Мотылёк

В 10 лет мама первый раз сказала Юле: "доченька, будь умной". Тогда ушел папа. Ну, как ушел: просто почему-то жить стал где-то не дома. Все его вещи разом исчезли куда-то, и в их с мамой шкафу стало намного больше места. Юля теперь могла просто забраться в него, легко и свободно, но там уже не спрятаться. Места-то много, всё видно. Но папа появлялся же. Сначала каждый день, потом, почему-то, реже. Когда Юля перешла в 7 класс, папа стал появляться только один раз в неделю. Главное – он был, а у Юли были и другие заботы. Папа ушел, и к ним стала чаще заходить тетя Лена. Они с мамой пили противную светло-коричневую жидкость на кухне, от запаха которой щипало в глазах, а Юля слушала их разговоры. Должна была спать, но не спала. Да и стены, как мама говорила, у них бумажные. И Юля вслушивалась в их слова каждый вечер. И Юле тоже хотелось шмыгнуть носом, когда она слышала тихие всхлипы мамы, еле-еле доносившиеся с кухни. Всхлипы быстро превращались, если в гостях была тётя Лена. На самом деле, тётю Лену и тётей-то было странно называть. Очень худая, всегда с безупречным макияжем, всегда на шпильках и всегда в обтягивающих костюмчиках. Всегда уложенные и тщательно прокрашенные (это Юля узнала позже) светлые-светлые волосы. Тётя Лена была кем-то главным в какой-то компании, и всегда говорила умные вещи, которые Юля часто не понимала. Но то, что это умные вещи была уверена стопроцентно – глупые мама слушать бы не стала. Мама умная, «просто наивная», как говорила тётя Лена. И вот тогда она говорила: «Не будь дурочкой, Ир. Ушёл – и хрен с ним. Забудь. Похудей уже. Выброси все эти пироженки – тут, по звукам, тётя Лена встала и сама открыла дверь, за которой пряталось мусорное ведро, и сама отправила туда пироженки. А жаль, они вкусные, с кремом, Юля съела две вечером и хотела съесть ещё две утром. Мама на кухне издает невнятный возглас протеста – Похудей! Пока всё не так критично». Мама недовольно вскрикивает: – Да я всего на 7 кг поправилась с нашего магистрата! – Вот и сгони свои 7 кг! – повелительным тоном восклицает тётя Лена и, кажется, снова садится за стол, – А заодно и ещё парочку. Гардероб смени, одеваешься, будто тебе 80. И сходи в салон уже! Закрась своё ужасное подростковое мелирование. Купи шпильки и в офис ходи только на шпильках. Вообще всю обувь смени. Пусть не на шпильки, но на каблук, обязательно! Каблуки – наши лучшие друзья. Хватит быть мышкой – привлекай внимание! Это – можно сказать, женская суперсила. Так тебя наконец-то заметят и повысят. Чем больше внимания привлечешь, тем выше должность получишь. Не смотри на меня так,дорогая. Спать ни с кем не обязательно – многие любят получать и эстетическое удовольствие. Внимание – это твоя власть, поняла! Странно, что Юля запомнила именно эти слова. А мама послушалась. На следующий день пришла домой со светлыми-светлыми сияющими волосами по плечи. Достала старые лосины, футболки и начала по вечерам усердно прыгать перед экраном ноутбука. Там, на экране, тоже прыгали, и какая-то женщина с белозубой улыбкой что-то энергично говорила, игнорируя сбивающееся дыхание, на другом языке. И, что расстраивало Юлю больше всего: мама перестала покупать вкусняшки. Но, потом начала давать Юле деньги на сладости, так что сильно она не страдала. Мама быстро менялась. Похудела, ещё больше подстриглась. Начала носить высокие каблуки и обтягивающие платья. Почти год прошел с момента, когда большой шкаф остался наполовину пуст. Нет, он, конечно, заполнился обновками, выбранными с помощью тёти Лены, но пустота-то, та самая, перманентная пустота, осталась. В тот вечер мама вернулась с работы особенно радостная. И даже... «О Боже, тоортик!» - радостно зажглось в мыслях Юли – сказать она ничего не могла – мама стиснула её в объятьях и, похоже, чуть не задушила. – Мамочка, что случилось? – наконец произносит Юля. Конечно, что-то очень хорошее, раз, впервые за целый год, мама принесла торт. Потом Юля узнает, что торт какой-то там «ПП» и не такой вкусные, как настоящий, но, всё равно же вкусненький. – Доченька, меня повысили! Юля, солнышко, мы переезжаем! Переезжаем? Как? Куда? Зачем? Но большой кусок и новые серии сериала нэтфликса на время заглушили Юлины вопросы. Тут пришла тётя Лена. Тоже нарядная, и с длинным цветочным пакетом. На бутылке, которую мама достала из пакета тёти Лены, золотыми буквами было выведено «Шампанское». Юля быстро получила ещё один кусок торта и была отправлена в свою комнату, где, даже через звук сериалы слышался радостный голос тёти Лены: – Ну, дорогая, с почином тебя! Теперь не надо на другой конец города к тебе ехать! И где твоё «огромное спасибо? Мама, смеясь, проговорила «спасибо, Ленка!», и, кажется, обняла её. – Главное, помни, – уже строже продолжила тётя Лена, – внимание – это всё. Точеная фигура, обаятельный голос лучезарная улыбка. Всё, что тебе нужно, чтобы добиться успеха, - тётя Лена ещё сильнее засмеялась, – Может, мне пойти коучем по личному развитию? Они говорили что-то ещё, смеялись, но Юля уже не слушала. Мысль, случайно пробежавшая и не замеченная год назад, сейчас плотно поселилась в голове. Фигура, голос, улыбка. Такая формула. Формула успеха... *** Отвратительная мелодия штопором ввинчивается в сознание, образуя в нахлынувших воспоминаниях всё большее количество дыр. Юля нехотя протягивает руку к айфону и нажимает кнопку блокировки, отключая ненавистный будильник. Она переворачивается с одного бока на другой, и недовольно морщится, когда осознание необходимости выбраться из теплой постельки ясно всплыло в голове. Юля спускает ноги в коротеньких светло-розовых шортиках и засовывает их в розовые тапочки с помпончиками. Одергивает топик из одного с шортиками комплекта. Плетётся по коридору к комнате с кафельными стенами и полом. В ванной её встречает девушка со спутанными, тонюсенькими волосами, к тому же, слипшимися в сосульки; покрытые прыщами лоб, подбородок и немного скулы – как страшное напоминание, что она ещё недоличность, и, уже не подросток. Но хуже всего смотрятся бездны цвета мокрого асфальта, залёгшие под глазами в форме полукружий, а затуманенный взгляд глаз, одного прищуренного и другого, полураскрытого, вообще принадлежит алкоголику с двадцатилетним стажем дяде Мише, а не шестнадцатилетней девушке. Юля досадно опускает голову к раковине, чтобы не видеть ужасное отражение и ленивым движением руки включает поток меняющей температуру воды. Следующим движением она швыряет ком ледяной жидкости себе в лицо. До конца открывается левый глаз и перестает щуриться правый. Картина в зеркале становится четче, но кардинально ничего не меняется. Всё ещё полусонно Юля берётся за зубную щётку – орудие пыток малышей. Но красота превыше... запах маминых оладьев врывается в маленькую комнатку, заполненную голубым кафелем, без предупреждения и объявления войны. Юле сразу становится немного плохо – пресловутые бабочки в животе начинают трепыхаться. Оладьи Юля последний раз действительно ела, ну так, чтобы они остались в желудке и дальше там, лет 6 назад. Наверное, ещё при папе. Юля закрывает кран и слабой рукой толкает дверь ванной. Розовые тапочки шлёпают по паркету. – Доброе утро, зайка! – весело произносит мама. Мама последнее время летает. Юля бы заметила, что мама тщательнее красится по утрам, купила пару красивых, элегантных, но открытых платьев, а по дому ходит в новой, шёлковой, отороченной кружевом, коротенькой пижаме. На лице у мамы то и дело проскальзывает глупая, мечтательная улыбка. Такая бывает у подростков, когда они встречают свою первую любовь и думают, что это навсегда. Улыбка уходит вместе с первой любовью как символ разочарования и, если и возвращается, то лет через 20, не меньше, уже как символ последней надежды. Но всё это Юля не замечает. У неё и так было много проблем. – Будешь оладушки? – мама отворачивается от плиты и до приторности сладко улыбается дочери. Её выражение лица напоминает Юле шпица соседки сверху. Безумно тупой, но всегда радостный комок шерсти одновременно и умиляет, и дико раздражает. – Не, мам, я йогурт, - вяло мямлит Юля. Резким рывком слабой руки она открывает холодильник и вытаскивает на свет новенькую, хрустящую пластиком, кассетку йогуртов со злаками. Юля передвигается заторможено, её мутит, она слишком давно не ела. Тем более, всю голову сковывает в тиски пульсирующая боль. Этот противный зверёк вгрызается то в один, то в другой висок, как будто бегает от края до края клетки, кидаясь на стенки. Юля берёт ложечку и, еле двигаясь, ползёт в свою комнату. – Может, ты ещё что-нибудь возьмёшь? – всё так же, как шпиц, восклицает вдогонку мама. – Я не хочу, - отрезает Юля, и добавляет, сделав ещё пару шажков, – Спасибо. В комнате Юля берёт в руки айфон и открывает инстаграм – посмотреть на идеальные жизни идеальных, худых и красивых людей. Йогурт вместе с ложкой остаётся стоять на столе и надеяться, что Юля вспомнит о нём. И Юля вспоминает. Колющая боль пронзает живот. Тот самый зверёк, что вгрызался в череп, теперь мечется по желудку и Юле приходится взять дурацкий пластиковый стаканчик. *** Долгие сборы, тщательно уложенные волосы, придирчиво нанесённый на все прыщи и красные пятна тональник, скрупулезно прокрашенные ресницы – Юля бежит в школу. Нет, она не опаздывает. Сейчас она выйдет на дорогу и встретит лучшую подругу. Девочку, с которой подружилась в этой новой школе, как только перешла в неё. Но здесь Юля с самого начала стала другой. Кира стоит на «их» месте, нетерпеливо поправляя очки и ехидненько улыбаясь, смотрит на Юлю. – Опять опаааздываешь!? – тянет она. – Вообще-то ещё двадцать минут до звонка! – с акцентом на «о» выдает Юля. Кира была почти одной из тех, на кого Юля смотрит в инстаграме. Разве что лицо у Киры также было покрыто слоем тональника, скрывающим прыщи и эти мерзкие красные пятна. Кира была худой, волосы у неё не висели как намокшие пакли, а с едой она вообще не заморачивалась. Если бы..., Юля бы поняла. Когда-то они вместе сидели на пп, сушках и диетах, но это время прошло. Во всяком случае, для Киры. Кира не злится, она тоже иногда опаздывает. И вот они уже идут к школе и Кира что-то возбуждённо говорит. Юля не слушает, а надо бы. В эту школу, в седьмой класс, пришла новая Юля. Не та мышка, которая говорила тихим приятным голоском, всегда собирала волосы в хвостик и общалась только с двумя девочками из класса. Сюда пришла Юля с приторно-сладко-противным голоском. Юля, которая всегда ходила с распущенными волосами и только на уроках физкультуры нехотя собирала их в хвост. Юля, которая подружилась именно с Кирой, и которая общается с ней и с самыми крутыми мальчиками в классе. Совсем другая Юля. *** – Аай, ну не надо, Артем! – кричит Юля. Артем не отпускает её волосы и всё равно держит. Все в классе заняты своим делом. Только его друзья сидят за партами и смеются. Юля бы влепила пощечину каждому из них, но нельзя. – Ну ты нормальный вообще? – в класс заходит учительница. Артем отпускает Юля. Странно, ведь учителя ему не указ. Юля встает и поправляет волосы. Ей не больно, просто очень унизительно. Она идёт и садится за парту. Противный зверёк боли снова просыпается и кусает. Слева, сразу под ребром. – Ты в порядке? – оборачивается Кира. Кажется, она правда беспокоится. «Почему тогда не помогла!?» - вопрошает голос прежней Юли. Но эта Юля молчит. Они сидят не за одной партой. Глупо, правда? Классному руководителю рассаживать 10й класс. – Да. Мудаки, - Юля достает пенал и перебирает ручки. Она бы хотела высказать каждому, что она думает; рассказать, какие они все мерзкие, но ... Не важны все эти «но», она же не скажет. *** – Не обижайся, Юля! – кричит Артем. За спиной ржут его друзья. Юля шепчет: «пошел ты к черту» и просто идёт быстрее. Она помнит, что главное – не заплакать здесь. А когда войдет в квартиру злые слёзы хлынут потоком и никто на свете не сможет их остановить. . Юля смотрит на экран айфона. 17.24. Она встает с кровати и берёт косметичку. Она ничего не забыла и никогда не забудет. Но она всё равно пойдёт в эту чертову Евразию. Она будет сидеть там и будет весёлой. Она будет смеяться над их шутками, и будет говорить глупости приторно-сладко-противным голоском. Она будет переглядываться с Кирой, и будет делать селфи. Этого от неё ждут. *** Юля с Кирой заходят в Евразию. Мальчики уже ждут их. – Привеет! – радостно пропевает Кира. – Привет, - вторит Юля. – Юляя, - восклицает Артём и трясет перед ртом сложенной в трубочку ладонью. Юля показывает ему фак и обращается к его другу: – Максим, а вот когда алканы преобразуются в циклоалканы... С Максимом говорить ей куда приятнее. Главное, не увлекаться. Не забывать считать, сколько роллов съедает Кира. Есть нужно столько же. Не больше, можно даже меньше. Хотя, и в этом нет смысла. Почти всё уже съедено. – Я сейчас, - говорит Юля и идёт в туалет. Убедиться, что никого нет, запереться в кабинке и засунуть два пальца в рот. Юля делала это уже тысячу раз, тысяча первый – не так и сложно. Тональник давно заменён на водостойкий, а блеск для губ всегда в кармане джинсов. Десять минут, – и Юля выходит из кабинки. Она выходит из кабинки и испуганно замирает. Сапожки на шпильках, юбка чуть ниже колена, элегантная, немного винтажная блузка и слегла волнистое каре. Женщина лет 35-ти стоит и придирчиво рассматривает нанесённую в несколько слоев дорогую бордовую помаду. Юля смущенно и боязненно подходит к изящным раковинам и включает воду. Зверёк, сидевший под ребром, начинает шевелиться. Юля моет руки, полощет рот и выключает воду. – Знаешь что, детка, - женщина резко поворачивает голову на Юлю, - это того не стоит. Что бы ни было – не стоит. Совет по жизни, детка: цени себя. Как только научишься этому – всё в жизни пойдёт по нормальному пути. Ради кого бы ты это не делала – вечно делать не сможешь. Поэтому цени себя, - она ещё раз придирчиво осматривает своё отражение в зеркале и уходит, цокая каблучками. Юля смотрит ей вслед. . Но Юля не ценит. И не скоро научится. А пока... Маленький зверёк боли просыпает и кусает.