Больна тобой

Едва ли я закрываю глаза - я вижу твои. Всегда. Везде. Не знаю, пробовала ли я лечиться. Да я даже не уверена, что могу точно сказать, когда бесповоротно прыгнула в эту пропасть и перестала есть, спать... дышать. Кажется, будто я уже родилась такой - больной, свихнувшейся на тебе. Но нет... Редкие воспоминания о прошлом, когда я была совершенно обычной... нормальной, убеждают меня в том, что ты - смертельная эпидемия, которой я заразилась в прошлом году. Кажется, это была самая прекрасная за всю мою жизнь осень - не знаю, с чего я так думаю: из-за отсутствия дождей и жёлтой листвы... или из-за тебя. Идиотка. Мне не следовало так быстро сдаваться, не нужно было принимать своё поражение. Я должна была упрямо искать антивирус, вакцину... Я даже сейчас должна это делать. Но тщетно. Ты прочно засел в моей крови и с каждым днём мой воспалённый мозг всё охотнее поддаётся этому омуту... Я сама этого жажду. Всегда ненавидела английский. Сейчас же это вызывает у меня едва ли не смех. Наш первый урок. Заславцев, я тебя убить хотела, вот честно. Твои вечные шутки не в тему, фамильярничество с учениками, отвратительная манера преподавания и постоянные перекуры во время урока... Если бы мне кто-то сказал сейчас, что я буду готова отдать всё, лишь бы опять увидеть тебя, услышать твой смех или недовольные комментарии из-за ошибок в контрольных. Боже, сейчас я готова отдать за это больше, чем всё. Пожалуйста, только вернись... Умоляю... Я ощущаю, как глаза начинает щипать от подступающих слёз, а ручку я зажимаю так сильно, что она к чертям трескается. Наш новый преподаватель по английскому прекрасен. Множество сертификатов, дипломов, практика заграницей, интересные уроки, наивысшее качество преподавания и множество внеклассной литературы для самостоятельного изучения. Артемий Альбертович будет готовить меня к областной олимпиаде по английскому. Он лучше тебя, Заславцев, понял?! Он лучше. Во всём. В сотни тысяч раз. Веришь мне? Я себе нет... Я давно перестала садиться за первые парты - там на меня слишком много смотрят. Последние полгода я подпираю стенку в конце ряда, бездумно что-то чёркая в своей тетради. В той самой тетради, Заславцев, в которой ты мне писал правила, помогал разбирать времена и проверял домашние задания. Она мне к чертям не нужна! Понял?! Я начинаю истерично чёркать все слова, комкать руками листки и рвать на маленькие кусочки обложку. Я давно уже перестала делать что-то разумное, Заславцев. Ты бы мной не гордился... как раньше. Сейчас моя жизнь... вернее, существование, сводится просто к тому, чтобы испортить, испоганить и изувечить всё, что напоминает о тебе... Иногда мне хочется искалечить даже себя. Кажется, моя рубашка хранит твой запах, кожа уже который месяц носит на себе ощущения от твоих прикосновений, а твоя футболка... Да, Алексей Дмитриевич, я стащила её у тебя, когда ты пошёл в душ. Кажется, как раз в тот день ты мне и сказал, что скоро уезжаешь в столицу, строить карьеру... Она оказалась для тебя важнее меня. Я была так растеряна, так расстроена, так... разбита, что просто сделала первое, что пришло в голову - я захотела забрать себе навсегда что-то, что напоминало бы о тебе. Дура. Если бы я только знала, что с маниакальной повёрнутостью буду уничтожать всё, что заставляет вспоминать твоё имя раз за разом. Интересно, больно ли это, умирать? Я так устала от душевной боли, от непрекращающихся страданий и бессонных ночей, заполненных нескончаемыми истериками, что, кажется, готова уже на всё, лишь бы покончить с этим всем. Покончить с тобой, Заславцев. Помнишь, как мы поехали в прошлом году на международный языковой конкурс? Помнишь, как возникли проблемы с номерами в переполненной гостинице, и нам пришлось ночевать в одном номере? Помнишь, а? Скажи мне, чёрт возьми, помнишь?! Я помню... Лучше бы забыла, честно. Пожалуйста, умоляю, я хочу забыть. Мне больно... Мне очень больно. Я просто так больше не могу уже. После занятия я выбегаю самая первая в школьный коридор и яростно дорываю оставшиеся куски тетради, которые тут же отправляю в мусорку. На меня искоса смотрят все мимо проходящие ученики. Ничего, я привыкла. Привыкла уже быть обезумевшей. Смирилась с тем, что я сумасшедшая. Я не знаю, чем руководствовался ты, о чём думала я... Но почему... Скажи мне, Алексей Дмитриевич, почему ты тогда меня поцеловал в том триклятом номере? Почему я с такой жадностью впивалась в твои губы в ответ? Мы были знакомы от силы три месяца. Девяносто два дня. Мало, правда? Хотя, я так не считаю. Уже тогда я была обречена на парализующие чувства к тебе. В ту минуту, когда ты едва коснулся моих губ, всё... будто исчезло. Хватит, пожалуйста, твердить мне о том, какое прекрасное чувство эта ваша любовь. Заткнитесь уже. Любовь - это болезнь, вирус, яд... Этого не написали ни в одной книге, не засняли ни в одном фильме. Но я знаю, что это такое. И ты знал, Заславцев. Я не верю в то, что ты ничего не чувствовал. Я помню, когда лежала в больнице и едва ли не умирала от воспаления лёгких, которое подцепила после нашей первой ссоры. Я как идиотка выбежала на улицу из твоей машины, оставив там пальто, и пошла пешком через сугробы домой. Я тогда тебя видеть не хотела. Забавно, что сейчас я готова пожертвовать всем, лишь бы взглянуть на тебя. Даже тогда, находясь в полубессознательном состоянии и вся на капельницах, я помню твою руку, сутками напролёт крепко сжимающую мою. Я слышала тогда... и даже эхом в ушах слышу сейчас твоё первое признание в любви. Оно было подлинным, Заславцев, хватит уже лгать даже самому себе. А потом ты просто.... исчез. Ты забрал с собой всё, что у меня было - мою душу, счастье, радость, умение что-либо ощущать... и даже привычку дышать. Кажется, я сейчас себя заставляю это делать. На секунду едва ли задумаюсь - как уже весь воздух из лёгких вышибает. Только вот... задумываюсь я только о тебе. Это ты воруешь мой сон... и желание жить. Не нужно мне врать о возможной карьере в столице, Заславцев. Я прекрасно понимаю, почему ты уехал. После того, как в нашем небольшом городке в меня стали тыкать пальцем и исключили из школы из-за разоблачения наших отношений, ты тут же оборвал со мной все связи. Только я вот не собиралась убегать от тебя, Алексей Дмитриевич. Поступил как трус. Жалеешь? Ты хотел как лучше, я понимаю. Я даже прощаю тебя, представляешь? Потому что просто не могу злиться на тебя. Мне кажется, будто я этого даже не умею. В программе не заложено питать какие-то негативные чувства к тебе... Хоть я и пытаюсь каждый день возненавидеть тебя, Заславцев. Хотя, для меня уже давным-давно любовь стала синонимом ненависти. Ну, что, как тебе, нравится то, что ты сделал? Получилось, как ты планировал? Это "лучше для нас двоих" настало? Ты принял решение за меня, Заславцев. Ты отнял у меня право выбора, ты не позволил мне сказать ни слова. Но это ничего не значит. Честно. Мы ещё увидимся. Я хочу, чтобы ты видел меня, такую обезумевшую, такую больную тобой. Хочу, чтобы ты полюбовался своим творением. До встречи, Заславцев. А она произойдёт ещё. Обещаю.