: двое мужчин средних лет, чьи волосы едва тронули седина, вели оживленный спор о насущных проблемах.       — Но позвольте, — Демокрит был непреклонен в своих суждениях, — единственная реальность — это атом и пустота, мой друг Платон. Мир не создан богами, он материален и вечен! О каких таких идеях вы говорите?       — О первичных! — парировал Платон в ответ, — Мир вещей, должен заметить, крайне несовершенен и я не признаю его настоящим. Сперва — идея, потом — материя!       — Ах так! — в глазах Демокрита сверкнул недобрый огонек, — и что же для вас высшее искусство?       — Музыка, — не заметив ровно ничего подозрительного ответил собеседник, — А низшее — искусство, так как оно всего лишь копирование идей природы и мироздания.       — Вот как, — Демокрит встал со своего креста и вплотную подошел к собеседнику, стоящему у камина и, глядя ему прямо в глаза, он медленно проговорил, — У меня есть сомнения в ваших словах, коллега.       Платон ощутимо занервничал, но не спешил отстраниться от товарища, предпочитая смущенно отвести взгляд, чуть покраснел, и наблюдать, как пляшут языки пламени в камине. Однако Демокрит был настойчив: мягко повернув Платона обратно лицом к себе, он нежно поцеловал его, чуть придерживаться того за подбородок. Несколько ошарашенный философ сначала слегка испугался, но уже через несколько секунд ответил на предложенные ласки взаимностью и всего через пару минут они оба решились следовать принципу Сократа — «познай самого себя» А заодно и микрокосмос своего партнёра.       Увлечённые друг другом мужчины даже не обратили внимания на звук громко скрипнувшей двери.       — Охуеть, — прошептал Шерлок Холмс и поспешил удалиться.       Квартира сыскного гения ещё никогда не была столь духовно значимой и возвышенной, как в этот вечер.